Охота на землянку

Глава 1. Айнея

Айнея

Короткими шагами я отрываюсь подальше от того места и того инопланетного убийцы. Оглядываюсь, пытаясь в переулке определить тени от мусора и разрухи.

Какого черта он здесь рыщет? Вынюхивает как ищейка явно привилегированных люминцев. Иначе никак, только эти имеют власть тут, на какой бы из их планет ты не существовал, они мнят себя создателями и правителями. Считают, что имеют право скидывать неугодных сюда, без цели, без возможностей к нормальному существованию, еде, воде, работе. Они будто нажимают кнопку и отправляют в мусорную воронку то, что им разонравилось. Без причин и разборов.

Начинаю об этом думать и снова раздражаюсь. Мало того, что я здесь не должна была оказаться, ни в этой галактике, ни тем более на планете, на которой нет ничего.

Здесь лишь затхлый смрад в воздухе, грязь, разрушение, нищета и болезни.

Снова озираясь назад, ныряю в поворот, который широтой если полметра наберется хорошо. Иду дальше, выискивая нужную доску.

Жизнь здесь научила меня многим вещам. Первое — всегда быть начеку. Второе — не поддаваться панике и искать выход. Третье — ни в коем случае не сдаваться и верить в то, что однажды я выберусь из Тартессы. А может быть снова попаду в колонию, где спокойно могла бы наслаждаться жизнью, если бы не эти инопланетные твари.

Это несбыточная мечта, но лишь она продолжает давать мне энергию и силы. Я мало что помню с момента, как на космическое поселение, где я жила напали. Все затерялось в недрах мозга, плюс защитное поле, которым полностью окружена эта галактика, не способствует к воспоминаниям о прошлой жизни.

Как только ты оказываешься здесь, на тебя будто падает какой-то купол, который размывает твои воспоминания. Первое время, я отчаянно держалась за то, чтобы помнить. Но когда тебе нужно выживать, а не просто существовать в заднице космоса, иных вариантов, как подстроиться у тебя нет.

Снова взгляд вправо и влево, и я дергаю доску, которой прикрыт спуск в подземелье.

Здесь мы и живем.

Точнее те остатки из землян, кто жив и до сих пытается бороться с отчаянием, Тартессой и люминцами.

Иногда мне кажется, что планета сама призвана уничтожать нас, будто в ней уже прописан некий код, который мы не понимаем. То кислотные дожди, то невыносимая жара, или воздух становится буквально ледяным, превращая в лед, и одушевленное, и нет.

В подземелье мы оборудовали наш дом. Здесь своего рода комнаты, как некие юрты, только в земле. Закрываемся мы шторами из разных лохмотьев, которые шьем сами. Готовим или снаружи, или здесь, если удается что-то своровать. Однако, есть среди нас те, кому удается даже работать, я в их числе, потому что научилась маскироваться. А для того, чтобы найти необходимые атрибуты пришлось продать то, что было у меня еще из далекой и исчезнувшей Земли, небольшой кулон в виде молнии.

Не знаю из чего он был, наверное серебро, но мне хватило, чтобы добыть краску, рисовать себе нательные узоры, как у инопланетян. У женщин, как правило, это плотное тонкое кольцо на шее, и несколько рун на предплечьях. Я до сих пор не знаю полного значения всего этого, но, чтобы не отличаться упорно тренировалась рисовать их на себе.

Помимо прочего, приходится скрывать свой светлый цвет глаз, надевая линзы с голографическим меню.

Пробираюсь внутрь тоннелей, и киваю тем, кого встречаю по пути. Мы уже считаем себя семьей, и даже у нас есть своя иерархия. Только отличия лишь в том, что высокородные не приемлют никого, кроме себя, поделив планеты между собой и дав каждой свое предназначение, а мы напротив живем во взаимопомощи и доброте. У нас есть повара, они готовят на всю общину, есть те, кто работают, таких меньшинство, я и еще человек тридцать, кто-то отвечает за лекарства, кто-то готовит всякие незамысловатые штучки, пытаясь создать уют в нашем жилище. Но основная суть в том, что мы готовы поделиться этим друг с другом, безвозмездно. Выручить в беде, или взять доделать за больного его работу. Тогда как Люмина готова истреблять себе же подобных, лишь бы их система кластеров работала идеально.

Одним приказано убивать, вторым лечить, третьим развлекать, четвертым не вонять рядом, и скрыться в самом гнилом месте этой галактики, а они — правители этого мракобесия будут наслаждаться зрелищем и своим никчемным бесцельным существованием.

— Ну что там? — когда я оказываюсь у нескольких проходов с опалубкой в виде уже прогнивших брусьев, слышу голос нашей главной поварихи, полной женщины по имени Дания.

— Там прибыл кто-то из отряда Люмины. Кто-то, кто явно пробыл не один год на Аресе, — озвучиваю напряженно, давая понять всю степень своей тревоги, называя планету воинов.

А тревога есть, потому что если раньше обычные космо контроллеры появлялись здесь четко в определенные часы, то внезапное появление этого экземпляра равно опасность.

— Надо предупредить наших, — киваю в сторону залов, где мы обычно обсуждаем насущные вопросы общины: — Перес там?

Перес — мой хороший друг, который также ненавидит Высокородных во главе с семейством, что являются создателями. Была бы наша воля, мы бы собрали все возможное орудие с этой чертовой Тартессы и пошли бы в наступление на них, бок о бок с Пересом.

Вместе с тем, мы осознаем, что наша раса — это максимально слабое для войны звено. Даже хуже. Наша планета вымерла, а тем, кому удалось поселиться в космической колонии уничтожены высокородными. Эти существа со своими массивными фигурами и множеством вещей, которых мы не знаем и не понимаем, могут одним нажатием пальца перекрыть нам кислород. Поэтому нам остается тихо обсуждать нереальные планы по их уничтожению, и с надеждой верить в лучшее.

Иду в зал к Пересу, чтобы поделиться своим волнением, а тем временем, в голове сам собой снова звучит голос того стража с Люмины.

И его взгляд.

Неестественные глаза, которые таят в себе нечто большее, чем просто опасность.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 2. Ренар

Свет в Зале Совета на Люмине всегда кажется мне слишком ярким. Ослепляющее сияние белых потолков, блеск хрустальных люстр, отражение золотых панелей на стенах — всё это будто кричит о величии и власти. Но я знаю правду. Под этим блеском скрываются интриги, ложь и страх.

Я сижу в высоком кресле в центре зала, ожидая, пока отец, Президент Совета, завершит свою речь. Люди в строгих белых костюмах внимательно слушают каждое слово, кивая в знак одобрения. А я смотрю на экран перед собой, где появляется сообщение: "Земляне живы".

Пальцы медленно сжимаются в кулак, пока я перечитываю текст. Этот сигнал анонимный, но слишком точный, чтобы быть ложью. Неужели кто-то действительно знает? Ведь, как и все остальные, я был уверен, что земляне уничтожены десятилетия назад. Их раса стала примером того, что происходит, когда слабость и жадность захватывают разум.

— Что-то не так? — голос отца холодный, как всегда. Он смотрит на меня, слегка приподняв бровь.

— Нет, отец, — я быстро стираю сообщение с экрана. — Просто задумался.

Президент пристально смотрит на меня, будто хочет разглядеть что-то за пределами слов. Потом кивает и продолжает свою речь. Я делаю глубокий вдох и откидываюсь на спинку кресла. Я должен действовать быстро. Это мой шанс не только доказать свою силу, но и превзойти его.

В кабинете, за тяжелыми дверями, я чувствую себя свободнее. Бросаю планшет на стол и активирую голографическое изображение планеты Тартессы. Низшая каста, отбросы общества — здесь никто не стал бы искать остатки землян. Возможно, именно поэтому они выжили. Если это правда, то я должен узнать.

— Позови мне Тарика, — говорю я слуге. Голос звучит доброжелательно, но приказ железный.

Тарик входит через несколько минут, его строгая униформа безукоризненно выглажена. Главнокомандующий, лучший солдат Лумины, человек, чья преданность системе не вызывает сомнений.

— Приказы, сэр? — спрашивает он коротко, не теряя времени.

Я указываю на голограмму.

— Земляне. Есть вероятность, что они прячутся на Тартессе. Мы получили сигнал. Если это правда, они должны быть уничтожены.

Тарик хмурится.

— Земляне? Но разве…

— Ты хочешь усомниться в приказах? — резко перебиваю его, вставая из-за стола. Я подхожу ближе, мой взгляд тяжёлый. — Ты полетишь туда, найдёшь их и завершишь то, что должны были сделать наши предки. Понял?

— Да, сэр.

Тарик кивает и уходит так же быстро, как пришёл. Я остаюсь один. Включаю запись сигнала, которая поступила после текстового сообщения. Голос искажен, но слова чёткие:

"Они живы. Тартесса. Найдите их, пока не поздно."

Кто мог это отправить? Один из землян? Или кто-то из их врагов?

В любом случае, это мой шанс, который я не могу упустить. Я должен уничтожить их, завершить начатое. Если я добьюсь успеха, отец наконец признает меня достойным наследником. Но что-то внутри шепчет: это дело не будет простым.

Несколько часов спустя я стою у окна своей комнаты. Город Лумины простирается передо мной как сияющий океан света. Идеальная картина власти и богатства. Но за её пределами, на грязной и ядовитой Тартессе, возможно, скрывается правда, которую никто не хочет видеть.

Сжимаю руки на оконном выступе. Если земляне действительно существуют, они станут моим трофеем. Я не позволю никому — ни отцу, ни Совету, ни самому себе — упустить этот шанс.

И если я найду их… Что ж, они либо покорятся, либо исчезнут. Это мой мир. Мои правила.

Но что-то внутри продолжает свербить. Неуверенность. Или, может быть, предчувствие, что это задание изменит всё.

— Земляне, — шепчу я, глядя на ночное небо, усыпанное яркими звездами. — Скоро вы встретитесь со мной.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 3. Тарик

Я спускаюсь по трапу своего корабля, чувствуя, как каждый шаг становится тяжёлым от осознания того, куда я прибыл. Тартесса — мир низшей касты, грязь общества Высшего Света. Здесь всё кажется чуждым, от смрада воздуха до угрюмых взглядов местных жителей, которые прячутся за грязными стеклянными панелями своих домов.

Пыльное небо висит над головой, окрашенное в ядовитый серо-желтый оттенок. Солнце едва пробивается сквозь слои облаков и химических испарений. Но это не волнует меня. Моя цель ясна: найти землян. Выполнить приказ Ренара. И не дать слабости затуманить разум.

Я оглядываюсь вокруг. Местные жители разбегаются, как крысы, стоит только моей тени коснуться их. Их лица, изможденные и безжизненные, быстро скрываются в темноте узких переулков. Они знают, кто я, и что значит мой визит. Здесь все понимают: когда прибывает представитель высшей касты, беды не за горами.

— Вам помочь, господин? — низкий голос заставляет меня обернуться. Это местный торговец, его одежда обветшалая, лицо покрыто сетью морщин и шрамов. Он пытается казаться полезным, но страх выдаёт его.

— Мне нужна информация, — говорю я чётко, стараясь не показать своего раздражения. — Земляне. Говорят, они скрываются здесь.

Глаза торговца расширяются. Он делает шаг назад, но потом быстро восстанавливает самообладание.

— Земляне? Здесь? Вы шутите, господин. Все знают, что их больше нет.

Я подхожу ближе, позволяя своему взгляду стать холодным, как лёд.

— Мне не до шуток. Если ты что-то знаешь, говори. Или я заставлю тебя говорить.

Он нервно сглатывает, отводя взгляд. Тишина затягивается, пока он, наконец, не кивает в сторону одного из переулков.

— Там есть активисты, господин. Те, кто выступает за равенство каст. Они могут что-то знать. Но я ничего не говорил, ясно?

Я киваю и ухожу, оставляя его в оцепенении. Эта планета насквозь пропитана страхом и секретами. И я намерен вырвать правду из любой тени, за которой она скрывается.

Переулок оказывается узким, заполненным мусором и сыростью. Здесь пахнет затхлостью, и каждый мой шаг эхом раздается в тишине. Я замечаю группу людей, собравшихся у костра. Они оборачиваются, когда я подхожу ближе. Их лица насторожены, но не испуганы. Один из них, самый смелый, делает шаг вперёд, высокий мужчина с сильными чертами лица.

— Кто ты? И чего хочешь? — его голос твёрдый, но в нём сквозит вызов.

— Я ищу землян, — отвечаю прямо. — Если они здесь, мне нужно знать.

Смех раздается из толпы. Один из мужчин, сидящих у костра, бросает камень в мою сторону, не целясь, а просто показывая свое презрение.

— Земляне? Это сказки для детей. Здесь только мы — те, кого вы, высокородные, бросили умирать.

— Не все истории — сказки, — говорю я, приближаясь. — Если кто-то из вас знает что-то, мне лучше узнать это сейчас.

— Ты уверен, что сможешь вынести то, что узнаешь? — бросает мужчина. В его тоне больше сарказма, чем страха.

Я прищуриваюсь, делая вид, что его слова меня не задели, и с холодным взглядом сканирую толпу. Их лица не отличаются ничем — одно и то же выражение усталости и скрытой ненависти. Но среди всех выделяется одна фигура.

Я замечаю её — девушку, которая стоит чуть в стороне. Её взгляд холодный, но слишком внимательный. Она явно прислушивается к каждому моему слову, но старается оставаться незаметной. Это не удаётся. Мой взгляд буквально замирает на ней.

— Ты, — говорю я, обращаясь к ней. — У тебя есть что сказать?

Она бросает на меня дерзкий взгляд, словно проверяет, смогу ли я вынести её молчание. Потом делает шаг вперёд. Её лицо покрыто тонким слоем пыли, но глаза яркие, почти светящиеся.

— А что, если я скажу? Ты убьешь нас всех, воин? — её голос звучит спокойно, но я чувствую в нём сталь.

— Я сделаю то, что должен, — отвечаю я, стараясь не показать, что её дерзость задела меня.

Она прищуривается, словно оценивает меня, а потом улыбается — чуть заметно, скорее как вызов, чем жест доброты.

— Тогда ты пришёл не туда, солдат, — говорит она. — Здесь нет землян. Только те, кого ваша система решила забыть.

Я молча рассматриваю её, пытаясь понять, врёт она или говорит правду. В её словах есть что-то большее, чем просто ложь или правда. Что-то, что заставляет меня задуматься. Но я отбрасываю эту мысль. Мое задание — не задавать вопросы, а находить ответы.

— Если я узнаю, что ты мне лгала… — начинаю, но она тут же перебивает.

— Ты узнаешь. Только вопрос в том, справишься ли ты с правдой, которую найдешь, — бросает незнакомка, разворачиваясь и уходя в тень переулка.

Я остаюсь стоять на месте, чувствуя, как во мне поднимается нечто незнакомое. Смотрю ей вслед, глядя на округлые бедра, что вырисовывают восьмерку в такт ее шагам. Что-то в её словах и в её глазах заставляет меня застопориться.

— Как тебя зовут, низшая? — бросаю ей вслед, не узнавая себя.

А глаза тем временем так и не выпускают ее из фокуса. Но я не могу позволить себе слабости. У меня есть задание. И я выполню его, чего бы это ни стоило.

Она оборачивается, услышав меня. Однако, отвечать не торопится, а ее губы демонстрируют презрительную усмешку. Чувствую словно вспышку где-то в себе, не поддающуюся контролю. Такого обычно не происходит, но она определенно воздействует какими-то своими силами. Чем то, что отлично от люминцев. Я еще никогда не встречал подобных ей…

Не спуская глаз с этой диковинной девушки наблюдаю, как она все отдаляется от места.

Ну нет, так легко ты от меня не уйдешь. Даже не надейся, малышка.

Вскоре после встречи я отправляюсь в ближайшую импровизированную таверну, если это можно так назвать. Пара деревянных столов, шаткая барная стойка и пара ламп, мигающих из-за нестабильного электричества. Я должен собраться с мыслями. Она оставила после себя слишком много вопросов.

Кто она? Почему её слова звучали так, будто она знает больше, чем говорит?

Нажимаю на чип, чтобы прийти в себя и просмотреть карту планеты, но сама собой включается ячейка памяти, вновь показывая мне проекцию этой дерзкой обитательницы Тартессы.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Черт.

Кулак прилетает на стойку, но я не убираю ее голографическую версию, а снова и снова смотрю на нее. Будто ищу что-то, что ответит мне за нее, разрешит эту головоломку…

Глаза с вызовом, губы эти даже в пыли, а все равно вишневого оттенка в отличие от большинства местных. И ведь даже невзрачная одежда нисколько не затмевает ее яркости.

За что она здесь? И главное, откуда она? Что это за внутренняя сила, способная буквально обездвижить?!

Во всей галактике Эрион я не знаю никого с такими способностями.

— Господин, вы выглядите напряженным, — вдруг звучит голос из-за стойки.

Я поднимаю глаза и встречаюсь с глазами бармена, который пытается выглядеть дружелюбно, но в его взгляде читается подозрительность.

— Просто размышляю, — коротко отвечаю я.

— На Тартессе размышлять — это роскошь, — он усмехается, вытирая стакан грязной тряпкой. — Здесь либо действуешь, либо становишься добычей.

Собственный разум тут же задаёт себе вопрос: и кто же здесь незнакомка: та, кто действует или та, кто отлично маскируется, но является, пусть и хитроумной, но добычей?

Не согласиться с барменом невозможно, это место не терпит слабости. Если я хочу добиться успеха, мне нужно действовать быстро и решительно. Но каждый мой шаг здесь кажется игрой в шахматы, где любое движение может обернуться катастрофой.

В след главе визуал))

Визуал.

Принесла вам красивый визуал, а вот с кем Айнея на нем… Пока секрет)

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 4. Тарик

Я сижу за столом в таверне, задумчиво постукивая пальцем по металлической поверхности. Здесь пахнет дешёвым алкоголем и чем-то кислым, напоминающим смесь старого металла и прелой ткани. Но шум голосов и хриплый смех посетителей создают иллюзию жизни, будто эти отбросы нашли способ забыть, в каком аду они живут.

Мои мысли постоянно возвращаются к той незнакомке. Её глаза. В них была уверенность, которую редко встретишь среди обитателей низших каст. Она знала что-то. Нет, она точно что-то скрывала. Но почему я не смог просто надавить сильнее, заставить ее говорить? Почему мне кажется, что ее дерзкий взгляд не просто вызов, а что-то большее?

— Ещё выпить? — бармен наклоняется через стойку, прерывая мои размышления. Его лицо скрыто в тени, но голос звучит осторожно, словно он старается не вызвать моего недовольства.

Я отрицательно качаю головой.

— Не сейчас. Ты знаешь, кто она? Слишком бойкая для вашей планеты, — спрашиваю, и даже не уточняю, о ком говорю. Он, скорее всего, уже понял.

Бармен хмыкает, задумчиво проводя тряпкой по грязному стакану.

— Здесь много особей, господин. Но если вы о той, что часто болтается в переулках — Айнея. Она активистка, борется за права. Народ к ней прислушивается. Но советую не лезть. Она может быть проблемой, даже для такого, как вы.

— Почему? — мой голос звучит резче, чем я хотел. Я не привык, чтобы меня отговаривали.

Бармен только пожимает плечами.

— Говорят, у неё связи. Возможно, даже с землянами. Но кто знает, где правда, а где слухи?

Сердце на мгновение сбивается с ритма. Значит, я был прав. Айнея не просто одна из многих. Она может быть связана с теми, кого я ищу. Но если она действительно знает что-то про землян, то почему покрывает этих уродов, что не смогли прожить в мире внутри маленькой планетки, уничтожив ее свои тщеставлием и не умением договариваться?

Выхожу на улицу, где уже наступила ночь. Холодный ветер пронизывает до костей, а улицы кажутся ещё более мрачными. Лишь слабое мерцание ламп освещает узкие переулки. Город погружается в тишину, нарушаемую лишь шёпотом теней.

Мои шаги эхом отдаются от стен, когда я иду в сторону того места, где видел Айнею. Сомнений нет: если она знает что-то о землянах, мне нужно это выяснить. Но подходить напрямую слишком рискованно. Её дерзость говорит о том, что она не станет говорить под давлением.

На углу одного из переулков я останавливаюсь, наблюдая из тени. Айнея появляется спустя несколько минут, словно угадав, что я здесь. Она не одна. Рядом с ней идут двое мужчин, оба явно из её круга. Их одежда такая же потрёпанная, но движения уверенные. Они знают, что делают.

Я следую за ними, стараясь оставаться незамеченным. Они углубляются в лабиринт переулков, пока не достигают здания с облупившейся краской и полуразрушенной крышей. Я наблюдаю издалека, прячась за углом.

Внутри здания раздаются голоса. Я не могу разобрать слов, но напряжение в их тоне очевидно. Это не просто разговор. Они что-то обсуждают — что-то важное. Возможно, я ближе к истине, чем думал.

Делаю шаг вперёд, намереваясь приблизиться, но тут слышу звук позади. Мягкий, едва уловимый шорох. Оборачиваюсь и вижу темный силуэт. Кто-то следил за мной.

— Вы явно не местный, — раздаётся хриплый голос. Мужчина, стоящий передо мной, невысокий, но с сильной фигурой. Его лицо скрыто под капюшоном. — Что вам здесь нужно?

— Это не твоё дело, — отвечаю, готовясь к возможной угрозе.

Он улыбается, и в этом жесте нет ни капли тепла.

— На Тартессе всё — моё дело. Особенно когда кто-то вроде тебя суёт нос не туда.

Я выпрямляюсь, позволяя своей руке медленно скользнуть к рукояти оружия.

— Если ты думаешь, что можешь меня остановить, попробуй. Но это будет твоей последней ошибкой.

Он смеётся, но не двигается. Мы стоим друг против друга, как два зверя, готовых к нападению. Наконец, он кивает, словно оценивает мою решимость.

— У тебя есть цель. Я это вижу. Но советую быть осторожным. Тартесса не терпит чужаков, особенно таких, как ты.

Я не отвечаю. Вместо этого разворачиваюсь и ухожу, чувствуя на себе его взгляд до тех пор, пока не сворачиваю за угол.

Эта планета полна опасностей, и я не могу позволить себе расслабиться. Если я хочу выполнить свое задание и понять, кем на самом деле является Айнея, мне нужно быть на шаг впереди всех.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 5. Айнея

Несмотря на то, что где-то по округе бродит этот убийца, работу и добычу никто не отменял, поэтому во главе с Пересом и его протеже мы в ночи крадемся к ближайшей лавке. Да, воровство не самая приятная часть нашей жизни, но куда деваться, питаться нужно, а работа, к сожалению, дает мне скудное количество куидов, чтобы можно было приобрести пищу для всех.

Да и из пищи тут нам приходится сильно импровизировать. Зелени здесь нет, она просто напросто не выживет, отсюда никаких живых продуктов мы не имеем, только искусственное и не всегда приятное.

— Сюда, — слышу шепот Переса и тут же прячусь за угол.

Пытаюсь разглядеть чего он насторожился, но в этот момент замечаю, что в начале переулка останавливает космический контроллер, который сканирует местность, освещая ее ярким бело-синим цветом.

Вот же космическая дрянь!

Не дышу, прислонившись к стене и закрыв глаза. Это точно благодаря тому человеку с черными волосами, который буквально уничтожил меня своими неестественными глазами. Иначе бы откуда эти механические урода возьмутся здесь в это время.

— Идем, – снова слышу своего товарища, и выглядываю из укрытия.

Двигаемся дальше и я понимаю, что нам остается буквально один поворот, чтобы добраться до нужной лавки. Она уже закрыта, а сигнализация на тартессе нечто за гранью, точнее есть у нас свои привилегированные отшельники, что в свое время здесь неплохо устроились, по меркам этой мусорной планеты, но в основном тут ни у кого, ничего нет.

Идем шеренгой, напрягая зрение на максимум, чтобы увидеть малейший шорох или угрозу. Если мы увидим кого-то еще из обитателей планеты, то может случится потасовка, хоть к нам и стараются не приближаться, не раз уже натыкались на мелкие стычки среди наших и обыденных жителей Тартессы.

— Айнея, давай! — Перес командует, и я кивнув иду вперед.

Мои габариты позволяют пролезть в лазейку, а дальше я уже смогу открыть замок им, чтобы набить наши карманы едой.

Держу наготове самодельный обрез, заглядывая и понимая, что свет выключен. Не обладая космическим оружием, тяжело конечно вставать напротив, но это все же лучше, чем ничего.

Пролезаю сквозь ржавые прутья, чуть застреваю в бедрах, но рывком протискиваясь, двигаюсь к двери нужного нам помещения из бетона и стали.

Что-что, а лавки люминцы построили что надо, знали, что согнанные сюда начнут красть и крушить, и сделали на качество. Похвально.

Стискиваю зубы, наблюдая огромный, будто амбарный замок. Ищу в кармане небольшой сверток, там шпильки, которые мы сами себе делали. У тех, кто из наших орудует на улицах, есть такой.

Пытаюсь подобрать нужный размер, и дальше в течении минут десяти я пыхчу пытаясь наконец добиться нужного щелчка.

Сил руках не так много, для такой железной махиной, но я прижимаю его к самой двери, и давлю, что есть мощи, проворачивая в нужную сторону.

Наконец, слышится характерное “щелк”, и я чуть ли не сплясав победный танец, аккуратно снимаю его. Открываю скрипучую дверь, не забывая приготовить обрез, и осторожно вхожу..

Внутри пахнет чем-то жженым, пряным, и кисловатым. Но к подобным запахам мы привыкли. Ощущение, что здесь просто на каждом шагу жгут отходы, такой запах стоит даже там, где казалось бы хранятся продукты.

Фонарик у меня на руке, точнее это небольшая лампочка, прикрепленная на резинку. Перес сделал для меня. Прокручиваю лампочку, вставляя ее поглубже в цоколь, и загорается не яркий, но достаточный для меня свет.

Вижу перед собой еще одну дверь, осознавая, что это не основное помещение.

Черт!

Замечаю, стоящие ящики и пакеты, и до меня сразу доходит откуда стоит этот запах. Пытаюсь рукавом спасти свой нос, и тут же рассматриваю новую дверь. Здесь другой замок, будто защелка, и я не понимаю, как могу справиться с ней. Дергаю рукой за торчащий рычажок, но она намертво стоит. Тогда принимаюсь рассматривать железную конструкцию, в поисках какого-либо отверстия.

Почему-то кажется, что она не работает от руки, или от какого-то ключа, если только здесь нет своего рода кнопки, которую сложно найти. Свечу фонариком присаживаясь на колени, и вижу парочку дырочек в железном полотне. Странно, если это будут гвозди, правда ведь.

Снова лезу в свой заветный сверток,доставая сразу две шпильки, примерно одинаковые по размеру. Натягиваю резинку с лампочкой повыше к локтю, и встав на колени одновременно засовываю шпильки в отверстия. Кажется в этот момент я даже не дышу, в ожидании некоего чуда. Но когда я слышу лязг, то замечаю, как рычажок падает вниз, и щеколда отъезжает в сторону.

Подскакиваю, пряча шпильки, и прикладывая усилия открывая дверь. Внутри запах уже совсем другой, и тут я вижу многочисленные тюбики. В каких-то супы, где-то пюре из нужных витаминов.

Улыбаюсь проделанной работе и понимаю, что сегодня в общине будет пир. Только я двигаюсь на выход, чтобы вызвать позывным сигналом Переса, как чувствую, что меня кто-то хватает. Молниеносная реакция то, что я тренировала здесь годами. Резко приседаю, изворачиваясь, и вертушкой оставляю подножку. Однако, судя, по тому, что удара так и не случилось, я тронула лишь воздух. В руки тут же хватаю обрез из-под пояса, и пытаюсь все же увидеть в какой стороне тот, кто хочет напасть на меня.

Когда я оборачиваюсь в сторону, где увидела стойку с супами, буквально замираю без движения. Ужас и тотальный страх уверенно ползут по моему позвоночнику, потому что на меня резко падает луч яркого красного цвета.

Он пляшет и искрит в пространстве, тянется ко мне опасной змеей. А я словно приросла к земле, боюсь сделать шаг, будто если я дернусь, то он тут же ужалит меня. А чем это может закончится, я совсем не имею представления.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 6. Айнея

Сердце грохочет в груди, когда я стараюсь сосредоточиться на звуках вокруг. Кто-то был здесь, в этой самой комнате. Моя рука стискивает обрез так, что пальцы ноют от напряжения. Красный луч исчезает, но шаги, глухие и осторожные, приближаются. Моя кожа покрывается мурашками. Кто это? Люминский охотник? Или хуже?

— Покажись, — требую я, выдавливая из себя спокойствие, которого на самом деле нет. Мой голос звучит ровно, хотя внутри всё кричит.

Тишина в ответ, только лёгкий хриплый смех раздаётся из угла комнаты.

— Смелая для мусорной крысы, — говорит кто-то. Мужчина, судя по голосу.

Из тени выходит человек. Нет, не люминец. Его фигура слишком узкая, черты лица резкие, кожа бледная, будто давно не видела солнца. На поясе висят несколько ножей, а в руках он держит арбалет, явно самодельный. Ещё один мародёр.

— Склад-то нашёл, — продолжаю я, пытаясь выиграть время. — Только уносить что-то из него опасно для здоровья.

Он усмехается, шаг за шагом подходя ближе.

— О, я знаю, — отвечает он, поигрывая арбалетом. — Но тебе тут не место, девочка. Такие, как ты, долго не выживают.

Я делаю шаг назад, чувствуя спиной холод металла двери. Если он нападёт, у меня только один выстрел. Этого не хватит, чтобы одолеть его, если он хорошо подготовлен.

— Послушай, — говорю я, стараясь смягчить голос, чтобы отвлечь его. — У нас с тобой одна цель — выжить. Ты возьмёшь немного, я возьму немного, и мы оба уйдём целыми.

Его смех становится громче, почти злорадным.

— Делить? С тобой? Ты, видимо, не поняла, как тут всё устроено. Я беру всё. А ты можешь просто уйти. Ну или...

Он поднимает арбалет, целясь в меня. Я резко пригибаюсь, слышу свист стрелы и звук, с которым она врезается в стену позади. Больше ждать нельзя. Я кидаюсь в сторону, пытаясь укрыться за ящиками.

— Быстрая, — бросает он с насмешкой. — Но недолго.

Ещё один выстрел пронзает воздух, но попадает только в тёмный угол. Теперь он слишком близко, чтобы я могла выбраться незамеченной. Моя рука крепче сжимает обрез. Я делаю глубокий вдох и вскакиваю, вскидывая оружие.

— Стоять! — кричу я.

Его глаза расширяются на мгновение, но он не останавливается. Тогда я стреляю. Грохот выстрела заполняет комнату, и мародёр падает на пол. Его арбалет выскальзывает из рук. Он жив, но явно ранен.

— Чёртова... — выдыхает он, держась за бок, где растекается кровь. — Убери руки, если хочешь остаться целой.

Я подхожу ближе, стараясь держать оружие наготове. В его глазах уже не осталось уверенности, только злость.

— Кто ты? — спрашиваю я резко. — Что тебе нужно здесь?

— Всё то же, что и тебе, — отвечает он, кривя губы. — Еда. Выживание. Ты думаешь, ты лучше меня?

Его слова заставляют меня замереть. Разве я не делаю то же самое? Разве мы не одинаковы в этом стремлении держаться за жизнь? Но есть что-то в его взгляде, что вызывает у меня отвращение. Мы разные. Потому что я борюсь не только за себя.

Он делает резкое движение, будто хочет схватить нож, и в этот момент дверь с грохотом распахивается. В комнату заходит высокий мужчина, и я сразу узнаю его: воин.

— А ты слишком шумный для мародёра, — говорит он холодно, небрежно оглядывая лежащего на полу мужчину.

Мародёр поднимает руку, будто собирается защититься, но Тарик действует быстро. Одним резким движением он выбивает нож, который тот едва успел достать, и одним ударом отправляет его в бессознательное состояние.

Я застываю, не зная, чего ждать от этого стража. Он смотрит на меня, и в его взгляде нет ни злобы, ни сожаления. Только холодная решимость. Он протягивает мне руку.

— Ты в порядке? — спрашивает он.

— Могу справиться сама, — бросаю я, но всё же позволяю ему помочь мне подняться. Его хватка сильная, но ненавязчивая.

Когда мы оказываемся на улице, я выдёргиваю руку из его захвата, чувствуя, как злость поднимается внутри меня.

— Я не просила тебя вмешиваться, — говорю я резко.

Люминец чуть улыбается, но в его глазах читается что-то другое — вызов.

— Теперь ты мне должна, — спокойно отвечает он. — И я найду способ, чтобы ты отплатила.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 7. Ренар

Защитное Поле увеличивается, а руки будто наливаются свинцом. Вижу мерцающие линии по всему периметру своего тренировочного зала.

Еще немного, и это будет собственный рекорд. Работаю на пределе своих возможностей, руны буквально горят от перенапряжения, но даже не позволяю себе мысли о том, чтобы легким путем меню собственного чипа восстановиться.

Наконец, когда мои отражающиеся линии доходят до противоположной стены, резко отдергиваю обе руки, и в ответ обе руны, как и оба браслета на запястьях медленно гаснут.

С помощью этих браслетов можно убить каждого, кто находится в пяти метрах от меня. Но если были точнее, каждого, чье дыхание отличного от нашего.

От самой мысли запах победы над отцом уже чувствуется. Черта с два он признает ее на словах, но мне будет достаточно увидеть это в ярких фиолетовых глазах.

Нажимаю на браслет, вызывая меню и собираясь связаться со своим лучшим воином. Кто, кто, а Тарик справится с поставленной задачей. Его умение терпеливо выжидать нужный момент и считывать информативное поле, которое он видит, бесценно. Не зря я выделил его на Аресе среди множества других.

У меня было достаточно вариантов проверить его на вшивость и преданность. Потому сейчас, в нем нет ни малейших сомнений. К тому же именно его я взял с собой на зачистку территории первой колонии поселенцев на космосе после нападения отца на нее.

Так, к слову, президент и по совместительству прямой родственник, пытался доказать, что я достоин только лишь ошметков от короля, но властвовать не в моей природе. Забавно, с чего он так не верит в мою силу, и это вопреки тому, что показатели моей выносливости и системы, добавить еще страсть к расчетам и планам стратегий, так это в разы выше данных его системы в таком же возрасте.

Смотрю на следы своих линий, что оставили на полу яркие порезы и довольно ставлю себе выполненную задачу. Накидываю на торс свой костюм, подключая его к чипу, и теперь я в боевой готовности слушать отчет подопечного.

— Господин Ренар, — он появляется моментально в виде голографической версии себя, следующей за мной в кабинет.

— Почему так долго?

— Скажем, ловил врага на наживку, — останавливаюсь метко посылая в него тяжелый прищуренный взгляд.

— Минута, — говорю, и он кивает.

А сам позволяю себе воспользоваться силой и в течении нескольких секунд оказываюсь у двери в нужный отсек.

— Докладывай, — сажусь в кресло; сосредоточенно глядя на увеличенную копию своего воина.

— Пока я не получил прямого подтверждения, —тихо продолжает он: — Но, господин, слухи отчасти правдивы. Я работаю над тем, чтобы выявить эту группу.

Задумываюсь на пару секунд. Они ведь только и ждут, что мы сделаем плохо, верно… по опыту двух колоний, от которых осталась лишь труха. Потираю подбородок, пытаясь продумать мысль с расстановкой, тратами, и возможными последствиями.

— Каков твой план? — тяну глядя на него.

Тарик оглядывается по сторонам и потом глухо продолжает.

— Хочу втереться в доверие, господин, — даже немного с виной звучат его слова.

Потираю подбородок, давая понять, чтобы продолжал.

— Мне уже земляне должны за услугу, — добавляет еще тише: — Я спас их от мародера.

Поясняет подчиненный, заставляя меня ухмыляться.

— Чтобы потом убить самому. Логично, Тарик, логично. — он кивает, позволяя себе усмешку.

— Я предлагаю сделать нечто большее, — наконец выдаю вердикт: — Вызови к себе еще людей, не шибко грозных с виду, — тут если честно это сложнее: — Можешь даже взять наших люмин, — позволяю и женских особей вырвать из привычного мира роскоши: — Сделай все; чтобы была иллюзия участия президента, Тарик. Но…

— Сам президент не должен знать. — заканчивает он за меня, а я киваю прожигая его проницательным взглядом.

В ответ он склоняет голову, и я отпускаю его работать дальше.

Сделаем нечто для мира, а точнее покажем эту сладкую пилюлю, чтобы потом подложить в нее яд. Для правдивости намерений, чтобы пуганные чужаки вылезли из норок надо бы собрать еще парочку союзников.

Нажимаю на кнопку костюма вызывая по связи давнюю знакомую.

— Фрэя, — расплываюсь в улыбке, как только голографическая девушка показывается передо мной: — Что-то ты совсем пропала…

Она широко светит белоснежным ровным рядом Зубов.

— Ты ведь больше не получал царапин, Ренар, — томно шутит, я же подыгрываю ради своей выгоды.

— Хочу встретиться с тобой, — напрямую озвучиваю то, что она хочет слышать.

— Ренар, я ведь знаю тебя уже сколько, сотню лет? — качает она головой.

— И именно по этой причине от встречи не откажешься… — усмехаюсь я: — Мне нужно твое участие на Тартессе. Максимально конфиденциальным кругом твоих подопечных. Это приказ, и ты сама знаешь. — твердо и безапелляционно проговариваю каждое слово, а она в конце кивает принимая ту власть, что мы имеем в этой галактике.

— Но от встречи я все равно не откажусь, — спустя паузу соблазнительно добавляет.

Усмехаюсь словам, посылая сигнал на ее чип, что вызову ее. Сам же продолжаю выстраивать свой план, вплоть до каждой мелочи, способной быть изъяном в моей идеальной иллюзии.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 8. Тарик

Воздух Тартессы пропитан запахом химикатов и гниения, но я едва замечаю это, пока веду Айнею через тёмные переулки. Она идёт быстро, почти убегая, и я вижу, как её плечи напрягаются при каждом шаге. Её злость почти ощутима, но я не жалею о своём вмешательстве. Она могла погибнуть, если бы я оставил её одну с тем мародёром.

— Не нужно было меня спасать, — бросает она через плечо, даже не оборачиваясь.

— Ты права, — спокойно отвечаю. — Я мог просто смотреть, как он тебя убивает. Или забирает с собой. Это было бы проще.

Её шаги замедляются, и она резко оборачивается. В свете тусклой лампы её глаза сверкают, как заточенные клинки.

— Я справилась бы сама, — говорит она, с вызовом глядя на меня.

Я сдерживаю усмешку. Её упрямство почти восхищает.

— Конечно. Точно так же, как справлялась, когда он прицелился в тебя из арбалета?

Она хмурится, но ничего не отвечает. Вместо этого разворачивается и продолжает идти, ускоряя шаг. Я наблюдаю за её фигурой, скользящей между тенями, и думаю о том, сколько силы и храбрости в ней, несмотря на все обстоятельства.

Мы добираемся до заброшенного здания, скрытого среди складов и старых фабрик. Айнея останавливается у тяжёлой металлической двери, оглядывается, чтобы убедиться, что за нами никто не следит, и достаёт что-то вроде самодельного ключа. Замок щёлкает, и она жестом указывает мне следовать за ней.

Внутри темно, но её уверенные шаги выдают, что она здесь не впервые. Я слышу приглушённые голоса, которые становятся громче, когда мы поднимаемся по узкой лестнице. На втором этаже открывается небольшая комната, где несколько человек сразу же поворачиваются к нам. Их взгляды насторожены, а в руках у двоих я замечаю оружие.

— Всё в порядке, — говорит Айнея, поднимая руки, чтобы успокоить их. — Это солдат. Он... помог мне.

Слова даются ей с трудом, и я замечаю, как её челюсть напряжена, будто каждое слово выходит через силу. Один из мужчин, высокий и крепкий, с суровым выражением лица, делает шаг вперёд.

— Кто он такой? И зачем он здесь?

— Он спас меня от мародёра, — отвечает Айнея, бросая на меня взгляд, полный скрытого раздражения.

Я поднимаю руки в жесте мира, делая шаг вперёд.

— Моё имя Тарик. Я не из тех, кто нападает на беззащитных. И, как уже сказала юная разбойница, я просто помог ей.

Мужчина смотрит на меня, его глаза сканируют каждый сантиметр моего лица, будто он пытается разгадать, вру ли я.

— Здесь не доверяют чужакам, — произносит он, не отводя взгляда. — Особенно тем, кто выглядит, как ты.

— Значит, мне придётся доказать, что я не враг, — отвечаю спокойно. — Начнём с того, что я не пытаюсь забрать то, что принадлежит вам.

Мужчина кивает, но его лицо остаётся напряжённым. Остальные в комнате выглядят не менее подозрительно, но никто не поднимает оружие. Это уже хороший знак.

