За все платить надо 2 (продолжение рассказа За все платить надо.). Инцест порно рассказы

Время, которым я пользовалась, периодически имея Юрку, делало меня все более стервозной и жестокой по отношению к нему. И ладно бы, если это проявлялось лишь в словах, но я чувствовала изменения в психофизическом состоянии. Как если бы во мне открылась некая дремавшая темная сущность, которая порой пугала меня саму. Но при этом не позволяла отступить от начавшихся экспериментов. Удары-пощечины и дерганье волос ущербного бывшего мужа стали их частью, а его безволие и смиренное мычание лишь раззадоривало меня еще больше. Однажды, мастурбируя, я поймала себя на мысли, что мне было приятно наблюдать за его мучениями, которые я же ему и причиняю. Но что поразительно: мое состояние было применимо лишь в индивидуальном порядке. Я чувствовала себя виновной всякий раз, если требовалось поднять голос на проделки Насти, а о том, чтобы дать ей по шее или дернуть за ухо за какую-то каверзу не могло идти и речи. Претили мне даже криминальные новости, но выход своим внутренним демонам я давала при встрече с Юрасиком. Как если бы темная сила, заключенная в мою ангельскую суть, сама просилась наружу, и я не находила сил противостоять ей. Лишь об одной мысли о нашей ближайшей встрече, я чувствовала озноб эйфории, и многократно прокручивала в голове сценарий того, как все пройдет.

Зная, что он находился в нужде, я выгодно (для себя) играла этим. И чтобы еще больше усилить его зависимость, я шла на определенную хитрость, порой увеличивая размер гонорара. Возможно, тем самым я оплачивала его терпение и ущемленные мужские чувства, но я была готова на подобное. Черт с ними, с этими парой сотен, засунутыми ему в рот, но меня потешала мысль, которую я выражала, поглаживая его по щекам: «Давай, кролик, ешь капустку... ».

Как правило, я сама же набирала ему, интересуясь его финансами. И как правило, мои сомнения относительно его достатка, подтверждались.

— Тогда, ты знаешь, что тебе делать... - говорила я.

Он знал, и мне не приходилось напоминать ему об этом. Разве что указывать, исходя их моих же личностных пожеланий.

Кстати, зная его неуемную тягу к спиртному, которая и ставила его в неудобное финансовое положение, я поставила ему еще одно условие. Приходить ко мне он должен был, выдерживая трехдневную паузу от употребления алкоголя. Запах я чуяла за версту, и в переговоры не вступала. Зная, как ему было не легко, я тем самым испытывала еще большее наслаждение. Конечно, получив денег и стараясь поскорее забыть свой очередной позор, он напивался вдрызг и не приходил в себя ближайшие пару дней, но это уже не имело существенного значения. Он пропил всю гордость, но тяга к пойлу вынуждала его вновь и вновь плестись ко мне и влачиться у моих красивых (без преувеличения) ног. Нет, он не был извращенцем, испытывающим наслаждения от собственных же мук, но именно дешевый алкоголь сделал его рабом своих и моих страстей.

Тем не менее, фантазии моих экспериментов заходили все глубже. Как и удары по щекам становились все хлестче и резче. Все равно он не мог мне на это ничем ответить. И словно бы предвкушая, как он будет захлебываться моими соками во время очередного вынужденного куни, я и сама воздерживалась от контактов сама с собой, теша себя лишь мыслью о том, что и как и буду с ним поступать.

В конце концов, изучив одну пикантную тему, я все же решилась на ЭТО! Такая вещь должна была окончательно развенчать его роль, как мужчины. Не только в моей жизни. Он, конечно, не признался бы в ней и своим пропойцам-дружкам, но должен был признать ее сам перед собой.

А ведь я помнила, как пьяной скотиной он домогался меня, ломая мое нежелание. Вяло кончая, а то порой и попросту не способный на что-то, он либо попросту засыпал на мне, если не срывал злость за свои половые неудачи и бессилие. Как мне было самой противно даже смотреть на свое отражение в зеркале после всего этого.

Но теперь я чувствовала в себе силы и энергию не драной овцы, а волчицы. Когтистого ястреба, а не затюканной бытом, скандалами и угрозами курицы. Я была акулой, способной сожрать, и уже не из чувства голода, а лишь для того, чтобы просто полакомиться и испытать укус своих челюстей.