Айнея, видимо, решает, что разговор окончен, потому что направляется к одному из углов комнаты, где стоит небольшой стол, заставленный картами и какими-то бумагами. Она кидает взгляд на одного из мужчин.

— Всё спокойно? Никто не следил за вами?

Тот отрицательно качает головой, и Айнея облегчённо выдыхает. Но её взгляд тревожен. Я понимаю, что она всё ещё обдумывает наш недавний инцидент.

Ночь наступает быстро, и в комнате становится ещё темнее. Единственный источник света — небольшой фонарь, мерцающий на столе. Айнея почти не разговаривает со мной, но её молчание не напрягает. Скорее, это возможность наблюдать за ней, за её действиями, жестами. Она сильная, но эта сила явно даётся ей через боль и страх.

Когда остальные начинают расходиться по комнатам, Айнея неожиданно подходит ко мне. Её голос тихий, чтобы никто не услышал.

— Ты спас меня, — говорит она, глядя прямо в глаза. — Но если ты попытаешься причинить вред мне или кому-то из нас, я не буду благодарить тебя снова.

Я слегка наклоняюсь, чтобы наши лица оказались на одном уровне.

— Это не угроза, Айнея. Я здесь не для того, чтобы вам навредить. Но ты права — теперь ты мой должник. Посмотрим, что будет дальше.

Она отступает на шаг, её взгляд становится твёрже. А потом, не говоря больше ни слова, разворачивается и уходит в другую комнату, оставляя меня в тишине. Я наблюдаю за её уходящей фигурой и понимаю, что эта девушка — не просто загадка. Она может быть ключом ко всему.

Еще и задница красивая! Но об это я подумаю позже.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 9. Айнея

Пытаюсь уснуть, но как это возможно, когда, по сути, в моей обители враг номер один.

Да, то, что он сделал это…спасибо ему. Но даже после такого, я еще не до конца уверена в его благие намерения. На этой планете нет ни единого существа, кто мог бы похвастаться живущей в истории человечностью. Кажется, что вместе с землей погибли и качества, которые отвечали за взаимовыручку, отсутствие корысти и равноправие среди людей. И я сейчас не про мужчин и женщин, а про то, что всегда ведь и везде по легендам была власть, были вожди и лидеры, но никогда еще не было такого, чтобы людей буквально расселяли по кастам, порой и насильно, как это делается здесь.

Сажусь на кровати, стягивая волосы в жгут, потому что ну невозможно уже. Мысли ни на одну секунду не останавливаются. А учитывая, что для меня на этой планете время и так идет крайне медленно, сейчас это буквально невыносимо.

Встаю, поправляя старые штаны и безразмерную кофту, чтобы выйти и взять себе стакан воды. Аккуратно выглядываю, потому что когда уходила этот инопланетный был здесь. Но сейчас не наблюдаю его, что тут же заставляет меня хмуриться.

И все же надо было скинуть этот хвост в виде этого мощного воина. Правда, перед глазами тут же возникает картинка как легко он расправился с мародером, буквально, одним пальцем, даже ведь не рукой.

И эта сила чувствуется в нем. Во всем. В глазах, что ярко светят, когда он изучает тебя. В маскулинном теле, что в обмундировании выглядит по меньшей мере угрожающе. Да даже в длинном иссиня-черном хвосте, которому позавидует любая девушка. Потому что кажется если он рассечет им пространство, то в прямом смысле разрежет воздух. Я ведь так и не знаю их полных возможностей, поэтому допускаю что-то из разряда фантастики.

Прохожу вглубь комнаты, которая должна была быть его местом. Хоть обрез я не взяла с собой, а зря… но стойка в полной боевой готовности со мной.

Руки согнуты в локтях, а ступаю по земле я так глухо, как могу. Тут две двери, помимо моей. Одна на выход, вторая в следующую комнату. Иду к той, что ведет в комнату, и резко раскрываю, сканируя пустое пространство.

Черт! И куда он делся?!

Следую обратно к двери, которая на выход, и надеюсь, что он не отправился на разведку, чтобы потом устроить нападение…

Да и ребята бы вряд ли оставили его одного…

Выхожу в коридор, намереваясь проверить все помещения, что мы имеем. Иначе тревога меня не отпустит, а еще чертово чувство вины, что это из-за меня этот убийца здесь.

Проверяю аккуратно и тихо, стараясь не дать о себе знать своим же, кто уже отдыхает. Правда, когда я удаляюсь от своей комнаты метров на пятнадцать двадцать, то слышу голоса.

Прислушиваюсь, и крадусь максимально быстро, чтобы застать. Но по мере того, как голоса усиливаются, я понимаю что там какие-то нелепые разговоры, и даже смех.

Ничего важного или несущего смысловую нагрузку.

Что за космическая дичь?!

Подхожу к двери и толкаю ее. А когда сквозь щель я вижу, как несколько наших смотровых и еще парочка добытчиков сидят за одним столом с этим инопланетным…то в прямом смысле, моя челюсть падает на пол.

Так и стою не в силах сдвинуться с места…наблюдая как они берут жестяные кружки, сделанные из банок, и поднимают в воздух, будто сегодня праздник.

Мотаю головой и даже зажмуриваюсь в попытке убрать это видение, но оно не исчезает.

— О, Айнея! — Перес увидев меня, подзывает к себе: — А мы тут решили немного отдохнуть.

— Вижу, — коротко бросаю и в этот момент этот нечеловек переводит на меня свои глаза.

Мое недовольство, я уверена, он видит, и более того, реагирует на него, приподнимая уголок своих ярких губ.

Изумляясь этой реакции, я качаю головой и перевожу глаза на Переса. Тот в ответ поджимает губы, а я так и не сказав ни слова, потому что в основном мне хочется каждому врезать, закрываю дверь и возвращаюсь к себе.

Как быстро они приняли его… Злость сменяет былую тревогу так молниеносно, что я чувствую это по участившемуся пульсу и разгоряченной крови. Я словно ощущаю, как стремительно она течет сейчас в венах.

Сконцентрировавшись на том, чтобы усмирить собственные порывы, я не сразу осознаю, когда чьи-то руки меня хватают. Однако, хватает пары секунд, чтобы с локтя ослабить хватку на талии, и крутануться, прижав к стене того, кто осмелился меня потревожить.

— Какого черта?! — зажимая горло локтем второй руки цежу сквозь зубы этому смельчаку.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 10. Тарик

Воздух в коридоре холодный, и я ощущаю, как лёгкий сквозняк касается кожи. Айнея стоит напротив, её рука на моём горле, а взгляд горит яростью. Её сила и реакция впечатляют, но я едва удерживаюсь от улыбки.

— Тише, тише, тигрица, — говорю я спокойно, не двигаясь. — Если ты меня удушишь, кто же будет спасать тебя в следующий раз?

Она сжимает руку сильнее, но затем резко убирает её и отступает на шаг. Её глаза сверкают, а дыхание учащённое. Я поправляю одежду, расправляя плечи, будто ничего не произошло.

— Ты подкрался, — обвиняет она, её голос дрожит от возмущения. — Ты что, совсем больной?

— Подкрался? — повторяю с притворным удивлением. — Я просто хотел поговорить. Но ты выбрала свой... оригинальный способ приветствия. Признаться, впечатляет.

Её глаза сужаются, и я вижу, как она пытается подавить вспышку гнева. Она отступает ещё на шаг, сложив руки на груди.

— Почему ты здесь, в моём коридоре, посреди ночи? — шипит она.

Я делаю шаг ближе, нарушая её пространство. Её плечи напрягаются, но она не отступает.

— Айнея, ты слишком подозрительная, — говорю я тихо. — Может, я просто хотел удостовериться, что с тобой всё в порядке.

Её дыхание становится чуть резче, и она замирает на секунду. Но потом откидывает голову назад и коротко смеётся, смех полный сарказма и презрения.

— Я в порядке, — отвечает она голосом полоным колючек. — И мне не нужен кто-то вроде тебя, чтобы следить за мной.

Я улыбаюсь, но не отвожу взгляд. Её упрямство восхищает.

— Хорошо, — говорю, чуть наклонив голову. — Но у меня есть вопрос. Про землян.

Она мгновенно замирает. Её выражение лица меняется: на мгновение в красивых сверкающих глазах появляется растерянность. Но она быстро берет себя в руки.

— Землян? — переспрашивает, снова надевая маску безразличия. Правда голос выдает, который звучит странно высоко. Айнея явно не ожидала от меня такого вопроса, а значит… Она может что-то знать. — Ты вообще в порядке? Земляне мертвы уже десятилетия. Все это знают.

Я внимательно наблюдаю за её лицом, выискивая малейший намёк на ложь. Она звучит уверенно и очень убедительно, но что-то есть, что заставляет меня сомневаться. Что-то слишком отрепетированное.

Возможно, обычному жителю было бы это не так очевидно, но не для меня. Я с Ареса, нас учат с детства читать по лицам, по глазам, по манерам. Ведь главное оружие воина — это его мудрость и ум, а потом уже реальное оружие.

— Правда? — тяну я, прищурившись. — Просто странно, что кто-то так сильно старается это повторить. Может, потому что это не совсем так?

Она хмурится, делая шаг ближе ко мне. Её голос становится резким, будто она пытается оборвать разговор:

— Ты точно больной. Почему ты вообще думаешь об этом? Искатель теорий заговора?

Я улыбаюсь шире, позволяя нотке сарказма проникнуть в мой голос.

— Может быть. А может, я просто люблю задавать неудобные вопросы.

Она сжимает руки в кулаки, и замечаю, как её пальцы белеют от напряжения. Мы стоим так несколько секунд, словно в безмолвной схватке. Её взгляд напряжённый, но я чувствую, как в глубине этого напряжения растёт неуверенность.

— Я знаю, что земляне не просто легенда, — добавляю я, понижая голос, чтобы звучать почти заговорщически. — И ты это знаешь.

Цвет глаз напртив меняется почти на черный, это способность всех жителей планет, и говорит о том, что внутри нее сейчас бушует по меньшей мере ураган. Я явно ей неприятен, но как-то это переживу.

— Ты можешь болтать что угодно, — бросает она, срываясь на ярость. — Но это не делает тебя правым. Воин, которого как собачонку подкинули сюда, чтобы разобраться в несуществующем. Насколько великий воин, Тарик, если тебя просят заниматься такой ерундой?

Она разворачивается и идёт в сторону своей комнаты, бросив через плечо:

— Перестань задавать такие вопросы. Это не принесёт тебе ничего хорошего.

— Это звучит как угроза, Айнея? — спрашиваю я, и мой голос наполняется тихим вызовом.

Она не отвечает, не останавливается. Её шаги исчезают за дверью, но напряжение, которое исходит от нее, витает в воздухе.

Я остаюсь стоять в коридоре. Мои мысли возвращаются к её словам, к её реакции. Это было интересно. Очень интересно. Но пока я собираюсь уйти, замечаю что-то странное на стене рядом с её дверью — след от пальцев, будто кто-то в спешке пытался удержаться или остановиться. Я провожу перчаткой сканером по следу, раздумывая, какой секрет она так отчаянно пытается скрыть.

Улыбка вновь появляется на моём лице. Я узнаю правду — так или иначе.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 11. Айнея

Ночной инцидент так и не дает мне покоя, поэтому еле дождавшись раннего утра, я уже пробираюсь по коридорам в комнату Переса.

Неспроста этот инопланетный киборг спросил про землян. Ой, как неспроста.

А эти остолопы вчера уже с ним поделились спиртовухой, которую с трепетом готовят для себя.

Прохожу через коридоры, стоило усилий, чтобы бесшумно пробраться мимо него. Даже в какой-то момент пожалела, что выделили ему именно эту комнату, считай, смежную с моей.

Но терпение, которое у меня здесь выработалось помогло. Было конечно сложно отслеживать дышит он вообще или нет, учитывая, что их грудная клетка не поглощает кислород так, как наша. И единственное, что выдает их жизнеспособность, как меня научили Перес, это едва заметная лампочка на браслете.

Нет, я не самоубийца, поэтому так близко подходить не стала, но видимо, фортуна все же решила навестить меня в этой богом забытой галактике, и Тарик заложив руку за голову продолжил отдыхать, тем самым дав мне видимость этого небольшого голубого огонька.

Оглядываюсь в коридоре, останавливаясь у обители Переса и только потом стучусь.

— Перес, — на всякий случай шепчу, чтобы не разбудить лишние уши.

Пусть я и доверяю нашим, но если речь зайдет о куидах или вызволении с этого места, есть лишь несколько близких мне человек, которые не продаются. А что могут еще предложить эти люминцы, я даже боюсь представить.

— Перес, просыпайся! — чуть яростнее звучит собственный шепот, пока я наконец не улавливаю тяжелые шаги.

— Какого хрена?! — заспанный и растрепанный, он округляет глаза увидев меня.

Тут же ныряю в дверной проем, плотно захлопывая дверь. А он изумленно таращится на меня.

— Айнея, что произошло? — понимаю, он еще под эффектом от вчерашней вечеринки.

Поэтому тут же иду к аккуратно сложенным досками что служат тумбочкой. Беру банку, наливая воду из бутыли.

— Прежде чем я начну негодовать о вчерашнем, этот инопланетный спрашивает о землянах! Ты хоть понимаешь чем это грозит?! — цежу сквозь зубы, а мой товарищ тем временем трет лицо и кивает: — Что?! Что это значит? — указываю на него, не понимая его реакцию и откровенно раздражаясь.

— Он и у нас спрашивал, — вот тут следует отборный космический мат, который я проговариваю про себя со всем своим чувством.

Глубоко вдыхаю и прикрываю глаза, чтобы к чертовой матери его не задушить.

Спокойнее, Айнея. Ты не для этого столько лет скрывалась, не для этого изучала гребанные повадки инопланетян.

— И? — развожу руками в стороны: — Вы обсудили эти легенды?! Поделились знаниями друг с другом?! Может быть идеями как их поймать, мать твою?! Перес, ты в своем уме?! — еще немного и меня затрясет от силы гнева, перемешанного с тревогой.

— Эй, — Перес резко подскакивает ко мне, аккуратно хватая за плечи и заглядывая в глаза: — Он ничего не понял. Мы сказали, что да, ходят такие слухи. А дальше рассказали целую мифическую историю о южной части Тартессы, ведь для нас самих она не исследована… — подмигивает он, а я перевариваю его слова: — Я навел его на ложный след, Айнея… Он пойдет на юг, вместе с подачками от президента.

Вот тут я откровенно хмурюсь, а ликующий шок от того, что Перес даже на их вечеринке остается верен себе сбит этим заявлением.

— Какие подачки?

— Вчера он сказал, что Тартессу хотят привести в порядок, — озвучивает друг, вызывая мое полное недоумение: — Это не быстрый процесс, учитывая сколько она гнила. Но Президент якобы направит сюда мед персонал, каждый желающий сможет получить помощь. Плюс, хотят организовать нечто вроде приема заявлений нуждающихся…

Он чешет затылок, глядя на меня, а я под впечатлением не то, чтобы неверия…я, черт возьми, впервые вообще слышу о таких намерениях Люмины.

— Ты думаешь это правда? — спрашиваю тихо, не скрывая своей растерянности: — Они ведь никогда не снисходили до отбросов…

Перес вздыхает, а затем задумчиво говорит.

— Тарик был убедителен, не восхвалял их, даже больше рассказал, что и на Аресе несладко. Воины проходят через ад, чтобы потом до конца своих дней прислуживать кому-то из высших. У них вообще нет права выбора. А еще Галея полностью зависит от пожеланий Люмины. То есть творческий процесс должен запускаться исключительно по запросам этих инопланетных снобов. — он замолкает на пару секунд, а затем добавляет: — Я поверил ему, Айнея… Он не выглядел как те, которых когда-то отправили уничтожить нас и нашу жизнь в поселении.

Слова Переса сбивают меня с толку. Еще буквально двадцать минут назад, я шла сюда с предложением уничтожить этого воина во сне, лишь бы не выдать свою тайну. А теперь, я в замешательстве смотрю на своего самого близкого соратника и не понимаю как этому существу удалось за ночь сместить фокус зрения моего товарища.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 12. Ренар

​​На Люмине никогда не бывает полной тишины. Даже ночью город гудит, словно живой организм, излучающий свет, шум и силу. Я стою на балконе своего кабинета, смотря вниз на сверкающие улицы, где каждый уголок вылизан до блеска. Здесь всё под контролем. Каждый человек, каждый механизм работает, чтобы поддерживать порядок. Мой порядок.

Но чем больше я смотрю на этот идеальный город, тем сильнее меня раздражает то, что происходит за его пределами.

Тартесса. Отвратительная, разлагающаяся планета, забитая отбросами общества. Мне стоило больших усилий убедить Совет, что Тартессу можно использовать не только как мусорную яму для неугодных, но и как инструмент контроля. И теперь именно она может стать ключом к уничтожению давнего мифа.

— Господин Президент, — раздаётся голос ассистента через коммуникатор. — Доклад по операции на Тартессе готов.

— Входи, — отвечаю я, не оборачиваясь.

Дверь открывается беззвучно, и через мгновение в кабинет входит мой главный аналитик, Линар. Его движения чёткие и быстрые, как у машины. Он молчаливо передаёт мне планшет. На экране мелькают отчёты с Тартессы: данные о Тарике, отчёты о местных группировках и первых результатах поиска.

— Как обстоят дела? — спрашиваю я, изучая документы.

— Тарик действует уверенно. Его присутствие уже произвело впечатление на местных. Мы фиксируем снижение активности в трёх крупных группировках на юге, — Линар говорит спокойно, но в его голосе я улавливаю нотку напряжения. — Однако слухи о землянах продолжают распространяться. Есть вероятность, что местные начнут использовать их в своих целях.

Я хмыкаю, продолжая листать отчёты. Тарик — солдат, но он не глуп. Я доверяю его умению разобраться в ситуации. Он всегда отличался способностью адаптироваться, находить слабые места врага и использовать их. Именно поэтому я выбрал его для этой миссии. Но слухи о землянах раздражают меня больше, чем хотелось бы.

— Слухи, — говорю я, закрывая планшет. — Они слишком долго отравляют наше общество. Если земляне действительно существуют, это угроза. Если их нет — тем более. Народ не должен верить в мифы.

— Мы можем усилить пропаганду, господин Президент, — предлагает Линар. — Подчеркнуть, что земляне были уничтожены ради безопасности всех каст.

— Этого недостаточно, — перебиваю я, вставая с кресла. — Нам нужно не просто отрицать мифы. Мы должны дать людям то, что отвлечёт их от пустых разговоров.

— У вас есть идеи? — Линар смотрит на меня с лёгким любопытством.

Я ухожу к окну, наблюдая за городом. Идеи? Конечно, у меня есть идеи.

— Мы используем Тартессу, чтобы укрепить наше влияние, — начинаю я. — Люди высших каст должны видеть, что мы заботимся о слабых. Мы отправим туда медицинские бригады, инженеров, начнём реставрацию инфраструктуры. Это станет символом нашего великодушия.

— Но ресурсы… — начинает Линар, но я поднимаю руку, заставляя его замолчать.

— Это лишь фасад, — говорю я. — Настоящая цель — собрать как можно больше информации о местных группах. Выяснить, кто контролирует районы, кто распространяет слухи. А если кто-то осмелится подтвердить существование землян, мы найдём их. И уничтожим.

Линар кивает, но я замечаю, что его взгляд становится более напряжённым.

— Вы сомневаетесь, Линар?

— Нет, господин Президент, — отвечает он быстро. — Я просто думаю, что такие меры могут вызвать сопротивление среди низших каст.

— Пусть сопротивляются, — резко отвечаю я. — Мы покажем им, что любые попытки выйти за пределы своей касты обречены на провал.

Линар молча склоняет голову, принимая мои слова. Я возвращаюсь к столу и активирую карту Тартессы на голографическом дисплее. Красные точки отмечают районы с наибольшей активностью слухов. Один из них — южная часть планеты. Именно туда направляется Тарик.

— Убедитесь, что Тарик получает всё необходимое, — говорю я, не отрывая взгляда от карты. — Он должен выполнить свою миссию. Любой ценой.

— Да, господин Президент.

Когда Линар уходит, я остаюсь в кабинете один. Голограмма продолжает светиться, освещая моё лицо. Я смотрю на неё и чувствую, как во мне закипает знакомое чувство — смесь гнева и нетерпения.

Если земляне действительно существуют, я найду их. И их конец станет новой главой в истории моей власти.

Моё напряжение требует разрядки. Я нажимаю кнопку на панели стола, и через несколько минут в кабинет входят две инопланетные девицы — кирены. Их длинные гибкие тела, покрытые переливающейся чешуёй, двигаются с грацией танцоров. Глаза светятся мягким сиреневым светом, а голоса звучат, как шелест ветра.

— Господин Президент, — тихо говорит одна из них, склоняя голову, её руки легко касаются моего плеча.

— Расслабь меня, — приказываю я, не поворачиваясь.

Они начинают своё искусное представление: прикосновения их прохладных пальцев едва ощутимы, как шёпот. Одна из них мягко проводит пальцами по моей шее, вторая снимает мой официальный плащ, аккуратно откидывая его на спинку кресла. Их движения синхронны, как будто они одна сущность.

Но в голове у меня нет места для их изящных манипуляций. Я вижу их такими, какие они есть: созданные для удовольствия, ничем более. Кирены — инструмент, не люди. Они не способны мыслить о чём-то большем, чем то, для чего их создали. Секс, расслабление — их предел.

Я закрываю глаза, позволяя им продолжать. Но даже в этот момент мои мысли возвращаются к Тартессе, к Тарику и к землянам. Война ещё не началась, но я намерен закончить её прежде, чем кто-то узнает о ней.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 13. Айнея

Сколько времени я обдумывала слова своего друга, я даже и не скажу. Но, как результат моего мыслительного процесса это то, что я сейчас иду позади воина, пытаясь не утирать от запаха гнили, что распространяется на сотни километров вперед.

Мы на юге Тартессы. На кой черт я пошла с ним? Хм, даже я не отвечу себе. Однако, ведь враги должны быть даже ближе чем друзья, тогда у тебя всегда будет преимущество.

Рядом с нами еще парочка людей, Переса среди них нет. Если честно, это намеренная просьба от меня. Он должен контролировать происходящее в центре, потому как мы уже видели космолеты с медикаментами и прочим. Нужно понимать насколько этот спектакль правдив, и еще как надолго хватит этих усилий президента показать белым и пушистым…

— Боже! — слышу голос одного из наших: — Тут чье-то разлагающееся тело! — с отвращением, придерживая рот рукой ворчит он.

— Не обращайте внимания, — коротко командует Тарик так и не сбивая свой шаг ни на секунду.

Хм. А выдержка у него железная. Я еще даже не видела, чтобы он хотя бы раз поморщился…

— Нужен перевал, — озвучиваю всем, потому что силы на исходе, а идти нам еще целый день.

И то не факт, что до пункта назначения, о котором рассказали Тарику мы вообще дойдем.

— Айнея? Все в порядке? — Тарик резко останавливается, обращаясь ко мне.

— Не нужно делать из меня слабую овечку, — препираюсь в ответ, потому что ненавижу этот взгляд: — Если я женщина, это не значит, что я слаба.

— Я такого не говорил, — парирует текст же.

— А говорить и не нужно, достаточно глаз, — указываю рукой на его инопланетный взор.

Он усмехается, но кивает и тут же снимает с себя верхнюю часть своего инопланетного обмундирования. Парни тоже ищут на что бы присесть в этих развалюхах.

Мы топчемся уже пару часов по какой-то трухе из металла и камня, будто это разрушенные строения. Пытаюсь разглядеть и себе то ли металлический лист, то ли камень, чтобы присесть и незаметно достать из рюкзака свой перекус.

Я уверена, что у остальных там только средства для защиты или обитания, типа веревки, но никак не еда. Об этом тут думают в последнюю очередь. Но это логично, ведь я единственная, кому еда тут нужна, как воздух. И это создает для меня определенные трудности.

Оглядываюсь по сторонам, пытаясь понять что делает Тарик. Те, кто пошел от Переса тихо переговариваются, не обращая на меня внимания. А вот воин, он будто навострил все свои радары, потому что даже глаз не сводит.

Отворачиваюсь, пытаясь не нервничать и не психовать. Вокруг пустырь и нет ни единой даже полуразрушенной стены или чего-то такого.

Чертова Тартесса.

— Ты какая-то напряженная, Айнея, — подсказываю на месте, не заметив как бесшумно он оказался возле меня.

В его голосе отчетливо слышатся нотки иронии и это бесит еще больше.

— Слишком много мыслей обо мне, подумай о себе, воин, — озвучиваю так и не глядя на него.

Слышу его смешок, а затем он и вовсе садится рядом со мной.

Да уж, Айнея, приятного аппетита.

— С чего такая неприязнь? — вздернув бровь смотрит он на меня.

А я вот ни на один космический куид не поспорю на то, что он такой недалекий. Это снова эти хитросплетения игры… Как и было тогда. Нам говорили вам помогут, а по факту от нас избавлялись. Не гуманно и жестоко.

И пусть я пока на понимаю эту их новую игру, но я обязательно в этом разберусь и выведу на чистую воду этих убийц, что вершат судьбы по своей прихоти не только землян, но и сородичей, таких же инопланетян, как и они сами.

— А ты должен всем нравится, как ваша планета? — отвечаю наконец ему с усмешкой.

Он прищуривается, но отрицательно качает головой.

— Тогда не задавай вопросов, которые ставят под сомнение твой интеллект? — бросаю следом, и отворачиваюсь.

Тарик глухо посмеивается, а затем я вздрагиваю, когда его ледяная рука вдруг касается моей.

— Что ты делаешь?! — пытаюсь отдернуть, но он не дает.

— У тебя рана, — указывает на порез на моей одежде, а я неловко ерзаю на чертовом металле.

— Все в порядке, я сама… — снова прикладываю усилия, чтобы освободиться.

Но хватка этого монстра похлеще захвата любого мародера здесь.

— Позволь мне, — он снова заглядывает в глаза, и я будто вижу их свечение.

Как завороженная смотрю на него не в силах ни отвернуться, ни дернуться. Он не моргая смотрит в ответ, а затем я чувствую как руке становится теплее, и в какой-то момент даже расслабляюсь от ощущений. Я никогда такого не чувствовала. Будто тепло тебя обволакивает, давая возможность понежиться в ней, и ты в этой эйфории ощущаешь себя где-то в параллельной реальности.

— Что ты делаешь? — шепчу я, испытывая буквально целый спектр невозможных ощущений.

— Ты поцарапалась, когда проходила сквозь прутья часа три назад, — озвучивает он в ответ, а я буквально чувствую, как губы тянутся в блаженной улыбке.

Черт! Да что со мной происходит!

— Готово, — наконец, морок спадает и я разглядываю себя как впервые.

— Что это было?! — цежу сквозь зубы тут же доставая из ботинка крохотный нож и направляя его на это существо: — Отвечай!

Он поднимает руки вверх и загадочно улыбаясь встает с места и уходит туда, где сидел до этого.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 14. Тарик

Я чувствую, как Айнея всё ещё дрожит, хоть и старается скрыть это за маской злости. Её рука крепко сжимает нож, и я отмечаю, как напряжены её плечи, как в глазах бушует настоящий шторм. Она злится. Не только на меня — на себя. На то, что хоть на мгновение, но поддалась.

Меня это забавляет.

— Ты собираешься напасть на меня за то, что я тебя вылечил? — лениво спрашиваю, наблюдая, как её пальцы судорожно сжимают рукоять клинка.

— Что ты со мной сделал?! — она кипит от возмущения, но в её голосе слышится неуверенность.

Я медленно поднимаю ладони, делая вид, что сдаюсь.

— Ты же видела, — отвечаю с усмешкой. — Просто помог. Или тебе больше по душе ходить с ранами и заражением?

— Это не объясняет… — она мотает головой, запинается, и мне нравится её замешательство. — …что это было за ощущение.

Я наклоняюсь чуть ближе, позволяя своей силе слегка окутать воздух между нами.

— Ты слишком напряжена, Айнея, — говорю я мягко, наблюдая за её реакцией. — Ты всё время ждёшь нападения. Это… утомительно, не находишь?

Её глаза широко распахиваются, но в следующий момент она мгновенно восстанавливает самообладание. Я успеваю заметить, как её зрачки на секунду расширяются, а пальцы сжимаются ещё сильнее. Она готова броситься на меня. Или убежать.

— Ты… — она делает резкий вдох, но вместо нападения резко встаёт. — Оставь меня в покое.

Я наблюдаю, как она разворачивается и быстрым шагом уходит в сторону остальных. Наблюдаю за тем, как её фигура напряжённо движется сквозь пыль и развалины. Но я знаю — она не сможет просто так выбросить этот момент из головы. Айнея гордая, упрямая, сильная… но даже она не сможет отрицать, что что-то здесь не так.

И теперь мне интересно, как долго она сможет делать вид, что ничего не произошло.

Ночь наступает быстро. Мы разбиваем лагерь среди развалин — остатков старых сооружений, напоминающих когда-то бывшие здесь города. Вокруг темно, но я прекрасно вижу даже в полумраке.

Айнея сидит в стороне, возле костра, разговаривая с одним из своих людей. Я знаю, что она чувствует мой взгляд, но делает вид, что не замечает. Это забавляет.

Решив, что пора продолжить игру, я медленно подхожу, заставляя её наконец поднять голову.

— Можно? — спрашиваю, указывая на место рядом с ней.

— Нет, — отрезает она.

Я всё равно сажусь.

Эта тигрица закатывает глаза, но не уходит. Значит, не так уж против.

— Ты напряжена, — тихо говорю я, так, чтобы никто, кроме неё, не услышал.

Она тут же поворачивается ко мне, глаза сверкают.

— С чего ты взял?! — высокий голос срывается на злость.

Я усмехаюсь.

— Потому что ты избегаешь меня с того момента, как я коснулся тебя. Как будто боишься повторения.

Её челюсть сжимается. Она хочет что-то сказать, но вместо этого молчит, яростно вгрызаясь взглядом в пламя костра. Я наблюдаю за тем, как дрожат её пальцы, как слегка учащается дыхание, а грудь колышется от этого движения.

Это очень… возбуждающе.

— Расслабься, — тихо говорю я, чуть наклоняясь ближе. — Или ты просто не привыкла, когда кто-то о тебе заботится?

Она делает резкое движение, но не отстраняется. Наши лица оказываются всего в нескольких сантиметрах друг от друга.

— Ты ведёшь себя так, будто знаешь меня, — шепчет сквозь плотно сомкнутые зубы. — Но ты ничего обо мне не знаешь.

— Может, стоит узнать? — отвечаю спокойно.

Между нами повисает напряжение. Оно тёплое, опасное, живое. Я чувствую, как её сердце стучит быстрее, как она борется с эмоциями, которые не хочет признавать.

Внезапно, девичьи плечи напрягаются, будто она осознаёт, насколько близко мы друг к другу. Рывком встаёт, но на этот раз я не позволяю ей просто уйти. Моя рука легко, но уверенно хватает её за запястье. Бестия резко оборачивается, её взгляд пронзает меня.

— Не привычно, да? — мои пальцы чуть сжимаются на её коже, но я не причиняю боли, просто чувствую, как её пульс участился.

Кожа до одурения мягкая… Я такую кожу трогаю впервые. Так не бывает.

Она вырывает руку, но не сразу. На мгновение мне кажется, что она хочет сказать что-то ещё, но вместо этого она просто бросает на меня последний испепеляющий взгляд и исчезает в темноте.

Я смотрю ей вслед и усмехаюсь. Эта игра только начинается.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 15. Айнея

Мы уже бродим тут несколько часов, но кроме тотальной разрухи здесь даже и живого ничего нет. Надо видеть этого космического стража. Чего только стоит морщина между его бровями, которая уже не сходит с лица.

Откровенно признаться, я иду за ним и про себя посмеиваюсь, потому что он все еще пытается найти хоть что-то. Какую-то зацепку, что приведет его к землянам.

Перес придумал отличный план. Правда, моя тревога все же не успокаивается до конца, потому что когда мы вернемся, этот инопланетянин будет явно разъярен. А чем это грозит моему другу, я даже думать не хочу.

— Налево, — грозно командует он, когда мы пытаемся протиснуться мимо полуразрушенных зданий.

— Мне кажется мы уже здесь были, — озвучиваю я.

Он резко останавливается и бросает на меня свой убийственный взгляд. Усмехнувшись, поднимаю руки вверх, молчу и не злю. Нисколечко.

— Потемнеет через несколько часов, надо успеть вернуться, — наконец, он продолжает.

— Ну наконец-то! — я готова даже поблагодарить его за этот уровень смекалки, потому что мои ноги уже отваливаются, а этот запах кажется въелся в мою кожу.

Снова его резкий тяжелый взгляд, и он разворачивается, кивая мне налево.

— До моего корабля час хода, — думает, что самый умный здесь.

— Я в курсе, у меня с ориентированием все в порядке, — озвучиваю, шагая в указанную сторону.

Не вижу его лица, но буквально чувствую как нагревается атмосфера вокруг него. Была бы возможность сейчас глупо похихикать, я бы может быть даже это сделала.

В течение следующего часа мы добираемся до нужной точки и видим его космический аппарат, что доставит нас обратно к дому.

Всю дорогу Тарик сидит молча и управляет им, не обращая внимания ни на что.

Это откровенно пугает, потому что таким тихим я его еще не видела. Сейчас я даже боюсь представить, что творится в его космической коробке на плечах.

Продумав варианты, как можно успеть предупредить наших, потому что, догадываюсь, что первым делом он пойдет спрашивать с них.

Он ведь наверняка не глуп, а еще не стоит забывать, что он, черт возьми, с самой жестокой планеты. Арес ведь никогда не отличался гуманностью, то, что мы слышали об этом военном поселении, лучше забыть.

Как бы то ни было, несмотря на то, что он спас мне жизнь и всячески пытается казаться хорошим, я ни на один куид ему не доверяю.

Как только мы слышим отключение двигателя, а выход автоматически открывается, я отстегиваю ремень сидения и встаю. Правда, когда я подхожу к выходу, чтобы спрыгнуть вниз с его корабля, то вижу что-то необычайное для Тартессы.

— Что это?! — изумленно таращусь на белый шатер посреди разрушенной площади, и толпу грязных обитателей, что окружили его.

Они выглядят как мусор рядом с белоснежным куполом и стальными балками. Медленно во мне закипает самая настоящая буря. Такая, что готова сорваться прямо сейчас. Дышу короткими вдохами в ожидании ответа от стража.

— Президент прислал помощь, — разносится над ухом, и я подскакиваю от неожиданности.

— Какую помощь?! — цежу сквозь зубы, сжимая кулаки.

Бросаю на него грозный взгляд, а он как ни в чем не бывало обходит меня и оказывается на земле.

— Идем, — тянет он мне руку, будто даже не замечая, что меня фактически трясет: — Нужно внести данные, чтобы получить медицинское обследование и подать заявку…

Глаза от того, что я слышу расширяются, а нервный смешок слетает с губ. Игнорирую его руку и спрыгиваю сама с корабля, вставая аккурат напротив него. И плевать, что я достаю до его груди. Сейчас я готова уничтожить их всех за то, что этими подачками они думают добиться своего.

— Ты сейчас серьезно?! — спрашиваю, качая головой: — Считаешь, что за это я буду кланяться в ноги Высшим?! — голос повышается, а Тарик прищуривает свои ненатуральные глаза: — Ты думаешь, что все эти брошенные здесь в ссылке сейчас из-за этого шоу, что?! Примут вас?!

Он скрещивает руки на груди и вижу как сжимает челюсти.

— Я не могу отвечать за них, я лишь хочу помочь, — твердо заявляет, заставляя меня смеяться и с сарказмом кивать.

— Конечно, конечно! Какой благородный страж! Где же ты был раньше?! Сколько световых лет тебе понадобилось, чтобы додуматься до этого?! А?! — я уже в прямом смысле кричу, и даже замечаю боковым зрением, как вокруг нас собираются любопытные особи.

— Я бы на твоем месте подбирал выражения, — убийственно спокойно говорит он.

Шумно дышу несколькими вдохами и прикрываю глаза. Ну нет, я этого так не оставлю.

— Я тебе покажу ответ, — озвучиваю также твердо: — А ты в красках передашь его своему президенту, и всем причастным.

Он вздергивает бровь, и эта снисходительность только добавляет огня в мою и так разгоряченную кровь.

— Жди, воин! — бросаю напоследок с усмешкой: — Жди меня! — резко разворачиваюсь в противоположную сторону от купола и стремительно удаляюсь.

Очень скоро я вернусь и они узнают настоящую Айнею!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 16. Тарик

Небольшой перерыв после вспышки эмоций позволил нам обоим перевести дыхание, но внутри всё ещё бурлила неразрешённая драма. Я остаюсь позади группы, и мои мысли крутятся вокруг одной только Айнеи. Её страсть, её неистовство — всё это одновременно раздражает и завораживает меня. Я вижу, как она, сжимая кулак и готовясь к очередному всплеску ярости, рыпается, словно хочет вонзить нож в кого-то или что-то. Но я знаю: если она сейчас наломает дров, последствия могут оказаться катастрофическими для всех нас.

Я приближаюсь к ней, не спеша, пытаясь найти слова, чтобы смягчить её пыл. Внутри меня что-то тянет её к себе, как магнит, и я сам не могу понять, откуда берётся это нежное чувство в сердце, столь чуждое моей суровой натуре.

— Айнея, — говорю тихо, почти шёпотом, — успокойся. Не стоит сражаться с каждым теневым врагом. Твои силы нужны нам для борьбы, а не для саморазрушения.

Её взгляд вспыхивает, как будто она не готова принять ни одной ласки. Она резко отстраняется, её лицо искажено гневом и упрямством, а голос звучит резко:

— Не лезь ко мне, Тарик! Я не нуждаюсь в твоих советах, и я точно знаю, как вести себя здесь!

Но даже в её резких словах я слышу отблески боли, скрытой за гордыней. В моей душе начинается тихая борьба: я хочу её защитить, хочу, чтобы она осознала, что я здесь, рядом, что могу помочь ей обрести равновесие. Но при этом гордость и строптивость Айнеи вызывают во мне смятение — я не привык к такому сопротивлению, к такому эмоциональному вихрю, который, казалось бы, способен расплавить даже сталь.

Я делаю шаг вперёд, приближаясь ещё ближе, и наши взгляды встречаются. Между нами воцаряется молчаливая тишина, в которой каждое слово кажется лишним, а каждое прикосновение — судьбоносным. На мгновение я замечаю, как её глаза, ранее пылавшие яростью, вдруг становятся прозрачными, будто за ними скрывается боль и страх, который она пытается подавить.

Я чувствую, как мои пальцы невольно тянутся к её руке, стремясь установить не только физический, но и душевный контакт. Она, сжимая нож в кулаке, будто бросает вызов, но в её взгляде я различаю и скрытую надежду на поддержку.

— Слушай, — говорю я, стараясь сохранить ровный и спокойный тон, — мне не важно, кто ты и как сильно ты хочешь доказать свою независимость. Но если ты продолжишь идти по этому пути, ты навлечёшь на себя лишь боль. Я не хочу видеть, как ты вредишь себе.

В красивых глазах мелькает борьба — она хочет доказать, что способна справиться сама, но одновременно я чувствую тихий зов о помощи. С напряжением, которое витает в воздухе, она делает резкий выпад. В этот момент я успеваю схватить её запястье, и мои сильные пальцы нежно, почти неумолимо обхватывают её руку. Эта неожиданная близость вызывает у неё краткую дрожь, и на миг в глазах напротив мелькает смущение, будто девчонка осознаёт, что не может оставаться столь неуязвимой.

— Айнея, — говорю я тихо, — я знаю, что тебе больно. Мы все не без ошибок, и каждый из нас несёт на себе груз прошлого. Но вместе мы сильнее, чем поодиночке. Давай попробуем найти другой путь, без разрушений и саморазрушения.

Её губы дрожат, и на мгновение кажется, что она готова опустить защитную броню. Однако через несколько секунд её взгляд вновь затвердевает, и она отстраняется, отстраняя не только своё тело, но и свою душу. В её движении читается внутренняя борьба: желание быть независимой перемешивается с осознанием, что одиночество приносит лишь боль.

— Тарик, — голос звучит мягче, но всё ещё с твердой решимостью, — я устала от этих вечных боёв. Иногда мне кажется, что каждый удар судьбы оставляет меня наедине с тем, чего я так боюсь… Но я не готова полагаться на кого-то другого. Даже если этот кто-то пытается помочь. Тем более кто-то вроде тебя.

Я чувствую, как внутри меня что-то сжимается от услышанного. На миг я опускаю взгляд, и в моей душе мелькают воспоминания о тех моментах, когда я сам был беззащитен перед лицом невзгод.

Подняв глаза, отвечаю:

— Твои страхи не делают тебя слабой, Айнея. Они делают тебя настоящей. Но позволь мне быть рядом, когда буря снова поднимется. Не для того, чтобы взять на себя всё, а чтобы помочь тебе не утонуть в этом шторме.

Мы оба остаёмся наедине с нашими мыслями, и тишина между нами теперь наполнена новой энергией — энергией взаимного понимания и скрытой поддержки. В этот момент я решаю сделать ещё один шаг, не в физическом смысле, а эмоционально. Я протягиваю руку, но не для того, чтобы взять контроль, а чтобы предложить поддержку.

— Я не прошу тебя ни о чем, — говорю, отпуская её руку с лёгкой небрежностью, но с тёплым взглядом, — просто знай, что я здесь. Если тебе понадобится кто-то, с кем можно разделить этот груз, я рядом.

Её глаза блестят в полумраке, и в них я вижу отражение противоречивых чувств: гордость, боль, страх и тихую надежду. Несколько мгновений проходит, как будто весь мир сузился до наших двух душ, переплетённых в этот момент.

— Может, — наконец, шепчет она, почти неслышно, — может, я попробую довериться тебе когда-нибудь, а может нет. Но помни, мне будет трудно отпустить контроль, даже если это нужно.

— Я знаю, — отвечаю мягко, — И готов подождать столько, сколько потребуется.

Эти слова, сказанные с холодной решимостью и скрытой нежностью, становятся мостом между нашими мирами. Айнея остаётся на месте, и в её глазах я вижу не только отражение моей заботы, но и проблеск перемен, которые, возможно, начнутся с этого самого мгновения. Между нами зарождается что-то большее, чем просто союз в борьбе — зарождается доверие, которое, возможно, станет оплотом в самых тяжёлых битвах, и, может быть, искуплением для нас обоих.

Жаль… Что я не могу ей сказать всю правду. Я не должен.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 17. Ренар

— От тебя нет новостей на протяжении трех временных периодов, — упрямо вглядываюсь в лицо голографической версии своего стража: — Я начинаю думать, Тарик, что ты потерял курс…

Медленно проговаривая слова и заложив руки за спину, меряю шагами свой кабинет.

— Господин, Вы не правы…

— Будешь перечить? — резко оборачиваюсь, перебивая его, на что Тарик не сводит глаз, и дает понять, что готов принять наказание, если таковое последует.

Истинная выдержка и покорность Аресовых воспитанников.

— Это больше не повторится, Господин. Я исследовал южные части планеты, но там не оказалось ничего.

— Хм…— снова продолжаю свое движение, обдумывая его слова: — Не кажется ли тебе мой друг, что поиск кучки отбросов другой расы несколько затянулся?

— Я уже близко, — тут же докладывает он.

— То есть хочешь сказать, что нашел их?

— Пока нет, господин…

Киваю, изучая невозмутимое лицо Тарика, но есть что-то, что не дает мне покоя. Настолько, что мыслительный процесс непрерывно проходит через каждый микрон моего мозга.

— Тогда поведай мне, лучший воин Ареса, почему ты пошел по ложному следу? По какой такой причине, ты решил, что найдешь там то, что нужно Люмине?

— Я уверен, что эта группа связана с землянами. Мне почти удалось раскусить, но без доказательств, я не приду к вам, господин. — уверенно выдает подчиненный: — К тому же, сейчас здесь поднимаются волнения, благодаря вашему плану по организации помощи. Тартесса не желает подачек…

— Ого! — перебиваю я его, вздёрнув брови от столь смелого заявления: — Тартесса, Тарик, такая же моя планета, как и все остальные…— угрожающе всматриваюсь в лицо своего солдата: — А знаешь, что это значит?

Он опускает взгляд, осознавая насколько двусмысленно прозвучали его слова.

— Это значит, что именно я решаю, что она имеет права желать.

Раздражение поднимается порывистой волной, и я уже вижу, исходящие от пальцев короткие мерцающие лучи. Контроль работает, но силе семейного клана порой плевать на собственную выдержку и умения.

— Простите, Господин. Вы, безусловно, правы. Я и пытаюсь им доказать, что решают совсем не они.

Его слова немного успокаивают, и тем не менее я чувствую застывшее напряжение, а руны, пусть и не ярко, но горят.

— Ты вернешься туда, Тарик. Я даю тебе один временной период. Один. Твоя задача привести землян на Люмину. Я уже даже не говорю про всех. Докажи мне, что это не идиотские сплетни тех, кому не место в высшем мире. И тогда, я поощряю тебя. — Тарик кивает, принимая приказ: — В противном случае, я прибуду на эту планету и ее всю сравняю с атмосферой. — Тарик видит в глазах решимость, и снова посылает в меня кивок.

А я больше не могу сидеть без дела. Не предпринимать никаких действий, потому что иначе совет начнет задавать вопросы, а когда они это делают… это может привести к еще более худшим последствиям.

— Понял, сэр. Будет сделано, — он уже собирается отключиться, но я все же останавливаю его.

— Тарик…— обращаюсь в более спокойном тоне, но это лишь часть тактики: — Подключи свою карту памяти и выведи мне все с момента прибытия на Тартессу.

Он кивает, казалось бы невозмутимо, но меняется оттенок в его глазах. Фиолетовый становится насыщеннее, а это неспроста.

— Да, господин, — озвучивает он, нажимая на отсек в руке, и выводя свое меню в работу.

Наблюдаю за спокойными выверенными действиями и равнодушно усаживаюсь в свое кресло.

— Вызовите мне …. , — отключаю связь, и вижу, как подопечный передает мне нужные файлы.

Загрузка идет, а Тарик тем временем невозмутимо ждёт окончания процесса.

— Надеюсь, когда мы в следующий раз увидимся, друг мой, ты будешь на расстоянии вытянутой руки с нужными мне пленниками, — говорю я, растягивая губы в усмешке.

— Сделаю все возможное, Ренар.

Коротко чеканит он, и в воздухе гаснет окно загрузки.

— Готово.

— Отлично, Ты мне больше не понадобишься, — озвучиваю ему, отключая нашу связь.

А тем временем при входе оказываются вызванные мною средства расслабления, и я позволяю войти, открывая завесу.

— Плечи и ноги, — командую я, отъезжая от стола, и укладывая ноги на банкетку.

Прекрасные создания начинают свой изумительный массаж, заглядывая мне в рот своими нежными глазами, полными вожделения. А я нажимаю на запуск увлекательного фильма, что покажет мне мой друг. Шестое чувство буквально указывает, что именно там я найду причины затяжной миссии своего лучшего стража.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 18. Тарик

Я не могу выбросить её из головы.

С момента, когда Айнея в бешенстве отвернулась от меня на площади, внутри поселилось чувство, которое я не могу ни подавить, ни объяснить. Я видел, как её плечи дрожали от злости, как пальцы сжимались в кулаки, как глаза метали молнии. Её эмоции, резкие, необузданные, живые — они цепляют, даже раздражают, но при этом затягивают, как воронка.

Я должен был просто наблюдать. Оставаться хладнокровным, сохранять дистанцию. Но внутри меня всё громче звучит что-то, что не подчиняется логике.

Поэтому я нахожу её.

Она идёт быстрым шагом, сжимающая губы, в ней читается буря, которая вот-вот сорвётся с губ. Я знаю, что если дать ей время, она наломает дров. Я должен её остановить. Не ради приказа, не ради миссии, а ради…

— Ты идёшь в тупик, — бросаю я, нагоняя её.

Айнея резко останавливается, её глаза сверкают в тусклом свете.

— Тебя это волнует? — в её голосе насмешка, но я слышу в нём напряжение. — Или ты просто боишься, что мне удастся сделать то, что ты обязан предотвратить?

— Я боюсь, что тебя убьют, — говорю прямо.

Она усмехается, но в этом звуке нет веселья.

— Забавно. Солдат, который переживает за меня. Ты ведь один из них, Тарик. Один из тех, кто выполняет приказы без вопросов. Как мне доверять тому, кто был послан уничтожить Тартессу?

Её слова задевают глубже, чем я ожидал. И что самое странное — мне хочется доказать ей обратное. Хочется сказать, что я не такой. Но так ли это на самом деле?

— Я не собираюсь никого уничтожать, Айнея. — Голос звучит тише, чем мне бы хотелось. — Я хочу, чтобы ты жила.

Она сужает глаза, изучая меня. Я чувствую, как её взгляд будто проникает вглубь, разбирая меня на части. Затем она качает головой, делает шаг назад.

— Уйди с моего пути, Тарик.

Я не двигаюсь.

Она резко идёт вперёд, пытаясь обойти меня, но я перехватываю её за руку. Её кожа горячая под моими пальцами, сердце бьётся быстро, будто сорвавшийся с цепи зверь. Она дёргается, но не сразу. В её глазах мелькает мгновенный испуг — не за себя, а за то, что она только что почувствовала.

— Отпусти, — голос её твёрд, но в нём есть едва уловимая дрожь.

Я смотрю на неё, и внутри всё переворачивается. Никогда прежде я не ощущал такого накала. Она злит меня, заставляет сомневаться в себе, бросает вызов. И, чёрт побери, меня это влечёт к ней ещё больше.

Мои пальцы чуть ослабляют хватку, но я не отпускаю. Мгновение растягивается в бесконечность, и я замечаю, как её дыхание сбивается. Её взгляд мечется от моих глаз к моим губам, но она тут же отводит его, будто боясь признать, что этот миг что-то значит.

— Если ты будешь продолжать в том же духе, тебя убьют. И я не хочу этого. — Я слышу собственный голос, низкий, хриплый.

— Почему? — Айнея прищуривается, и я понимаю, что она ждёт ответа, на который я не знаю, что сказать.

Почему?

Я снова смотрю на её губы, на напряжённую линию её челюсти. Чувствую её запах, перемешанный с пылью и адреналином. Чувствую, как её тело напрягается под моими пальцами. И чувствую этот чёртов огонь внутри себя, который невозможно погасить.

Я подаюсь ближе.

Она замечает это и мгновенно напрягается, её глаза расширяются, но она не отступает. Я чувствую её дыхание — частое, сбивчивое.

Касаюсь её лица. Лёгкое движение, почти неуловимое. Мои пальцы едва скользят по её скуле, прежде чем она рывком отстраняется, как будто это прикосновение обжигает её.

— Ты… — нежный голос срывается, она делает несколько резких шагов назад. В её глазах всё ещё пылает злость, но теперь в ней что-то ещё. Что-то, что она сама не хочет признавать.

Я не двигаюсь, не говорю. Я просто смотрю, запоминая это мгновение. Запоминая её дыхание, её взгляд, её эмоции.

Айнея сжимает кулаки.

— Никогда. Не. Прикасайся. Ко мне. — Она почти рычит, но я замечаю, как её пальцы всё ещё дрожат.

Она резко разворачивается и уходит.

Я остаюсь стоять, и впервые за долгое время не знаю, что делать. Сжимаю руку, в которой только что держал её запястье, и чувствую на пальцах её тепло. Оно остаётся со мной даже после того, как она исчезает в темноте.

Назад пути уже нет.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 19. Ренар

Всматриваюсь в то, что разворачивается в пространстве, и привлекает мое внимание разговор Тарика с неким объектом.

Сбрасываю руки своих ублажательниц с плеч и двигаюсь ближе к голографической версии.

Цепляет что-то. Не могу понять, но глаз не отвести. Есть потусторонняя сила будто в этой грязной, выброшенной в ссылку инопланетянке.

Я даже не понимаю, кто она, бывшая люмина? Или может быть занималась на Галее, эдакая танцовщица или может художница, а может и вовсе модель.

Догадки простреливают так резво, что даже в пальцах нагревается. Еще немного, секунда, чтобы отпустить самоконтроль и лучи собственной силы готовы будут куда-то сорваться.

Это необычно.

Я впервые испытываю подобные ощущения. На лице тянется какая-то глуповатая улыбка, будто я почувствовал прилив энергии, которую по сути вырабатываю для себя сам.

Продолжаю смотреть, как Тарик бросает вызов этой незнакомке, но она не сдается..язвит еще. Скрывается и мой страж за ней не идет.

Даже досадно становится, управляю пультом, переключая скорость того, что мне показывает память Тарика.

Наверняка он встречал ее еще. Он отрапортовал, что втирался в доверие, интересно…эта особь входит в число тех или нет?

Энергия буквально бурлит во мне, и рявкнув на тех, с кем я планировал развлечься, я поудобнее устраиваюсь в кресле, чтобы тщательно просмотреть все, что есть.

Я должен найти ее и увидеть еще раз.

Она манит, будто новая галактика, которую хочется завоевать и присвоить. То ли взгляд этот острый, то ли непреклонность. Все это поднимает натуральный взрыв нейронных связей.

В течение пяти временных периодов я выискиваю все, что есть, связанное с этой незнакомкой. И по мере того, как я вижу все больше подробностей, то многое становится мне ясным.

Страж не обманул. Что не может не радовать. Однако, и не сообщил, что слишком часто его взгляд направлен в сторону этой бунтарки с Тартессы.

Просмотрев достаточно, в голове новые идеи и планы сливаются в хаотичный водоворот, потому что пока я не могу выбрать что-то конкретное. И вместе с тем, мое терпение на исходе, мне невообразимо хочется посмотреть в ее живые глаза, прочувствовать это сопротивление, что течет в ее организме.

Это какая-то бесконтрольная жажда.

Она хочет бунтовать против меня. Потираю подбородок, потому что еще никогда мне не хотелось подобного сопротивления. Я и сам понять не могу в чем ее умение, но когда я встречусь с ней в живую, тогда все точно станет ясно.

Определю ее прислуживать. Или нет, может быть что-то позамысловатей. Надо подумать потом, на досуге.

Коммутатор оживает громогласно и резко, возвращая меня в собственную реальность.

— Господин, Ваш отец, — коротко объявляет мой робот.

Закрываю глаза, досчитав до десяти. И только после нажимаю на открытие входа.

— К чему визит? — встаю со стула, заложив руки за спину.

Отец грузной походкой появляется в кабинете, и сверлит нечитаемым взглядом.

— Ты знаешь, что происходит в твоей галактике? — хмурит он брови, начиная издалека, что в его стиле.

— Я знаю даже больше, папа, — озвучиваю коротко, с усмешкой и легким кивком: — Твои дозорные донесли о мероприятиях на Тартессе? — лениво интересуюсь пока он вздёрнув бровь пытается понять мое настроение.

Эти игры с отцом еще с детства, когда меня только учили быть лидером. Сложность в том, что мы абсолютно разные, и в то же время слишком похожи. Невзирая на то, что я никогда не дотягивал до его уровня, по его же меркам.

— Ренар, в чем твой замысел? — наконец спрашивает он, спустя паузу.

— Я решаю насущные дела Эриона, отец, — отвечаю уверенно и твердо: — Готовлю наше будущее.

Он хмурится сильнее обычного, и подходит ближе.

— Ренар, помощь тем, кто подставил и предал свою планету?! — вижу как его глаза фонят, что свидетельствует о высоком напряжении: — Тем, кто пошел против системы, посчитал себя выше нас?! Семьи, что основала всю эту галактику?! — по мере того, как он говорит, голос повышается, а мне надоело это слушать.

Пока я был ребенком, эта речь бессчетное количество раз звучала за нашим столом. И теперь, ее могу говорить только я.

— Достаточно, отец, — поднимаю руку в воздух и отец знает этот жест: — Ты отслужил Эриону долгую службу, но сейчас не твой черед. Если мне потребуется помощь, я знаю к кому идти, — он не успокаивается, но и не продолжает.

А я заметив, что со мной на связь хочет выйти Тарик, указываю отцу, что у меня дела. Он хочет было еще что-то сказать, но до конца не успокоив свой гнев стремительно покидает мою обитель.

Я же отвечать стражу не тороплюсь, вместо этого, новое решение приходит само собой и отключив звонок, я подаю сигнал роботу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 20. Айнея

Я не понимаю, зачем он снова здесь.

Тарик. Этот чертов воин. Он не отступает, даже когда я ясно даю понять, что не нуждаюсь в нём. Он как тень, как проклятая звезда, которая горит над головой, куда бы я ни пошла.

Я быстрым шагом пересекаю лагерь, направляясь к заброшенному складу, где хранятся припасы. В голове крутятся мысли, полные ярости. Я пытаюсь не думать о нём, не вспоминать его голос, его руки, его взгляд… Но всё это преследует меня.

— Ты снова убегаешь? — раздаётся низкий голос за спиной.

Я резко останавливаюсь. Медленно оборачиваюсь и встречаюсь с его холодными, но почему-то теперь слишком тёмными глазами. Он стоит расслабленно, но в его позе есть напряжение, будто зверь, готовый к прыжку.

— От тебя? — фыркаю я. — Смешно.

— От себя, — спокойно поправляет он.

Меня бросает в жар. Я не хочу слушать его. Не хочу чувствовать, как он пробирается под мою кожу. Я делаю шаг назад, но он вдруг сокращает дистанцию. Слишком быстро. Слишком близко. Воздух между нами накаляется, и я понимаю, что впервые не могу полностью контролировать себя.

— Что ты делаешь? — шепчу, не доверяя собственному голосу.

Тарик не отвечает сразу. Его глаза медленно скользят по моему лицу, будто изучают каждую черту, запоминая. В его взгляде нет насмешки, нет холода, только что-то более опасное. Более пугающее.

— Помогаю, — отвечает он хрипло и прежде, чем я успеваю отстраниться, он берёт меня за запястье. Не резко, но достаточно твёрдо, чтобы я ощутила его силу.

Тепло его руки обжигает. Я могла бы вырваться. Должна. Но почему-то не делаю этого.

— Пусти, — требую, но голос звучит неуверенно.

— Тогда скажи мне, что ты не чувствуешь этого, — его голос становится низким, чуть насмешливым, но в нём слышится что-то настоящее. Что-то, что заставляет моё дыхание сбиться.

Я сжимаю зубы. Я ненавижу его за это. За то, что он прав. За то, что моя кожа помнит его прикосновения. За то, что он слишком близко. Слишком чертовски близко.

— Ты мне не нужен, — шепчу, но не отступаю.

— Лжёшь, — его пальцы чуть сильнее сжимают моё запястье. Он наклоняется ближе, и я чувствую, как его дыхание касается моей щеки. — Ты знаешь это так же, как и я.

Его близость сводит меня с ума. Я чувствую, как жар поднимается по позвоночнику, как сердце колотится быстрее. Я не могу этого позволить. Не могу позволить себе чувствовать что-то к нему.

Я делаю последнее, что могу, — резко дёргаюсь в сторону, высвобождая руку. Грудь вздымается от сбившегося дыхания, а в глазах мелькает бешенство. Не столько к нему, сколько к себе.

— Ты не имеешь права… — начинаю я, но он перебивает меня.

— Тогда скажи мне, что не хочешь этого, — он снова подходит ближе, загоняя меня в угол склада. Теперь я чувствую его тепло, его силу. Он не касается меня, но каждый сантиметр между нами наполнен напряжением.

Я не могу. Я просто молчу. И это моя ошибка.

Тарик улыбается уголком губ, и этот взгляд делает что-то с моими нервами. Что-то необъяснимое. Я хочу ударить его. Хочу…

Чёрт. Я хочу его.

Я резко разворачиваюсь и выхожу прочь, пока не поздно.

Тарик не идёт за мной. Но я знаю, что это ещё не конец.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 21. Ренар

Шаттл плавно прибывает, и я слышу, как затихает двигатель. Сам смотрю в иллюминатор с гримасой отвращения. Нет, безусловно, мои подопечные постарались привести площадь в более менее приемлемый вид. Однако, это не спасает от общей картины убогости.

Что ж. Несмотря на это, цель моего пребывания здесь совершенно не это, а та девчонка, что буквально заставляет собственную силу сходить с ума.

Открывается выход наружу. и в пространство кабины поступает затхлый запах, к которому определенно нужно привыкнуть. Поправляю свою униформу серебристого цвета и, сцепив руки за спиной, выхожу.

Рядом тут же оказываются стражи, что строем окружают меня, а я вижу несколько групп отбросов, что с любопытством смотрят в мою сторону.

Вся их одежда — это отрепья, а лица грязные и дикие. Правда, для того, чтобы следовать своему плану я пытаюсь улыбаться.

Но признаться, дается это с трудом.

Синхронно двигаясь со своей свитой, мы в несколько шагов оказываемся у входа в шатер. Двери тут же раскрываются, и дальше следует обработка от этого воздуха.

Эта мера исключительно потому что были у меня подозрения с самого начала, что придется прибыть сюда.

— Господин, — как только оказываюсь внутри, меня встречают уполномоченные здесь люминцы.

— Тарик, — коротко приказываю, скрываясь в коридорах.

Мне тут же вызывают моего стража, пока я располагаюсь в главном зале этого шатра.

Пока выжидаю, просматриваю проделанную здесь работу. Смахиваю экран с личными делами в поисках того самого, только вот не нахожу.

— Господин, рад, наконец, встретиться с вами, — Тарик появляется через секунду.

А я случайно рассматриваю крайне неопрятного и явно нездорового старика. Рядом с его делом стоит красная метка.

— Как твои успехи? — обращаюсь наконец к нему, закрывая экран.

— Я считаю, что знаю кто это. Но, прямых доказательств нет.

Вскидываю брови, потому что разговор как раз был о другом. Впрочем, сейчас это уже неважно.

— Мы отойдем от плана и поисков, — коротко отрезаю, на что мой подчиненный очевидно хмурится.

— Понял, сэр, — озвучивает он в замешательстве, а я тем временем встаю и подхожу ближе к нему.

— У нас будет иной план. И сначала ты мне все здесь покажешь и расскажешь.

Тарик кивает, готовый уже двигаться.

— Расскажи, что уже сделано.

— Медицинский корпус установлен, и некоторые из отбросов даже уже обследованы. Среди них есть те, кого необходимо списать, потому что уже не жильцы, — киваю, пока выходим из основного зала: — Однако, и имеются те, кому можно найти применение.

— И какое например?

— Я поручил изучить их личные дела, если нарушения невозможны к пересмотру, то они остаются здесь. Предлагаю сделать запасной резерв, так сказать…

— Хм. Что-то вроде пушечного мяса? — вздергиваю я бровь, заинтересованный этой мыслью.

— Можно считать так, а можно использовать не только в целях атак и прочего. Или же, если возможно, то заключить сделку. Арес и последующая служба под моим началом. Безусловно, все дела мы пересмотрим и рассмотрим под микроскопом.

Мысль разумная. И мне нравится, что Тарик заинтересован.

— С землянами ты не справился, но остальных решил прибрать к себе, — усмехаюсь, посылая взгляд в подопечного.

— Я покажу вам, — озвучивает он уверенно, я же киваю в согласии, потому что иных вариантов не должно быть.

Мы вновь выходим наружу, и от этого запаха буквально свербит в ноздрях.

— Вы привыкнете, господин, — озвучивает мой страж, отпуская мою охрану чуть поодаль.

Когда мы пересекаем площадь с одной из сторон слышатся какие-то звуки, как рев мотора.

— Что это? — реагируя на звук, уточняю, а Тарик явно напрягается.

На площади появляются подобия машин, но больше это даже как колесницы, в которых сидят такие же грязные обитатели этой местности, которых я видел до.

Они буквально налетают прямо к шатру и моему шаттлу, в попытке окружить его. Стражи тут же принимают боевые стойки и готовыми свои лучи и оружие. Поднимаю руку в воздух, останавливая их, любопытно посмотреть что это.

— Тарик, есть объяснения?! — вновь я, не глядя, уточняю у своего подопечного.

А затем вижу. Ухмылка растягивается на лице, потому как она поступает именно так, как мне нужно. Своим желанием бунтовать она сама идет ко мне в руки.

— Убрать орудие, — озвучиваю я, скрещивая руки за спиной.

— Господин, это бунт, — мрачно заявляет Тарик: — Лучше не накалять сейчас…

Слова воина вызывают смех, но едва ли он это увидит.

Девушка в ярко фиолетовой комбинезоне выглядит вызывающе и, чертовски маняще. Даже лучше, чем в искусственной версии.

Прожигаю ее глазами, тогда когда она наконец чувствует мой взгляд и смотрит в ответ. Выше вздергивает подбородок и видимо дает команду кому-то двигаться в нашу в сторону.

Умница.

— Господин, — Тарик выходит вперед, и я улавливаю некую растерянность на секунду на ее лице.

Но с этим мне предстоят разобраться попозже.

Они останавливаются буквально в шаге от нас.

— Сам принц на Тартессе, — кто-то из них громко озвучивает.

Ухмыляюсь, даже делаю едва уловимый кивок головой. А затем, когда он еще даже не успевает раскрыть рта, посылаю свой удар лучом по одному из колес.

Их средство передвижения накреняется, и я, прищурив глаза, смотрю на девушку, что явно раздражена таким поступком. Остальные тут же достают какое-то самодельное оружие, пытаются целиться, но практически вся стража, что прибыла со мной уже держит на мушке всю эту площадь.

— Достаточно одного удара, и взрывной волной вас всех снесет отсюда, — озвучиваю громко, двигаясь ближе к сломанной колеснице: — Полагаю, меня вы знаете, и вряд ли готовы на мирные переговоры, так?

Они молчат, разглядывая меня, как нечто инородное. Хотя в этом они правы, на их планете люминцы смотрятся, как ненастоящие.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Что тебе нужно от нас?! — подаёт голос именно та, от кого я больше всего этого жду.

Встречаюсь с ее яркими глазами, что таят в себе какую-то загадку, и указываю ладонью снизойти на землю. Она переглядывается со своими товарищами, а я наблюдаю.

Как замечаю, наблюдаю не один. Страж, немым изваянием застыл рядом, держа наготове свой самый лучший удар.

Она мешкается, но спустя безмолвный разговор взглядами все же оказывается около меня.

Буквально в двух шагах. Кажется, что даже запах этот отвратной планетки вдруг исчез с ее появлением.

Сложно не заметить насколько эта инопланетянка миниатюрная, и вместе с тем фигуристая.

Я таких и не видал раньше…

— Приятно, наконец, познакомиться, Айнея, — озвучиваю с холодной улыбкой, на что ее глаза округляется, и она переводит их на моего стража.

Глава 22. Айнея

Я сжимаю зубы, когда меня снова ведут по этим бездушным коридорам шатла. Они здесь все одинаковые — холодные, стерильные, с металлическим блеском стен, которые отражают бледное освещение. Воздух пропитан чем-то искусственным, идеальным, но от этого только больше тошнит. У этой планеты нет запаха жизни, только пустая имитация благополучия.

Неделя… Ровно столько я нахожу взаперти, потому что этот вершитель судеб решил, что я ему нужна. Правда не сказал, зачем.

Меня вкусно кормят, я сплю в тепле. Но где-то там… Мой брат, который нуждается в медикаментах и заботе. Я знаю, что земляне присмотрят за ним, но волнение никуда не деть.

Главное, что Ренар ни о чем не догадывается. Мне хорошо удается скрывать свое происхождение.

Передо мной открывается массивная дверь, и охранники грубо подталкивают меня внутрь. Я едва не падаю, но удерживаю равновесие, оборачиваясь, чтобы одарить их убийственным взглядом. Они даже не реагируют — автоматы, выполняющие приказы. Всё в этой проклятой системе устроено так.

Я чувствую его присутствие ещё до того, как вижу. Величественная фигура у окна, спина выпрямлена, руки сложены за спиной. Свет извне вырисовывает его силуэт, делая черты лица более резкими, а тень удлиняет силу и влияние.

Ренар.

— Как же быстро ты привыкла к своей новой клетке, — его голос низкий, спокойный, но в этой спокойности — скрытая угроза.

Я скрещиваю руки на груди, делая вид, что мне наплевать. Хотя я знаю, что он видит больше, чем я хочу показать. В этом вся проблема. Он привык контролировать людей, видеть их насквозь. Мне нельзя допускать, чтобы он решил, что я предсказуема.

— Я бы сказала, что твои методы разочаровывают. Я ожидала большего от наследника великой семьи, — я слегка поднимаю подбородок, чтобы не дать голосу дрогнуть.

Он медленно оборачивается, его губы растягиваются в ленивой улыбке. О, он наслаждается этим.

— Разве я тебя разочаровал? — Он делает несколько шагов, приближаясь ко мне. — Ты ожидала пыток? Допросов? Или, может быть… чего-то другого?

Его глаза, эти чертовы фиолетовые глаза, пристально изучают меня. Я не отвожу взгляда. Если я покажу слабость сейчас, он её запомнит.

— Если ты ждёшь, что я начну умолять или дрожать, можешь не тратить время, — отвечаю я ровным тоном. — Меня не так легко сломить.

Ренар останавливается буквально в шаге от меня. Я чувствую его дыхание, слышу спокойное биение его сердца. Он мог бы раздавить меня одним движением, и мы оба это знаем. Но он не делает этого. Он играет.

— О, я знаю. Ты гораздо интереснее, чем я думал, Айнея. — Он чуть склоняет голову, изучая меня так, будто перед ним ценный экспонат. — И мне интересно, как долго ты сможешь держаться.

Я улыбаюсь, хотя внутри всё сжимается от напряжения.

— Держаться? Ты ведь понимаешь, что я уже выиграла? Если бы я была такой, как ты думаешь, то не вызывала такого интереса у тебя. Что тебя так манит, Ренар?

На мгновение его лицо застывает. Это короткое, почти незаметное изменение, но я его вижу. Он не привык, чтобы ему бросали вызов.

— Тебе нравится верить, что ты контролируешь ситуацию, — произносит он медленно, с лёгкой усмешкой. — Но давай я расскажу тебе, как устроен этот мир. Здесь выживают сильнейшие. Играют не те, кто верит в свободу, а те, кто умеет манипулировать. Как думаешь, кто из нас выиграет в этой игре?

— Может, ты и привык манипулировать всеми вокруг, но не мной, — я наклоняюсь чуть ближе, чтобы сказать это тихо, но достаточно выразительно. — Ты боишься, что я окажусь сильнее, чем ты рассчитывал. Вот почему ты стоишь здесь и пытаешься убедить меня в своей правоте.

Он улыбается, но его взгляд становится опаснее.

— Ты переоцениваешь свою важность, глупышка, — его голос почти ласковый. — Думаешь, что если мне интересно играть с тобой, значит, ты мне нужна?

— Ты здесь, значит, нужна, — парирую я мгновенно.

Мы стоим слишком близко. Воздух между нами натянут, как струна, но никто не делает первого шага назад. Он проверяет мои границы, а я проверяю его. Мы оба понимаем правила этой игры. И оба не намерены отступать.

Ренар первым разрывает молчание.

— Допустим, я предложу тебе сделку, — его тон становится более деловым, но в глазах всё ещё мерцает нечто тёмное. — Ты перестаёшь бунтовать, играешь по правилам, и я позволю тебе жить так, как тебе хочется. В рамках разумного, конечно.

Я усмехаюсь.

— Ты правда думаешь, что я поверю в твои обещания?

— О, Айнея, — он качает головой с лёгкой насмешкой. — Я не делаю пустых предложений. Если я скажу, что могу дать тебе свободу, значит, я могу. Вопрос в том, готова ли ты взять её тем способом, который я предложу.

Я чувствую, как внутри меня закипает злость. Он играет со мной, испытывает, но я тоже играю.

— Ты можешь дать мне свободу, но ты не можешь заставить меня быть той, кем я не являюсь. — Я выдерживаю его взгляд. — Если ты хочешь войны, она будет. И ты прекрасно это знаешь.

Мы снова стоим друг напротив друга, и это противостояние не заканчивается словами. Это борьба воли, в которой никто не хочет проиграть. Он тянется ближе, будто хочет проверить, сломаюсь ли я под его напором, но я даже не моргаю.

— Ты забавная, — наконец говорит он. — Посмотрим, насколько долго ты сможешь сохранять это выражение лица, когда поймёшь, что у тебя нет выбора.

— У меня всегда есть выбор, — отвечаю я, разрывая контакт и делая шаг назад.

Я вижу, как его глаза вспыхивают короткой тенью раздражения, но он тут же берёт себя в руки. Он всё ещё считает, что держит меня в своих руках. Пусть так думает. Пусть верит, что он контролирует эту игру.

Пока что.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 23. Тарик

Хожу по коридорам шаттла, я знаю, где ее держат, но здесь ни одной слепой зоны. И Ренар об этом знает.

Казалось бы, ну на черта мне надо к ней. Но, надо, мать его. Буквально чувствую ее. Что-то не так. Что-то изменилось в ней, энергией своей, гребанный Арес, чувствую.

Вижу стражей господина, которые удаляются по коридору. Наверняка идут на вызов.

— Стоп, куда? — останавливаю громогласным рыком, на который каждый встает в стойку.

— Господин президент желает видеть, — рапортует мне один из них.

— Заключенная где? Кто охраняет? — хмуро всматриваюсь в их инопланетные лица, демонстрируя высшую степень недовольства.

— Сэр Тарик, там перекрестная замена, — киваю якобы удовлетворенный ответом и подбородком указываю исчезнуть.

Они тут же резко разворачиваются и шагают маршем прочь от меня.

Оборачиваюсь в обратную сторону и решительным шагом двигаюсь, минуя маленькие глаза, коими усыпаны эти стены. Сворачиваю в коридор, кивая встречающимся на пути люминцам.

Выражение лица намеренно такое, что если подойдешь — убьет, потому что иначе я никогда не смогу убедиться в том, что она в порядке.

А убедиться, черт возьми, надо.

Снова белоснежный коридор и привычный запах нашей стерильный планеты, а не затхлой Тартессы, на которой я уже и не знаю сколько временных периодов нахожусь.

И вроде бы даже скучал по своей планете, по жестокому Аресу, по богатой, наполненной высшими Люмине…а все равно и здесь будто что-то держит.

Снова последний поворот, и я замечаю пару конвоиров.

— Убрались, — коротко озвучиваю: — Приказ.

Грозно смотрю на каждого из них, но открывая свое меню, собираюсь активизировать тотальное подчинение этих роботов. Однако, как ни крути, есть в их механизме что-то отвечающее за самосохранение, потому что в следующую секунду они двигаются от раздвижных дверей камеры, в которой сидит Айнея.

Провожу чипом, открывая их. Следует негромкий щелчок, а затем и они бесшумно отъезжают в стороны.

— Кто здесь?! — тут же слышится грозное откуда-то из глубины этой комнаты.

Невольно губы кривятся в усмешке, и я ступаю внутрь.

— Как устроилась? — задаю вопрос глухим тоном, но точно знаю, что девушка меня узнает.

Тишина в пространстве задерживается на несколько секунд и лишь после этого я слышу тихое:

— Тарик?

Внутри снова будто мать его вся сила скопилась в районе диафрагмы и куда ее деть понятия не имею.

— Тарик, что ты здесь делаешь? — осторожно спрашивает она, наконец выглядывая из-за кровати, за которой сидела.

Хмуро всматриваюсь в ее лицо и впервые вижу такое.

— Что с тобой? — два шага ближе к ней, и я склоняюсь над ее хрупкой фигурой, разглядывая лицо, которое выглядит мокрым: — Ты плачешь? — довольно глупый вопрос, учитывая происходящее.

Однако, передо мной ведь Айнея. Та, которая была готова сражаться против самого президента с долбанным самодельным обрезом.

Понятно, что так как они изгнанные, они лишены нашей силы и энергии, но тем не менее.

— Нет, — отмахивается мгновенно девушка, вставая в свою излюбленную стойку.

Впору закатить глаза, потому что ну сколько можно. Тяну свою руку к ее плечу. Она не отшатывается, но вздрагивает, смотря на меня своими огромными невинными глазами.

Сканирую это прекрасное лицо, будто впервые вижу. Хотя, признаться, настолько чистой впервые. Оказывается.

Ее волосы блестят и явно напоминают что-то мягкое, одним своим видом. Огромные глаза смотрят будто впервые так открыто без этой маски из грязи и презрения.

Черт.

Я хочу коснуться этой белоснежной кожи, что оказывается буквально манит.

— Зачем ты пришел, Тарик? — задаёт она вопрос и словно ищет ответ в моих глазах.

На уме один бред сумасшедшего и от того, я упорно молчу. Потому что если сейчас я допущу хоть что-то, сделаю один малейший шаг, Президент не оставит ее в покое. Впрочем, учитывая интерес этого и не произойдет. Но по крайней мере, не будет удручающих последствий.

— А ты не ждала? — наконец, спрашиваю, приподнимая уголок губ.

Айнея резко разрывает контакт, делая шаг назад, и я снова вижу, что в глазах ее будто стоит немой вопрос.

— В чем дело? — хриплю, скрещивая руки на груди.

И сама знает о настырности, а значит, понимает, что не уйду, не получив ответов.

Храбрится, держит голову высоко, но я же вижу, что играет. В отличие от того, что было на воздухе, сейчас она действует ненатурально.

— Или ты признаешься или я сам выясню, Айнея…

Уверенно заявляю разрезая пространство, и в этот момент она как сдувается. Горбится и тут же садится на кровать, закрывая лицо.

От недоумения стою и наблюдаю, не представляя, что могло здесь произойти. Однако, когда я хочу подойти к девушке, она сама вдруг начинает говорить.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 24. Айнея

Тарик стоит передо мной, его голос звучит низко и ровно, но я чувствую напряжение, спрятанное за этой внешней невозмутимостью. Он хочет, чтобы я поверила ему. Хочет, чтобы я доверилась. Но могу ли я?

Из всех, кто сейчас находится на этом шаттле, он — единственный, кто действительно может помочь. Но какой ценой?

— Айнея, послушай меня. — Его голос мягче, чем я ожидала, но в нем таится нечто, от чего у меня бегут мурашки. — Ты в безопасности. Пока ты со мной, никто не посмеет тебя тронуть.

Он наклоняется ближе, его тёмные глаза цепляются за мой взгляд, словно надеясь удержать меня в этом зыбком убеждении. Я не знаю, пытается ли он убедить меня… или себя.

Я усмехаюсь — сухо, нервно, почти с горечью.

— В безопасности? — Голос предательски дрожит. — Ты и сам знаешь, что это не так.

Я сжимаю кулаки, пытаясь подавить панику, гнев, страх. Все чувства смешались в один сплошной ком в груди.

— Мой брат… Он умирает, Тарик. — Слова выходят глухо, давят на горло. — Если мы не достанем лекарства, он не доживет до следующей недели.

Я делаю шаг вперед, преодолевая невидимую черту между нами. Меня больше не сдерживает ни гордость, ни осторожность — только отчаяние.

Я хватаю его за руку, мои пальцы дрожат, но я не отпускаю.

— Пожалуйста. — Голос срывается на шёпот. — Я знаю, у тебя есть доступ к медицинским ресурсам. Мне не нужно много. Только одна упаковка. Он сможет продержаться еще несколько месяцев.

Тарик молчит, и этот миг — самый мучительный.

— Ты можешь это сделать, — продолжаю я, чувствуя, как в груди нарастает страх. — Ты можешь передать их через Переса.

Я смотрю в его глаза, выискивая хоть тень сомнения, хоть каплю сострадания. Мне нужно, чтобы он согласился. Мне нужно, чтобы он выбрал нас, а не свои принципы.

Потому что у меня больше нет вариантов.

Он медленно расслабляется, его руки неуверенно ложатся мне на спину. Я чувствую, как напряжение уходит из его мышц, но остается что-то другое — что-то, чего я не могу до конца понять.

— Ты даже не представляешь, что я для тебя сейчас делаю, — его голос глухой, почти потерянный в тишине между нами.

Я закрываю глаза, вдыхая знакомый запах его обмундирования, ощущая тепло тела сквозь очень плотную ткань. На секунду мне хочется поверить, что все действительно будет хорошо. Что мы справимся. Что мой брат выживет.

Но эта иллюзия разбивается о реальность, как стекло.

Я отстраняюсь первой, словно боюсь, что еще миг — и я не смогу разжать пальцы. Смотрю на него, пытаясь прочитать в его лице хоть что-то, кроме сурового выражения. Но он уже закрылся, спрятал свои мысли за непроницаемой маской.

— Где и когда? — выдыхаю я, пытаясь вернуть себе контроль.

Тарик смотрит на меня так, будто хочет что-то сказать, но лишь коротко отвечает:

— Сегодня ночью. В грузовом отсеке. Я сам найду Переса.

Я киваю, зная, что больше не могу себе позволить быть слабой.

— Спасибо, Тарик.

Он ничего не отвечает, но в его взгляде мелькает что-то — может быть, сожаление. Может быть, страх.

Но я не могу себе позволить задумываться об этом сейчас. У меня есть цель. И теперь у меня есть надежда.

Тарик двигается. Он закрывает мою фигуру своей спиной, будто защищая от невидимой угрозы. Его руки ложатся на мои плечи, медленно, нерешительно, а затем сильнее прижимают меня к себе.

— Ты не должна благодарить меня так, — его голос звучит хрипло, близко, слишком близко.