От мыслей о том, какой я готовила Юрику сюрприз, меня начинало буквально трясти. Хотя когда я подыскала эту вещь в секс-шопе, я чувствовала как к лицу прилила краска смущения. Бойкая продавщица во всю расписывая «прелести» страпонирования и пытаясь убедить меня в правильности выбора, разбивала последние барьеры. Мол, она и сама так поступала со своим парнем, и ему очень нравилось.

Но у девочки отношения с ее парнем строились на доверии и любви, я же собиралась использовать этот предмет как орудие наказания и свершения справедливости. Мне предлагали приобрести страпон с вибратором, как для активной партнерши, но я отказалась. Активности мне и так бы хватило. Глядя на упругую часть изделия, похожую на натуральный член, меня аж затрясло. Не о таком ли я мечтала? И никогда не могла пойти на измену. Даже после развода были много дел и хлопот, чтобы устраивать новую личную жизнь. Да и бояться я стала мужчин, хотя и уважала тех из них, у которых были крепкие семьи.

И все же приобретя страпон с парой массивных «яичек» я не удержалась, поцеловав резиновое изделие. Помню, как крутилась у зеркала в ванной, примеряя его на себя. С одной стороны, вид мой был необычайно-смешной, с другой – необычайно –коварный. Не представляю, чтобы сказала Настя, если бы увидела меня в таком виде. Даже зная, что у нее не было привычки лазать по моим вещам, да и вообще ошиваться в моей комнате, я тем не менее, прикопала его вещами в шкафу и ревностно блюла, чтобы дочь не подходила к шкафу и не переступала порог спальной.

Параллельно я уже закинула удочку, позвонив бывшему и назначив ему встречу. При этом пришлось пожертвовать частью отложенных на каникулы дочери наличных, но все же это стоило того. Я и без того баловала Настю, когда порой надо было ее драть!

Он пришел, как миленький, едва узнав, какую сумму я была готова ему оплатить. Его даже не интересовал вопрос, откуда у меня были эти деньги, и, возможно, в них больше бы нуждалась дочь. Но спрашивал ли он о ней вообще? Правда, я не хотела, чтобы их пути пересекались, и даже немного боялась того, чтобы он не навредил ей. Поэтому встречу предусмотрительно назначили у меня, подгадав время, когда Настя была на уроках.

Выдержав положенный срок алкогольного воздержания, он все же не выглядел похорошевшим. Очевидно, запои делали свое мрачное дело. Но когда он вошел ко мне, осунувшимся и не избегая взгляда мне в глаза, я поняла, что это были не последствия алкогольного воздействия. Это было его рабская зависимость и невозможность изменить что-то. Он знал, что полученные деньги все равно спустит на пойло, предварительно испив чашу унижений от бывшей жены. Он не любил меня ни тогда, он ненавидел меня сейчас, но не мог идти поперек своей зависимости. А я была единственным человеком, способной его поддержать.

При этом во мне играл меркантильный интерес. Чем больше Юрчик попивал, тем больше подтачивал свое хлипкое здоровье. В конце концов, близким родственником на его квадратные метры была его дочь...

Я успела вернуться домой примерно за час до его визита. Приняла душ, примерила на себе страпон, крутясь у зеркала. Предвидя замешательствах в глазах бывшего мужа, я, играючи, зло скрипнула зубами и зашипела. Я несколько раз отрепетировала несколько заготовленных фраз, всякий раз удивляясь, откуда во мне бушевало столько демонов?

Я настолько заигралась, что меня привел в чувство звонок в дверь. Скинув с себя игрушку, и в смятии укрыла ее полотенцами. Я опасалась, что это могла вернуться Настя – стоял конец мая, уроки могли отменить. И хотя я предварительно узнала, что в тот день ничего не должно быть отменено, я все же не могла сбросить с себя мысли о всяком вдруг... Я лишь успела накинуть на себя халатик до колена, запахнув его на ходу.

На пороге стоял бывший муж, и я мигом нацепила на свое лицо холодное восковое выражение.

— Заходи...

Он поплелся за мной следом, глядя на мои босые пятки. Как правило, уже у входа он должен был стать на колени, но в этот раз я упредила его.

— Заходи в комнату, и раздевайся. Полностью.

Перечить он не стал, тем более, подобное уже практиковалось в наших отношениях.