Я поднимаю голову, встречаясь с его взглядом. В нем горит что-то, чего я боюсь, но в то же время не могу отвести взгляда. Что-то первобытное, что-то запретное.

— Тарик…

Но он уже не слушает. Его губы накрывают мои — неожиданно, резко, словно он боролся с этим порывом слишком долго. Вкус опасности, вкус запретного. Я знаю, что это неправильно. Я знаю, что он — часть системы, против которой я борюсь. Но сейчас, в этот момент, я забываю обо всем.

И позволяю себе раствориться в этом поцелуе.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 25. Ренар

Эта девушка не выходит из головы. И днем и ночью сиди и будто прорастает во мне каким-то невидимым сорняком, и самое, что удивительное, я не хочу избавляться от него.

Вот ведь кому расскажешь… И чувствую есть тайна, которую она оберегает, только как бы докопаться до истины, если девочка считает, что ей хватит сил бороться со мной.

И к слову, борьба то будет крайне увлекательной. Как сама еще не понимает, что это заведомо провал, а так…я мог бы устроить ей безбедную жизнь, лишь бы подчинялась. Но такие, как Айнея сломаны. Нет в их системе этой простой функции, от того и судьба их удручающая, потому что сами не хотят улучшить себе жизнь.

Прохожу мимо двух роботов, что тут же останавливаются по стойке смирно.

— Где Тарик?!

— Господин Президент, в отсеке с заключенной…

Резко вскидываю на них глаза и склоняю голову набок. Эти бездушные машины, в них только автоматики, но сейчас я готов сжечь их одним чертовым лучом.

— Свободны! — рявкаю не своим голосом, а сам стремительно шагаю в сторону своего кабинета.

Хм. Интересно, дитя Ареса, что же ты задумал, а?! Для чего тебе вдруг понадобилась моя пленница?!

В считанные секунды оказываюсь в нужном отсеке и закрываюсь, выводя в пространство меню и данные всех камер. Ищу нужные, что спрятаны в ее отсеке, и включаю все одновременно.

Догадки выстреливают одна за другой. И более того, ни одна из них мне не нравится. Но терпение, Ренар, терпение.

Смотрю, как девушка испуганно и вместе с тем воинственно выглядывает. Реагирует на него так, будто не ждала.

Или наоборот ждала?

Увеличиваю ее, всматриваясь в реакции, и эти эмоции, они сбивают с толку. Сбивают тем, что ни у кого таких нет. Ни у одной особи нашей галактики, черт возьми.

Прищуриваю взгляд, наблюдая, как они разговаривают, как мой подопечный даже обещает безопасность…

Занятно, Тарик, очень занятно. В правой руке наливается энергия, чувствую, но сбрасываю, пытаясь смахнуть это напряжение.

Помехи заглушают слова, и я даже смеюсь умениям Тарика. Не устану повторять, что не зря его выбрал. Он сбивает своим полем мне энергии, выбивает из строя систему, подлец.

Наблюдаю за ними без слов, а энергия уже клубит короткими вспышками из пальцев, и усмирить ее не удается.

Она хватает его за руку, что-то просит. Определенно, просит. На долю секунды это выражение лица, которое почему-то въедается в память. Будто она резко становится другой, а затем вновь холодный настороженный взгляд.

Черт!

Проматываю момент, снова вглядываясь в естественные черты лица. Снова и снова просматриваю, выискивая и сам черт его поймет что, но буквально вижу перед собой ее другую сторону, которую она умело прячет.

Помехи становятся все сильнее, картинка даже рябит, чертов воин Ареса.

Пытаюсь рассмотреть что там происходит, однако замечаю лишь, что мой страж подходит ближе к Айнее, загораживает ее так, что и не видно. Но я вижу, как его руки касаются ее… А остальное мне не нужно видеть, чтобы понимать.

Собственная энергия отдает в пол шумными искрами, а дыхание учащается. Чувствуя, как наливается светом каждая вена, и как загораются татуировки на запястьях.

Воздух электризуется, и теперь уже моргает все: свет, голография, сенсорные тачпады, шаттл будто сотрясает.

Слышу топот ног за дверьми, но они заблокированы в целях безопасности. Эта конструкция настроена так, что любое дуновение будет рассчитываться как атака, поэтому сейчас…

Прикрываю глаза в попытке усмирить себя и свою силу. Глубоко дышу, а перед глазами так и маячит то, как он аккуратно и по собственнически касался ее.

Не признался… Ничего не сказал… Предал.

Ладони поднимаются, формируя большой белый шар, это бесконтрольное действие, которое требует выхода. Сгусток энергии становится все больше и больше. За дверью слышу, как меня зовут, но в меня будто вселилось что-то чужеродное, иное, необъяснимое.

Вкладываю все, что сейчас мешает мыслить разумно, и со всей силы метаю свой огонь в угол кабинета.

Яркая вспышка освещает все пространство, выводя из строя все системы, и давая желанную моим подчиненным разблокировку. Дым поднимается черным облаком наверх, а огонь тут же распространяется на близ стоящую мебель. Пахнет гарью, и в связи с нарушением герметизации, затхлостью этой убогой планеты.

Сажусь в кресло, глядя четко перед собой и обдумывая свои дальнейшие действия.

В помещении тут же возникают стражи и роботы, которые пытаются привести все в порядок.

— Господин Президент, вы в порядке? Господин? — наперебой звучат они, в попытке вывести меня из транса.

— Приведите ко мне пленницу, — громогласно звучит собственный голос: — Немедленно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 26. Айнея

Мои мысли не отпускает тот поцелуй. Я помню каждую секунду прикосновения его горячих губ к моим. Помню ощущения, которые так неправильно и внезапно оживились во мне, будто они были во мне всегда.

Помню крепкие руки и мощную шею, которую сама схватилась обнимать.

Это какая-то фантастика… Этого не должно быть. Но я вновь касаюсь кончиками пальцев чуть припухлых после ласки Тарика губ.

Внутри сердечный ритм сродни ударам молотка по железу. Уже медленный, но такой сильный, будто я чего-то боюсь.

И если признаться, боюсь. Боюсь за брата, за его жизнь. Удастся ли Тарику сдержать свое слово?

Но еще я боюсь другого… Того, что этот настойчивый, такой отчаянный поцелуй станет началом чего-то, что обернутся для меня настоящей космической катастрофой.

Резкий щелчок раздвижных дверей засталяет меня вскочить с койки, и я вижу двух космических стражей, из тех, что больше похожи на роботов.

— На выход, — коротко и безапелляционно заявляет один из них.

Оглядываюсь, хмурясь. В голове догадки и самые ужасающие варианты причины уже выстраиваются в список. А открывает его возможная поимка Тарика за предательство президента.

— Куда?! — не двигаюсь с места, но тогда один из них нажимает на какую-то кнопку на своей руке, и спустя секунду появляются лучи, которые метко обхватывают мои запястья в оковы: — Подождите?! Что происходит?! — я верещу и пытаюсь сопротивляться, однако он даже не обращают на меня внимания.

— Айнея, тебе стоит немного успокоиться, — вдруг слышу низкий голос, что льется, кажется, отовсюду.

Оглядываюсь по сторонам.

— Ренар? — невольно шепчу в поисках источника звука.

— Мои друзья сопроводят тебя, — коротко озвучивает, и я понимаю, что он больше ничего не скажет.

От того, что он меня видит, становится немного не по себе. Но тем не менее, я прячу свои чертовы ощущения и, наконец, следую за своими конвоирами.

Меня ведут по какому-то другому маршруту. Ту дорогу в кабинет Ренара я специально запоминала, но сейчас мы словно движемся в другом крыле этого бесконечного шаттла.

К слову, снаружи так и не скажешь, что здесь настоящее царство, под стать Принцу.

Спустя несколько петель по коридорам, видимо, в попытке меня запутать, мы, в конце концов, с моей компанией останавливается около широких раздвижных дверей.

Ждём чего-то, и никто ничего не делает. А когда я уже хочу спросить какого происходит, звучит сигнал, и двери разъезжаются. Меня толкают внутрь, но сам конвой не входит за мной следом.

— Я здесь, — подаю голос, осторожно шагая внутрь.

Как понимаю, это не кабинет Ренара, а видимо его комната. Потому что тут огромный диван, столик. Все почему-то круглой формы и исключительно светлых и серых оттенков.

— Смелее, ты ведь не настолько труслива, — озвучивает он, появляясь как будто из ниоткуда.

Без своего привычного костюма, он выглядит… Совсем иначе. Длинные светлые волосы убраны в хвост, а на нем будто обычная то ли майка, то ли футболка с коротким рукавом. И откровенно сказать, Ренар в очень атлетичной форме, а его бицепсы украшает множество черных узоров, как понимаю, рун.

Опускаю глаза, перестав разглядывать высшего, и жду, когда он озвучит цель этой встречи.

— Вы что-то хотели? — когда от него не следует никаких действий, я наконец вскидываю свои глаза.

Главный люминец привычно сложив руки за спину, двигается ближе ко мне. При этом он не сводит своих неественно фиолетовых глаз. Его свечение, кстати, отличается, от остальных, и от Тарика в том числе.

Оно и определяет его принадлежность к наивысшему роду. По крайней мере, так рассказывали в колонии, когда мы еще не знали бед в своей жизни.

— Да, кажется, мы с тобой остановились на том, что будем играть… — тянет он, растягивая слова.

В них слышится подтекст, но я не понимаю его значения.

— Это вы желаете получить от меня что-то, о чем я даже не догадываюсь, — смотрю на него уверенно и даже с вызовом.

Это уже традиция. Потому что я не посмею меня сломать и прогнуть, а он не посмеет взять верх мне.

— Ну почему же, Айнея, — встает практически вплотную: — Сейчас я хочу услышать ответ лишь на один вопрос.

Приходится задирать голову, потому что Президент слишком крупный. Вокруг буквально пахнет сандалом. Я не знаю откуда это берется в моей голове, но это точно оно. Так ярко и насыщенно, что даже хочется проверить, наклониться и принюхаться.

Смахиваю бредни, возникающие в моей голове, но носом едва заметно тяну воздух.

Мне нравится. И эта простая мысль заставляет ошарашено смотреть в лицо Принца Люмины.

— Что делал Тарик в твоем отсеке? — безапелляционный вопрос будто морозным воздухом меня обдает, настолько жестким тоном он звучит.

Цепляю самый невозмутимый вид и спокойно отвечаю.

— Вы ведь и сами видели, — повыше приподнимаю подбородок, на что вижу, как Ренар тянет правый уголок своих губ.

— Айнея, —- театрально он произносит, и я вижу, как его рука оказывается около моего лица.

Наблюдаю за ней, не выдавая своей паники, но замечаю белые искры на кончиках пальцев.

— Сейчас у тебя абсолютно не то положение, чтобы пытаться бросить мне вызов, — он говорит это мягко, даже слишком.

Но в этой мягкости кроется куда больше власти и ужаса. Старательно пытаюсь скрыть, как холод и страх уверенно ползут откуда-то с пят, набирая скорость, чтобы полностью поглотить меня.

— А у меня крайне паршивое настроение, — прищуривает он взгляд: — Поэтому, — аккуратно указательным пальцем он ведет на лбу у линии роста волос ниже к скуле: — Будь добра, — наклоняется он ближе.

Я уже и не знаю с какого момента не дышу. Сглатываю лишь только в эту секунду, чувствуя, как где-то в горле бьется бешеный пульс.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 27. Тарик

Я стою перед Пересом, пальцы сжаты на холодном контейнере с лекарством. Оно маленькое, но сейчас весит, словно камень. Айнея просила передать его лично, и я выполняю просьбу, скрывая за внешним спокойствием бушующий внутри ураган. Хочется сделать гораздо больше, чем просто передать.

Перес берёт контейнер. Его пальцы чуть дрожат — совсем незаметно, но я вижу. Однако взгляд остаётся жёстким, настороженным. Он не доверяет мне. Впрочем, я и не жду этого.

Я не отпускаю его сразу. Не могу.

— Где брат Айнеи? Что с ним? — мой голос звучит ровно, но внутри кипит нетерпение.

Перес поджимает губы. Он ожидал этого вопроса. Конечно, ожидал.

— Не моё право говорить, — после короткой паузы произносит он. — Это не мой секрет.

Я вглядываюсь в его лицо, пытаясь выудить хоть что-то, хоть тень эмоции, которая выдаст его ложь. Но он спокоен. Обречённо спокоен. Он не врёт. Но и не скажет больше, как бы я ни давил.

Я отпускаю ситуацию. Отпускаю его. Но не потому, что мне этого хочется.

— Иди, — киваю. — И не оборачивайся.

Перес уходит, его силуэт растворяется в вязком мраке переулка. Тьма обнимает его, словно затягивающая трясина, но я остаюсь на месте. Мои ноги не двигаются, потому что внутри меня уже зреет решение.

Он думает, что избавился от меня. Он ошибается.

Я иду за ним, осторожно, бесшумно, как тень. Его шаги гулко отдаются в глухих стенах, но он осторожен — недостаточно, чтобы скрыться от воина. Узкие проходы сжимаются вокруг нас, словно ловушка. Заброшенные улицы, заваленные мусором, под ногами — хруст битого стекла, прелая бумага, обрывки старых объявлений, дрожащих от сквозняка. Он петляет, делает ложные повороты, замирает, прислушиваясь, но я уже знаю, что он движется к цели.

Воздух становится густым, давящим. Смесь запахов гниения, сырости и ржавчины проникает в лёгкие, оставляя привкус железа на языке. Вода стекает по стенам, собираясь в маслянистые лужи, где-то капает, разбиваясь о камни, создавая ощущение, будто кто-то идёт рядом. Гулкие звуки ночного города — далёкие сигналы машин, редкие голоса — словно отголоски другого мира, который уже не касается нас.

Я чувствую его напряжение. Его плечи чуть приподняты, движения становятся резкими, порывистыми. Он боится. И правильно делает.

Внезапно — тупик. Высокая кирпичная стена возвышается передо мной, грубая, испещрённая старыми надписями и выбоинами. Граффити, выцветшие и облупившиеся, напоминают древние знаки. Стена грозная, непреодолимая, но следы ведут именно сюда. Я осматриваюсь. В этой тишине есть что-то неправильное, что-то чужеродное. Неужели он знал, что я за ним следую? Или же это всего лишь очередной поворот игры, которую он затеял?

Я сжимаю пальцы, ощущая холод металла. Скоро я узнаю.

Я медленно скольжу вдоль стены взглядом и — вот оно. Узкий проход, почти скрытый в тени. Чёрная пасть, ведущая в неизвестность. Если бы я не знал, куда смотреть, то прошёл бы мимо.

Я вдыхаю глубже. Лезу внутрь.

По ту сторону открывается нечто невероятное.

Передо мной раскинулся тайный город. Не мираж, не сон — настоящий город, скрытый от всех. Узкие улочки, металлические строения, ржавые фонари, бросающие слабый свет на лица людей. Людей. Настоящих, живых, дышащих.

Я остаюсь в тени, сливаясь с ней, наблюдая. Никто не замечает меня. Я вижу, как они двигаются, как взаимодействуют друг с другом. Здесь есть жизнь. Настоящая жизнь.

А значит…

Послание для Ренара было правдой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 28. Айнея

Я чувствую, как его взгляд проникает в меня, будто он видит всё, что скрыто в моей душе. Его слова, произнесённые с такой холодной уверенностью, резонируют в моей голове. Мне нужно собраться, не дать слабину. Но он словно чувствует каждую мою нервную клетку, каждое напряжение в теле. Я чувствую, как он приближается, и мои ноги словно утопают в тяжёлой атмосфере, которую он создаёт.

Ренар вдруг сдвигается ещё ближе, и его рука, как цепь, обвивает моё запястье. Он хватает меня, сильно, так что дыхание перехватывает. Мои глаза встречаются с его, и я не могу избежать этого взгляда. Он смотрит на меня так, как если бы я была его собственностью, и в этом взгляде нет ни малейшего сомнения.

— Ты принадлежишь мне, как и все, что есть в этой чертовой галактике, — его слова звучат так уверенно, так жёстко, что они отдаются в каждом моём нерве. Это не просто приказ, не просто угроза. Это… признание.

Мои губы едва приоткрываются, но ничего не произносят. Я пытаюсь вырваться, но его хватка не ослабляется. Я вижу, как его пальцы чуть сжимаются, и во взгляде появляется что-то… не то, чтобы опасное, но, возможно, даже что-то более глубокое — что-то, что заставляет меня сомневаться в себе.

Он не отпускает меня. Я стою, не двигаясь, в ожидании следующего шага, но он молчит, давая мне время осознать свою слабость. Он не касается меня больше, но его присутствие поглощает пространство вокруг. Я не могу отступить, я не могу делать ничего, что будет воспринято как сопротивление. Но я не могу поддаться. Не могу.

Ренар чуть наклоняет голову, и его лицо становится всего в нескольких сантиметрах от моего. Моя грудь поднимается и опускается, а сердце стучит так громко, что, кажется, он слышит это.

— Ты думаешь, что можешь сопротивляться? — его голос мягкий, но с поддёрнутым подтекстом угрозы, и я понимаю, что он хочет заставить меня сделать первый шаг. Он не торопится, он заставляет меня принять решение — отступить или поддаться.

Он шаг за шагом приближается ко мне, его тело, словно молния, угрожающе приближаясь, но не касаясь. Его дыхание горячо обжигает мое лицо, и в его взгляде нет ни малейшего сомнения.

— Ты должна доказать, что не предашь меня, Айнея. Это твой выбор, — слова такие спокойные, что мне становится страшно. Я пытаюсь что-то ответить, но его сила, его энергетика, как тяжёлый камень, сдавливают грудную клетку.

Он может уничтожить меня одним движением, если захочет. Я знаю это.

И вдруг, без предупреждения, он проводит пальцем по моему запястью, оставляя за собой лёгкое покалывание. Молниеносное ощущение, которое заставляет меня вздрогнуть. Это не просто прикосновение. Это доказательство его силы. Это игра, где я — его пешка.

— Ты чувствуешь это? — его голос снова тихий, но такой властный, что я не могу не ответить взглядом. Он продолжает, как если бы это была не угроза, а игра. Его руны начинают светиться ярким белым светом, и я понимаю, что это не просто магия — это сила, способная превратить любой мой протест в прах.

Он проводит рукой, и перед нами появляется купол — вокруг нас тишина и свет, словно мы одни в этом бескрайном мире. Я в ловушке. Я не могу убежать. Только он и я. Только он и его воля.

И тогда я осознаю, что Ренар может стереть меня с лица этой вселенной, если захочет. Он может всё. Он может оставить меня без выхода, если я не поддамся.

Он смотрит на меня, будто в поисках слабости, и я вижу, как его глаза снова становятся ледяными. Его рука чуть поднимается, и палец скользит по моему лбу, отмечая границу между лицом и шеей.

— Ты не сможешь сопротивляться мне, Айнея. Ты не сможешь убежать. Если ты хочешь, чтобы с Тариком ничего не случилось, вы больше не будете видеться, — его слова звучат, как приговор, и я чувствую, как на мою кожу вновь накатывает волна холода.

Он сжимает мои запястья сильнее, и мне становится трудно дышать. Я не знаю, что именно он ожидает от меня, но я чувствую, что мне нужно выбрать. Либо я поддамся этой игре, либо…

Он подходит ещё ближе, и его рука, освещённая белыми искрами, оказывается у моего лица. Всё вокруг меня превращается в свет и тень, и я не знаю, как реагировать.

— Ты мне не помеха, Айнея. Тарик тебе не поможет. Ты — моя, и я докажу это. Если ты так хочешь чей-то язык в своем рту, то пускай, это будет мой.

Я ошарашенно распахиваю глаза от такой пошлости и грязи. Ренар дергает меня на себя довольно резко.

— Целуй меня, Айнея, так, как целовала его. Давай. Я жду.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 29. Ренар

Держу ее в своих руках, прожигая яростным взглядом. Девчонка явно не ожидала, от того застыла, слово глыба от метеорита, где-то на неизведанных планетах космоса.

Привычная сдержанность и терпение сейчас канули в галактику, а на смену им мной будто правят похоть, жажда и ярость. Черт его знает откуда это берется. Но Айнея действует на меня иначе. Сильно иначе, и очень бы мне хотелось наконец разобрать, в чем же секрет этой бестии.

— Ренар, — пытается освободится от моей хватки, на что получает лишь более усиленный захват: — Это ненормально? — пытается возникнуть, но я лишь склоняю набок голову, прищуривая взгляд.

— Ты хочешь сказать, что поцеловала его по своему желанию? — с едкой улыбкой смотрю на нее, а она сглатывает.

То-то же, моя дорогая предводительница Тартессы.

—Я даю тебе еще пять секунд, Айнея. Или я все же не буду делать вид, что не вижу, что делает для тебя Тарик.

Глаза девушки становятся еще шире, и она едва уловимо качает головой.

Слежу за тем, как работает собственная манипуляция в ожидании ее прикосновения. Знать, что из-за помех я не в курсе, в чем конкретно заключается помощь, ей необязательно. Но факт в том, что Тарик подставляется, я уверен более, чем на триста процентов.

Замечаю, как она сглатывает и медленно тянется ко мне. Наблюдаю за ее движениями, делая вид, что мне до жути скучно. Хотя по факту энергия внутри меня буквально свербит.

Айнея, не закрывая глаз, касается моих губ. Немного неловко, даже можно сказать неумело, а я чувствую этот прилив белой материи внутри себя. Глубоко вдыхаю, и в следующее мгновение охватив ее шею и оттягивая чуть длинные локоны, я врываюсь в ее рот, пленяя и подчиняя ее себе. Давлю и доказываю, что ничто и никто не сможет устоять передо мной.

Она не успевает за напором, хватается за плечи своими тоненькими пальчиками, а я вжимаю хрупкое тело девушки в себя. Вижу, что ее глаза закрываются, и чуть ослабляю ласку, переходя на нежное покусывание ее губ. Слышу ее вздох и ощущаю этот вкус победы. Впрочем, как и обычно.

Отстраняюсь от девушки, усмирив дыхание и пытаясь успокоить искры, исходящие от тела. Она же ошалело хватается за губы, касаясь их своими пальцами.

— Я говорил тебе, Айнея, а теперь доказал. — озвучиваю, принимая невозмутимый вид.

Внутри правда будто метеоритный дождь оставляет огненные следы, но сейчас я мгновенно меняю фокус на другую немаловажную деталь. Я вижу разводы на ее предплечьях и шее. Пока она пытается прийти в себя, украдкой смотрю на свои руки и понимаю, что они тоже в разводах.

Это то ли грязь, то ли краска.

— Это был шантаж, — наконец, она тихо реагирует на мою реплику, заставляя меня усмехаться.

Прячу руки за спину, в упор глядя на нее.

— Нет, это была констатация факта, моя дорогая. Я надеюсь, что с этого момента мы друг друг до конца поняли, верно? — прищуриваюсь, в ожидании ее безоговорочного подчинения.

— Да, господин, — опускает она взгляд.

А я у не удерживаюсь и приподнимаю ее подбородок, глядя в эти необыкновенные глаза.

— Эти слова из твоих уст возбуждают сильнее самой прелюдии, — она вновь сглатывает и краснеет, а я знаю, что она прекрасно понимает о чем я.

Отпускаю девушку и вызываю стражей, чтобы сопроводили ее обратно. А когда двери за ними фиксируются щелчком закрытия, снова смотрю на свои руки. Это определенно краска, очень плотная и явно не просто смываемая, а это значит, что руны на ее теле лишь бутафория…

У предводительницы Тартессы оказывается совсем не один секрет. Или это значит что-то другое, или я нашел то, что искал…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 30. Тарик

— Вам сюда нельзя, — рука стража резко меня тормозит у входа в шаттл, я с недоумением смотрю на этого смертника и уточняю, уверен ли он в том, что сейчас сказал.

— Это распоряжение Президента, господин Тарик. Я не могу.

Злость внутри начинает бурлить и кипеть, как лава в кратере вулкана. У на такие вулканы на Аресе извергаются периодически, но мы всегда прячемся внутри лабиринтов из песка, которые уходят в глубь на тысячи метров.

Сейчас я понятия не имею, куда мне скрыться от злости.

— Позовите Президента. Это какая-то ошибка.

Он мешкается на секунду, я тут же демонстрирую ему свои расширенные зрачки, чтобы он понял, насколько я зол, и хватаюсь за рукоятку меча. Страж активно начинает кивать и достает из левого кармана прилепленную на специальный чехол рацию, набирает три цифры доступа к Президенту, после лицо Ренара появляется на небольшой экране в виде голограммы.

— Слушаю, — на его лице улыбка, он сверкает идеально ровными зубами, приподнимая бокал с красной жидкостью. У землян оно называлось вином, мы же кличем это пойло, которое вызывает на утро жуткую боль, “Кровь землянки”.

— Господин Ренар, страж отказывается меня пускать на территорию шаттла. Я хотел бы узнать причину.

— Тарик, мой добрый воин, разве ты не знал, что предательство у нас карается? Я пока не придумал, что именно с тобой сделаю, но что-то точно будет, — он с шумом ставит бокал на стол, развалившись в кресле поудобнее. Страж смотрит в пол, потому что он понимает, что это разговор двоих, но отдать мне рацию не может, такие правила, — Знаешь, когда тебя отправили на Тартессу, предпалогалось, что ты будешь помогать мне, а не землянам? Почему-то вышло совсем наоборот. Разве я мало тебе дал? Разве ты не был самым прославленным воином с медалями и почетом в обществе? Тарик… Я хочу напомнить, что это я сделал тебя лучшим.

Мои челюсти сжимаются со всей силы. Я вырос из обычного стража в великого воина Аресы. И Ренар был таким же мальчишкой, когда мы только познакомились. Росли мы вместе, так как мой отец служил его деду.

Жаль, что сейчас он помнит только свои заслуги. Хотя я думал, что между нами есть дружба, пускай мы и из разных слоев нашей галактики.

— Я не предавал. Я не был уверен в том, что земляне и правда живы. Но они живы.

— О, — он отмахивается от меня, — Это мне и без тебя известно. Мы с фигуристой земляночкой уже поговорили…. И знаешь, в чем то я тебя понимаю. Губы у этих земных женщин и правда особенные. Теплые и сладкие.

Внутри меня что-то бухает вниз, а горло сдавливает спазмом. Он не мог… Черт!

Он целовал ее. Мою Айнею. И пускай она не знает, что нравится мне сильно, но это видно было по моим глазам и жестам. И я должен спасти ее, пока не поздно.

— Не вздумай даже соваться сюда. Я увезу ее на Люмину, оставлю пока рядом с собой, потому что так хочу. Остальных землян уничтожат в ближайшие дни.

Перед глазами встает болезненные глаза брата Айнеи, его худощавое тело, костлявые руки. Она не простит, если с ним что-то случится.

— И да, Тарик, если ты думаешь, что спасешь землян, то ты сомневаешься. Гуляй пока, даю тебе волю перед наказанием.

Его лицо резко исчезает, я рвусь снова к шаттлу в порыве злости и отчаяния.

Страж перехватывает меня, и ему на подмогу прибегает другие стражники, тут же заваливая меня и скручивая руки.

— Господин Тарик, — один из моих учеников с сожалением качает головой, придерживая меня, — Прошу вас, мы не можем пойти против Президента. Но нам не хочется делать вам больно.

— Тогда сделайте то, что я скажу. Уведите девушку в западное крыло, я заберу ее оттуда.

— Господин… Не нужно. Мы просим вас, нас лишат головы. У нас семьи и дети.

Черт. Сукин сын ты, Ренар.

— Парни, отпускайте, — я выдыхаю, — Я ухожу. Все. Отпустите.

Они отходят на два шага назад, вставая дугой и полностью перекрывая мне обзор на вход в шаттл.

Я поправляю свое обмундирование и меч, следую скорее на старый склад, где тусуются друзья Айнеи. Я должен их предупредить, должен помочь. А потом я заберу ее. Пока не знаю как, но я не отдам ее Ренару.

Она особенная для меня.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 31. Айнея

Что происходит… Что-то точно происходит. Своим нутром чувствую, а еще добавить переживания о брате, то совсем тошно. Прикрываю глаза.

Я уже больше не могу здесь находиться. Эти стены давят, подкидывая воспоминания о Тарике, о Ренаре… Два таких разных и одновременно идентичных эпизода. Однако, они очень сильно отличаются друг друга. Столько отличий, что я наверное даже и не сосчитаю. Руки Тарика отдают нежностью, мужественной нежностью, которая позволяет расслабиться в них. А губы… Касаюсь своих, проводя по очертаниям пальцем, страстные, но осторожные.

Качаю головой, не представляя, что со мной происходит. За последние дни, я воспроизвела это наверное тысячу раз. И уже устала задаваться вопросом, что это значит.

И тут же Ренар… Могучий, опасный, с копной светлых волос и вызывающей наглостью в фиолетовых зрачках. Он берет и подчиняет, буквально поглощает твою энергию, вызывая внутри какие-то свои искры. Его губы жесткие и напористые, но тем не менее, я словно уловила на миг какую-то мягкость.

Господи, гребанная галактика. Кажется я схожу с ума!

Мне нужно думать как выбраться отсюда, как избавиться от своих оков и конвоиров, как схватить брата в охапку и исчезнуть от всех них подальше… А вместо этого, Айнея? Серьезно?!

Снова пытаюсь угадать сколько временных периодов прошло после последней встречи с Ренаром… И чует мое сердце, что-то случилось. Он ведь нашел бы способ сообщить передал он лекарства или нет? А может быть он просто-напросто передумал? Или его схватили?

Главное правило Тартессы — никакой паники.Так почему я сейчас ловлю себя на том, что мое сердцебиение учащенное, а сама я не ищу выходы, а поддаюсь?!

Встаю с койки, глубоко вдыхая, пора брать все в свои руки. Ренар точно что-то задумал, а вот причастен ли к нему Тарик, стоит только узнать… Но учитывая нашу последнюю встречу с Президентом, сомневаюсь…

Решительно подхожу к двери, тарабаня по ней со всей дури. Жду какой-либо реакции, но пока вокруг лишь тишина.

Нет, кто бы там ни был, вы со мной поговорите!

Снова повторяю движение, добавляя для эффекта ноги.

— В чем дело?! — спустя минуту слышится голос, что я аж от неожиданности подскакиваю.

— Я хочу поговорить с вашим главарем! — заявляю, озираясь по стенам и потолку и не зная куда обращаться.

— Это невозможно, — коротко озвучивает голос, вызывая мое негодование.

— Почему же?! — раздражение растет и мне плевать на его занятость.

— Заключенные не назначают встречи Президенту, — чеканит голос, на что я буквально рычу.

Какая там занятость?! Это просто привилегированная задница! Чертово поклонение всея галактики!

— Тогда доложите ему, что я… — озираюсь по сторонам и замечаю стакан с водой.

Порываюсь к нему, кидая об стену, и хватаю осколок, не обращая внимания на легкий порез.

— Убиваю себя! — добавляю последнюю фразу с особым смаком, поднося к своей шее свое оружие.

Откровенно, я не знаю, что это может значить для инопланетян, но почему-то мне кажется, что последние события очень все изменили. И теперь мне стоит быть готовой ко всему, а особенно к тому, что все вокруг узнают мое происхождение.

С минуту ничего не происходит, а затем я замечаю, как в моем отсеке загорается какой-то свет. Хмурюсь и немного пячусь, не забывая держать у горла осколок.

Какой-то мерцающий экран все разрастается прямо в середине комнаты.

Не понимаю, что это, а потому настороженно смотрю на это. Но в нем ничего не появляется. Только какие-то мерцания, а потом я будто отдаленно вижу фигуру Тарика.

Подскакиваю ближе, пытаясь разглядеть его снова, но он будто моргнул и исчез.

— Тарик? — шепчу с гримасой отчаяния.

Но потом слышу какие-то помехи, будто шум от рации.

— Ай… — когда слышу начало имени, тут же киваю.

— Да, да, я слышу! — пытаюсь не кричать, потому что переживаю, что стражи совсем скоро вернуться ко мне с ответом от Президента.

— С Лимом… порядок, — теряя часть звуков, говорит он, а я выдыхаю, и улыбаюсь.

Я не знаю видит он меня или нет, но мне хочется, чтобы он почувствовал.

— Тарик, спасибо… — шепчу я со всей своей возможной благодарностью и искренностью.

— Тебе… опас…ть, — дальше он что-то отвечает, но я не понимаю…

— Что? Я не слышу? Где ты? Почему ты не в шаттле? — закидываю вопросами, когда голограмма, образовавшаяся в комнате, начинает активнее рябить.

— Бежать…

Последнее, что мне удается распознать, когда резко все исчезает и замолкает. В отсеке становится абсолютно тихо, а я оседаю на кровать, так и держа осколок, залитый собственной кровью, и продолжаю повторять то, что услышала.

“Бежать”.

Но как?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 32. Ренар

— Господин Президент, — в кабинет заходит страж, он опускает голову вниз, как подобает, ставит ступни друг другу и выпрямляет спину. Руки им положено прятать за спиной, пока они докладывают важную информацию, — У заключенной из тридцать седьмого отсека бунт. Она… Кажется пытается себя убить.

— Кажется? — вскидываю брови вверх, опасливо скалясь. Разве можно прийти ко мне с важной информацией, не удостоверившись до конца?

Сам же внутри ликую, потому что я знаю, что эта фигуристая куколка просто протестует, пытается привлечь к себе внимание. Она точно не та, кто намеренно причинит себе вред. Она скорее меня убьет, чем себя.

— Она разбила стакан и приложила осколок к своей шее.

— Ясно, — усмехаюсь, расхаживая по кабинету и расправляя полы белой мантии, — Я разберусь сам. Не стоит нашу гостью донимать, явно девочка устала. Доложите, чтобы в ее камере накрыли ужин на двоих.

Страж тут же принимает приказ и удаляется, а я удовлетворенно закатываю глаза. Моя хищница беснуется, чем больше меня раззадоривая.

Вытягиваюсь во весь рост, предвкушая, как вновь завладею ее губами. А может… Мне удастся что-то большее, потому что никогда я так не хотел еще ни одну женскую особь. А эту… До боли в паху хочу.

Мои фиолетовые зрачки тут же начинают ярко светиться, потому что я не на шутку перевозбужден от собственных мыслей. Иду в душ, чтобы усмирить свой пыл, и переодеваюсь в более легкое одеяние: белая водолазка и штаны такого же цвета. Орудие, на всякий случай, прячу внутри своих ботинок.

Двери ее камеры открываются с характерным звуком, я делаю самый дружелюбный вид, на который способен. Шагаю вперед, резко тормозя у входа. Улыбка за секунду слетает с моего лица, как только я вижу Айнею, лежащую в красной луже.

Подбегаю к ней, оседая на коленях. Укладываю черноволосую голову к себе на бедра, штаны тут же пропитываются этой жидкостью со странным запахом, похожим на металл. Но я такой ранее никогда не чувствовал.

Рефлекторно подношу пальцы к носу, вдыхая аромат, который напрочь сводит меня с ума. Меня начинает трясти… Я не понимаю, что это, но я хочу еще и еще.

— Помогите… — ее губы разлепляются, я тут же поднимаю е ена руки и несусь в сторону лекарной.

— Док, посмотри ее! — кладу на кушетку Айнею и отхожу на шаг назад, давая возможность доку осмотреть ее.

— Не может быть… — шепчет недоуменно, — Этого просто не может быть.

— Что там?

— Сейчас-сейчас, господин Президент. Я должен остановить кровь.

Он тут же начинается суетиться, прикладывает томпон к ее порезу, вводит в сгиб локтя какую-то сыворотку. А я стою на месте, просто оцепеневший.

Кровь… Она красная. Такая кровь бывает только… У землян. Мать его.

Все мои догадки подтвердились. Айнея — самая настоящая землянка.

Меня пробивает дрожь, которую ранее я не чувствовал. Хочется тут же удушить ее тонкую шею, сжать своими огромными руками и убить. Но… Я просто не могу.

Я добрался до землян, но я не могу ничего с собой сделать. Я просто хочу, чтобы она открыла глаза.

Да! Пусть откроет, и я вытрясу всю дрянь из ее головы! Я узнаю, где все остальные. Я буду пытать ее, опрашивать. Пока она не расколется и не скажет правду.

— Док, сколько ей нужно времени?

— Я не могу точно сказать, господин Президент. У нее есть пульс, — он показывает мне, как нащупал его в районе ее шеи, — Она жива. Сейчас мы остановили кровь, я влил ей сыворотку восполнения важных элементов. Проспит несколько часов.

— Хорошо, док, — кивая, не отрывая от нее взгляда, — Сообщи мне, как только эта… Придет в себя.

— Будет сделано. Господин Президент, позвольте узнать, что вы планируете делать дальше? Ведь она…

— Землянка? — хмыкаю я, — Поверьте, ее ждет очень увлекательно путешествие.

Больше я ничего не говорю. Выхожу из лекарной и иду размашистым шагом в свою комнату. Там наспех раздеваюсь, смотрю на свои белые брюки в алых пятнах… И не удержавшись, снова хватаю, желая заполнить аромат ее крови. Это точно какое-то помешательство.

Я должен немедленно это прекратить. Прекратить сходить с ума по ней. Она — враг. Она… Черт…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 33. Тарик

Идет девятый временной период с момента паршивой связи между нами. Не представляю, что она делает и как она… И это незнание сводит с ума. Буквально заставляет метать искры в чертов пол укрытия Переса и остальных.

Лиму лучше, мы с ним даже успели подружиться. Конечно, это сильно сказано, потому что он сначала меня испугался. Пришлось успокаивать и говорить, что мои глаза — это норма для некоторых форм жизни. Мальчик в целом был осторожен, но принял информацию.

Теперь же, я должен придумать, как спасти ее. Но из того, что есть, наши силы значительно ниже. Ренар привез с собой настоящий отряд, и как мне кажется, не один. А кроме меня может наберется еще несколько…хм…воинов, чтобы противостоять обученным убивать на Аресе.

Это тщетно даже просто в мыслях. Тру лицо, пытаясь найти лазейку в шаттле. Помню, когда мы проходили учения, нас бросали в самые отдаленные места Ареса, где нет ничего, лишь пустырь. Наша задача была выживать, а вот когда ты проходил этот этап, то попадал в подобный шаттл, как у Ренара.

Схематичное изображение на бумаге и голография, что сейчас по памяти воспроизводит мое нахождение там, пока лишь дают мне один вариант. Вырубить рубильник и отключить энергию.

Однако, через десять секунд включится запасной источник, и тогда заблокируются все отсеки, и нужный мне в том числе.

Твою галактику!

— Тарик? — в помещение заглядывает Перес, и я быстро смахиваю экран.

— Слушаю…

— Есть мысль отвлечь тех, кто курсирует на площади, — серьезно он заявляет, а я хмурюсь и пытаюсь разгадать их план.

— Колесницей? — вспоминаю, как Айнея появилась перед Президентом.

— Да, — кивает парень: — Только горящая…

— Если вы хотите въехать в шаттл, то это приведет к блокировке, — тут же мрачно предостерегаю: — Но можно задеть корабль Президента… — неожиданно приходит мысль, и я спешно вывожу на экран всю площадь: — Здесь корабль, шаттл в пешей доступности. Задача задеть, и тогда стражи ринуться спасать и решать проблему. Лишь только по двое останутся у входов по уставу…

Смотрю на Переса, не скрывая ликования.

— Тогда решено, мы готовим колесницу и снаряды, — киваю, наконец, ощущая прилив сил.

Скоро, Айнея, совсем скоро.

Перес оставляет меня одного, а я вдруг чувствую уже позабытый зов.

Недоумевая, клацаю на чип, а передо мной выскакивает фигура не Ренара, а его стражей.

— Господин Тарик, — кивают они, вызывая мой скептицизм.

— Чем могу? — прищуриваюсь, потому что не к добру это.

Да и вряд ли Ренар решил вопрос с мерой наказания. Он очень щепетилен в подобных вопросах, особенно, когда это касается его лично. И у меня тут нет ни единого шанса на спасение. Пусть и не было прямого нарушения приказа, но я догадывался о том, кем является эта тартесская бунтарка. Но умолчал о том, что чувствовал. Во всех гребанных смыслах этого слова.

— Вам приказано явиться сегодня в четвертом временном периоде, Президент будет ожидать вас на корабле…

Хмурюсь, потому что последнее явно не то, чего я, черт возьми, ожидал.

— Почему на корабле?! Мы улетаем? — тут же задаю вопрос.

— В случае, если вы не явитесь, вы останетесь на Тартессе, в течение одного дня вас отключат от энергии и лишат всех званий и привилегий, которые вы имеете.

Ошарашенно пялюсь на белоснежное обмундирование полуживых роботов, и хочется взять и разломать их долбанные шлемы.

Они отключаются, а я еще секунду сижу и пытаюсь понять, что он, черт возьми, задумал. Надо успеть предупредить Переса, чтобы не смели трогать корабль. Если там будет Айнея, то мы можем навредить ей своими действиями. Ренар бывает жесток и крайне хорошо умеет отключать эмоции. Чего уже нельзя сказать обо мне.

Как же ты там, девочка?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 34. Айнея

Во рту ужасно сухо, я пытаюсь найти в полости рта хоть намек на слюну, но ничего не выходит. Шершавый язык будто набух, а руки и ноги настолько ватные, что невозможно даже пошевелить пальцами.

Издаю звук, больше похожий на жалобный стон. Что-то холодное касается моего лба, несколько раз давит на точки у скул, а после мое веко оттягивают и слепят меня ярким светом.

Вскрикиваю, пытаясь увернуться от обжигающей роговицу боли.

— Тихо, — голос незнакомый, — Я не собираюсь тебе причинять вред. Но я должен понять, что с тобой.

— Если вы действительно не желаете мне смерти, то уберите этот ужасный фонарь и дайте попить, пожалуйста.

Мне не приходится повторять дважды, этот кто-то и правда убирает от меня яркое пятно, а у губ через минуту появляется прохладная и очень долгожданная жидкость. Делаю жадный глоток, сладковатая водичка растекается по гортани, насыщая меня и наполняя энергией.

— Я прочитал, что вода с сахаром поможет тебе.

— Где прочитали? — мне наконец удается полноценно открыть глаза. Передо мной незнакомый мужчина в белом халате. Один его глаз ярко-зеленого цвета, а второй оранжевый. Он химера.

В этой галактике только одна каста инопланетных существ имеют разные глаза. Это лекари. Они же доктора. Называй как хочешь.

Зеленый глаз отвечает за сканирование, они могут смотреть рентгеновским зрением и видеть все внутренности. Но разумеется… Только у таких же инопланетных существ. У меня он точно ничего разглядеть не мог.

А оранжевый цвет отвечает за исцеление. Они не могут одним глазом исцелить любую болезнь, хотя… Я бы мечтала, чтобы хоть один лекарь посмотрел моего брата. Но ранения они зажевлять могут. И еще ряд заболеваний на органах.

— От землян достала книга, — он показывает мне старый, еще начала двадцать первого века, медицинский сборник, — Здесь и ваша анатомия, описание болезней. Ты потеряла кровь, потому что поранила важную артерию, но не сонную, — он перелистывает страницу, — Иначе бы умерла.

— Что значит наша? — глупо притворятся теперь дурой, он явно видео мою кровь, но вдруг удастся сыграть роль, что я совершенно ничего не понимаю, о чем он говорит.

Не выходит. Он резко захлопывает книгу, обходит вокруг меня.

— Айнея, — качает головой, — Не нужно врать. Я, конечно, переживу вашу ложь. А вот господин Президент нет.

— Он в курсе? — я замираю, понимая, что если он все знает, то моя смерть где-то совсем близко. Возможно, она уже дышит мне в затылок.

— Он вас сюда и принес.

Что? Рена принес меня в лекарную? Не смешно…

Но судя по выражению лица лекаря, ему и правда не до смеха.

— Мне велено позвать господина Президента, как только вы очнетесь. Я надеюсь вы понимаете, что я не стану от него скрывать этот факт.

У меня просто нет выбора. Ренар меня теперь найдет в любом углу не только этой планеты, а всей галактики. Он будет пытать, захочет узнать правду.

Значит… У меня такая судьба. Но я буду партизанкой! Я ни слова ему не скажу!

Пусть я никогда больше не увижу брата, но я своих не сдам. Я знаю, что Перес позаботится о нем обязательно.

— Что ж… Тогда скажите ему как есть.

Я вновь закрываю глаза, желая уснуть. Или может сразу умереть. Потому что от пыток Ренара умирать намного ужасней.

Я не знаю сколько точно времени проходит. Но когда я слышу звук разъезжающихся дверей, то мне не нужно открывать глаза, чтобы почувствовать присутствие сия величества.

— Док, оставь нас.

Короткий приказ.

— Ну что… Земляночка, — его голос доносится прямо до моих перепонок, раздражая. Я все также лежу, не желая открывать глаза, — Поговорим?

— А есть о чем?

— Конечно, Айнея. Нам точно есть о чем говорить. И знаешь… Мое предложение может тебя заинтересовать.

— Ты думаешь о том, как будешь убивать меня?

— О нет… Убить тебя будет слишком просто. Я хочу большего, Айнея. Намного больше, чем ты можешь представить. Открывай глазки, моя земляночка. Я расскажу.

Его рука смыкается вокруг моего раненного горла, и я резко распахивая глаза от тока по всему телу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 35. Ренар

Ее глаза наполняются ужасом, когда она их резко распахивает. А ее запах кажется проникает в каждую мою частицу. Чувствую запах ее крови, чувствую ее.

Желание сейчас же сдавить ее хрупкую трахею, но я всего лишь пускаю слабые импульсы, которые действуют на нее подобно легкому электрошоку.

Я бы должен сначала выяснить где остальные, чтобы истребить каждого, а затем и убить ее.

Это был бы рабочий вариант, если бы не мое необъяснимое желание обладать ей. Подчинить, заставить покориться и признать меня… Признать, что я тоже чувствую ее флюиды. Те самые феромоны, которые источает ее тело, ее взгляды… И это все по отношению ко мне, а не к Тарику.

— Ренар, пожалуйста… — шепот и испуганный взгляд буквально заставляют меня прижать ее к себе, но вместо этого я резко убираю руки за спину.

— Что? — вздергиваю бровь, прищуривая взгляд: — Теперь ты умоляешь, Айнея?

Вижу, как из глаз девушки вытекает жидкость, и хмурюсь не понимая, что это значит.

— Если ты спасешь моего младшего брата, я пойду на любые твои условия, — говорит она твердо, а прозрачные капли стекают по вискам, впитываясь в ее темные волосы.

Не удерживаюсь от желания коснуться и стираю каплю, а Айнея прикрывает глаза.

— Что это? — спрашиваю, и вижу как она горько улыбается.

— Признак слабости, — вновь шепчет, а у меня в груди будто коротит что-то.

— Почему? — всматриваюсь в ее глаза.

— Потому что люди плачут, когда им больно, — говорит она, чем вводит меня в еще больший ступор: — Я согласна, чтобы ты не сказал, но ты дашь возможность нормально жить моему брату и не… — прищуриваюсь, потому что чувствую, что сейчас просьба будет о страже: — Оставь Тарика, Ренар.

— То есть так просто?! — пытаясь осознать и, все еще растирая влагу с ее глаз пальцами, я вскидываю брови: — Даже не зная, что я предложу…. Это ли не отчаянное положение, Айнея?

— А разве имеет значение, если ты все равно сделаешь по-своему? — спрашивает она тихо: — Моя колония вместе с родителями погибла от рук твоего отца, сейчас я погибну от твоих рук… Закономерно, не так ли? Разве можно надеяться на то, что Эрион когда-нибудь уйдет от кластеров, что эта галактика будет наполнена взаимопомощью и дружбой, а не отстраненностью и правилами, которых с каждым днем становится все больше…

Слушаю то, что она говорит, глядя в сторону с печальной улыбкой. Бледная, будто потерянная, со своими проникновенными глазами — она будто дергает за какой-то рычаг внутри меня.

— Ты поедешь со мной, — раздражаясь на самого себя грозно озвучиваю в воздух: — И останешься на Люмине. Пока.

Она резко переводит взгляд на меня, и в ее глазах читается вопрос.

— Ты станешь моей, Айнея, — бескомпромиссно добавляю: — По собственному желанию.

— Мой брат, Ренар… — сглатывает она, а я снова касаюсь кончиками пальцев этой чертовой шелковой кожи: — Я не сдвинусь с места, пока не буду уверена.

— Твое положение слишком патово, чтобы заявлять мне это, — со скепсисом озвучиваю.

— Тогда что ты хочешь, чтобы быть уверенным в ответе? — бросает она вызов, не сводя своего взгляда.

Хм. Ухмылка так и тянется на лице, и я наклоняюсь ближе к ней.

— Подумай, землянка, что я могу хотеть от тебя…

Ее зрачки резко расширяются, а потом она переводит глаза на мои губы. Незаметно тяну носом ее уникальный запах, который буквально заставляет бить энергию в груди.

Вижу, как неловко и медленно она тянет здоровую руку и касается моих светлых волос. Проводит, чуть приподнимая брови, а я не пойму, что за реакция.

— Жесткие, — шепчет она, а потом сглотнув смотрит в глаза.

Короткое прикосновение отдает чем-то нежным и чувственным, как касание пера. Таким даже интимным.

— Покажи мне, моя землянка, — хриплю я от силы возникших эмоций.

И она показывает.

Робко касается моих губ сама. Обхватывает верхнюю, а ее руки тем временем ложатся на шею. Сгребаю в охапку хрупкое тело, прижимая к себе и заставляя ее подняться.

Ее невинная ласка становится более уверенной, но я отнимаю инициативу. Заставляю ее откинуть голову, оттягивая длинные волосы. Пускаю импульсы в ее спину, усиливая наше обоюдное желание. Слышу ее короткий полустон, полувздох, и это, гребанная галактика, действует на меня уничтожающе.

Я до дикости хочу эту нарушительницу моего спокойствия. И я получу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 36. Тарик

— Какой план действий? — Перес мельтешит передо мной, отвлекая от мыслей. Я понимаю, что он переживает и волнуется, но мне важно продумать каждую деталь, только тогда я смогу выдать окончательный вердикт.

— Ты должен увести землян на юг Тартессы. Другого варианта нет. Я смогу сдерживать Ренара и и его войска, но как долго…

— На юге пустыни, там нет даже намека на воду. Земляне умрут от жажды.

— Вам нужны запасы, чтобы хватило хотя бы на первое время. Пока здесь будет мятеж, вы сможете спрятаться на юге. Дальше, уже будем действовать по ситуации. Но я помогу!

— Почему ты это делаешь? — Перес внимательно смотрит, — Зачем помогаешь нам?

— Я ей обещал.

Он усмехается, качая головой, будто я сказал что-то смешное. Внимательно пытаюсь изучить эмоции молодого мужчины. Отмечаю, что у землян есть характерные отличительные черты. Они зачастую не верят в то, что им говоришь. И их тело подает знаки.

Как сейчас… Он хоть и улыбается, но четко качает головой в разные стороны, показывая свое отрицание ситуации. И правая рука его сжата в кулак, будто он в любую минуту готов к нападению.

Таких мелочей много. Айнея лучше контролирует свое тело, видимо из-за болезни брата убежище землян она покидала куда чаще остальных, и научилась инопланетным повадкам. И все же… Ее глаза… Они не похожи ни на что, пускай она и носит линзы.

Он глубокие, мудрые и отважные. У нас тоже есть такие женщины, но они все на Люмине. Их долго обучают всех этим фишкам, чтобы они смогли стать лучшими женами для правителей.

У Айнеи этот дар от природы. Дар быть женщиной. Наверно, поэтому меня к ней так тянет. И не только меня.

Ренар тоже не отступит. Я сразу почувствовал его взгляд на ней. Это взгляд хищника, того, кто нестерпимо хочет свою жертву. Хочет ей обладать, хочет ее подчинять.

Отчего-то внутри меня бушует уверенность в том, что саму Айнею он пока не тронет. Она интересна ему и нужна. А Ренар не любит отказываться от своих игрушек, тем более от таких редких.

— Я принесу запас лекарств для ее брата, ты должен будешь контролировать его самочувствие, Перес. Запасов вам хватит, главное объяснить, что это временно… И вы обязательно вернетесь домой.

— Наш дом давно уничтожен. Ничто не сравниться с Землей.

— Ты там никогда не был, откуда тебе знать? — теперь и я усмехаюсь. Легко говорить хорошее про то, чего ты не знаешь.

— Дед рассказывал, что у нас на Земле были океана, горы, бескрайние лесные… Животные. Ты видел когда-нибудь жирафа?

Я мотаю головой. Понятия не имею, что это.

— А люди видели. Как и сотни других животных. У нас были времена года. Зимой был снег, такой белый и холодный. А летом цвели цветы. Знаешь, цветы очень красивые. Мужчины обычно дарили цветы женщинам, которые им нравятся.

— Как они выглядели?

Я становлюсь заинтересованным. Интересно, если бы у меня был доступ к этим цветам, Айнеи бы понравился такой подарок?

— Разные виды. У них были длинные стебли зеленого цвета, а сверху бутон с лепестками. У каждого цветка свои особенности.

— Вы сами виноваты, — качаю головой, — Вы устраивали войны, убивали друг друга, истязали в кровавых битвах. А после уничтожили весь мир ядерным взрывом. Земля непригодна для жизни. И ты это прекрасно знаешь. Мы к вам не приходили, это вы пытались найти спасение в нашей галактике. Наше право было защищать территорию от врага.

— Вы даже не попытались нас услышать! Сразу перешли к уничтожению!

Я понимаю, что наш разговор затягивается, а времени и так мало. Спорить бессмысленно, много лет прошло. Я понимаю его обиды и боль, но я один не готов нести ответственность за то, что сделало наше правительство. Значит… Тогда так было нужно.

— И тем не менее я здесь и помогаю вам. Поэтому прошу тебя, Перес, давай поторопимся и начнем подготовку к отступлению. В ночь нужно выходить.

— Хорошо, — он соглашается с моими аргументами, — Позаботься о ней.

— Мог даже и не просить.

Он наконец уходит, оставляя меня в тишине, а я наконец дорабатываю свой план по спасению всех землян и самой главной горячей земляночки, к которой меня так сильно тянет.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 37. Айнея

Я уже могу двигаться сама, однако меня все равно перевозят на какой-то конструкции. После того разговора я больше не видела Ренара, и это вносит определенную смуту. Потому что у нас сделка. Он обязан сдержать свое слово. И я действительно буду готова на все ради этого. Если он даст жизнь Лиму, я готова быть его рабыней. Да, не такой участи я хотела для себя. Особенно, когда строила заговоры и теории по нападению, однако, сейчас все очень сильно переигралось. И если Лим будет жить как инопланетянин на планете, где все есть и в достатке, то большего мне не нужно.

Меня везут куда-то по коридорам шаттла, и я не понимаю, потому что ощущение, что здесь осталось очень мало стражей. Разве бы Ренар оставил так мало?

Одни вопросы, которые утяжеляют мою голову, потому что я не могу найти ни одного ответа. Мысли о Тарике я стараюсь забаррикадировать своими же нейронными соединениями, потому что это буквально сводит с ума. Доводит до стресса и отчаянной паники.

Я переживаю о нем.

Каждый раз закрывая глаза, я вспоминаю его «бежать» потому что это было последнее, что я слышала от Тарика.

Наконец, я чувствую как мою машину, на которой меня возят, останавливают, и оглядываясь, я осознаю, что мы на корабле.

Вижу нескольких стражей, вижу доктора; который уже сидит и пристегнут. Однако, судорожно вожу глазами по пространству и не вижу Ренара.

— Где Президент? — наконец, обращаюсь хоть к кому-нибудь.

Однако, меня словно никто не слышит. Снова вожу глазами по ним и не понимаю. А затем раздается мощный взрыв, который сотрясает пространство так, что я валюсь со своего кресла. Зажимаю уши, потому что в них противно и ужасно звенит. Но это не помогает, складываюсь в позу эмбриона и кричу, чтобы хоть как-то себе помочь.

Второй взрыв происходит через секунду и корабль буквально подкидывает в воздух. Замечаю, как один из стражей потерял сознание, ползу к нему, чтобы взять хоть что-то из оружия.

Какого Эриона происходит?!

Нахожу какой-то луч, видимо он чем-то стреляет, и даже не разобравшись, как это работает, я пытаюсь открыть вход на корабль.

Доктор откашливается и тут же принимается мне помогать, а те, кто сидят в кабине пытаются завести махину, чтобы она полетела.

Оглушительный вой сирен внутри корабля продолжается, и невозможно даже вымолвить и слова.

Давай. Еще немного. Мы со всей силы наваливаемся на крышку двери и наконец, она откидывается в сторону, а мы шумно дышим.

Однако, мне не удается перевести дыхание, потому что я вижу то, что заставляет меня панически бояться.

— Тарик? — шевели одними губами и вижу, как он наставил оружие на Ренара.

А тот в свою очередь, отпустив людей, потому что они просто стоят по периметру и ничего не делают, направил на него свою руку.

— Нет…

Шепчу, практически выкатываясь с задымленного корабля.

— Нет! — уже громче повторяю, но меня захватывают два стража, которые удерживают: — Отпустите!!! Пусти! Козел!

Вижу взгляд Тарика, и даже едва уловимую его улыбку, но судорожно мотаю головой.

— Убери оружие, — молю одними губами.

Ренар даже не смотрит на меня, а я отчаянно хочу, чтобы он увидел.

— Ренар! — зову Принца этой галактики, срывая голос.

Но он невозмутим. Он даже не двигается.

— Отпусти! — вспоминаю про чертов луч, и резко вздернув его, я рассекаю стражу его обмундирование: — Только тронь меня, я оставлю вас всех без пальцев и языков! — шиплю, прежде чем в несколько шагов пересечь расстояние до Ренара.

Я встаю аккурат возле него. Несколько сантиметров до его пальцев, на кончиках которых искрятся белые молнии.

Смотрю в глаза мужчине, а он выжидает. Я знаю, что он ждёт мой выбор. И более того, он знает каким он будет.

— Ренар, — шепчу ему со слезами на глазами: — Прошу, не трогай Тарика…

— Айнея! — грозный голос воина разрезает пространство, но мне плевать.

Я не дам ему погибнуть и загубить свою службу только потому что мы… Только потому что он отважный, смелый, добрый и сильный. О таком ведь мечтает каждая девочка, не так ли.

— Айнея, отойди! — снова Тарик рычит позади меня.

— Один шаг, Тарик, и ты труп, — коротко чеканит Ренар, а я не пряча слез, делаю еще один шаг ближе к нему.

— Пожалуйста… Мы с тобой договорились, — еще немного и одна искра заденет мою грудь, что может навечно выключить мое сердце.

Ренар хмурит брови, а я бросаю луч и посылаю в него едва уловимую улыбку. Двое инопланетян, что стоят сейчас друг напротив друга, готовы убивать, а я в эту секунду нахожу что-то нужное и в мрачном светловолосом боге этой галактики и в мужественном темноволосом воине. На секунду оборачиваюсь на Тарика, который качает головой, и снова возвращаю взгляд к Ренару, а затем делаю еще один крохотный шаг, чтобы раз и навсегда вкусить силу Президента.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 38. Ренар

Она идет ко мне, склонив свою черноволосую голову. Прячет красивые не изнеможения глаза, а шаг ее отдается гулким эхом. Мой некогда верный воин Тарик окликает ее несколько раз, но она не реагирует на его голос, следует точно ко мне в руки.

Подходит ближе, я смотрю на эту хрупкую воинственную деву свысока, изучая каждый сантиметр ее лица, часть которого доступна моего взору. В ней чарует все, она самая настоящая загадка, которую хочется разгадывать, совершенно не уставая.

Я ненавижу землян… Я хочу их уничтожить всех до одного. Всех… Кроме нее. И это злит неимовернее всего. Злит, что мои принципы летят к черту, стоит мне только оказаться возле этой бунтарки с необычным запахом.

— Господи Президент, — она начинает совсем тихо, прочистив горло, повторяет чуть громче, чтобы Тарик тоже услышал, — Я прошу вас оставить Тарика. Взамен на это… — она делает паузу, содрогаясь всем телом, — Я готова стать вашей рабыней. Делать все, что вы пожелаете. Абсолютно все.

— Не много ли у тебя условий, Айнея?

Усмехаюсь. Мне нравится, что она готова стать моей. Но я не люблю, когда мне ставят условия. Однако, все же, я конечно, заинтересован. Заинтересован в том, что она будет по своей воле моей, а не по принуждению.

— Я понимаю, господин Президент, что прошу многого. Но все же… — она наконец поднимает свои глаза, смотря прямо в мои. Забирает этим взглядом все мои силы, сопротивляться не получается совершенно, — Это последняя моя просьба к вам. Я больше ничего просить не стану.

— Почему ты думаешь, что так интересна мне, Айнея?

— Вы все еще меня не убили, хотя могли. Значит, я вам нужна. Прошу, — на осекается, — Ренар, прошу, не убивай его. Он пытался мне помочь, он просто хороший, но у меня к нему, — она зажмуривается, поджимая губы, — У меня нет к нему чувств.

Я лукаво улыбаюсь. Эта новость радует, хотя, я почти уверен, что сказано это специально этими алыми спелыми губами. И все же я вижу, как меняется лицо моего воина. Как он опускает руки, делая шаг в нашу сторону. Как на его лице поселяется разочарование и боль.

— Айнея, что ты такое говоришь? — воин наконец подает голос, — Он одурманил тебя, да? Скажи мне! Я заберу тебя, сдохну, но заберу.

— Не нужно, Тарик! — она кричит очень громко, — Не нужно. Наш поцелуй был… ошибкой. Прости, что дала тебе надежду. Прости, что ты подумал о нас, как о чем-то возможном. Но ты был лишь средством для достижения цели. Мне просто нужна была помощь с братом.

Свою широкую улыбку скрыть совсем не получается. Я чувствую себя на пьедестале. И совершенно не понимаю эту новую эмоцию. Мы никогда с Тариком не делили женщину, потому что таких женщин на Люмие полно. Я мог попользоваться инопланеткой, отдать ее тарику, а после он мог передать еще кому-то. Это абсолютно нормальная практика.

Но как только я представляю, что такой же путь могла пройти Айнея, то меня сворачивает всего в бараний рог. Хочется тут же уничтожить каждого, кто мог о ней подумать в таком ключе. И Тарика в первую очередь.

— Позволь мне попрощаться с ним, — она умоляюще на меня смотрит.

Я не хочу, чтобы она подходила к нему. И она это осознает.

— Прошу, — ее рука касается моей, — Ренар. Я твоя. Слышишь? Я просто ему еще раз ему объясню. Хорошо?

Она оглаживает своими пальцами мою шею, и меня пробивает адским током. Внизу все стягивает жестким узлом. И я знаю уже, что пока мы будем лететь на Люмину, я буду трахать эту землянку жестко и сладко. Она будет кричать только мое имя. До конца своих дней.

— Два слова. Айнея, ты можешь сказать ему только два слова. После мы вернемся на корабль.

Она кивает, быстро семеня в сторону воина. Она растерян, не понимает, что происходит. Она встает на носочки и что-то шепчет ему. Я тут же взрываюсь от гнева.

— Вслух, Айнея! Чтобы я слышал! Что ты ему сказала?

Тарик внимательно изучает лицо моей землянки. Хмурит свои брови и отходит от нее на шаг, обращаясь ко мне:

— Она сказала, что игралась мной. Забирай ее, Ренар. Мне такая и даром не нужна.

Он отходит все дальше, я щелкаю пальцами, чтобы стражи его увели подальше.

— Пошли, — хватаю ее за локоть, волоча за собой.

— Он будет жить? Это моя вина. Я его подставила. Я понесу наказание.

— Жалеешь его?

— Нет… Просто… Он же твой друг.

Усмехаюсь, качая головой. Я дам ему последний шанс. Пусть разгребает все дерьмо с землянами здесь на Тартессе. Потом вернется на Арес и будет нести службу там. На Люмине ему делать больше нечего. Чем дальше он будет от нее, тем спокойнее я буду спать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 39. Тарик

Смотрю ей вслед, наблюдая, как он уводит ее. Внутри натуральный котел раздражения и гнева, коего я не чувствовал никогда. Ощущение, что она одним своим существованием заставляет меня испытывать набор таких чувств и эмоций, которые чужды всему инопланетному.

Вижу, как резко он дергает ее за локоть, и тело само собой ведет вперед. Прикрываю глаза в попытке обуздать своих демонов, но это тщетно. Замечаю нескольких стражей, которых он кивком головы направляет ко мне.

Ссылка продолжается, судя по всему. Он сделает все, чтобы отдалить меня от Айнеи, потому что ведь чувствует то же, что и я. Как бы я не хотел признавать, она воздействует на Ренара и на меня… И как бы то ни было и к чему бы ни привело, сдаваться не в моей природе.

Он и сам это понимает. Он выбирал меня из сотни воинов и помнит за что выбрал. Потому так рьяно хочет увести ее, потому хочет ее ограничить. И я бы должен радоваться, что из-за его влечения она еще дышит, однако… Лучше бы я спасал ее от его лучей, нежели должен согласиться на то, что он присвоит ее себе.

— Не трогать, — цежу стражам сквозь зубы, невольно включая свечение глаз.

Они тут же готовятся к тому, чтобы достать оружие, а я лишь наблюдаю, как закрывается шлюз корабля, за которым исчезает девочка, проникшая мне под кожу.

Напоследок бросаю взгляд в Ренара и я уверен, мы еще обсудим происходящее. Как господин Эриона он волен на многое. Впрочем, всегда остается тот самый винт в механизме, который вытащи, и даже если работать конструкция продолжит, то рано или поздно шестеренки встанут. Ренар знает это. А еще прекрасно понимает, что я осведомлен о многом… Включая и информацию о его отце и их взаимоотношениях.

Айнея пожертвовала собой, и для меня это имеет огромное значение. Еще никто никогда не делал ради меня подобного, а посему эту ситуацию я так просто не оставлю. Да и слова извинений, сказанные шепотом, показали мне гораздо больше, чем она вообще могла произнести.

Однако, на эту минуту у меня нет ни единой мысли как решить проблему, сохранив ее себе, при этом помогая с лечением ее брату и не имея церберов Ренара на хвосте.

Скрыться в другой Галактике? Было бы возможно, не имея Лим такой потребности в лекарствах и уходе… А по существу, вылечить его и поставить на ноги сможет только Ренар.

— Господин…

— Знаю я, — рявкаю в ответ стражам, уходя подальше от них.

Как раз в этот момент корабль поднимается от поверхности планеты и набирает обороты, чтобы наконец вернуться на Люмину. Бросаю последний взгляд, хмурясь и морщась от силы, с которой закручивается воронка воздуха под кораблем Президента, и представляю, что там, у одного из иллюминаторов она смотрит на меня в ответ. А в ее груди зияет рана от того, что приходится прощаться со мной.

Резко отворачиваюсь, потому что чувствую как проваливаюсь в черную бездну своей души, а если так продолжится, то я не удержусь и полечу за ними. Устрою нападение на самого президента, лишь бы обнять ее хотя бы раз, вдохнуть этот чертов аромат, что въелся в ноздри и ощутить эти вишневые губы на своих.

Двигаюсь в сторону шаттла, он хочет, чтобы я землян уничтожил, хочет доказательств преданности.

Я их ему устрою.

Врываюсь внутрь шаттла и прямо направляясь в его кабинет. Здесь осталось лишь несколько человек, которые будут следить для Ренара за всеми. От них нужно избавиться в первую очередь.

Разбиваю защиту на кнопке аварийного сигнала и с силой жму на него, чтобы все выстроились в оружейной.

И теперь я готов устроить шоу. Пусть наш президент смотрит и наслаждается своей работой.

— Цель — земляне, — врываюсь в оружейную и тут же громогласно заявляю: — Я указываю на мишени, вы истребляете. Слаженно и четко.

Все, как по команде синхронно кивают, а я киваю на выход. И теперь у каждого свой луч, который они перед выходом берут.

Наблюдаю этот строй и вижу тех самых, кто и должен пойти с остальными.

— Эй, вы! Тоже на выход! — отдавая приказ, подсвечиваю руну президентского воина, а соответственно указываю на свои привилегии.

Все, как по струнке слушаются и шеренгой выстраиваются на выход. Теперь, главное, чтобы Перес сделал именно то, что мне нужно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 40. Айнея

Я слышу только топот ног, большое количество стражей бегают по кораблю в попытке починить тот ущерб, который нанес взрыв. И даже несмотря на неполадки, мы все равно взлетаем.

Через время мне приносят еду, я поглощаю пищу без особого удовольствия, потому что от сильного напряжения у меня ноет желудок и подташнивает. Но нормально я не ела давно, поэтому запихиваю в себя куски, лишь бы унять эту тревогу.

Я надеюсь… Нет, я уверена, что Тарик обязательно поможет Лиму. Хоть мне и пришлось сделать выбор не в его пользу, он знает, что я это сделала и для него тоже. Иначе бы Ренар не оставил воина в живых. А я бы не смогла спать ночами, зная, что он встретился со смертью из-за меня.

Поэтому все сложилось так, как должно было быть. Осталось только привыкнуть к Ренару…

Я только вспоминаю о нашем правителе, как он тут же дает о себе знать. Заходит в комнату вальяжно, осматривает все внимательным взглядом и молчит.

— Господин Президент, — киваю ему, — Вы что-то хотели?

Вопрос выходит довольно провокационным, потому что он тут же ухмыляется, прожигая меня взглядом. Цвет его глаз меняется тут же.

— Я очень устал за эти дни, Айнея. Ты не могла бы сделать мне массаж?

— Да, конечно, — медленно встаю из-за стола, двигаясь в его сторону. Внутри все противится, но мне нельзя сейчас показывать свой характер.

Подхожу к нему вплотную, он наблюдает за каждым моим действием, заставляя кожу лица гореть.

— Я сниму с себя обмундирование, — он начинает медленно стягивать защитные китель, — Чтобы ты могла промассировать каждую мышцу.

Через минуту он остается по пояс обнаженным, демонстрируя свои высеченные словно ножом мышцы. Тело у нашего президента красивое, статное. И я начинаю сильно нервничать.

Потому что… Господи, я никогда не видела мужчину в обнаженном виде так близко.

Перес иногда переодевался при мне, но Пересу до Ренара… Очень далеко.

Я не знаю, как называется это чувство, что я сейчас испытываю. Но ощущения совершенно новые и странные, будто внизу живота завязывается тугой узел, заставляя меня ерзать на месте.

Ренар усаживается в кресло, явно довольный моей реакцией на него. Я подхожу еще ближе и медленно опускаю ладони на широкие плечи. Его кожа очень мягкая, гладкая и неимоверно горячая.

У люминцев температура кожи может достигать пятидесяти градусов. Ладони тут же обжигает, и я их убираю подальше.

— Что такое?

— Вы очень горячий, господин Президент. Мои ладони не привыкли к такой температуре.

— Ты должна привыкнуть, Айнея. Потому что скоро тебе придется слишком часто касаться меня, — его откровенные слова запускают целый механизм внутри моего тела. На спине выступает испарина, а дыхание становится более учащенным, — Дай мне свою руку.

Я вкладываю свою ладонь в его, он тут же опускает ее ниже, проходясь по своей груди. Скольжу от верха к низу. Ладонь продолжает обжигать, стискиваю зубами нижнюю губу.

— Айнея, — он зовет меня, и его голос слышится, как через толщу воды, — Я хочу другой массаж.

— Какой, господин Ренар?

Теряю рассудок окончаткльно, когда он останавливает мою ладонь в районе своего пупка.

— Я хочу, чтобы ты оголилась также, как и я. Давай, девочка.

Его просьба приводит меня в ступор. Хлопаю глазами, не понимая, что происходит. Он же наверно шутит, да?

— Сними свою кофту, Айнея. Покажи мне себя.

— Господин Президент… Я не могу.

— Это приказ.

Пячусь назад, прикладывая руки к своему неугомонному сердцу. Черт возьми, да, я смелая! Я могу уложить на лопатки любого, кто на меня нападет… Но есть небольшой нюанс.

Я совершенно неопытная во всех этих делах. Меня никто не обучал, никто не рассказывал, что это такое. Я ничего не знаю про близость между мужчиной и женщиной.

И ни один мужчина еще не видел меня обнаженной.

А теперь… Сам президент нашей галактике, который так ненавидит землян, просит, чтобы я обнажилась перед ним. Чтобы что?

Чтобы сделать меня своей.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 41. Айнея

Его пронзительный взгляд заставляет волоски на коже вставать дыбом, пока я медленно пытаюсь снять с себя плотную материю. Пальцы дрожат, не попадая по кнопкам костюма, а сердце и вовсе будто остановилось.

Ренар вальяжно раскинулся на одном из сидений корабля с оголённым торсом, выжидающе рассматривая меня.

— Не бойся, — коротко призывает он. — Подойди ближе…

Буквально за несколько секунд я стою, не в силах двинуться с места. Меня в прямом смысле вводит в замешательство то, что он может со мной сделать... Но, вспомнив, зачем я здесь, несмело двигаюсь к инопланетному королю.

Может быть, всё не так уж и плохо?

Подхожу к нему, но он указывает подбородком, давая понять, что нужно ещё ближе.

Встаю между его широко расставленными коленями и тут же замечаю удовлетворённый блеск в его глазах. Дрожащие пальцы до побелевших костяшек сжимают полурасстёгнутый верх моего костюма. Уже виднеется кусочек ткани короткого топа, скрывающего мою грудь.

Вижу, как Ренар протягивает свои мощные руки к моему костюму и мягко убирает мои ладони, ослабляя собственную хватку. Я прижимаю руки чуть ли не по швам и с паникой в глазах смотрю на него.

В два движения он до конца расстёгивает верх моей кофты. Судорожно дышу — и он прекрасно видит, как мой живот ходит вверх-вниз от этого рваного дыхания.

Он чуть привстаёт, двигаясь ко мне ближе. А когда оголённые плечи касаются его горячих ладоней, стягивающих вниз рукава, меня будто пронзает ток. Я сглатываю от тех импульсов, что проникают под кожу, и ищу ответ в его глазах.

— Не волнуйся, малышка, — хрипит он даже с долей нежности, нагоняя на меня ещё больше морока.

— Ренар… — сама не понимаю, почему шепчу его имя.

Но это действует на президента: его глаза загораются ещё ярче, а грубоватые пальцы, скользящие по моей коже, вызывают настоящую войну внутри меня.

Не замечаю, как будто сама тянусь к нему ближе, а его горячее дыхание опаляет мою кожу на животе.

— Дотронься до меня, Айнея, — снова сипло приказывает он.

И я немедленно исполняю его приказ.

Хватаюсь за его мощные, стальные плечи, а Ренар в одно движение прижимает моё тело к себе и, сам не знаю как, усаживает меня к себе на колени.

— Я хочу, чтобы ты как следует исследовала моё тело, Айнея, — не сводит он взгляда с меня, а тем временем его палец, с которого опускается световой луч, будто проводит линию по моему топу.

Сглатываю, тяжело дыша, и наблюдаю за тем, как белый, мерцающий луч буквально сжигает материю, не причиняя мне боли.

— Ох… — вырывается у меня, и я вижу, как Ренар опускает взгляд на мои губы.

Кажется, в эту секунду президент теряет контроль над собой.

Его глаза буквально источают свечение, которым он обдаёт меня. Не понимаю, что ощущаю, потому что внизу живота начинает собираться что-то неизведанное и тугое. Я даже пытаюсь как можно сильнее сжать ноги, но Ренар, будто зная каждое моё движение, уверенно удерживает их, не давая мне этого сделать.

Вокруг нас фантастическим облаком пульсирует белый свет, исходящий от президента, и я не понимаю как, но в момент касания его губ к моим я будто уже отчаянно этого хочу.

Он с привычной властью и силой раздвигает мои губы в поисках языка. А когда находит его, то, не давая мне опомниться, тут же вступает в противостояние с ним.

Пальцы сжимают его стальное тело, но я думаю, что он даже не чувствует этой моей силы. А когда я касаюсь его длинных волос, слышу утробное рычание.

В следующую секунду он разворачивает меня лицом к себе, резко отстраняется и пристально смотрит в глаза.

— Ты станешь моей, Айнея… — хрипит он, руками буквально сжигая остатки моей одежды и полностью обнажая моё тело. — По своей воле.

Шумно дышу, а ногти тем временем пытаются вонзиться в его кожу. Закусываю губу, потому что уже совершенно ничего не понимаю.

Хочу лишь чувствовать эту высокую температуру, эти ласки на грани с опасностью и возможной болью. Звучит дико и страшно, но сейчас, глядя на президента... боже, я действительно этого желаю.

Хочу, чтобы он уже сделал меня своей. Потому что ощущение такое, что если он этого не сделает — я буквально не выдержу всех этих ощущений.

Для землянки это слишком.

Его искры, разлетающиеся по моему телу... которых ты боишься, но которые, напротив, не вредят, а будто ласкают, вызывая и обнажая твои потаённые желания. Грубость, которая доводит тебя от отрицания до изнеможения.

И взгляд.

Этот горящий, испытующий взгляд, который возводит все мои нервные окончания к небу. И пока они не окажутся где-то там, в небесах, ощущение такое, что успокоиться будет просто невозможно.

Ренар, будто почувствовав мою покорность и готовность, ведёт рукой по моему бедру. Глубоко вздыхаю в ожидании. Только мне уже будто мало... или я просто где-то на задворках разума всё равно боюсь.

— Поцелуй меня, пожалуйста, — едва слышно шепчу, и мужчина, резко притягивая меня к себе, откидывает мои волосы, открывая себе доступ к шее.

Чувствую, как он вдыхает запах у моей шеи, а затем ощутимо прикусывает её, вырывая мой глухой стон.

Повторяет вновь и вновь, заставляя теряться в этих ощущениях. А затем его вторая рука, наконец, касается меня там, где ещё ни один мужчина меня не трогал.

Судорожный вдох срывается с губ, а Ренар, продолжая свою напористую ласку, уверенно раздвигает мои складки и поглаживает моё лоно. Выгибаю спину от новых ощущений, а он буквально рычит от моей реакции.

— Ты уже совсем готова, Айнея, — хрипит он шёпотом, и только в эту секунду, приоткрыв затуманенный взгляд, я замечаю, что мы оба обнажены.

Сглатываю и киваю Президенту.

Возможно, я об этом пожалею. А возможно — это будет тем, что навсегда останется в моей памяти не только как жертва ради спасения брата, но и как что-то невероятно приятное и, как бы то ни было, желанное.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 42. Айнея

Его длинные, ловкие пальцы с удивительной лёгкостью растягивают меня внизу, где всё ещё стеснено и не привыкло к чужому прикосновению. Каждое его движение словно натягивает во мне невидимые струны — я вся дрожу, содрогаюсь мелкой дрожью, будто загнанная в угол зверушка, а моё тело само не понимает — бояться ему или ждать продолжения.

Это странно — ощущения колются изнутри, тянут, растягивают мою не привыкшую плоть, но где-то в самой глубине рождается иная дрожь — первобытная, смущающая и пугающая своей новизной.

Я вспоминаю строчки из старой, пожелтевшей от времени книги, найденной в забытой секции библиотеки — той самой, где ещё хранилась литература с Земли. Там говорилось, что боль — неотъемлемая спутница первого раза. Что только преодолев её, приходит настоящее наслаждение.

Должна ли я сказать ему? Должна ли объяснить, что со нужно иначе? Вряд ли Ренар знал до меня хоть что-то о женщинах-земляночках…

Пока я медлю, его пальцы безжалостно и чуть глубже прорываются в мою тесноту — в самое потаённое, нетронутое…

— Ах!.. — острый, хриплый стон вырывается из горла сам собой.

Всё внутри болезненно сжимается, я инстинктивно отшатываюсь, увожу бёдра назад, подальше от вторжения. Пальцы Ренара с предательским хлюпаньем покидают моё тело, оставляя после себя пульсирующую пустоту.

Я быстро отползаю к краю ложа, прижимаю к груди колени, сжимаюсь в комок, будто пытаясь спрятаться от этого хищного, властного мужчины, который умеет обращать меня в ничто одним только взглядом.

Вся моя дерзость, колючие слова, притворное равнодушие — исчезают, тают на глазах, как утренний туман.

— Что случилось? — его голос ровный, но в нём проскальзывает тревога.

Он смотрит на меня пристально, пронизывающе. Его взгляд скользит по моему телу, по моему лицу… Оценивает. Проверяет. Не разыгрываю ли я сцену?

— Больно было, — тихо признаюсь, запнувшись на словах.

— Почему? — его голос становится чуть более жёстким, требовательным.

— Потому что… — я делаю глубокий вдох. — У землянок тело устроено немного иначе. Первый раз… почти всегда сопровождается болью.

Его глаза прищуриваются. И вдруг губы расползаются в хищной, почти торжествующей улыбке.

— Так вот оно что… — тянет он с особым удовольствием. — Ты девственница, Айнея?

Моё сердце сжимается от стыда и страха.

— Вы… вы знаете, что это значит?

— Слышал, — голос его становится низким, насыщенным каким-то первобытным триумфом. — Это прекрасно. Ты даже не представляешь, какое это счастье — быть твоим первым. Это подарок. Ни одна женщина на Люмине не может мне этого подарить. Это высшая честь для мужчины вроде меня. Быть первым!

Его голос проникает в меня так же настойчиво, глубоко, властно.

— Это значит, Айнея… что ты принадлежишь мне полностью. Без остатка. Никому и никогда до меня ты не позволяла касаться себя.