Сама я прошла в ванную, где своего часа ждал изготовленный для этих целей страпон. Еще было не поздно принять обратное решение, и я спросила сама у себя, готова ли я была к подобному? Пытаясь оправдать свое поведение мыслью о том, как он по пьяной удали брал меня, называя меня же сучкой-потаскухой, принуждая к оральному сексу через слова: «сосать, блядь! » и норовил всунуть мне в зад, я была готова к отмщению. Блядью станет он! Но проверяя себя же на нервы, я крикнула:

— Ты там все уже? – голос мой звучал ровно и четко. Мне понравилось.

Нет, я не решилась открывать ему все карты, и вышла к нему из ванной, приглаживая еще влажные от душа волосы.

Бывший и никчемный муж терпеливо ждал меня, стоя на коленях – вынужденная поза! – абсолютно обнаженный. Глаза были опущены в пол, на лице – чувство непреходящего презрения, через которое он должен был переступить ради своей истинной страсти. После этого вечера он, как обычно, будет заливать глотку и проклинать меня такими словами, которые не осмеливался бы сказать мне в лицо. Но сегодня к этому добавиться и осознание собственного упадка.

Я приспустила халатик, выходя к нему топлесс. Лишь став свободной от него, я начала ценить свое тело. Да, не роскошное, но мое. С грудью двойкой, которую он больно щипал во время пьяной похоти. Подобное он объяснял тем, что если бы у меня была грудь больше, как у нормальной бабы, он бы поступал иначе, бережней. «У бабы сиськи должны быть! А не то, что у тебя...- возглашал он.

И это при том, что своей грудью я выкормила нашу малютку.

Я села на диван. Он отказывался смотреть на меня.

Мне пришлось взять его за шевелюру и потянуть на себя. Он совсем не сопротивлялся, когда я откинула полы халата и раздвинула ноги.

Юрчик вынужденно высунул язык, приникая им к моим половым губкам. В который раз идя наперекор свои мужским принципам, согласно которым мужики не подлизывали бабам, он стал лизать.

С моих губок, не знавшим ласки, но изнывавшим от возбуждения эти несколько дней, тут же выступила влага.

В голове закружилось, а низ живота, ближе к лобку, затрепетал, когда его язык продвинулся глубже, приоткрывая створки губок. Влажный клитор сам выпрыгнул ему в губы, навстречу умелому языку.

Надо сказать, что Юрчик быстро научился ублажать меня. Не искусно, но с учетом его принципов – подходяще. Однажды я пригрозила ему, что если он не будет стараться, то не получит денег, и это подействовало. Он старался, несмотря на то, что в душе продолжал ненавидеть меня.

Не то от его оральных стараний, не то от психологического превосходства, я ощутила первую эйфорию, и издала сладостное «Ой... Эй... ».

Вцепившись ему в волосы, я придвинула его лицо к своей женской прелести, и Юрка хлюпнул носом в наполненное соком влагалише. Я отметила, как раскраснелось его лицо, и это добавило мне новых положительных эмоций.

— Вот та-а-ак... - сказала я, удерживая его за волосы.

В какой-то момент мной овладело желание отстранить его от моих губок, приподнять его голову, и плюнуть в его глаза. Или в рот. Но потом я вовремя смекнула, что успею сделать это. А пока – пусть лижет и отсасывает мой клитор. Пусть нехотя, мысленно понося все вокруг, но эта мужская особь будет это делать.

Не то он заглотил мой клитор, не то его язык утонул в моих губках, но это доставило мне удовольствие. Примерно равное с эмоциональным, доставленным от осознания его унижения.

— Вот та-а-ак, - констатировала я. – Так...

Я несколько раз ощутимо двинула к его губам, как если бы желая оттрахать его лицо. Затем резко, без предупреждения, я ухватила его за волосы и с силой дернула назад.

Перед собой я увидела напряженное лицо бывшего мужа с вытаращенными от боли и неожиданности глазами. Рот его был увлажнен не то моей влагой, не то собственной слюной.

— На пол. Спиной – приказала я, глотая собственную слюну, которую хотелось харкнуть в эти его глаза.

Перечить он не стал, и улегся на пол, как ему было велено. Подобное у нас уже проходило, и он мог лишь терпеливо сносить пожелания своей женушки-извращенки, но не перечить ей.

Я сбросила с себя халатик и какое-то время смотрела сверху-вниз на его лицо, пока не стала медленно опускаться. Он с готовностью приоткрыл рот и высунул язык, проводя «стыковку».

— Вот та-а-ак... - не стала я скрывать своего удовольствия.

Я присела над ним, отмечая ход его языка в своей полости. В голове вновь забурлили эмоции, главная из которых заключалась в том, что эта скотина не знала, что ждало впереди. Иногда он подлизывал мне зад, ведь я была его сучкой, а стал быть, он был мой кобель. Это природа, наконец.