Я глотаю воздух рваными глотками. Глупо надеяться, что эта новость его остановит. Напротив… я вижу, как в его взгляде вспыхивает огонь. Настоящий хищный голод.

Он протягивает ко мне руку, мягко, но уверенно призывая вернуться в его объятия.

— Иди ко мне, Айнея.

— Пообещай… что не сделаешь мне больно, — прошу почти шёпотом.

Он усмехается — тепло и опасно одновременно.

— Не могу обещать… — Ренар склоняется ко мне ближе, его голос становится почти бархатным. — Но я знаю другое — я заставлю тебя забыть о боли. Я подарю тебе такое наслаждение, какого ты никогда не знала.

Его слова проходят по коже мурашками.

Я покорно ложусь на спину, горя от стыда и внутреннего смятения. Его сильные руки раздвигают мои ноги, ловко фиксируя их за щиколотки. А сам он опускается между ними, словно охотник — к своей желанной добыче.

— Что ты делаешь?.. — голос дрожит на вдохе.

Ренар касается меня пальцами, так осторожно и умело, что моё тело отзывается неожиданной волной тепла. А в следующее мгновение его лицо скрывается из виду… и его горячий, чуть шершавый язык касается моей самой чувствительной плоти.

Мир рушится.

Я вскрикиваю — пронзительно, сдавленно, не в силах сдержать разгорающееся внутри наслаждение.

Он исследует меня неторопливо, со знанием дела, будто точно знает, где скрыта каждая моя слабость, каждая точка блаженства. Его язык скользит, находит её… ту самую… и начинает вырисовывать дразнящий, медленный ритм.

Я вспыхиваю изнутри. Мои мысли распадаются на клочки, растворяясь в ощущениях.

Я не хочу, чтобы это заканчивалось. Никогда.

Когда он отрывается, чтобы взглянуть на меня — на моё обезумевшее, пылающее от желания лицо — я вцепляюсь в его волосы дрожащими руками и притягиваю обратно.

— Не смей останавливаться… — мой голос хриплый, чужой.

Пусть продолжается. Пусть этот сладкий плен никогда не кончается.

Да, чёрт возьми, я сдаюсь. Я принадлежу ему.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 43. Тарик

— Лим? — подхожу к мальчугану, который на вид выглядит слабее, чем в прошлый раз.

Бросаю взгляд на Переса, но тот лишь мрачно поджимает губы.

— Как ты чувствуешь себя? — пытаюсь не пугать своим видом.

Потому что в прошлый раз мы хоть и не особо говорили, но явное любопытство в глазах мальчика сквозило.

— Не очень. Я жду сестру, — отвечает он, поглядывая тоже на Переса, который мгновенно уводит взгляд.

Хотелось бы мне сказать, что все в порядке и Айнея скоро появится. Но все здесь, кроме пацана понимают, что это далеко не так.

— Твоя сестра сейчас в отъезде, Лим, — уверенно заявляю ребенку: — Но я тебе гарантирую, что мы с ней встретимся.

Мальчик кивает, хоть и пытается скрыть свой понурый вид. Отхожу от его оборудованного ложе, и прямиком иду к Пересу.

— Что с лекарствами? — тут же спрашиваю, на что тот поджимает губы.

— Остался пакет того что ты давал с Люмины.

Киваю, раздумывая с пару секунд.

— Значит немного изменим план, — вижу тут же сосредоточенное лицо Переса: — Вырубить систему защиты шаттла я смогу лишь с одного места. Для того, чтобы, — плюю на все эти объяснения и впервые показываю Пересу и нескольким его людям свою голограмму: — Попасть в медицинский отсек мне нужно будет миновать три поста в лучшем случае.

Парни смотрят не без удивления, тем не менее кивают и рассматривают схему шаттла, которую я им демонстрирую.

— Ваша задача уничтожить технический отсек, — озвучиваю жестко и бескомпромиссно: — Там питание всей системы шаттла и если нам удастся, то все двери сначала заблокируются, а спустя несколько секунд отключатся от питания. Я смогу запастись лекарствами для Лима, — многозначительно смотрю в сторону Переса.

— Она тебе дорога, да? — чуть слышно задаёт он вопрос, пока его подопечные просчитывают что им нужно будет и где стоит пробивать шаттл.

Молчу, пытаясь не думать о ней. Не думать о том, где она и что она делает. Отчасти, я знаю ответы на эти вопросы, но клокочущая злость вперемешку с ревностью сейчас лишь нарушат мой план, и тогда я ее выполню единственное, что было важно для Айнеи.

— Она другая, да, — туманно заявляю я, на что Перес лишь усмехается.

— Если Президент захотел оставить ее себе, то ты, его лучший воин, все еще здесь. — этот землянин говорит правильные вещи, и тем самым лишь поднимает новую волну негодования.

Однако, разве я могу сказать в ответ что-то, если, черт возьми, прекрасно осознаю, что так и есть.

— Ренар прекрасно знает, что я не остановлюсь на пол пути… — рычу на Переса, на что тот, кивает и пожимает плечами: — Не отвлекайся. Вам необходимо вырубить, как и питание, так и стражей, кто остался там после отъезда Ренара. Это ясно?

Перес молча кивает, но принимает мой авторитет. Что, к слову, удивительно, потому как изначально я не видел там такого расположения. Но, видимо, сейчас он прекрасно осознает, что его единственный шанс это я. А мой единственный шанс - они.

Мы связаны в этот момент. И неважно нравится нам это или нет.

Потому что если допустить одну лишь мысль, что я останусь без их оружия и, пусть и небольшого количества людей, то я точно не прорвусь сквозь завесу люминских воинов. А они, на свою беду, не смогут выбраться отсюда без меня.

Я пообещал, что доставлю их на другую планету. Однако, я не озвучивал на какую. Галея идеально подойдет, если мы замаскируемся. В этом и есть мой план. Потому что дальше моя миссия будет заключаться совершенно в другом.

А так как там у меня есть одна очень неплохая знакомая, я надеюсь, она поможет. А точнее, у нее не останется другого выбора. Мальчика нужно будет спрятать, пока остальные будут и знать в певцов, художников и прочих.

И самое увлекательное, что президент ни черта не будет знать, пока я не буду уверен в том, что с девушкой все хорошо. И что, он не сделал ничего, чтобы превратить ее в безвольную куклу.

Одна лишь мысль, что Ренар может взять и стереть ее меня выводит из себя и заставляет светиться все тело под моим камуфляжем. Это сделает из нее рабыню Ренара, которая не будет иметь ни своего мнения, ни желаний, ни истории. Ни черта не будет за ее спиной. Она забудет даже брата, которого так отчаянно любит и хочет спасти.

Именно поэтому, сегодня в ночь мы разгромим этот чертов шаттл к чертовой матери, а дальше отправимся на транспорте воинов на Галею. У меня нет времени ждать. Я должен спасти ее брата и должен спасти ее.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 44. Ренар

Это тело идеально. И дело не в пропорциях — совершенно нет. Оно просто магнетическим образом притягивает меня к себе. Я буквально не могу отвести взгляд от него, рассматривая каждую черточку земляночки.

Я не должен и долю испытывать от того, что чувствую сейчас, но и запретить себе я тоже не могу. Если отец узнает, что я здесь вытворяю, то я буду изгнан на Тартессу в тот же день…

Иметь связь с землянкой непозволительно — они грязные, недостойные. Но кто знал, что такие красивые и манящие.

Айнея лежит передо мной абсолютно ногая, её ресницы трепещут, а взгляд затуманен. Дурею от мысли, что это она — своим телом и мыслями — полностью в моей власти, что я могу делать всё, что хочу, с этой девчонкой.

А я хочу гораздо больше, чем просто физическая близость. Я хочу завладеть её душой. А это невозможно, потому что она презирает меня. Да, она хочет меня как мужчину, но делает это из чувства долга… Или, мать его, ещё чего-то. Но не из истинного желания женщины быть рядом с мужчиной.

Мои чувства меня пугают и настораживают. Но и противиться им я не могу. И не хочу.

— Тебе страшно, землянка?

Мои пальцы полностью погружаются в её горячее и влажное лоно, я двигаю ими довольно медленно, но очень чувственно. Словно вся власть сейчас в моей руке.

Она сжимает своими руками тонкую простыню, её спина в пояснице выгибается дугой. Ей нравится… И я схожу с ума.

— Ответь мне, Айнея.

Приказ.

— Нет… Не страшно, господин Президент.

Я наклоняюсь к её лицу, вдыхаю аромат какой-то спелой ягоды вперемешку с её естественным запахом. Дед рассказывал, что земляне потеют — и от того воняют. Но эта женщина пахнет безупречно, самым сладким на свете ароматом, который я только мог чувствовать.

Слизываю солоноватую каплю у её виска, язык дрожит от жадности, пальцы не останавливаются, продолжая ласкать её с неослабевающей одержимостью.

— Я хочу слышать, как ты стонешь моё имя. Я — Ренар. Айнея. Повтори.

— Да, господин…

Но я не даю ей договорить — резко меняю угол, двигаюсь глубже, чувствую, как она сжимается.

— Ай! Ах! Господи…

— Никаких господинов. Скажи моё имя. Только моё.

— Да… Ренар… Ты… Ренар…

Улыбка медленно растекается по моему лицу — смесь триумфа и безумия. Мне нужен её крик, её голос, искажённый страстью, чтобы он звучал во мне, эхом бил по стенкам моей души. Это не мания величия. Это — необходимость. Я хочу быть всем для неё. Центром её Вселенной. Её началом и концом.

— Сейчас будет больно. Несколько секунд. Ты знаешь.

Я опускаюсь ниже, между её дрожащих бёдер, вжимаюсь в хрупкую талию, как будто боюсь, что она исчезнет. Чёрные волосы — тёмный водопад — раскинулись на белой простыне.

Сжимаю прядь в кулаке, волосы скользят между пальцев, оставляя ощущение шёлка и власти. На её животе — отпечатки моих рук, как клеймо.

— Ты не можешь знать, — её голос дрожит. — Я… первая у тебя. Земная.

— Нет, моя девочка. Ты неземная.

Ты — чудо. Больное, прекрасное чудо.

Я не могу убить тебя. Не могу отпустить. Я хочу забрать тебя себе, навсегда, спрятать от мира. Чтоб никто… ни один взгляд… никто не коснулся тебя.

Что-то внутри меня разрывается — глухой, сдавленный удар, сердце или что-то ещё, живое, дикое. Как будто что-то проснулось и не даёт покоя.

Я вхожу в неё резко. Первый толчок — грубый, отчаянный. Айнея вскрикивает, съёживается, но я замираю в ней, глажу её лицо, шепчу бессмысленные, тёплые, отчаянные слова — слова, которых не знал раньше.

— Потерпи… ещё немного…

Я умоляю её глазами, губами, руками. А в голове гудит эйфория, как безумие. Так не бывает. Так не должно быть. Но это случается. Сейчас. С ней.

— Нет… Я не хочу… — она шепчет, слёзы текут по лицу, каждую я ловлю губами, будто это моя вина.

И целую её. Всю. До последнего дрожащего вздоха. До последнего остатка боли.

Я сошёл с ума. Это точно. И я хочу продолжить сходить с ума, если это так невероятно.

— Я аккуратно. Обещаю.

Сам не верю, что в моём голосе — ласка. Забота.

Я должен её ненавидеть, хотеть уничтожить. Хотеть жёстко взять. Но я хочу, чтобы ей было очень хорошо со мной. Чтобы она подсела на меня как на беглус.

Беглус — самый мощный наркотик, который используют в медицине при операциях. От этой травы люди испытывают эйфорию и счастье.

Я хочу стать её беглусом. Потому что она стала моим.

Начинаю свои движения, очень медленно и аккуратно, чувствуя, как она всё ещё сжимает меня внутри со всей силы.

Ей нужно расслабиться.

— Айнея, дыши. Сейчас будет легче.

Я сам начинаю дышать глубоко, показывая ей, как нужно делать. Она повторяет, и уже через минуту мышцы её тела становятся ватными, а мои движения внутри неё — более глубокими и быстрыми.

— Ренар! — хватает за мои руки, выгибаясь на лопатках. — Боже. Ренар.

Да! Да! Я так хотел. Я хотел, чтобы ты кричала моё имя, моя девочка. Продолжай.

И она кричит, словно залезла в голову и прочитала мысли.

Я знаю, что это только начало нас. Потому что я её никуда не отпущу. Я буду ласкать её каждый день, буду целовать её каждый день. Она будет рядом каждый день.

Запрокидываю стройные, идеальные ноги себе на плечи и вколачиваюсь уже с удвоенной силой, меняя амплитуду и угол входа. Кажется… Я достаю до самой нужной точки.

Она словно в агонии кричит, мечется по кровати… И замолкает. Я следую за ней и разряжаюсь через несколько секунд.

— Что это? Твои глаза…

Что?

— Они стали белыми… Ренар.

Этого не может быть… Это один шанс на миллион… Так не бывает.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 45. Тарик

Выжидаю, спрятавшись за углом. Вижу, как они группой подбегают к шаттлу, в руках у них самодельные воспламеняющиеся бомбы.

Считаю до трех, прежде, чем они обрушиваются на ту зону, где находится технический отсек. Несколько взрывов раздается сразу, остальные немного тормозят. Но это не страшно.

Сейчас расплавится весь пластик, нагрев и искарежив металл количеством.

Слышу, как врубается сирена, которая воет и собирает всех стражей в оружейной.

Снова считаю, потому что сам черт возьми тренировал этих идиотов. Стоит только дойти до десятого счета, как по одному они начнут вываливать из этого своего убежища.

Вижу, как Перес перегруппировывает своих людей, направляя часть ко входу, как я и говорил. Нужно убрать их сразу. Тогда будет меньше потерь у них - это раз. А два - не начнется та самая заварушка, потому что скоро вы рубится вся система.

Проверяю по своим часам, и все еще наблюдаю. Моя задача попасть внутрь и там пробраться в медицинский отсек.

Ребенок ждёт и у меня очень мало времени. Его транспортировка готова. Точнее подобие чертовой каталки, которую они сооружали сами и натурального дерьма этой гнилой планеты.

Узнав все это, вся система в которой ты жил вдруг становится натуральным абсурдом, мать его. Ты видишь изъян на изъяне, хотя когда-то тебе казалось, что лучше этого разделения ничего не может быть.

А теперь, наблюдая, как умирает пацан, который должен бегать и играть, и которые одет в натуральные лохмотья, коим уже я даже боюсь предлополодить сколько лет… Черт мне самому хочется придушить Ренара и к сериям сломать эту гребанную систему фракций.

За что он оказался здесь? За что она чахла тут? Разве они плохие? Что они, мать его, сделали?

Ничего. Абсолютно. Просто так надо было. Много столетий назад так решил высшие и и с тех пор, земляне-отбросы. Тартесса-дно Эриона. Зато все остальное, это невероятное общество, воспитанное и, мать его, эрудированное.

Да черта с два. Там идиоты, которым важны лишь развлечения. Их эрудиция измеряется в количестве кораблей, и силе их чипа. Они считают себя вершителями, хотя по правде просто клоуны.

Отсекаю мысли, потому что начинаю раздражаться, и вновь наблюдаю за парнями Переса, которые отрабатывают удары на стражах.

Итак, по-видимому, мой выход.

Выбегаю из убежища, на всякий случай подготовив свою энергию. Около шаттла развернулись две группы. Одна сражается прямо у очага возгорания, а вторая у входа.

Подбегаю к задней части, засекая еще немного временного периода, потому что когда все к чертовой матери отключится, я должен войти туда первым и единственным.

Вижу, как откуда-то на меня движется космический контролёр. Только их тут не хватало.

Концентрирую в ладони шар, и не раздумывая запускаю в него, останавливая на полпути.

Следом после раздается еще один мощный взрыв и густой столп дыма резко поднимается в воздух.

Пора.

Три. Два. Один.

В момент становится катастрофически тихо. Только не в моих ушах. Я веду свой счет, чтобы успеть все сделать, до того, как здесь окажутся все воины.

Считаю и отбегаю шаттл, пробивая себе путь одним резким ударом. Не обращая внимания на задымленность, тут же проскакиваю внутрь и иду в сторону медицинского отсека ю. Арес хорошо научил меня запоминать информацию, поэтому не составляет труда добраться до отсека в считанные мгновения.

Выгребаю все шкафы в поисках того, что ищу для Лима. А когда находу запас, вижу, что там всего пять ампул.

Твою мать.

Выкидываю остальные ящики с медицинских столов и тумб, но больше этого лекарства нет.

Водна гнева поднимается так явно, что один из столов летит в другой, а я только все сильнее зверею изнутри.

Я обещал ей. И я мать его с держу свое слово.

Раскидав еще несколько медицинских приборов, абсолютно не успокоившись, наконец, вылетаю из мед отсека.

Скоро воины пойдут внутрь пытаться исправить и наладить систему питания и энергии. И именно в тот момент, когда они будут здесь мы должны уничтожить этот чертов шаттл раз и навсегда. А потом…Потом меня ждёт встреча с Президентом, потому что уже через пару временных периодов он будет обо всем осведомлен и прикажет убрать меня.

Возвращаюсь тем же путем, что и попал сюда, а затем беру металлический короб, который заранее мы подготовили и закрываю дыру, которую сам и сделал. Инструменты Перес тоже подготовил, так что пока одна часть успешно выполнена.

Включаю свою голограмму и свечу в воздух, пуская едва заметный луч. Сигнал, что я готов. Теперь нужно взять и по-натуральному взорвать это мракобесие.

Оббегаю шаттл с другой стороны, чтобы присоединиться к своим соучастникам, а сам уже слышу как загораются сигнальные ракеты, которые поджигают нашу дюжину новых воспламенителей.

— Порядок? — встаю рядом с потрепанным Пересом спустя момент, и вижу в глазах лишь восторг и желание мстить.

Так видимо вырабатывается адреналин и чувство победы, потому что пока что мы определенно ведем счет.

Бросаем свои пушки, рандомно, на все основание и крышу шаттла, он горит несколькими очагами и пламя лишь разрастается, становясь иссиня-красным.

— Тарик! Идем! — Перес окликает меня, когда я слишком долго задерживаю взгляд на этом зрелище.

Отбросив мысли, следую за ними. Они должны были вытащить из машинного отсека корабли, которые нам понадобятся.

В идеале, нужно было взять все, но даже если там два или три, этого будет достаточно для мальчика, Переса и меня.

Остальными придется пожертвовать, но только временно, чтобы вернуться за ними потом. Потому что сейчас главное совсем не они. И с этим я уже ничего поделать не смогу.

Когда я наконец догоняю, вижу четыре корабля. На всех не хватит, тут человек тридцать. Мест в этих птичках, как я их называю, два-максимум три.

— Бери Лима и езжай вперед, — тяну Пересу лекарства: — Это все, что там было.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Но этого не хватит… — с ужасом в глазах рассматривает ампулы друг Айнеи.

— Я знаю! — рявкаю на него, и хватаю за плечи, пытаясь привести в чувства и отключить эмоции: — Я найду еще, но не здесь.

Заявляю бескомпромиссно и жестко, на что он лишь молча моргает.

— Перес, сейчас тебе надо вывести отсюда пацана, и решить, кто поедет с тобой. Остальные будут ждать здесь…

— Но, — снова потряхиваю его.

— Никаких но. Мы вернемся, но всех мы не увезешь!

Рычу буквально ему в лицо, чтобы осознал.

— Держаться строго за мной. Ты второй, остальные следом. Не отсьавать. В случае воздушной атаки отбиваться всем, кроме тебя. Ясно? — парень явно посыпался на том, что не думал о выборе, снова толкаю его: — Ясно?!

Он неохотно кивает, а я двигаюсь к птичке, чтобы сначала приблизиться к месту, где нас ждет Лим и прикрыть их. А затем, чтобы, наконец, отправиться к ней.

Я иду к тебе, моя малышка со вкусом спелой вишни. Иду.

Глава 46. Ренар

— Не хочешь мне ничего рассказать, сын?

С отцом мы видимся крайне редко. Он с делегацией разъезжает по всем планетам и остаётся там обычно надолго. Ему важно контролировать процессы, происходящие за пределами Люмины.

Однако о своём возвращении он всегда обычно предупреждает. Мы собираем совет, чтобы обсудить насущные дела.

Сейчас же отец бесцеремонно заваливается ко мне в спальню, и благо рядом нет моей сочной земляночки.

— Если ты про волнения на Тартессе, то мне удалось урегулировать вопрос. Не стоит переживать напрасно.

Я поднимаюсь с постели, потягивая мышцы спины в разные стороны. Позвонки сладко хрустят, напоминая мне о том, как мы кувыркались с Айнеей несколько часов ранее. Мне тяжело спрятать глупую улыбку с лица, потому что я всё ещё на подъёме.

Набрасываю льняную рубашку молочного оттенка на голое тело и приглашаю отца присесть на диван.

— Может, позавтракаем для начала, отец? Мы с тобой давно не виделись.

— Я не голоден, Ренар. И, как ты заметил, я прилетел чуть раньше, чем должен был. И этому есть причина.

Я надеюсь, что обойдёмся без нотаций и отеческого контроля, который я жутко ненавижу. Но, судя по лицу своего родителя, понимаю, что этого не миновать.

Запрокидываю ногу на ногу, а руки раскидываю вдоль спинки дивана. Выгляжу довольно вальяжно и расслабленно, внутри же — буря. От сладкой ночи не остаётся и следа, на место тёплого томления внизу живота приходит тревога.

Что если отцу уже доложили об Айнее? Он ведь примет ежесекундное решение уничтожить мою девочку. И от этой мысли меня потряхивает.

Да нет… Стража бы не стала идти против меня. Я им доверяю.

— Отец, если тебе есть что сказать, то говори прямо.

— Ладно, — он хмуро почесывает свою бороду, — как так случилось, что лучший воин Ареса остался на Тартессе, Ренар? Почему ты кинул своего товарища?

Ах, вот что за тема…

— Это не совсем так, отец. Тарик нас предал.

— И что он сделал?

— Он узнал важную информацию и предпочёл скрыть её от меня. И провалил моё поручение. Я не стал его убивать в знак нашей дружбы, но принял решение, что его наказание — это отбывать срок там. Разве ты бы не так поступил?

— Так, Ренар. Всё так… — отец задумывается на секунду. — Меня больше смущает, что поездка Тарика на Тартессу не была согласована советом. И я узнал об этом только сейчас. В чём была такая срочность, сын? Что там происходит?

— Ничего серьёзного. Отбросы подняли бунт, начали протестовать. Пришлось угомонить их. Тарик сдружился с парочкой таких уродов… и начал их защищать.

Брови отца взлетают вверх, он явно удивлён услышанным. Но я не могу ему сказать всех тонкостей произошедшего. Это моя миссия… Я должен закрыть вопрос с землянами и свергнуть отца. Место правителя — моё.

Отцу пора на отдых, он и сам это понимает. Просто упрямится, не желая терять власть.

— Это точно всё, что ты хочешь мне рассказать, Ренар?

— Да. Разве я стал бы врать тебе? В чём ты меня подозреваешь, отец?

— Ни в чём, — он встаёт с дивана, поправляя мантию. Осматривает спальню, вдыхает глубже запахи. Запахи похоти и секса. Потому что именно этим пропитан каждый уголок этой комнаты.

Отец бросает мимолётный взгляд на кровать, которая разворошена.

— Ты был с девушкой, сын? В своей спальне?

— Был, да.

— Удивительно, что ты привёл её сюда… Планируешь жениться?

Внутри меня что-то надламывается. Я бы хотел, чтобы Айнея корнями вросла в меня. Чтобы навсегда осталась в этой комнате. Рядом со мной.

— Нет, отец. Я просто привёз себе игрушку с Тартессы.

От своих же слов коробит. Она не такая…

— Да? Сын… Для игрушек есть отдельные комнаты. В твоей спальне должна быть только будущая невеста. Надеюсь, ты это помнишь.

— Помню, отец. Больше не повторится.

У самого же на каждую его реплику сжимаются кулаки. Просто уйди отсюда уже.

— Шлюхам здесь не место.

Я не знаю, что меня удерживает от того, чтобы не наброситься на собственного отца. Внутри всё кричит и рвётся на куски. Никто не может её так называть.

Никто не может её обижать.

И от осознания, что со мной происходит, я начинаю испытывать страх… И белые зрачки — неспроста.

Всё, блядь, пошло не по плану.

— Ладно, Ренар. Собирайся и приходи в главный зал. Я созову совет, и мы решим вопрос с Тариком.

Он удаляется, а я от злости крушу комнату, разбивая кулаки до глубоких ссадин.

Если отец возьмёт контроль над вопросами, которые решаю я, то он быстро вычислит, кто такая Айнея…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 47. Айнея

Страх.

Вот что я испытываю, несмотря на томную негу по всему телу. Я боюсь того, что чувствую.

В первый раз когда Ренар…когда он ласкал меня, даже просто думая об этом, я чувствую как тело начинает гореть от желания. Я думала, что как только я окажусь у себя, и не буду видеть его, прекратятся эти ощущения.

Но…я уверена, что с каждым разом они становятся лишь сильнее. Они растут так стремительно, как летают метеориты вокруг Эриона. И это пугает, потому что я не могу не думать о нем.

Я вспоминаю его прикосновения, его ласку, то как он практически облизывал каждый участок моего тела. Хотя это казалось натуральной дикостью. Но тогда мне было мало, я царапала его спину, кричала и стонала его имя, требуя еще и еще.

В меня словно кто-то вселяется как только мы остаемся с ним наедине. И именно это вызывает страх.

Потому что я пошла сюда, чтобы стать его рабыней, но я не была готова чувствовать к нему хоть что-то.

Встаю со своей постели, и подхожу к зеркалу. Кожа выглядит гораздо лучше, чем на Тартессе, я даже, мне кажется, немного поправилась.

Ощущение, что от былой жизни не осталось и следа. Но я все еще не знаю, чего стоит ждать от Ренара.

Он сложный. Он закрытый и, контролирующий любое свое проявление вне тех утех, которые он устраивает со мной.

В голове всплывает образ Тарика, так происходит всегда, когда я возвращаюсь от Ренара в свой отсек до новой встречи.

Эта мужественность воина и тот короткий поцелуй, который застал меня врасплох.

Казалось бы, о чем я вообще думаю… даже самой стыдно признаться, но я не могу исключить ни одного из них. Придумав свой план, я была убеждена, что рискуя всем, я оставлю внутри себя тепло к Тарику навсегда. Даже если уйду с ненавистным и наглым президентом.

А сейчас…

Тру лицо, пытаясь понять саму себя. Но это не выходит уже который день, лишь только мучительные терзания, всплывающие вместе с Тариком в моем сознании.

Лим.

Удалось ли ему помочь. Как он себя чувствует…кушал хоть кусок черствой булки.

Неведение - это жестоко.

И когда я не с Ренаром, со мной словно происходит откат. Или это депрессия?

Почему только рядом с Ренаром мне хорошо и легко? Мои мысли будто приобретают позитивный окрас, словно негатива быть не может…

Эти метаморфозы удивляют, как и глаза, которые я уже несколько раз видела у Ренара. Они становятся полностью белыми.

В первый раз это так напугало, но и будто усилило отклик собственного тела. А дальше, мне даже хотелось вновь поймать этот эффект. Почему-то я связываю это с тем, что наверное, когда ему очень хорошо, его инопланетный механизм так реагирует.

Лязг раскрывающихся дверей отсека резко вырывает меня из мыслей, и обернувшись я наблюдаю, как охрана Ренара входит ко мне.

Следом после них появляется он, и душа в этот же момент будто тянется к нему. Но я держась за столешницу тумбы пытаюсь устоять на месте. Я не могу позволить себе лишнего и прекрасно это осознаю.

Лицо Ренара не показывает ни единого намека на причину визита, или на то, зол он или в хорошем расположении духа.

— Свободны, — коротко приказывает, повыше вздергивая подбородок.

Белые волосы по бокам заплетены в косы, а сзади убраны в хвост, и я буквально схожу с ума от того, как он выглядит в своем хромированном обмундировании.

Закусываю губу, рассматривая инопланетянина, от которого, в прямом смысле, теряю рассудок.

Это определенно ненормально.

Ренар прожигает меня глазами, его губы сжаты в тонкую линию, а на лбу заметные морщины от напряжения. Ощущение, что он недоволен. А я тут только и думаю о том, как бы почувствовать его объятия.

Наконец, стражи пропадают за дверьми отсека и президент в два шага преодолевает расстояние между нами.

Обхватывает мою талию, а затем пальцем освобождает мою губу.

— Не делай так, Айнея, — даже грозно звучит он.

Прижимаюсь сильнее к нему, и наоборот запрокинув голову, снова повторяю движение зубами.

— Я просто соскучилась, — говорю правдой, на что он на секунду прикрывает глаза.

— Моя девочка, — хрипит, прежде чем накинуться на мои губы с поцелуем.

Остервенело целует, покусывая мои губы, и уверена, даже пуская кровь. Но я кажется готова полностью отдаться ему, без остатка.

— Это ненормально, Ренар, — ладони обхватывают его лицо и я бессвязно шепчу ему в губы о силе этого желания.

Он подхватывает меня на руки, как делает это практически всегда и переходит поцелуями к шее.

Опрокидываю голову давая ему доступ и шепчу его имя, потому что снова хочу больше.

Однако, Ренар, садится на мою постель, и сам с усилием отрывается от меня, прислонившись своим лбом к моему.

Он не двигается и молчит в течение нескольких секунд. Беру ладонями его скулы, желая заглянуть в глаза и понять его терзания.

Я же чувствую что-то не так.

— В чем дело, Президент? — нежно поглаживая пальцами его кожу, спрашиваю.

Он открывает глаза снова наполненные белым светом. В груди подскакивает сердце и я улыбаюсь, отчего-то испытывая настоящее счастье и разливающееся тепло по телу.

Но только потом до меня доходит, что моя теория о связи свечения глаз с его ощущениями совершенно не верна.

— Я должен спрятать тебя, Айнея…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 48. Ренар

Отец собрал Большой Совет. Прибыли представители всех планет, а также их заместители и казначеи.

Такие собрания — большая редкость. Случаются раз в году, когда мы строим планы и оговариваем предстоящие события. А также в случае ЧП.

Планы мы уже обсуждали. Значит, ЧП… Это всё из-за Тарика? Серьёзно?

— Приветствую, Ренар, — ярко-синие глаза Мухлета, представителя планеты Ария, устремлены на меня, он протягивает руку. Я тут же отнимаю её в ответ — наши руны синхронизируются. Таким образом мы показываем свою благосклонность к собеседнику.

— Ваш отец лютует. Нас заставили молниеносно собраться и прилететь на Люмину. В чём же дело, милейший?

— Был бунт на Тартессе. Но мне удалось угомонить озверевших маргиналов. Всё было под контролем. Возможно, отец хочет обсудить пути решения, чтобы больше не было повторных рецидивов.

— Думаете, бунт на какой-то забытой и никому не нужной планете мог заставить вашего отца собрать Большой Совет? Сомневаюсь…

Его сомнения тут же передаются мне. Может, дело в Тарике? Он мог что-то натворить, о чём я не знаю…

Часть стражей осталась контролировать его на Тартессе. Они бы тут же сообщили мне о случившемся. Значит, дело в другом.

— Думаю, мы будем обсуждать, как усилить контроль.

Звучит гонг. Отец выходит на трибуну, поднимая руки вверх, делая взмахи полукругом. Зал замолкает, и как только руки опускаются, каждый из присутствующих занимает своё место.

Я сажусь у самой трибуны, как и полагается наследнику. Дальше от меня — цепочка, начиная от высших планет к низшим.

— Совет, — жёсткий голос отца звучит на весь зал, разносясь эхом, — как вы знаете, мы собираемся с вами крайне редко. Поэтому я не буду ходить вокруг да около, предупреждаю сразу: сегодняшнее собрание решит судьбу Тартессы.

По залу проносятся охи и ахи. Я напрягаюсь всем телом, но вида не подаю.

— Мой сын недавно усмирил озверевших маргиналов, заткнул им пасти, когда те решили, что могут пойти против системы… Эти ублюдки подняли бунт на вонючей планете, но поплатились за свой мятеж. На Тартессу отправлены корабли с Ареса — каждый, кто участвовал в бунте, будет убит. Для остальных это станет уроком. С прискорбием, но мне приходится сообщить, что один из уважаемых ранее воинов Ареса, Тарик, сын самого Генора, встал на сторону этих ублюдков — за что также понесёт наказание в виде смертной казни.

В зале становится тихо… Смертельно тихо. Я не смотрю на отца, хотя отчего-то понимаю, что он прожигает дыру во мне. Будто он в курсе, что бунт на Тартессе — это малая часть всего. Будто он знает про…

— Но это не всё, — его рука взмывает вверх. Стена за его спиной смещается, взору открывается большой экран дугой. В зале гаснет свет, а на экране появляются кадры, — Эти лица вы должны запомнить. Они — земляне! Мне горько осознавать, что мы уничтожили этих тварей не до конца, и они смогли поселиться на Тартессе. Но главное — мы знаем правду. И каждая земная тварь будет уничтожена.

На экране появляются фотографии. Я вижу свою Айнею. Внутри всё замирает. Я холодею… Кажется, температура моего тела достигает критической отметки.

В зале перешёптывания. Лиц не видно из-за темноты, но и так всем ясно, что шок царит в помещении. Ведь каждый из нас был уверен в гибели землян.

— Эта девушка, — на весь экран загорается фото моей черноволосой, красивой девочки с нереальными глазами, чувственными губами, тонким носиком. Я сглатываю вязкую слюну, которая с горечью падает вниз по пищеводу, — Айнея. Земное имя нам неизвестно. Однако мы знаем, что она — главная активистка, которая собирала всех землян восстать против нас.

Я подрываюсь с места, привлекая к себе взгляды рядом сидящих. Отец тоже замечает этот жест, останавливается и просит включить свет.

Все взгляды теперь обращены на меня.

— К сожалению, уважаемый Совет, эта бесстыжая и наглая дрянь совратила моего сына. Она затуманила его разум. Он оступился… Не по своей воле. И привёз это отродье на Люмину.

Поднимается гул. А я понимаю — это начало конца.

Как хорошо, что я спрятал её. Как хорошо, что её никто не найдёт.

Иначе я сдохну. Клянусь, я сдохну, если её заберут у меня.

— Но нам удалось найти след этой дряни, — на экране появляется картинка, которая заставляет меня умирать, — на днях мы прилюдно уничтожим эту женщину. Этот вирус. Прилюдно.

Я вижу картинку. Изображение меняется. Мою Айнею ведут стражи в карцер. Она извивается, но ей заламывают руки. Бьют по спине и лицу.

А я смотрю — и подыхаю. Не в силах помочь.

— Нет! — мой гневный окрик заставляет отца заткнуться. — Нет! Отпусти её, живо! Слышал?! Немедленно!

— Вот, — отец тычет в мою сторону, — вот так действуют земные чары. Мне жаль, что мой сын попал под удар. Но мы обязательно его вылечим. Как только умрёт эта дрянь — вирус из его тела исчезнет.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 49. Тарик

— Вас ждут, — озвучиваю Пересу и указываю, что он должен сейчас показаться моему старому знакомому, и только после этого возвращаться на Тартессу за остальными.

Его напряжённый вид напрягает, а нянчиться у меня времени нет. Мне нужно ещё оставить Лима в надёжных руках, которые не сдадут его и меня, в том числе.

— Не беспокойся, ты вернёшься за остальными. План сработает, Перес. — в конце концов, уверенным басом доношу до него.

Он кивает, но всё равно выглядит поникшим. Это в какой-то степени изумляет. У нас так не принято. Каждого заботит только своя задница, оттого так и манят меня эти люди, которые сплотились, чтобы выжить. Которые поддерживали друг друга в тяжёлых ситуациях, которые делились последними вещами друг с другом. Лечили и выхаживали.

На Аресе нас учили бить сильно, уничтожать быстро, и не реагировать на манипуляции. Каждый отвечал лишь за себя. А когда спарринги проходили с твоими товарищами, то после не было ни слов извинений, если у кого-то были переломаны руки или ноги, ни раскаяния или сочувствия.

Это всё чужое, не наше — говорили нам. Признаки тотальной слабости, которых у воинов быть не должно.

Наблюдаю, как наконец Перес и его команда срываются с места, следуя по моим координатам, и сам лихо запрыгиваю в свой корабль.

Теперь оставить Лима и наконец, туда, куда я держу этот долгий и тернистый путь.

Спустя буквально один временной период, я уже укладываю Лима в капсулу для сна и чувствую зоркий взгляд Лилы.

— Во что ты вляпался, Тарик? — её томный голос раздаётся слишком шокированным, но я улыбаюсь мальчику и вытаскиваю лекарство, оставляя его на тумбе около.

— Я вернусь за тобой с твоей сестрой, помнишь наш уговор? — Лим кивает, и в его глазах столько веры, что на одну секунду мне становится не по себе.

А вдруг я её не найду…подкидывает мой мозг мысль, но я, смахнув эту ересь, бросаю последний взгляд на мальчика, поджимаю губы и отхожу.

— Время инъекций запомнила? — спрашиваю у девушки, на что она со скепсисом кивает.

— Тарик, поговори со мной, — подходит она ближе.

Хочет ответов или ещё чего, учитывая, что мы не виделись достаточно. Мы давно знакомы и, в основном наши встречи заканчивались бурным сексом. По обоюдному согласию это было нормой, без каких-либо осложнений. Однако сейчас, единственное, что меня заботит, — это отнюдь не встреча с Лилой.

— Потом, — озвучиваю я и пытаюсь обойти её: — Спасибо тебе ещё раз за помощь. — последнее добавляю искренне насколько могу.

Она качает головой, но я по глазам вижу, что не выдаст. Слишком сильна её привязка. Хоть она и на Галее, она из тех, кому важна привязанность. Та женщина, которая готова дарить ласку. Это заложено в её системе, и никак иначе она не может.

Вот, и мне, наконец, понадобилась эта функция подобных женщин нашей планеты.

Внутри неспокойно с самого прибытия сюда. Перес с оставшимися спрячется у одного товарища, который в своё время сбежал с Ареса, не выдержал давления и жестокости. Он как раз вообще против какого-либо насилия, и это идеальный вариант для оставшейся группы землян.

Но как бы вроде гладко всё ни складывалось, сознание то и дело возвращается к Айнее.

Ощущение, что происходит что-то, чего я не знаю.

Чёртово предчувствие.

Наконец, выхожу из дома Лилы, эти таблеточные домики, как я их называю из-за круглой формы, почти полностью прозрачные. Но плюс в том, что это регулируется. Вскидываю глаза наверх в поисках нужного круглого окна проверяя. Когда убеждаюсь в том, что она достаточно чётко поняла мои указания, то резво возвращаюсь в корабль, и, в конце концов, хочу отправиться на Люмину.

Пройти контроль будет сложнее в силу того, что Ренар, скорее всего, удалил мои данные. Или, напротив, демонстративно на аудиторию объявил о моём предательстве.

Хотелось бы мне сейчас связаться с Айнеей. Услышать её голос и удостовериться в том, что с ней всё в порядке. Однако этой привилегии я временно лишён. Но цель это исправить - раз и навсегда.

Как раз, когда я оказываюсь уже пристёгнутым и хочу запустить двигатель, мой чип издаёт сигнал.

Хмурюсь, не понимая, кто мог бы вызвать меня. А когда я принимаю синхронизацию, то вижу перед собой растрёпанного и явно растерянного Ренара.

Мгновенно напрягаюсь и молчу, забыв про то, что нужно вбить координаты Люмины.

— Тарик, — хрипит Президент: — Проси что хочешь, но мне нужна твоя помощь…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 50. Айнея

Здесь ужасно сыро. Воздух густой, плотный, он будто обволакивает и давит, как мокрое покрывало. Пахнет чем-то химическим, резким — лекарствами, может, антисептиками, но запах эти не внушают доверия, они как предвестие чего-то злого.

Я не открываю глаза сразу — неприятный, почти ядовитый свет больно режет веки изнутри, как будто кто-то колет их иголками. Всё вокруг плывёт, будто я нахожусь под водой — тусклой, мутной, вязкой.

Я делаю вторую попытку открыть глаза — и тут же резкая боль пронзает плечи. Чьи-то руки, как тиски, сжимают меня, пальцы впиваются так, что, кажется, останутся синяки или даже вмятины на коже. Я не могу пошевелиться.

— Лежи! — голос незнакомый, грубый, режущий, как сталь по стеклу.

— Кто вы?.. — мой голос... он какой-то чужой, еле слышный, будто выдутый сквозь пыль. Куда он делся? Почему я не могу говорить громко?

Где Ренар?.. Где он?

— Тебя это не касается, грязная землянка, — в голосе сквозит презрение, как будто я — ничто. — Скоро тебя прилюдно казнят. Твою голову покажут твоим друзьям. Чтобы знали, что бывает с теми, кто думает о себе слишком много.

Его слова вонзаются, как ножи. Моя грудь сжимается, живот скручивает судорогой, а паника, как ртуть, скользит вверх — к горлу, где застревает комом, а потом взрывается в голове.

— Прошу вас… — мой голос — это не голос, это жалкий писк. — Отпустите меня…

— Ты и правда думала, что интересна президенту? — он хохочет, мерзко, смачно. — Ты — просто шлюха. Использованная и выброшенная. Неликвид.

Каждое слово — будто пощечина, будто он хочет растоптать меня, растереть в пыль.

Но… Ренар…

Он был другим. Нежный. Бережный. Он говорил мне слова, которые согревали даже в самые холодные ночи. Он дал надежду, что в этой бездушной Галактике ещё может быть тепло… любовь… свет.

Неужели всё это было ложью? Просто игра? Я ошиблась?..

Я резко распахиваю глаза — мне нужно увидеть, понять, что происходит. Свет слепит, боль в висках — как удары молота. Мир качается, мутнеет, и вместе с этим приходит резкая, предательская тошнота, вздымающаяся из глубины живота.

— Мне… плохо, — шепчу, поворачивая голову.

Передо мной стражи. Стоят, словно статуи, руки сложены перед собой, лица холодные, пустые.

— С кем я говорила?.. — шепчу.

— Со мной, — раздаётся с другой стороны.

Я поворачиваюсь — и вижу мужчину. Высокий. Тень от него будто поглощает свет.

— Помогите… мне плохо… — я тяну руку к нему, надеясь на милость, на сочувствие, но она тут же бессильно падает вниз. Как тряпичная кукла.

— Всё по плану. Я ввёл тебе вещество, — его голос спокоен, почти ласковый, и от этого ещё страшнее. — Оно замедляет все жизненные процессы. Сначала ноги… — он делает шаг ближе. — Попробуй пошевелить пальцами ног.

Я пытаюсь. Но… ничего. Они будто исчезли. Нет ног. Нет ощущения тела. Только ужас.

Слёзы наворачиваются мгновенно.

— Потом откажет всё ниже пояса… Потом руки. И, наконец, голова. Ты будешь видеть, как тебя казнят… но не поймёшь, что происходит.

— Кто вы?.. — голос срывается, дрожит, полон отчаяния.

— Палач, — отвечает он, как будто это титул. Почётный.

В его глазах — ни капли сожаления. Только холод. И — ненависть. Съедающая. Жгущая.

Он не просто выполняет приказ. Он получает удовольствие.

— Ренар вас убьёт, если узнает…

Слова почти не слышны. Шёпот. Последние силы покидают меня.

Он смеётся. Грубо. Громко. Смех этот — как плеть по душе.

— Ренару плевать. Он использовал тебя, как игрушку. Думаешь, ты для него — что-то большее, чем дырка между ног? — он приближается, я чувствую его дыхание. — Я бы и сам тебя трахнул, но… — он кривится, — брезгую.

Слёзы уже текут без остановки. Я не могу их сдержать.

Всё… это конец?

Лим… мой любимый Лим… где ты?.. жив ли ты?.. Господи…

Мне говорили, на Земле люди молились. В моменты отчаяния и боли. Я не знаю слов. Не знаю как.

Но я просто прошу.

Помоги… Спаси…

Ренар… он был другим. Я знаю. Он чувствовал ко мне нечто большее, чем страсть. Он спасёт меня. Он должен…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 51. Ренар

Щиты, в которые заключены мои руки, полностью обесточивают моё тело.

Энергии в нём нет. А я отчаянно, на протяжении уже нескольких часов, пытаюсь хотя бы подать слабый сигнал Тарику.

Но тщетно.

Перед глазами всё ещё стоит та картинка, где мою малышку толкают, тычут оружием в спину, будто она какой-то отброс.

И сам так думал... но на подсознательном уровне ведь чувствовал. Пленила меня, манила... и до сих пор эти чувства лишь усиливаются.

Я просто не имею, чёрт возьми, права не спасти её.

От бессилия рычу в этой бездушной железке, что называется тюремным отсеком.

Злость, ярость, разрушение — вот что внутри меня.

Клокочет, бурлит, переливается во все оттенки красного — до бордового, а затем и чёрного. И так бесконечно. Туда и обратно, создавая свою долбанную радугу. Только вместо эйфории и наслаждения — тотальная злость и яд, способный уничтожить всё вокруг.

Снова тычу носом в чип, стараясь связаться с Тариком. Он — единственный, кто сможет это сделать.

И да, собственник, лютый ревнивец внутри сходит с ума. Но на чаше весов — её жизнь. А я знаю, как быстро она покидает землян, в отличие от нас.

Одно движение — и Айнея может уже не проснуться.

А если легенды космической галактики — правда, и на Эрионе должна появиться та, кто привнесёт мир и кто сразит Президента, то…

Возвращаюсь к мысли о бывшем подопечном. Не сомневаюсь в его реакции, если удастся связаться, потому что дело — в ней. Пока я буду заточён собственным отцом, воин Ареса сделает всё возможное, чтобы девушка осталась жива... и была рядом с ним.

Прикрываю глаза, впервые испытывая проблемы с энергией. И это не только из-за этих грёбаных дисков. А потому, что её нет рядом. Потому что я упустил её. Не смог уберечь.

Это изнутри кромсает меня, словно нож по металлу. Оставляет уродливые полосы и издаёт противные звуки. А в конечном счёте просто отключит моё питание, навсегда отправив в сон.

Руки отца сейчас этого не сделают. Я знаю.

Его методы едва ли были гуманны за всё время его власти. Никто не мог помешать его планам, никто не смел возражать. А если и решался — то мгновенно был отключён.

Со мной же он поступит иначе. Ради своего плана он уморит меня здесь, затем засунет в капсулу, прикрывая это всё благими намерениями. Пафосно скажет, что я потом буду благодарен ему за очищение…

Усмехаюсь, а хочется плюнуть на пол оттого, что он абсолютно не представляет, что творит.

По легенде Президент Люмины, нашедший предводительницу землян, не сможет оставаться в здравии. И что подразумевается под здравием — одним звёздам известно.

Но едва ли бывшему Королю Эриона это важно. Он отключит меня, чтобы было меньше никчёмных скачков энергии. Мол, зачем тебе нервничать, сын. А вновь разбудит, как ни в чём не бывало, когда уже закончит начатое.

Мы уже это проходили. Только закончилось это плачевно, потому что капсула не помогла забыть. Переждать катастрофу — да, но не лишить меня памяти в чипе и ощущения потери.

Снова тычу носом в чип, концентрируясь только на этом и вспоминая образ своей темноволосой принцессы. Пытаюсь направить всё то, что могло остаться во мне, даже если это какие-то тусклые импульсы моей энергии.

Сжимаю челюсти и, закрыв глаза, полностью погружаю себя в отрешённое состояние.

— Ренар... — голос Тарика раздаётся глухо, и я практически не вижу его сквозь тусклое голографическое свечение.

— Тарик, — хриплю с отчаянием и, прикрыв глаза, продолжаю: — Проси что хочешь, но мне нужна твоя помощь.

Он в ответ молчит. И я уверен, что он сжимает челюсти, раздумывая, ловушка это или нет. Но я не даю ему возможности усомниться.

— Айнея в беде. Отец узнал о них. Её казнят. Ты должен её спасти.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 52. Айнея

В момент глубокого отчаяния, когда к горлу подкатывают слёзы, и я правда начинаю прощаться с жизнью, ожидая неминуемую скорую кончину, но именно в этот момент двери перед глазами с глухим ударом разлетаются на две части.

Куски металла отлетают в разные стороны, стражи тут же разбегаются по углам комнаты и встают в определённые позы: кто-то для атаки, а кто-то для защиты.

Палача сие представление никак не впечатляет. Он лишь усмехается, после чего отходит в угол, складывая огромные накачанные руки на груди.

Я пытаюсь сквозь дым разглядеть, что происходит, но глаза слезятся, а неприятный запах тут же забивает ноздри, из-за чего я начинаю кашлять.

— Айнея, — такой знакомый голос, но я не могу разобрать, кому он принадлежит.

Шум и возня раздражают перепонки, поэтому голос звучит слегка глухо, но всё же я различаю:

— Я здесь, — тёплые руки касаются моего плеча, — подожди немного, я сейчас тебя развяжу и возьму на руки.

Я была связана? Тело настолько онемело, что я даже не почувствовала канаты, что сковывали и держали меня всё это время.

— Даже если ты её заберёшь, — начинает мой палач, обращая внимание присутствующих на себя, — она всё равно умрёт. Я ей вколол подготавливающий эликсир, Тарик. Это абсолютно бесполезная затея. Она не жилец.

Тарик? Это Тарик?

Улыбка, несмотря на страшные слова палача, расползается по моему лицу. Руки ещё функционируют, хоть и не так активно, и я всё равно нахожу в себе силы обнять его ладонь двумя руками. Глажу его сильную руку, только сейчас обращая внимание на руны, которые видела множество раз.

Ну конечно же, это Тарик.

— Где антидот?

— Я не скажу, — палач пожимает плечами, оставаясь абсолютно не заинтересованным в диалоге, — у меня приказ. Я его исполняю.

— Прекрати! — судя по тому, как эти двое общаются, они явно знают друг друга. — Засунь все свои обиды в задницу, Барун. Эта девушка... Она особенная. Если она умрёт, Ренар тебя порвёт на кусочки, на атомы расщепит. Ему будет плевать, чей приказ ты исполняешь.

— А для тебя?

Моего палача, а точнее, как я только что услышала, Баруна, веселят слова Тарика. По лицу блуждает расслабленная улыбка, а кадры, что сейчас перед нами, его вовсе не пугают. Ему плевать, что стражи ложатся один за другим.

И ему явно плевать, что стражей укладывают земляне.

Я не знаю, как Тарику удалось уговорить их прилететь на Люмину. Как они решились покинуть Тартессу, рискуя своими жизнями. Но то, что они здесь, и они спасают меня... Это греет моё сердце.

— Что для меня? — Тарик касается моего лба, очерчивая узоры. Ласкает кожу. Мне приятны его прикосновения, но я начинаю слабеть с каждой секундой.

— Эта девка для тебя особенная, Тарик? Я не стану ничего делать ради Ренара, я плевал на этого зажравшегося придурка. Но для тебя, брат...

Брат? Это брат Тарика?

— Ты мне не брат после того, как предал нас. Бросил всю роту, парни легли из-за того, что ты струсил, Барун. И я не собираюсь отвечать на твои провокационные вопросы. Просто дай мне антидот. Я заберу Айнею и уйду.

— Пока не ответишь — не сможешь от меня ничего получить.

Я чувствую, как рука Тарика напрягается. Он злится.

А я, замерев от ожидания, действительно гадаю, что я могу значить для воина.

Внутри смешанные эмоции и чувства. Так ведь не должно быть, это неправильно, это слишком... странно.

Но Ренар и Тарик вызывают во мне абсолютно одинаковое чувство, в котором я не разобралась. Они делают абсолютно разные вещи по отношению ко мне, но я обоих рада видеть. Обоих хочу касаться.

И в целом... обоих...

Кошмар, Айнея. О чём ты думаешь перед смертью? Может, это вещество так действует?

— Поторопись с ответом, Тарик. У этой землянки осталось не так много времени.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 53. Тарик

Как только информация от Ренара поступила в мой мозг, шестерёнки закрутились с удвоенной силой.

А невообразимой силы ярость двигала мной, чтобы со скоростью кометы придумать новый план. Ренар знал мою реакцию. Как и давным-давно уже понял мои чувства к девушке и истинную причину того, что я его подвёл.

Правда, последнее, что он успел мне сказать, прежде чем наша связь оборвалась, ввело в больший ступор и на секунду притупило все эмоции.

Он намекнул на одну легенду, которую совет всегда принимал за бред. Отец Ренара неоднократно давал понять, что это, видимо, был свихнувшийся правитель Эриона ещё до тех времён, когда здесь появилось скопление планет.

Однако после слов Ренара, я задумался. Я не помню всех деталей, и у меня не было времени искать ответ, однако, важно то, что по легенде Эрион спасёт девушка другой расы.

И это ещё одна причина, почему я должен был сделать всё, чтобы спасти её.

Подготовка заняла несколько долгих мучительных временны́х периодов. Возврат на Галею, чтобы собрать землян в кучу и рассказать правду. Затем, продумать, как попасть на казнь и остаться незамеченными. И после уже поиск необходимого оружия, за которым пришлось пробираться на Арес, используя старые связи. Правда, устроить небольшую потасовку там все-таки было необходимо, но сейчас цель лишь одна.

— Барун, — начинаю закипать, потому что я не могу на последнем шаге потерять её.

Всё сработало идеально. Ренар, озвучивший, когда планируется казнь, чтобы я успел. Готовые мстить за неё её сородичи с предельной чёткостью раскидывали стражей на пути сюда. И вот — она передо мной.

— Простой вопрос требует сложного ответа? — усмехается этот ублюдок.

Из-за него я потерял свой отряд. А они были моей семьёй, в связи с отсутствием таковой, как говорится, по крови.

— Особенная, — выдыхаю, пронзая его тяжёлым взглядом: — И если она не выживет, то и Эрион очень скоро падёт…

Говорю ему, на что он хмурится, а затем очень громко хохочет на весь зал казни.

— Этого совет не допустит…

— Как раз совет своими решениями и приведёт к этому, — усмехаюсь на его доводы.

На секунду в глазах Бурана мелькает понимание, но очень быстро исчезает под привычной маской надменного палача.

— Лови, — спустя паузу и противостояния взглядом он бросает мне комплект пробирки с антидотом и специальный шприц: — Если об этом…

— Не волнуйся, — чеканю ему, хватая на руки едва дышащее тело девушки: — От меня и тогда никто не узнал о твоей подставе…

Слова ему не нравятся, потому он отворачивается и поджимает губы. Но правда именно в этом. Не будь он трусливым продажным гадом, мои парни были бы живы.

Интенсивность дыма, должно быть, режет глаза всем землянам, но иных вариантов у нас не было. Надеюсь, те очки, которые я захватил на Аресе, хоть немного их спасают.

Высматриваю Переса, который должен быть у входа и отбивать прибывающих воинов, и киваю. Он замечает девушку у меня на руках и подаёт сигнал остальным.

Пора закругляться. И желательно сделать это очень быстро.

— Тарик, — слышу ослабший голос Айнеи и склоняю голову к ней.

— Береги силы, девочка. Осталось немного, и я вколю тебе антидот, — пробираясь к скрытому выходу из зала казни, озвучиваю ей.

— Ты сказал особенная… — вдруг шепчет она, а я перевожу глаза на неё: — Для планеты или для тебя?

Задаёт она вопрос, тратя на это свои последние силы. С шумом выдыхаю, ногой выламывая панель в стене.

Буран прекрасно знал, как я буду уходить, поэтому, обернувшись назад, я вижу его мимолетный взгляд и стражей, с которыми он говорит, не пропуская сюда.

Отпускаю ещё одну дымовую шашку и ныряю внутрь. А за мной следом по одному влетают земляне.

Пройдя метров двадцать, жму на свой костюм, включая свечение, и аккуратно укладываю уже бездыханное тело девушки на пол.

Дрожащими руками вставляю шприц в пробирку и набираю противоядие.

А затем, резко одним движением колю ей иглу прямо в сердце. Про себя проговариваю, как мантру, лишь бы она дышала. Большего мне не нужно.

Вокруг строем стоят её люди. Застыв, притихли. Ни единого звука круго́м, пока мы все ожидаем чуда.

Если это не сработает, я разнесу к чертям всю галактику собственными руками. И даже знаю, кто ещё направит всю свою мощь на это.

Время идёт, а она всё так же молчит. Буквально чувствую, как Перес уже начинает нервничать, а сам не свожу глаз с тела девушки. Мечтаю, чтобы открыла сейчас глаза и сказала что-нибудь в своём неповторимом стиле. Но она всё молчит и молчит...

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 54. Айнея

Меня покачивает, словно на волнах. Тело всё ещё очень воздушное и мягкое, но я его ощущаю. Могу шевелить ногами и руками. Оказывается… это так прекрасно — выполнять такие базовые действия.

Я сразу понимаю, что нахожусь в чьих-то руках, потому что тяжёлая ладонь неустанно поглаживает меня по затылку и волосам.

Я опускаю свои губы на эту руку и целую. Эта рука спасла меня.

— Тебе легче? — голос Тарика проникает в самую глубину сознания.

— Легче, — получается совсем тихо, но с выдохом, полным облегчения, — спасибо тебе, Тарик. За всё спасибо!

— Если бы ты умерла, я бы лёг рядом с тобой и вколол бы себе тот же яд. Потому что оказалось совершенно невыносимым быть вдали от тебя, быть без тебя. Я тебя люблю, Айнея. Не знаю, как и когда это произошло, но очень люблю, моя землянка.

Я привстаю, чтобы заглянуть в его лицо. Мы летим на корабле, не знаю, куда… Но это и не так важно, потому что он точно не даст меня в обиду, не позволит, чтобы я плакала и страдала.

Умереть точно не даст. Этот красивый, сильный воин…

— Ренар, он… не разрешит.

— Это Ренар меня вызвал, чтобы помочь. Он всё знает. Знает, что я люблю тебя. Проблема в том, что он также неравнодушен, Айнея. И точно будет бороться. Не со мной, а со своими чувствами. Я же не стану тебя никогда и ни к чему принуждать.

Он убирает чёрные пряди от моего лица, гладит подушечками пальцев кожу на щеках. Я нестерпимо хочу его поцеловать.

Внутри всё тянется, ноги подрагивают. Пытаюсь свести бёдра вместе, но это не помогает.

В постели с Ренаром я чувствовала похожее. Это возбуждение.

Оно пугает. Почему оба мужчины вызывают во мне столько эмоций? Почему я становлюсь там влажной… и с одним… и с другим?

Значит ли это, что я плохая? Не такая, как все? Ненормальная…

— Лим, он…

— Всё хорошо, он под присмотром лекаря на Аресе. Мы летим туда, там будет спокойнее, потому что на Люмине поднимается бунт. Будет война. Я обязан тебя спрятать, пока всё не уляжется. Как только Ренар займёт престол… всё изменится.

— Тарик, — я сажусь на его бёдра, плотно прижимаясь к сильному телу, — ты должен знать…

Он опускает свои губы на моё лицо, орошает его мелкими поцелуями…

Сладостно прикрываю глаза и закусываю губы. Прежде чем я позволю чему-то случиться, он должен знать.

— Тарик, подожди.

— Что такое?

Сжимаю свои руки на его сильных плечах, его мышцы напрягаются, а зрачки расширяются. Смотрит внимательно, с заботой и лаской.

Никогда никто так на меня не смотрел. Хотя… Ренар.

Всё это слишком сложно. У меня не было никого, я вела спокойную жизнь, а мужчины стояли на последнем месте, были совершенно мне неинтересны.

Теперь их двое. Они разные, и каждый из них делает меня особенной. Они касаются по-особенному, они смотрят особенно… Они всё делают для меня.

— У нас с Ренаром всё было.

Он молчит, а я уже боюсь, что теряю его. Но нет, он только сильнее прижимает меня к себе. Утыкаюсь носом в его шею, жмусь ближе.

— Я догадывался, что так будет. Но мне плевать, Айнея. Если мне придётся делить тебя с ним… то я наступлю себе на горло. Главное, что ты будешь рядом.

Я сама его целую. Сама налетаю на его рот, затыкая. Накидываюсь так, словно ждала этого всю жизнь… как самая настоящая сумасшедшая, обезумевшая от желания.

Не даю даже опомниться, снимаю с себя верх, обнажаясь по пояс.

Соски стоят, внизу всё намокает.

Глаза Тарика белеют, прям как тогда… у Ренара.

— Целуй меня скорее везде, Тарик. Скорее…

И он тут же выполняет мою просьбу, вбирая сосок левой груди в рот, заставляя меня кричать от удовольствия.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 55. Айнея

С Тариком иначе. С ним нежнее, и в то же время также страстно.

Ренар — он огонь, сжирает, буквально поглощает…Тарик же обволакивает, забирает по частичке, будто смакуя и растягивая собственное удовольствие.

Чёрт.

С ними обоими невообразимо хорошо.

И как я вообще могу так думать, не представляю. Но…

— Боже, — выдыхаю, теряя нить собственных мыслей, пока Тарик спускается ниже к пупку, а я вульгарно раздвигаю свои ноги.

Я буквально прошу, чтобы он двинулся ещё ниже и быстрее…мне не хватает прикосновений. Мне всего мало.

Хватаюсь за тёмные волосы воина, и с горящим взглядом всматриваюсь в лицо.

Тарик чуть приподнимает уголок губ, а затем резко хватает мою ногу, закидывая её вверх.

Крепкая ладонь проводит по коже от ступни ниже, а я ёрзаю на неудобном сидении корабля.

— Возьми уже… — шепчу ему.

В одну секунду он что-то нажимает и, оказывается, полностью обнажённый. С жадностью всматриваюсь в его тело, а руки уже прямо тянутся, но Тарик отрицательно качает головой.

— Сначала я исполню свою мечту…попробую тебя на вкус, Айнея. — хрипит он полушёпотом.

Вторая нога автоматом двигается куда-то в сторону, и я откидываю голову назад, хватаясь за металлические поручни, на которых висят какие-то космические атрибуты.

А в следующую секунду шершавый, горячий язык касается наконец меня. Сначала легко, так, будто просто попробовав на кончик. Однако в следующее мгновение, бёдра взмывают вверх, а Тарик с утробным рычанием, словно волк набрасывается на мою плоть, заставляя стонать в голос.

Влажно, громко, вульгарно. Он вылизывает меня, не оставляя мне выбора. Я взрываюсь миллионами кусочков уже в следующую секунду.

Прижимаюсь к его лицу, пока ноги в судороге бьются на его плечах.

— Тарик, я скучала… — бессвязно шепчу, а он всё не останавливается.

— Держись руками, Айнея, мы ещё не закончили, — рычит он, и в следующий момент, я оказываюсь прижата к металлической стенке корабля.

Распластана и прижата самым лучшим воином на этой галактике.

Держусь руками, пытаясь рассмотреть его, но глаза всё ещё не в силах сфокусироваться после оргазма. Касаюсь лоном разгорячённой плоти Тарика и намеренно двигаю бёдрами.

Сейчас дразню, знаю, но хочу почувствовать его. Невозможно.

Он чувствует, намеренно оттягивает, хочет, чтобы я показала, потому что у нас обоих ведь есть лишь это мгновение.

— Смотри в глаза, Айнея. Запомни. — хрипит Тарик.

Слушаюсь своего воина, и вот так, глядя друг другу в глаза, давая то, что возможно у нас скоро отнимут, я чувствую.

Он входит медленно, растягивая меня словно пастилу, а я старательно пытаюсь не закатывать глаза. Тарик тяжело дышит, и я чувствую, как ему тяжело сдерживаться. Но, он словно не готов терять эту связь ради такого плотского удовольствия. Хочет остановить момент, зафиксировать всяческими способами. А ещё растянуть, чтобы поймать мои порочные вздохи и стоны. Каждый раз, когда он это слышит, его глаза сверкают. Не так, как у моего хмурого и жестокого президента, но они мерцают фиолетовым. И это лишь всё ближе подводит меня к точке.

Тарик проводит языком по ложбинке груди, а я едва ли ещё могу держаться руками. Движения стража глубокие и размеренные. А взгляд проникновенный и чувственный. Он даже будто обещает что-то, но мы оба знаем…это не закончится счастливым концом. Мы не убежим и не скроемся на другой планете, строя свою счастливую жизнь.

Потому что я и сама не смогу.

Даже сейчас, плавясь в руках Тарика, я не забываю о Ренаре. Так же как и с Ренаром, Тарик всегда рядом со мной, в сердце.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 56. Ренар

Я не могу найти себе места. Мне нужно посекундно знать, что с ней происходит. Что она сегодня ела, чем занималась, кому улыбалась.

Я пытался связаться с Тариком, как только их корабль достиг Ареса, но на связь он не вышел. Осознание того, что он это сделал специально — выбивает почву из-под ног. Но я держу себя в узде.

Мне нужно научиться контролю, который я теряю так часто. Айнея перевернула весь мой мир, все мое сознание. Я теперь… словно другой. Словно абсолютно не тот, кем был еще вчера.

Я готов пойти против всех, лишь бы быть с ней. И осознание того, что со мной происходит, поражает. Айнея сказала, что во время нашего соития у меня были белые зрачки. Это уникальная способность, которая позволительно далеко не каждому.

Это большая редкость.

Это говорит не просто о любви и преданности, это говорит о том, что она моя истинная. Она — моя единственная. Я никогда не смогу испытать и десять процентов из того, что испытал с ней. Я никогда не смогу полюбить другую, потому что всегда буду верен ей.

Это дар свыше. И кто знал, что меня так накроет из-за землянки.

Еще недавно я хотел собственными руками уничтожить человеческую расу, которые прятались на Тартессе столько лет. А теперь я ищу в своей голове план, как спасти. Всех их.

Потому что если ее народ умрет, она не простит. Она не простит этого мне никогда. А я без нее сдохну.

— Что ты творишь, щенок? — отец врывается в совещательный кабинет. Я здесь совершенно один, в муках от того, что не обладаю никакой информацией, — Народ бунтует, Люмина горит. Земляне уже здесь… Ты их пустил на нашу территорию, Ренар? Как ты мог предать всех нас?

— Отец, — я нажимаю голосом, вставая с места, — Ты зазнался. Власть ослепила твой взор. Земляне — не враги. Твой отец, мой дед… Он врал нам, он вселил в наши головы то, что земляне пытались нас уничтожить. Но это не так. Они пытались найти у нас спасение, это мы их не пустили! Это мы пытались их уничтожить. И почти всех убили. Это дед убил их!

— Заткнись, Ренар! — голос отца эхом разносится по стенам зала, — Я не хочу слышать этот бред. Эта дрянная девка запудрила тебе мозги, ты слеп и глуп. Но я не хочу терять сына… Поэтому я закрою тебя, пока все не уляжется.

— Попробуй! — с вызовом хмыкаю, — Я и с места не сдвинусь. Признай поражение. Отмени наступление. Отдай приказ!

Отец щелкает пальцами в воздухе, и стражи тут же заполняют комнату. Они наготове, чтобы скрутить меня и закрыть.

Но я встаю в стойку, готовый принять этот бой. Тарик многому меня научил, я умею сражаться. Я отличный воин.

— Ты собрался идти против стражей? — отец скептически приподнимает бровь, не веря в то, что я действительно это сделаю.

— Если мы не договоримся…

— Мы не договоримся, — он такой же упрямец, как и я. Ведь я его сын. Мы не уступим друг другу.

Отец поднимает руку вверх, и двое из стражей делаю шаг вперед. Я настраиваюсь на ожесточенную битву, руны вдоль руки загоняются, обжигая кожу.

Делаю тоже шаг.

— У тебя есть время передумать, — отец качает головой.

— Я сказал свое слово.

Страж не станет нападать первым, это опасно. Ему могут казнить за произвол.

Поэтому первым нападаю я, демонстрируя идеальный разворот в воздухе, отвешивая пощечину своей правой лодыжкой. Страж тут же падает на пол с грохотом, теряя сознание.

Второй уже на готове. Я дразню его и подзываю к себе. Он оказывается крупнее своего предшественника, поэтому мне прилетает дважды по ребрам… И все же, чувствуя боль, я развязываю край пояса, придушивая его, и он тоже падает.

— Отец, — исподлобья испепеляю его взглядом, держась за бок, — У меня хватит сил уложить каждого. Прекрати все это.

— У нас достаточно стражей, Ренар. Тебе ли не знать. Всех не одолеть.

Мне жаль, что мой отец ослеплен этой ненавистью. Но и винить его не могу. и нет, не потому что он мой родной человек. А потому что его так воспитывал дед. Он был крайне жесток с моим отцом, с малых лет водил его на казни и демонстрировал смерть.

То, что для моего отца приемлемо — прививалось ему с самого детства. Он протос раненый ребенок внутри.

Но я так жить не хочу. Я хочу быть рядом с землянкой, от запаха которой кружится голова. Я хочу целовать ее каждый день и жить с ней в мире.

Третий страж, видя мое ранение, бьет туда же. Я падаю на одно колено, шипя от боли. Сгибаюсь пополам, чувствуя адскую пульсацию, но держусь.

Ради нее держусь.

После того, как страж заносит ногу для удара, сзади меня слышатся хлопки. Я не понимаю, что происходит, но толпа землян мгновенно заполняет зал, вставая прямо за моей спиной.

В шоке поворачиваюсь к ним.

— Я Перес, — начинает один из них, — Айнея сказала, что тебе нужна помощь. Ее слова для нас — закон.

Моя девочка переживает. губы расплываются в победной улыбке.

Эти земляне крепкие и мускулистые. Они явно знают только в войне.

Что ж… Да начнется битва во имя славной Айнеи.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 57. Айнея

Мы на Аресе я не знаю сколько…каждое мгновение тянется для меня словно вечность. Во-первых, потому, что Лима ещё не привезли с Галеи, и я нахожусь в бесконечном ожидании.

Во-вторых, Тарик молчит о том, что происходит на Люмине. Я лишь слышала несколько обрывков фраз, о том, что былым спокойствием там не пахнет.

И моя голова в бесконечном режиме додумывания вместо тех фактов, которые имеются у стража.

Понятное дело меня интересует не обстановка на планете, и вообще не сама планета. Мне нужно знать, всё ли в порядке с ним.

Я помню тот последний взгляд моего президента. Взгляд прощания и обещания. Сомневаюсь, что я правильно поняла, но хочу верить, что он пообещал своими невероятными глазами встретиться со мной вновь.

Ковыряю в металлической посуде в попытке поесть, но кусок в горло не лезет. Спрашивать напрямую у Тарика вновь я не решусь. Его молчаливый взгляд дал понять, что пока я ничего не узнаю́.

И это изводит моё нутро.

Я бы хотела вновь увидеть мощного, властного правителя Эриона, чьи глаза светятся только для меня, а крепкие руки перестают быть жёсткими и грубыми только со мной.

Но мне остаётся лишь придумывать ходы событиям, не ссылаясь на достоверные факты.

— Как вы здесь? — прохожу в отсек, где поселились Перес и остальные.

Когда я пришла в себя, мне было совсем не до этого…поэтому со своими я встретилась позже. Сначала моё время было полностью посвящено Тарику.

Прикрываю глаза, вспоминая, что мы вытворяли прямо на корабле, и щёки заходятся красным.

Чувствую ли я вину перед Ренаром? И да, и нет…я не могу выбрать. И намерена признаться ему в этом сразу же как увижу.

— Лучше, чем вся наша жизнь, — усмехается друг и воин землян в одном лице.

Хлопаю его по плечу, и, поджав губы, смотрю с благодарностью.

— Спасибо вам за всё. Это очень многое значит для меня… Я даже передать не смогу…

— Айнея, — он останавливает меня, вставая с места: — Мы в одной лодке, помнишь? — всматривается в меня: — С того самого момента, как нас обманули и уничтожили последний наш дом в колонии…

Киваю, не понимая, откуда во мне столько сентиментальности. Обнимаю своего товарища, с которым мы выживали, строили новый быт на богом забытой Тартессе. Смеялись и радовались разным пустякам, потому что иначе бы просто свихнулись.

— Хотел узнать, — отстраняется Перес: — Президент жив?

Спрашивает он меня, а я хмурюсь, медленно сглатывая, вмиг ставшую вязкой, слюну.

— В смысле? — усмехаюсь нервно.

— Тарик сказал, он схвачен…

Биение сердца в эту секунду замолкает, а затем резко пускается вскачь. Хватаюсь за костюм в районе груди и опускаю немного молнию.

Дыхание заледенело, точнее, будто воздух стал вдруг ледяным, и теперь из-за иной плотности не поступает в лёгкие. Голова плывёт, и я опускаюсь на стул.

— Эй, ты в порядке?!

Молчу, а зрение не получается сфокусировать. Словно разные жёлтые огоньки пляшут сбоку и вверху перед глазами.

С силой зажмуриваюсь, старательно и пытаясь размять онемевшие руки.

— Воды? — обеспокоенный друг садится на корточки, а я хватаюсь за его плечо.

— Где Тарик? — хриплю не своим голосом.

— Э, был в гостевой с хозяином дома… — тут же тараторит друг.

— Позови его. — хочу звучать решительно, но выходит слишком слабо.

Однако мне плевать. В эту секунду я будто ощущаю, как из меня сосут силы. Будто невидимой силой тянут энергию, превращая меня в безобразно беспомощную.

Причём недомогание утром оно было, но я сослалась на недавние раны. Может быть, не всё ещё пришло в норму, не знаю, кровоток или что-то такое… но сейчас я не могу не связывать своё состояние и то, что услышала от Переса.

Тарик появляется передо мной уже через пару минут. Взволнованный и нахмуренный, он присаживается на одно колено, а я пытаюсь прочистить горло.

— Малышка, что случилось?! — поглаживая меня по лбу и скулам, спрашивает он.

— Что с Ренаром? — возможно, это и звучит грубо, но я ему уже задавала вопрос, а он промолчал.

Воин вздыхает, опуская глаза в пол, и кивком головы указывает оставить нас наедине.

— Я не знаю, — тянет он обречённо, как только помещение значительно пустеет: — Нам не удаётся связаться. С того последнего раза, когда он сообщил о тебе, мы не на связи. Точнее были попытки, но я не слышу ни черта и не вижу его.

Дышать всё сложнее, будто спирает все внутренние органы прямо у диафрагмы.

— Тогда почему Перес сказал… — Тарик прикрывает глаза и шумно вздыхает.

— На Люмине восстание, — глухо озвучивает он: — Отец Ренара в гневе и ищет вас… Один мой человек сказал, что Ренара схватили практически сразу, как он спрятал тебя. Потом ему удалось как-то освободиться. Однако, зная главу и совет, ради достижения цели, он не посмотрит на кровные узы…

По мере того как Тарик всё это говорит, мои глаза готовы выскочить из орбит, а сердце натурально болит. Растираю место под грудью и пытаюсь тут же встать.

— Мне надо к нему, — тяну я бессвязно: — К нему…

— Айнея, — Тарик не даёт встать, держит за плечи, заставляя смотреть в его лицо: — Успокойся. Ты слышала, что я сказал, его отец ищет вас. — с нажимом повторяет Тарик: — Пойми, если он намерен уничтожать, то его армия не будет лояльна.

— Ему надо помочь, Тарик. — качаю головой; и, возможно, наши любовные терзания сейчас могут мешать, однако, других вариантов даже быть не может.

Тарик с силой трёт лицо.

— Мне нужно подумать…

— Нет времени думать! — вскрикиваю я, обнажая свои слёзы: — Тарик, я не смогу…я задыхаюсь.

Он как-то странно поджимает губы, а затем зовёт Переса.

— Я тоже буду там, — хочу встать, но опять же мой мужественный воин удерживает меня.

— Нет, не в момент бойни, — чеканит он бескомпромиссно: — Иначе сам Президент сам поотрывает головы нам всем…

Отчего-то едва заметная улыбка расцветает на лице, и я согласно киваю.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 58. Тарик

Она спит на светлых простынях, как самая настоящая нимфа. Ее длинные слегка вьющиеся волосы разбросаны по всей кровати, а голая хрупкая спина так и манит прикоснуться между лопаток там, где выступают позвонки.

Она потрясающая, и я уверен, что ни у меня, ни у Ренара не было шанса не влюбиться в нее.

Мы никогда с ним ничего не делили. Мы всегда протягивали руку помощи друг другу и шли по жизни рядом. Да, у нас разные положения в обществе, но Ренар не из тех, кто зазнается и пользуется своим преимуществом.

И никогда бы я не мог подумать, что мы слесхнемся в таком деликатном вопросе, как любовь.

Оба прекрасно понимаем, что как только война закончится, нам предстоит делить эту девушку. Но как мы это сделаем, если оба упрямые ослы, не желающие уступать.

Я многое могу ему уступить. Но не Айнею. Уверен он такого же мнения.

А пока у меня есть такая возможность довольствоваться этим прекрасным телом, этими вкусными губами, я не смею себе отказывать.

Опускаю ниже, фиксирую свое мощное тело, держа вес на одном локте. Горячим языком льную к теплой коже на спине, проходясь от шейного позвонка вниз к пояснице.

Оставляю сладкие поцелуе на поясничных ямках, зализывая каждый участок кожи.

То, как пахнет Айнея, не пахнет никто. Это особенный аромат, пробуждающий во мне все самое низменное и животное.

Опускаю широкую ладонь на ее пятую точку, не сильно сжимаю упругое правое полушарие. Большой палец утопает в складочке, нащупывая тугое колечко. Я массирую его, не смея переходить грань, сам же продолжая лизать и ласкать девичью шею.

— Тарик, — она сладко тянет мое имя, отчего член за секунду наливается кровью и встает, — Тарик…

— Да, любовь моя.

Прикусываю ее мочку уха, с глухим ударом оставляя след от ладони на упругой ягодицы. Айнея запрокидывает голову назад, подставляя еще больше пространства для поцелуев на шее. Ее рука обхватывает меня за затылок, впиваясь тонкими пальчиками в корни волос.

Нахожу вишневые губы, тут же языком расталкивая их и ныряя внутрь, где я уже играюсь со сладким языком.

Айнея беззастенчиво стонет прямо в рот, и я еще сильнее прижимаю ее к себе, подтягивая за тонкую талию, чтобы слиться в одно тело. Ее округлая попка упирается прямо мне в пах, член призывно шлепает между ягодиц, головкой ныряя внутрь.

Упирается у входа в тугое колечко, я отрываюсь от поцелуя, пуская слюну на свободную руку. Указательным и средним пальцем смазываю ее вход, запуская один из них для растяжения и подготовки.

— У меня никогда… — она прерывисто шепчет, — Я никогда туда…

Не находится со словами, так как я тут же затыкаю ее горячим поцелуем.

Я прекрасно понимаю, что моя девочка не искушена в сексе и многого не пробовала. Поэтому моя задача сделать все деликатно и осторожно.

Сжимаю сосок, кручу его между пальцами, он тут же твердеет, становится похожим на небольшую коричневатую бусину. Айнея извивается, ожидая полного погружения.

Влажной головкой утыкаюсь к проходу и очерчиваю окружность, не заходя дальше.

— Я аккуратно.

Шепчу ей, параллельн входя в очень тугое колечко головкой. Погружаясь наполовину внутрь, чувствуя как напрягается девичье податливое тело.

Снова выхожу, проделывая те же круговые движения для увеличения смазки. Когда колечко становится максимально влажным, с хлюпающим прошлым движением погружаясь полностью внутрь.

Айнея натягивается как струна, ножки вытягивает вперед, а голову запрокидывая назад, чем еще больше сжимает внутри меня, заставляя член пульсировать и нарастать в объемах.

Я перехватываю ее под грудью, медленно начиная двигаться, совершая плавные движения, наращивая темп и амплитуду.

— Тарик! Тарик! — начинает кричать, впиваясь ногтями мне прямо в ладонь, — Тарик, очень хорошо!

Я знаю, маленькая. Мне тоже очень… очень хорошо внутри тебя.

Свободно начинаю двигаться, не ощущая никаких преград. Член вколачивается в задний проход, входя с идеальным скольжением почти до самого основания. Я чувствую, как быстро возбуждение достигает пика, виртуозно подхватываю Айнею за талию, ставя на четвереньки. Ладонью опускаю ее вниз в грудном отделе, отчего ее прогиб становится неимоверно сексуальным и вызывающим, открывая взор на все прелести.

Сам же… Массивной скалой возвышаюсь сзади, обхватывая ее волосы и наматывая на кулак.

Резкий толчок, и ее неимоверный вскрик удовольствия на девичьих губах. Я дополняю его своим утробным рычанием.

Продолжаю двигаться с той же упрямостью и диким желанием. Комната погружается в ее крик и звук соприкосновения наших тел.

Идеально.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 59. Айнея

Приоткрываю глаза, не совсем понимая, что за день, и какая часть суток сейчас. Медленно потягиваюсь, тело немного ноет. Но вспоминая всё то, что было с Тариком, глуповатая улыбка тянется на губах. Оглядываюсь по сторонам в его отсеке, но воина не нахожу.

Как обычно. Ощущение, что Тарик всегда занят. Но, это совершенно не недостаток. Его рвение решить вопросы, помочь и спасти всех и каждого, восхищает.

Подтягиваю колени, укрытые лёгкой простыней, и нажимаю на кнопку у кровати. Плотная конструкция, что служит защитой для окна, медленно поднимается, впуская внутрь свет.

Щурюсь от непривычки и складываю голову на колени, обхватив их руками.

Переса и остальных нет уже несколько дней. Новостей тоже нет, потому что насколько я осведомлена, связи с Люминой нет от слова совсем. Это до отчаяния бередит мою истерзанную душу. И даже если Тарику удаётся отвлечь меня от тяжёлых мыслей собой или своими умелыми ласками, то после… наступает момент, когда мне невыносимо.