Но в этот раз все зайдет куда как дальше.

Я поборола в себе желание кончить, иначе просто подорвала бы свое настроение и план мести бы сорвался.

Я поднялась, и взяв его за волосы, понудила подняться и стать на колени.

Так и доволокла его до кровати, уложив на нее его грудью. Лишь оттопыренный тощий зад нагло выпячивался мне на показ. Мошонка с безвольным членом поникли, свисая между ног.

— Стой так, - сказала я, предвкушая час расплаты.

К моему удивлению, когда я пришла, он продолжал стоять в этой вынужденной позе, являя мне свой зад. Руки он раскинул на кровати перед собой. Чувствовалось, будто бы он готовился к чему-то плохому, но не мог еще представить всех масштабов.

Я собиралась обесчестить его мужское эго.

Мой страпон уже был на мне и словно бы, точно живой, источал свою реакцию.

Я подняла голову Юрчика за волосы, разворачивая лицом к себе, и только сейчас он увидел то, что было на мне надето: крепкий «эрегированный» член с парой укрупненных яиц, имитирующих настоящие мужские тестикулы!

— Помнишь, как ты самоутверждался, принуждая меня к прелестям орального секса?

Бывший муж догадался, о чем я, и крепко сжал зубы, сглотнув. Глаза выражали степень его испуга. Его была готова опустить собственная жена! Даже от обиды он не позволит признаться в этом своим дружкам-пропойцам, но не скроет этого перед собой.

— Теперь ты будешь сосать мой хуй! – я специально использовала это словцо, которое он использовал сам, по случаю и без.

Быть может, он бы и не стал этого делать, если бы я не ухватила его за нос, да так крепко, что в нем что-то хрустнуло. Но его рот тут же отрылся, впуская в легкие спасительный воздух и... «мой хуй! »

Он сделал несколько глубоких всасывающих движений, вызывая у меня умиление. А когда я увидела слезы на его ресницах, это меня приятно улыбнуло.

— Хорошо, - похвалила я. И припомнив его же слова, обратила их против него самого: - Умеешь за щеку брать!

Он сосал (или отсасывал), и эта сцена меня здорово возбуждала. Он не открывал глаза, но я крепко держала его за волосы, двигая дидлом в его глотку, как если бы членом в рот.

— Вот так-а-ак... Сосущий рот!

Страпон превышал размер нормального члена – наверное? – но я не требовала брать его весь. Достаточно и того, что тот был прилично увлажнен его слюной.

Вытащив его изо рта, я хлопнула бывшего по щеке, вынуждая словно бы очнуться. Он хлопнул глазами, жалко глядя на меня снизу-вверх.

— Лижи мои яйца! Они у меня есть, в отличии от тебя...

Это был волевой момент для нас обоих, но муж не нашел в себе силы проявить себя, а стал лизать резиновое изделие, как ему было поручено.

— Вот таа-а-а-к...

Ощутив собственное самоутверждение, я буквально бросила его на кровать, лицом вниз. Он обессилено упал на грудь и живот, выставив напоказ свой голый зад. Очевидно, ощущая позорность и безвыходность ситуации, он уже отключил разум и способность оценивать ситуацию.

Я стала позади него на коленки и направила болт члена в его зад. Страпон был еще увлажнен слюной, что должно было помочь проходу, и одним движением вогнала его в зад недомужчины.

Юркин надрывно охнул от неожиданности, моего адского напора и резкой боли, отразившейся в кишечнике, но это вызвало еще большее мое возбуждение. Быть может, он готовился тому, что я исхлестаю его задницу каким-нибудь ремнем, но тогда зачем же мне был нужен страпон? Наивный...

Его оклик утонул в мягкой кровати, когда я ритмично двинула бедрами, выдвигая и погружая страпон глубже. Я почувствовала, как он попытался поджать ягодицы, но то была лишь рефлекторная реакция, не способная ничего поменять или помешать мне.

Я еще удивилась тому, как легко входит и выходит «мой хуй» в его задницу, и заворожено наблюдала за этим моментом, пока он, надрывно постанывая над каждым моим движением, мял пальцами одеяло - единственное, на что был способен в нынешних условиях.

Я шлепнула его по заднице и тут же ухватила обеими руками за талию, обеспечивая себе ход движения. От картины, где страпон имел моего бывшего в зад, я ощутила моральное удовлетворение. Мне и задышалось как-то легче и глубоко. И если Юрчик стонал от боли и перенесенном унижении, то меня наполняла душевная легкость и эмоциональная эйфория.

Я тоже стонала, как если бы получала в свою киску вожделенный член воображаемого любящего мужчины, которого у меня никогда не было. И теперь я ощущала то, что мой недомуж, когда срывался на мне в припадке пьяной похоти. Ему было плевать на мои чувства – физические и моральные. Теперь мне было то же на него.

Он столько раз порывался использовать меня анально, но меня хранил мой ангел, и его вяловатый член так и не прошел в заповедное место. А теперь я имела его туда, и это давало мне чувство моего совершенства.

Даже когда страпон выскальзывал наружу, я с готовностью перехватывала его и направляла обратно.

— Давай, давай, - подначивала я его истерзанный зад. – Иди-ка к мамочке.

В ответ Юрчик лишь стонал, но сам же подставлял мне зад, не смея уворачиваться. Я еще успела подумать о том, что выбрала правильную модель прибора. Она предотвращала мой скорый оргазм в физическом плане и увеличивала его в эмоциональном.

Его напряженный стон был усладой для моих ушек. И глядя на то, как он скрюченными пальцами тискал одеяло, я в который раз подумала: «Это тебе не сиськи жены жимкать! »

Эта мысль привела меня к другой, весьма изощренной и даже садистской. Пропустив ладонь между его ног, я нащупала его мошонку и обникший, словно старавшийся избежать позора, член. Но импотированный предмет его мужской гордости мне был не интересен.

Продолжая раскачивать в его дупле страпон, я ухватила его одно яйцо, а затем второе. Совсем недавно я приказала ему лизать «мои яйца», а теперь получалось, что он сам же дал мне в руки свои.

Я ритмично и сильно стиснула пальчики, прилагая равные усилия к одному и к другому яичку. Точно также, как когда-то он сжимал мою грудь, и мой крик был единственным звуком протеста, на которой он требовал меня заткнуться.

Только теперь кричал он, и его зов вызвал у меня удивление.

— Боже-е-е, как же бо-о-о-ольно!

Как же эта ущербная скотина еще осмелилась взывать к Богу? Теперь, когда она осознала тяжесть чувств и боли, я напомнила ему о своем месте в его мире.

— Тут тебе твой боженька не поможет. Я – Сатана! Сатана ведь женского рода, верно?

Это, наверное, возымело на него ужасающий эффект. Юрец понял всю суть происходящего и орнул так, что я испугалась быть услышанной соседями. Но трезвый расчет подсказал мне, что соседей не могло быть дома в это время, и я рассмеялась.

Я несколько раз глубоко вошла в него, сопровождая каждый вход ликующим возгласом, в то время как он отвечал мне шокирующим охом на выходе. Его зад забавно подскакивал, ловя амплитуду наших движений, и в какой-то момент, адски гогоча, я хлопнула по нему ладонью, оставив на белой коже след краснеющей пятерни.

Когда страпон выскочил из его зада, я вновь проворно направила его внутрь, что отразилось очередным отчаянным криком с его стороны и моим сладким придыханием. Я увеличила вход и выход «хуя», упиваясь звучанием его глотки болевым возгласом, который тонул в моем стоне с придыханием.

Мне нравилось смотреть за его беспомощным состоянием. Все мое тело – от пульсирующих висков и напряженных сосков до внутренних поверхностей бедер – было сведено истомой. Мне нравилось слышать его надрывный в отчаянии голос, совсем не тот, которым эта скотина поносила меня, вынуждая дочь искать укромные места к нашей квартире.

Я с сожалением подумала о том, что Насти не было дома, и она не видела происходящего. Да, это могло бы шокировать ее детскую психику, она сейчас она была бы на моей стороне.

А Юрчик продолжал охать и орать всякий раз, когда я входила в него, пронзая его зад практически на полную длину. Саму меня прошибал оргазменный припадок, но я не могла остановиться.

В какой=то момент, когда страпон вновь выскочил из его задницы, мне понадобилось восстановить дыхание. Я поднялась, взирая на него, а он продолжал стоять в вынужденной позе, не находя в себе ни силы, ни смелость прикрыться, ни что-то изменить.

— Какой же ты жалкий, - сказала я, ответом на что был его покорный стон.

В ту же секунду я почувствовала, как силы вернулись ко мне, и я вновь пристроилась к нему, и с силой качнула бедрами в него. Я хотела, чтобы эта пытка для него казалось вечностью, пусть и мои силы были на исходе.

Он вновь застонал, от отчаяния и явно теряя силы. Это лишь добавило мне решимости. Если та продавец из секс-шопа говорила, то ее парень кайфовал от страпонирования, то для моего бывшего этот прием должен был стать источником постоянной боли, стыда и унижения. Он никому не расскажет об этом, но не смог бы не признать факта случившегося перед самим собой.

Я с каким-то маниакальным упорством продолжала вгонять в него свой предмет, отмечая, как в такт моему движению двигается его почти безвольный корпус. Очевидно, он смирился со своей участью, и мог лишь молить, чтобы все скорее закончилось. Даже пальцы прекратили комкать одеяло, в ответ на что я только усилила свой натиск.

Чувствуя, как бешено стучит мое сердце, как сбивается дыхание, я продолжала механически двигать тазом, отгружая страпон во всю его длину в глубину задницы никчемного мужа. Боль лишала его сил и возвращала их ему же. Я хотела, чтобы его мучения были бесконечными.

И хоть он охал и отчаянно сипел, я слышала лишь свои мысли и свой предоргазменный стон. Это продолжалось до тех пор, пока я вдруг не поняла, что трахала уже обездвиженное тело, а стон, исходящий из его глотки, был лишь остаточным явлением. Скорее всего, непроизвольным.

Меня тут же накрыл сильнейший оргазм, и влекомая им, я засадила страпон во всю его длину. Тело Юрки дернулось и изогнулось, точно насаженное на шомпол, а из горла вырвался протяжный стон поверженного зверя, точно на издыхании.

Это усилило мой оргазм, и я вновь двинула свои бедра навстречу его измученному заду. Это произвело очередной судорожный приступ на Юрку, и я даже заметила, как закатились до белков его глаза.

Я тут же плюнула в них.

И вновь до конца вошла в него, хотя сил, казалось, уже не хватало.

Но мне было важно, чтобы он отключился раньше, чем я бы получила свой очередной оргазм. И пусть это и произошло, я напоследок еще раз пронзила его.

Только когда его тело словно бы обмякло, я почувствовала упадок сил и неимоверную слабость. Некоторое время я так сидела, на коленках, потому что не чувствовала сил в ногах.

Помню, как посмотрела на часы, и испугалась, как оно быстро бежало. Скоро уже могла придти и Настена, у тут такое...

Юрка все еще возлежал в той же позе, поскуливая. Не то в беспамятстве, не то все же начиная приходить в себя. Тут я и обратила внимание на растекшееся белесое пятно. Жидкость сочилась и из обмякшего члена недомужчины.

Я вспомнила, как девочка из секс-шопа предупреждала, что от кайфа страпонирования ее парень даже иногда обильно кончает. Тогда это повергло меня в недоумение и я поверить не могла, что такое бывает. Но сейчас я видела это сама. Иссяхший член мужа, оказывается, еще был на что-то способен?

От этой мысли мне стало и смешно, и противно одновременно. Я тронула пальчиками густые капли, и меня посетила очередная каверзная мысль.

Собрав их все в ладонь, я влила эту жижу в его зад, размазав ее по ягодицам. Там им самое место!

Прошло еще некоторое время, которое понадобилось мне для восстановления. Чтобы привести Юру в чувство, я вылила на него стакан воды.

Он зафыркал, но очнулся.

— Собирайся, и проваливай, - категорично сказала я. – Деньги – вот...

И я веером раскидала их ему на тело.

Я сидела в другой комнате, слыша, как за стеной, кряхтя и охая, собирался Юрик. Когда он уходил, я подошла к окну.

Юрик шел по двору, смешно и нелепо двигая задом, словно опасаясь, что в него еще мог вонзиться неутомимый страпон.

Я усмехнулась и вдруг к своему ужасу отметила, что сам предмет валялся прямо на столе на кухне! Не было лучшего места?!

Я успела спрятать его, надежно прикрыв вещами. Когда вернулась Настена, она порадовала меня успехами в учебе. За это ей причиталась награда, которую я... спустила на недомужа!

От этой мысли мне стало стыдно, ведь я обещала сюрприз дочери по окончании учебного года и положительным результатам. И сейчас я была вынуждена прикусить себе язык. «Дура страпонутая! » - ругала я себя.

— Не волнуйся, мамочка, - неожиданно Настя обхватила меня руками за пояс. – Главное, ты у меня есть. И это дороже всех подарков!