Когда я часами смотрю в одну точку в ожидании и Ренара, и брата.

Но если с братом, я хотя бы уверена в его благополучии и уходе, Тарик рассказал где он и что с ним всё в порядке. То в случае с моим Президентом совершенно не так.

Быть в неведении — самое страшное наказание, которое возможно. Без связи, без какой-либо надежды, без новостей.

Это изводит. Терзает душу непрерывно. Вот ты, например, обедаешь, а внутри скребёт и царапает. Мысли хаотично сбиваются, потому что ты думаешь, ты сейчас в тепле и безопасности, а он?!

А что если с ним что-то случилось? Или его схватили? А если, не дай галактика, его убили?

Я знаю, что с инопланетянами в этом смысле сложнее. Но, я не представляю, на что способен его отец. Ведь именно дед и отец Ренара уничтожали мою расу. Без сожаления. Лишь преследуя свою какую-то идиотскую цель. Хотели быть во главе этой вселенной, чтобы править и тотально контролировать каждое существо.

Смахиваю волосы, чтобы не мешали любоваться горизонтами довольно мрачного и каменного Ареса.

Я никогда здесь не была. Однако для меня всё, что не Тартесса, всё лучше.

Понятное дело, что в сравнении с планетой правителей, Арес выглядит немного потасканным. Но это скорее из-за того, что воины тут постоянно оттачивают навыки, потому и есть в какой-то части планеты полуразрушенные здания.

В основном здесь небольшие дома с отсеками максимум на двоих человек. Жить семьями здесь не принято, как правило, воины рассредоточены по планете поодиночке, максимум вдвоём.

Как рассказывал Тарик, здесь не всегда так было. Когда-то обстановка была более радужная. Именно до того момента, как отец Ренара не задумал сделать из вполне жилой планеты, военную колонию.

Останавливаю ход мыслей, намереваясь умыться и наконец, выйти из этого уютного для меня убежища. И когда я говорю убежища, я не преувеличиваю. Именно так сейчас, мне кажется. Хочется, чтобы мой страж бесконечно снимал всё напряжение своими крепкими руками. Поцелуями затмевал все мысли. Ласками уносил меня в параллельную вселенную, потому что пока я не увижу Президента, я не хочу оставаться в сознании.

Когда всё это со мной случилось? И что я буду делать, когда Ренар придет за мной?

В этом я ведь не должна сомневаться ни на секунду. Но чёртово девичье сердце разрывается от страха за него.

Кого я должна буду выбрать? И будет ли у меня этот выбор, в принципе?

Оба мужчины слишком характерные. Слишком упрямые и бесконечно сильные. Оба дарят мне фейерверки эмоций и чувств. И оба не отступят, в этом я убеждена.

Как разрешить это уравнение, если я не хочу выкидывать ни один знаменатель?

Заводясь из-за самой себя, всё же, иду в капсулу ванной, чтобы привести себя в порядок. А когда я уже одета в фиолетовый костюм, даже не знаю, откуда Тарик его достал, то, завязав высокий хвост, выхожу из отсека воина.

В этом здании сейчас должны обитать все земляне, но в связи с тем, что они отправились на спасение Ренара, сейчас здесь пустота и тишина.

Хотя мне бы хотелось слышать смешки и подколы, бурную деятельность, которую обычно наши люди разворачивались вокруг себя. Но увы.

Знаю, что Тарик, скорее всего, в нижнем отсеке продумывает и придумывает, как помочь своей галактике, поэтому вхожу в лифт, чтобы спуститься.

Правда, когда я выхожу из него, вижу несколько стражей, работающих с Тариком и бегущих прямо к выходу.

Хмурюсь, собираясь завернуть за угол и оставить своё любопытство запертым. Только в это мгновение огромные железные двери разъезжаются и в помещении появляются несколько землян.

Не могу сдержать улыбки, на секунду застывая, а затем сама иду к выходу. Чем ближе подхожу, тем стремительнее становится мой шаг, а улыбка всё шире.

Вернулись. Не могу поверить.

Внутри по венам разливается предвкушение и восторг, хотя я его еще даже не вижу.

Высматриваю Переса, но пока появляется лишь несколько наших. Кто-то ранен, кто-то почти в порядке, не считая потрёпанной одежды и грязи на лице.

На ходу встаю на носочки, рассматривая, кто ещё идёт там вдали.

— Айнея! — громогласный и сердитый голос Тарика отвлекает меня от моего занятия, и, не пряча улыбки, я оборачиваюсь на звук.

Он выглядит нахмуренным. Но в его глазах сквозит обеспокоенность. И не потому что я не в том месте. Чувствую, что по другой причине. Он качает головой, а эмоции, что секундой ранее освещали мое лицо медленно сползают, и я растерянно возвращаю свой взор на вход.

Перес и ещё несколько человек несут носилки… Мысленно запрещаю смотреть на это, выбирая такое ненавистное неведение, но глаза уже делают.

Светлые растрёпанные волосы волочатся по полу, а любимое хромовое обмундирование всё заляпано алыми пятнами.

— Н-е-е-е-т! — собственный крик раздаётся на весь сектор, отражаясь ядовитым эхом, и я падаю на колени, не веря в то, что, не обретя его, уже потеряла.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 60. Ренар

Во рту привкус, похожий на грязь, отходы и еще что-то более мерзкое. Раздражающий писк тревожит ушные перепонки, от чего я морщусь, так и не раскрыв глаза.

— Господин Президент, как слышно?

Ощущение, что мне прямо в ухо начинают кричать. Поэтому я дергаюсь в сторону, словно от удара. Но чьи-то довольно сильные руки меня останавливают видимо от того, чтобы я не свалился на пол.

— Он пришел в себя. Передайте Тарику.

Топот ног, а после мои веки искусственно разъезжаются в стороны, и яркий свет слепит от того, что кто-то явно решил высечь мне глаза.

— Потерпите, господин Президент. Я проверяю ваши рефлекторные способности.

— Я в порядке, — наконец подаю голос, который совсем охрип.

— У вас очень сильно ранение…

— Я сказал, что я в порядке.

Даже порываюсь сесть, потому что лежать невыносимо бесит, но мне этого сделать не дают.

— Ренар! — голос Тарик узнаю сразу, — Ренар, не буянь. Ты на Аресе, сейчас ты в безопасности, но у тебя строго постельный режим.

— Что произошло?

Я ничерта не помню. Последнее, что я помню, как пришла подмогу в лице землян, потом мы стали биться почти что насмерть… А дальше темнота. Пробел.

— Твой отец… — Тарик задерживается с ответом, а я испепеляю его упрямым взглядом, потому что хочу немедленно же знать подробности, — Он применил адратус.

Мой шок достигает огромных масштабов. Я не могу поверить в его слова, но когда приподнимаю льняную рубашку, то четко виду огромный уродливый шрам, опоясывающий боковую часть живота.

— Он не мог…

— Мне жаль, Ренар.

Отец применил запрещенный прием. Он запрещен на законодательном уровне, никогда и ни при каких обстоятельствах применять адратус нельзя. От одного удара наступает мгновенная смерть. Раньше, когда еще был дед, как раз данным приемом уничтожили почти всех землян.

Для адратуса применяется меч Эриона, к которому доступ есть только у моего отца, меня и еще несколько высших чинов. Но после смерти деда был подписан акт, что адратус может быть применен только в одном случае… Если Эриону угрожает гибель.

Мой отец решил, что главная угроза для Эриона — это я.

Что ж. Желание власти выше всех семейных ценностей.

— Тогда я не понимаю, как остался жив.

— Мы сами были в шоке, Ренар. Это чудо… Но все не так просто.

Тарик будто специально выдает информацию по крупицам, чем начинает меня жутко раздражать. Я рычу на него, вновь порываясь встать, но старинный друг успокаивает меня, ошеломляя новостью.

— Ты жив благодаря Айнее. Она оплакивала тебя, не жаля отпускать. Просила тебя немедленно разбудить… Мы даже было подумали, что ей нездоровится, потому что она истошно кричала. А после, Ренар, когда мы ей сказали, что шансов на спасение нет. Она попросила перелить свою кровь тебе. Понимаешь, о чем я, Ренар? Тебе перелили человеческую кровь, и ты ожил. Как ты можешь это объяснить?

Никак не могу.

— Позови мне ее.

Хочу видеть. Хочу касаться. Безумно соскучился.

— Она отдыхает, сильно вымотана была после переливания крови. Но… Ты же понимаешь, что то, что произошло с тобой… Это невозможно.

— Тарик, начиная со знакомства с ней, все, что происходит в нашей галактике невозможно. Я долго думал о всех событиях, у меня есть некие… Некие мысли по этому поводу, но я в них еще не до конца убедился. Одно могу сказать, что Айнея — не обычная землянка. И дело не в моих к ней чувствах… Здесь что-то большее. Я пытаюсь понять.

Тарик понятливо кивает, больше не задавая вопросов. Он знает, что как только я что-то пойму, то он первым узнает.

Все, что сейчас происходит на Эрионе — это абсурд. Но война будет жестокой. Поэтому нам важно сохранить силы для следующей битвы. Уверен, что рано или поздно отец узнает о том, что я остался жив.

И моя месть не за горами.

Чтобы спасти Эрион и землян я должен занять его место, которое по праву наследства перейдет мне после его смерти. Я не так жесток, чтобы убивать собственного отца, хоть и он этот принцип нарушил, применив адратус в мою сторону.

Я хочу свержения его власти путем избрания меня народом. Для этого… Придется постараться. Нужно убедить все планеты Эриона, что земляне — не опасны. И что все байки, которыми нас кормили долгие световые лета… Это вранье.

Дверь резко распахивается по середине нашего разговора с Тариком о планах нападения.

Я тут же застываю, неотрывно глядя на самую красивую девушку. Айнея замирает у входа, смотрит на меня большими яркими глазами, в которых я вижу слезы.

— Ренар… — шепчет на выдохе.

— Иди ко мне, моя любовь.

Я расставляю руки в стороны, и она, за секунду преодолевая расстояние между нами, падает в мои объятия. Прижимаю к себе, глажу ее волосы, целую лицо.

Я дико скучал. Я скучал так, словно мир весь потух и моя жизнь закончилась. Теперь я вновь живу.

Моя Айнея. Моя звезда.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 61. Айнея

Прижимаюсь к нему всем телом. Слёзы сами собой текут из глаз. Но это не от горя, а напротив.

Он обцеловывает лицо, вызывая мою лёгкую улыбку, и я в ответ обхватываю его щеки, глядя в глаза.

— Ты напугал меня, — шепчу я, не скрывая того страха, который испытала.

Ренар касается волос, кивая. Он всё ещё слаб, я вижу. Но на мониторе, который подключён куда-то к его груди, я ничего не понимаю.

— Больше не буду, — усмехается он, чуть морщась: — Я вновь вижу тебя, и это самая лучшая награда…

Добавляет он на полном серьёзе. Закусываю губу, опуская взгляд. Отстраняюсь от него, нервно теребя руки.

Я не знаю, как ему сказать. Но лучше, наверное, пока он в таком состоянии, нежели он будет в своей привычной форме и разнесёт здесь всё.

— Ренар, мы должны поговорить. — говорю я тихо и сипло.

Он уводит взгляд в потолок и вздыхает.

— Да. — Коротко заявляет он: — В первую очередь, спасибо тебе за кровь, Айнея. Своей жизнью я обязан только тебе, иначе бы я не выжил.

— Не говори так. — мгновенно перебиваю, на что его губы едва заметно расплываются в лёгкой улыбке.

— Я знаю, о чём ты хочешь сказать, — переводит он взгляд на меня.

Ощущение, что он пытается смириться. Пытается понять и не делать поспешных выводов, по крайней мере, сейчас. Но в его глазах упрямство и как будто бы нежелание.

— Я не смогу выбрать, — шепчу я, глядя на него: — Ни тебя, ни его…

Вижу, как сжимаются его кулаки, и монитор издаёт какие-то звуки. Но Ренар быстро берёт себя в руки, прикрывая глаза и пытаясь успокоиться.

— Выслушай меня, пожалуйста, я долго думала… Долго взвешивала, пыталась разобраться в своих чувствах. Но они столь идентичны к вам обоим, что я не могу… Если останусь с тобой, то не смогу без Тарика. Если останусь с ним, то сойду с ума без тебя, понимаешь? Я не знаю, как это произошло и когда, Ренар.

Беру его ладонь и оставляю поцелуй. Ренар мгновенно выдыхает воздух, а когда открывает глаза, то я застываю.

— Твои глаза поменяли цвет, — ошарашенно я шепчу, глядя на это ярко-голубое сияние.

— Какого они цвета? — спрашивает он, глядя на меня.

— Ярко-голубые, — заворожённо я отвечаю, а он кивает.

— Это благодаря твоей крови, — отвечает он мне, чем вводит в ступор: — Моя сила теперь во многом превосходит мощности отца и старейшин совета. По легенде лишь одна девушка сможет повлиять на становление Эриона и сможет помочь мне подавить восстание и переманить бо́льшую часть жителей на мою сторону… И это ты, Айнея. Я догадывался, изучая информацию, оставшуюся от предков, тех, кто впервые здесь оборудовал свой дом. Сначала я откровенно не поверил, но когда впервые коснулся тебя, понял, что это гораздо большее, чем страстный и чувственный секс. А первая мощная волна моей силы лишь доказала, что у тебя огромное влияние и что ты, — он возвращает свои глаза, убирая этот новый мерцающий свет: — Моя истинная. И я полностью в твоей власти, — посмеивается в конце, пока я пытаюсь переварить это.

— Но… — я даже пока не соображу, что хочу сказать.

— Если ты откажешься от меня, — продолжает Ренар: — Править я смогу, но больше никогда не почувствую, если ты разорвёшь эту связь.

— В каком смысле? — мгновенно хмурюсь я.

— Не будет эмоций, не будет чувств. Не будет женщин. Останется лишь робот, что будет править Эрионом.

— Боже… — выдыхаю я, пряча лицо в ладонях: — И что делать? — спустя секунду вскидываю на него взгляд: — Я ведь хотела оставить вас обоих, чтобы не подвергать этому невозможному выбору? Хотела попросить отпустить меня…

— Если мы это сделаем, то это уничтожит нас обоих. Но это твоё решение, девочка, — мягко говорит Ренар: — Ни я, ни он не вправе требовать от тебя чего-то, даже несмотря на то, что оба испытываем к тебе ту любовь, о которой до этого момента и знать не знали… Мне будет невыносимо делить тебя с кем-то, Айнея… — добавляет он, качая головой: — Потому что мне хочется беспрерывно показывать и ощущать, что ты только моя…

— Ренар, — бросаюсь к нему в объятия, и он сжимает меня обеими руками, глубоко вдыхая воздух.

— Решай, Айнея, пока я здесь и не отправился обратно на Люмину, чтобы подавить войну.

— Ренар, мы выяс… — в отсеке появляется Тарик, и я хочу отстраниться, но Ренар не даёт этого сделать сразу.

Удерживает меня несколько секунд и только после отпускает.

— Ты, вероятно, должен тоже принять участие, Тарик, — озвучивает Президент, пока я с долей шока и полного замешательства смотрю на Тарика.

— В чём?! — тут же хмурится страж: — Айнея?

Переводит он взгляд на меня, когда не слышит ответа от Ренара.

— Я не смогу выбрать кого-то одного, Тарик… — озвучиваю ему, на что он кивает.

Сам же переводит глаза на застывшего на койке Ренара, что смотрит в потолок, не моргая.

— Но Президент рассказал мне одну легенду…, — Тарик поджимает губы и едва заметно улыбается.

— Ты особенная, Айнея… — тянет он: — Но если ты и вправду истинная Президента… — слова даются ему тяжело, и я подхожу ближе.

— Помнишь ту легенду, Тарик, — в это время раздаётся голос Ренара: — И станет страж извечным защитником землянки… По сути, ты уже. С самого начала, не так ли? — поворачивается на Тарика Ренар.

Тарик кивает, многозначительно глядя на Президента. Я не знаю, остались ли у них недомолвки и на какой стадии их отношения сейчас. Потому и не пойму, что это за взгляды. Но откровенно я слишком переживаю за них обоих.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 62. Ренар 

— У нее будет время обо всем подумать, Ренар. Она сделает выбор. И ты, и я должны будем его принять, даже если будет очень больно.

Тарик сжимает мое плечо. Тело все еще болит после стычки с отцом, но в целом, я уже в порядке. Корабль покачивает при каждом резком движении, часть воинов отдыхают перед прилетом, часть в другом отсеке тренируют свои навыки, оттачивая их до идеала.

Мы совсем скоро приблизимся к Люмине. Будет схватка, жестокая… После которой останется мало живых и здоровых, но только так мы сможем спасти Эрион. Только так я смогу отстоять свои права на престол.

И за время нашего отсутствия у Айнеи будет возможность подумать… И решить. Что-то ведь она должна решить для себя.

Хотя, какая вероятность, что мы с Тариком вообще уйдем живыми с поля битвы? Я надеюсь на это, потому что сейчас во мне много силы и мощи. Но мы не знаем, к чему готовится отец. Он может быть куда хитрее и проворнее, чем кажется.

— Господин Президент, — Перес заходит к нам в кабину, предварительно постучав и получив от меня разрешение. Перес оказался хорошим парнем, у него безусловно, как у землянина, есть ряд слабостей, он не такой высокий и не такой мощный, как мы с Тариком, но у него много ловкости и хитрости, что играет нам абсолютно на руку, — Я хочу доложить, что мы укомплектовали войска ровно по двадцать пять человек и еще два войска в запасе. Все орудия начищены и заряжены, смело могу утверждать, что к бою мы готовы.

— Спасибо, Перес.

— Это не все, господин Президент.

— Что еще? — хмурю брови и складываю руки на груди. Тарик внимательно сначала смотрит на меня, будто кидая в мою сторону вопросительно-удивленный взгляд, а после также сосредоточенно взирает на Переса.

— Боюсь, что у оставшихся землян на Аресе могут быть проблемы.

— Какие еще проблемы? —я тут же вскакиваю с места, ноги плотно прижимаются к полу, я стараюсь не пружинить, хоть дрожь прокатывается по всему телу. Опору найти получается с трудом.

Я знаю, что Айнея сильная и смелая. Я знаю, что у нее получится за себя постоять. Но не переживать за свою любимую трудно, поэтом я тут же не нахожу себе места.

Тарик тоже не спокоен, но у него лучше получается контролировать свои эмоции.

— Пока мы летели, наш спутник заметил пролетающий мимо объект. Он не был близко к нам, однако, удалось отследить его движение и траекторию. Мы уверены, что этот объект целенаправленно летит в сторону Ареса. Я предполагаю, господин Президент, что ваш отец мог отправить либо оружие, либо людей на Арес. Вопрос только для чего?

Я напрягаюсь теперь конкретно. Отец не мог знать, что я выжил. Потому что никто еще никогда не выживал после адратуса. Я первый и единственный, кто смог. И только благодаря моей землянке. Отец не мог знать эту информацию, только если…

— Возможно, среди нас крыса, — Тарик первым догадывается то, к чему я только-что пришел, — Ренар, нам нужно развернуть корабль и вернуться на Арес. Оставшиеся земляне могут быть в опасности и… — он вздыхает. опасливо взирая на меня. Качает головой, а я и так все понимаю.

— И Айнея тоже, — заканчиваю за него, — Срочно меняем траекторию полета.

Я отдаю приказ. Мы улетели довольно далеко и уже ближе к Люмине, чем к аресу. Но я не хочу и не буду подвергать ее опасности.

Моя прямая обязанность — защитить то, что так люблю. Что дорого мне.

В ней вся моя жизнь.

Значит… Придется вести битву на Аресе.

Я прошу Переса и Тарика покинуть кабину, сам же, собираясь с мыслями и чувствами, открываю голограмму.

Мне нужно объявить войну открыто. Собственному отцу. Напасть втихую не получится, он тоже играет нечестно.

Следовательно… У нас только один вариант. Открыть все карты и начать биться.

Каждый отстаивает свои собственные идеалы. Отец против сына.

— Ты жив? — это первое, что я слышу от собственного отца. Он выглядит довольно хмурым и потерянным, но старается не показывать.

— Как видишь, — развожу руки в стороны, усмехаясь и качая головой, — Не думал я, что собственный отец способен применить адратус против сына. Ну что ж, спасибо, папа.

— Это был единственный выход, — отец отклоняет спину назад, удобнее устраиваясь в кресле, — Твой разум затуманен, ты не мыслишь ясно. И мне пришлось пойти на этот шаг, чтобы спасти нашу галактику. Мне жаль.

— Тебе жаль? — мой голос повышается, — Ты убил меня.

— Я не убивал тебя.

— Что же ты тогда сделал?

— Я же знал, куда тебя транспортирую, Ренар. Кровь твоей землянки спасла тебя. Мне просто нужен был отвлекающий маневр, чтобы ты и твои земляне покинули Люмину. Ах, да… Вы же и на наш летающий объект купились, что сейчас летит абсолютно пустой на Арес. Но знаешь что, сын. Он не просто так летит туда. Он уже подлетает к Аресу, чтобы забрать землянку. От нее все беды. Как только она умрет, с тебя спадет дурман.

— Ты не посмеешь! — внутри все холодеет от тревоги. я не могу позволить этому случиться.

— У меня нет другого выхода. Она должна была уже умереть, но ты спас ее. Второй шанса у тебя спасти ее не будет. Я положу конец этой расе, все начнется с нее и закончится на ней. Земляне — зло.

— Это дед так говорил! — я рычу, сжимая кулаки. Внутри все разрывается на куски, а мозг активно перебирает мысли, пытаясь понять, что делать дальше, — Почему мы ему должны верить? Ты видел хоть одного землянина, который пытался убить нас? Хоть одного? Не со слов деда.

— Ренар, ты много не знаешь…

— Да что ты говоришь, — бью кулаком по столу, отчего тот начинает тут же сбоить и сверкать.

— Есть кое-что, о чем ты не знаешь, мой милый сын. Тебе перелили земную кровь, но ты не умер, а наоборот… Но ты прекрасно знаешь, что кровь земля для нас губительна. Как ты думаешь, почему так вышло?

— Говори прямо! Мне не нужны твои загадки.

— Я никогда не говорил тебе Ренар, кто твоя мать. Наверно, пришло время.

Я застываю, потому что догадки тут же пронзают голову, отчего она начинает сильно болеть и вибрировать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я не могу поверить… Этого не может быть.

— И твоя якобы любовь к этой девке… Она неспроста.

Глава 63. Айнея

Они оба оставили меня здесь. Грубо говоря, спрятали на видном месте. И я вроде бы всё понимаю, это лишь для моего блага, потому что охота то как раз на меня.

Но не участвовать, не помогать, не видеть, что там происходит — это меня буквально убивает.

Ренар пообещал, что он свяжется, как только они будут подлетать к Люмине. Тарик же сказал, что будет держать меня в курсе событий.

И вроде бы да, всё хорошо. Это двое самых сильных мужчин, которых я знаю, а сердце сходит с ума. Мечется в клетке за них обоих, громко завывая и скучая.

С Ренаром нам не очень удалось побыть наедине, он даже ещё до конца не восстановился, но уже полетел в бой. Да ещё и против отца. Сколько бы я ни уговаривала дать себе время — он был непреклонен. Касался своими пальцами моей кожи и, заглядывая в глаза, говорил, что с ним теперь есть частичка меня, а это значит, что ему всё нипочём.

Я не разделяю его уверенности в этом. Но стараюсь верить словам. До сегодня президент ещё ни разу не нарушил своё слово. Даже когда говорил, что я сама захочу его…

Краснею и усмехаюсь, вспоминая это. Но ведь так и есть. От одного касания целая вереница искорок по телу, что возносит тебя всё выше и выше. С Тариком так же.

Я не представляю, как это возможно, как и не знаю, что это за легенда, о которой они все говорят. Со мной здесь остались только земляне, мне даже и спросить не у кого. Но я поставила себе цель, что как только всё закончится, то я обязательно найду и изучу информацию.

Разговор с Ренаром в отношении того, что делать дальше, так и не состоялся. Я лишь озвучила, что мне нужны оба этих мужчин. Других вариантов не может быть.

Я понятия не имею, возможно ли такое, как это всё узаконить по правилам, кто должен это принять и поставить, не знаю, свою кровь.

Я абсолютно не имею представления о том, как это будет, и что это будет. Но факт в том, что когда Ренар станет полноценным единоличным правителем Эриона, то я убеждена впереди всех этих планет галактики только лишь светлое будущее.

Если честно, я уже могу даже мечтать, как это будет, представлять и визуализировать. Но пока свои доводы оставляю при себе. Хочу на самом деле потом сравнить представления и ту реальность, которая получится на выходе.

Захожу в отсек, где сидят наши и гоняют балду.

— Всем привет, а вас то почему бортанули? — улыбаюсь я, усаживаясь.

Один из землян, Кей, тут же принимается отчитываться.

— Он ранен, — указывает на лежащего парня: — Этот потерял одну конечность, Перес и Тарик не позволили, хотя вторая рука у него работает мастерски, — вскидываю брови, но всё же согласна: — Мы, — указывает на себя и ещё четверых парней: — Должны охранять тебя.

Вскидываю брови, а на губах цветёт шальная улыбка.

— И это интересно чей приказ? — ехидно интересуюсь.

— Господина президента, — тут же чеканит наш, который явно метит в воины, как Тарик.

Даже мимика как будто его. Усмехаюсь, качая головой. Но не лезу. Я и без ответов знала, что Ренар и Тарик полностью контролируют сейчас любые телодвижения.

— Чем займёмся? — хлопаю я в ладоши, глядя на них всех по очереди.

Однако один взгляд меня немного смущает. Тот, что якобы ранен, он смотрит слишком пристально и осознанно для лежачего раненого.

Прищуриваюсь, но не даю понять, что заметила. Тарик заикался, что есть наводка на крысу, но сейчас её поиск явно затруднён определённым положением дел на главной планете.

Ладно, я просто понаблюдаю. Это я умею. Тартесса, будь она неладна, научила нас многому. Жаль, конечно, что в случае подлой натуры и этого нашего земляка тоже, но, не зря же меня называли лучшей.

— Карты? — замечаю старую потрёпанную самодельную колоду и с энтузиазмом хватаю.

Часть парней тут же угукают и кивают, и мы обустраиваем себе удобный уголок со столом в виде ящика из-под боеприпасов.

Пока все рассаживаются, я периодически бросаю взгляды в сторону того парня, но так, мол, мне весело и вообще это потому, что я хочу сгоношить как можно больше людей. Но как только тот самый Кей принимается за раздачу, я чувствую, как начинает дрожать пол.

Хмурюсь, хватая наш импровизированный стол, и озираюсь по сторонам. У всех на лицах шок и непонимание.

— К оружию живо! — кричу я, пытаясь указать направление для всех.

Те, кто в силах мгновенно подбираются и бегут в сторону склада. Я же озираюсь, пытаясь понять, что это такое.

Гул снаружи тоже будто усиливается, словно что-то приближается к нашему модулю. Вскакиваю, пытаясь пролезть в другой отсек, где имеется окно.

Арес всё же военная планета, и здесь многое для того, чтобы сохранить и разведданные, и спрятаться, если тебе это очень нужно.

Находясь в соседнем отсеке, пытаюсь открыть полотно, скрывающее нас, но так, чтобы не показывать окно полностью. А когда спустя пяти минут пыхтений мне это удаётся с помощью маленького перочинного ножа, то я вижу, из-за чего дрожит пол и стоит адский гул.

Прямо напротив модуля в воздухе висит огромная глыба вражеского корабля. И под вражеским я подозреваю отца Ренара.

В шоке отхожу подальше, но, видимо, заедает пульт или что-то происходит не зависящее от меня, потому что полотно полностью поднимается, открывая шикарнейший обзор на то, что я тут одна.

И даже если здесь есть защита и меня не может видеть тот, кто за стеклом, то я убеждена, что эти существа видят. Их техника и оснащение со всеми примочками явно отличается от того, что имеем мы.

Встаю в стойку, но не сразу замечаю, что позади появляются те, кто должен был меня защищать.

— Дай мне обрез, — командую, не сводя глаз с этой автоматической машины.

Она тем временем открывает свои заслонки, выпуская наружу несколько пулемётов по нижнему ярусу корабля. Медленно они выдвигаются, глядя прямо на нас.

Как бы то ни было, а без боя я никогда не сдаюсь.

***

Дорогие мои читатели!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Спешу пригласить вас в свою чувственно фантастическую новинку!

БЕДОВАЯ ДЛЯ ЗВЕЗДНЫХ МАРШАЛОВ

????строго 18+????

Аннотация

Я — курсантка, владеющая редким даром. Меня несправедливо обвинили в преступлении, и я вынуждена бороться за свою честь и свободу на звездном суде. Но по воле случая, моя судьба оказывается в руках двух суровых, принципиальных и очень горячих братьев-маршалов.

Теперь, они могут стать моим спасением или разрушением...

В тексте:

????две очень горячие особи мужского пола????

????одна бедовая курсантка????

????эмоционально, горячо, нежно????

????обязательный ХЭ????

Глава 64. Тарик

— Ренар, у тебя все в порядке?

Я перехватываю друга за плечо, притормаживая его посреди коридора. Ренар выглядит потерянными, а взгляд приобретает безжизненные оттенки. Он даже не сразу замечает, как летит мимо меня, пока я дважды его не окликаю.

— Нужно разделиться, — он говорит совершенно серым, тусклым голосом. В Ренаре всегда было много энергии и жизни, порой я даже белой завистью ему завидовал, что он успевает обрабатывать большое количество информации, принимать важные решения и работать физически за раз, но сейчас из него словно выкачали все силы, — Я полечу обратно на Арес, а часть на космолетах должны отправить в сторону Люмины, чтобы нанести удар. Первыми.

— Ренар, нас не так много. Если мы разделимся, то может потерпеть крах на обеих планетах. Объясни мне, что происходит?

— Отец четко дал понять, что его главная цель — это Айнея. Но и Люмину он не оставит без присмотра, там уже готовятся легионы, будет нападение. Поэтому я хочу вернуться на Арес, пока ее не забрали у нас, Тарик. А вы будете ждать на Люмине, если я все-таки не успею и не смогу ее вовремя спасти.

— Это не разумно, Ренар, — я качаю головой.

Благо мы в коридоре одни, потому что все земляне ушли на обед. У нас есть возможность обсудить деликатные моменты в тишине, принять самое важное и правильное решение в нынешних реалиях.

— Ты не понимаешь, — я все жду, когда друг взорвется, но он выглядит так, словно отсутствует здесь и сейчас. Находится глубоко внутри себя и своих мыслей, — Отец четко дал понять, что убьет ее, Тарик. Он убьет ту, которую я люблю. Я не могу допустить этого, разве ты не понимаешь?

— Я тоже люблю ее, Ренар. Но наши чувства и эмоции не должны нами управлять, так мы потеряем все. Нужен план, четкий и выверенный. Поэтому я и предлагаю успокоиться, сесть и решить. Не принимать решение сейчас.

Он начинает психовать, я наконец узнаю друга. Глаза загораются, руки сжимаются в кулаки. Еще чуть-чуть и его понесет… И такой Ренар куда более привычен и понятен, чем тот, что был минуту назад.

— Они могут уже быть на Аресе, и мы лишь потеряем время, — я продолжаю его подводить к определенному решению, — Пока ты долетишь, они успеют ее забрать, это глупо, Ренар. Ты руководствуешься своими чувствами, страх овладевает тобой, но давай подумаем логически… Твой отец не станет ее убивать там, он привезет Айнею на Люмину, чтобы сделать это громко, феерично и перед всем народом. Поэтому нам нужно продолжить путь на Люмину и ждать их уже там.

— А что если… Он все же решит ее убить там, Тарик? Ты сможешь после этого спокойно спать, есть… Жить? Без нее сможешь?

— Не смогу. И ты не сможешь. Но ты все равно не долетишь так быстро, Ренар, — я вновь сжимаю его плечо, даю ему максимум поддержки. Хотя мне самому страшно за нее, я внутри также ранен и испуган, но кто-то ведь должен держать себя в руках. Тем более нас на Аресе учили держать марку до последнего, потому что твой враг обязательно воспользуется теми слабостями, что ты обнажишь, — Отец знает, что Айнея — для тебя слабое место, Ренар. Он уверен, что ты на эмоциях сейчас же сорвешься и полетишь спасать ее. Он переиграет нас. Понимаешь?

— Понимаю, — Ренар выдувает воздух из легких, прикрывает глаза и опирается на стену. Он наконец начинает соображать логически и более ясно, — Тогда… Тарик, мы должен на Люмине сработать так, что не останется подозрений. Мы должны быть быстрее, хитрее.

— Мы будем.

Перес заворачивает из-за угла, пересекая размашистым шагов коридор. Он тут же замечает нас, замедляя свой шаг.

— Господин президент, — кивает сначала Ренару, после мне, — Тарик. Я как раз направлялся в вашу сторону, чтобы уточнить, как мы действуем. Нам нужно разворачивать корабль в сторону Ареса? Мы предполагаем, что корабль вашего отца уже у Ареса. Впритык. Боюсь, мы не успеем, но…

Я тут же кидаю взгляд в сторону Ренара, словно подтверждая свои слова. Мы не успеем. Нет смысла терять время и геройствовать.

— Нет, — Ренар говорит сипло, тут же прочищая горло, продолжает, — Нет, Перес. Мы должны проложить путь на Люмину и ждать возвращения их корабля уже там. Я знаю, что отец заберет Айнею и повезет ее на казнь. Мы должны быть готовы, максимально сплочены. Предупредишь остальных?

— Да, господин президент, — Перес кивает, — Будет сделано.

Землянин вновь скрывается из виду, а я чувствую, что есть что-то еще… Что не дает покоя Ренару.

— Ты точно все мне рассказал, друг? Что происходит?

— Отец сказал одну вещь, которую я проигрываю в своей голове и не могу забыть.

— Что именно он тебе сказал, Ренар?

— Прости, — он хлопает меня по плечу, — Я пока не готов это обсуждать. Хочу сам разобраться, что происходит, и сказал ли мне он правду. Я обязательно поделюсь, Тарик. Но сначала сам.

Не давлю на него. Ренар отталкивается от стены и продолжает путь. Больше его не задерживаю. Нужно переговорить с парнями, проработать план нападения, защиты и разведки.

Распределить все ресурсы. Работы впереди много, но что не сделаешь ради любимой… Во имя любви.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 65. Ренар

Мать — землянка…Правда или ложь?

Сложно поверить, ведь моя сила имеет инопланетный характер. Да и умение восстанавливаться, моя энергия — всё это от отца. Однако я знаю его. Для достижения цели он готов на всё, если даже хотел убить собственного сына.

Поэтому что ему сто́ит солгать, дабы лишить меня равновесия. Учитывая чувства к Айнеи, о которых он знает — это вполне может быть холодный расчёт.

Открываю своё меню, чтобы найти на голограмме нужную ячейку. Доступ к архивам есть, но он, чёрт возьми, не весь. Лишь часть документов доступна мне на расстоянии от дома. И эта часть не подойдёт. Нужны более ранние данные.

Тру подбородок, пытаясь придумать, как бы ещё добиться хотя бы каких-то ответов. На ум приходит лишь одно.

Этот старейшина никогда не был со мной мягок, более того, он, напротив, пытался сделать из меня железного коня.

Только я противился, как мог…

Но раз уж мы ведём войну, то любые средства идут в ход.

Посылаю сигнал связи Дориану, насколько я знаю, их связь с отцом на последних собраниях была под вопросом. Потому как во многих вещах Дориан не был согласен с позицией отца. Но это не отменяет того факта, что я могу быть тем, кто недостоин внимания старейшины.

— Ренар? — скрипучий голос раздаётся несколько обескураженным.

— Дориан, — киваю я, включая демонстрацию: — Рад видеть.

Старик, поправляя свою седую бороду в хвосте, задумчиво смотрит на меня.

— Где ты, сын мой? — Наша стычка в зале совета, полагаю, отложилась у всех членах в головах.

— Скоро буду на Люмине. — даю короткий ответ, в сам поглубже вдыхаю, чтобы задать главный вопрос: — Дориан, у меня есть вопрос. И это очень важно.

Мужчина глядит прямо в упор, и даже не находясь рядом, я вижу эту мудрость и знание во взгляде.

— Слушаю, — медленно кивает он.

— Моя мать…она…

— Ренар, прежде чем ты озвучишь свой вопрос, я могу кое-что рассказать? — неохотно киваю.

Но я убеждён, что знаний там гораздо больше нашего, а это значит, что возможно я найду там что-нибудь ещё.

— Однажды, когда Эрион был ещё лишь крохотным миром, который осваивали первые поселенцы, здесь царила атмосфера добра и взаимовыручки. И даже когда первые планеты были исследованы и заселены, никто не хотел деления на кластеры… Так, на планетах жили разные существа, происходившие из разных миров…

— К чему это? — тут же спрашиваю я, а Дориан усмехается.

— Я знаю твой вопрос, но я не смогу дать тебе ответ… — с мудрым видом озвучивает он.

Глубоко вдыхаю, чертыхнувшись про себя. Но стоило надеяться.

— Однако дам тебе подсказку для твоей души… — он смотрит на меня: — Даже если ты не найдёшь то, что ищешь — это повлияет на твоё решение?

— Нет, — мгновенно я отвечаю.

Неважно кто моя мать, Айнея в любом случае мне нужна. Без неё я не жилец.

— Тогда для чего этот поиск и терзания?

— Может быть, объяснил бы себе этот феномен, — усмехаюсь я с горечью, показывая голубые глаза.

Старец по ту сторону замирает, прислонив руки ко рту. Я же возвращаюсь в нормальный вид и хмурюсь. А дальше происходит то, чего я никак не ожидаю. Он опускает свою голову, будто на поклон. Немного неловко, и явно ни хрена непонятно.

— Ты истинный правитель, — хрипит он: — Никто не сможет изменить это, потому что Эрион выбрал тебя…

Хмурюсь, слушая это, но не шибко получается вникнуть.

— Я буду ждать тебя на Люмине, Ренар, чтобы завершить обряд, — напоследок говорит он и отключает связь.

Сижу, глядя в одну точку. Нужно явно почитать эту легенду или всё же спросить у Совета как это возможно… Ведь глаза поменяли цвет, потому что Айнея дала свою кровь, а он говорит про то, что Эрион выбрал меня.

Качаю головой, снова возвращаясь к мыслям о девушке.

Как ты там, моя девочка? Ты, главное, держись и не сдавайся, а мы придём. Я покажу тебе такую жизнь, о которой ты и не мечтала, только дождись нас.

— Эй, — слышу Тарика и оборачиваюсь на звук: — Лим спрятан на Галее, и я не планирую его вытаскивать до тех пор, пока это всё не закончится.

Киваю, я ведь знаю эту информацию.

— Кроме, нас двоих об этом никто не должен знать, — озвучивает Тарик, садясь напротив: — Если со мной что-нибудь…

— Только не начинай, Тарик, — сверкаю глазами в его сторону.

— Я серьёзно, — озвучивает воин, на что я только раздражаюсь: — Он находится у одной моей знакомой, мы раньше… В общем, было дело.

Скептически глядя на стража, киваю.

— Она должна будет сделать всё, для того чтобы скрыть. Только есть одно но, — озвучивает он: — Лекарство имеет свойство заканчиваться. На Люмине оно есть, нам нужно будет доставить его или отправить роботом. Как-нибудь.

Вижу, что он переживает, и тут же раздумывает, что можно сделать.

— Давай отправим автопилота, прямо из главного здания, — предлагаю я: — Совет будет ждать меня в зале. Если мы успеем всё это до того, как пойдут атаки, то выполним наши обещания. Останется только спасти её и Эрион, верно?

Тарик кивает. Но я по глазам вижу, друг неспокоен. Хотя кто из нас сейчас может быть в таком состоянии. Энергия буквально клубится на кончиках пальцев, и ждать больше нет сил. Особенно тогда, когда ты знаешь, что она у него.

— Мы все сделаем, Тарик, — озвучиваю задумчиво, пока Тарик смотрит куда-то в пол.

— Я хотел ещё сказать, — поднимает он взгляд в мою сторону: — Я не собирался предавать тебя, Ренар. Моя служба на тебя — это то, что помогло мне, сделало меня тем, кем я являюсь сейчас. И…

Кладу руку на его плечо останавливая.

— Я знаю, Тарик. — усмехаюсь, глядя на друга: — Не было вариантов устоять. Я знаю.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 66. Айнея

— Вы же знаете, что ваш сын вам никогда этого не простит?

По щеке расплывается алое пятно от сильного удара. Челюсть сводит, а зубы под давлением словно начинают выпадать. Я прохожусь кончиком языка по их краю, все на месте…

— Не простит, — хмыкает этот урод. И как вообще у такого человека мог родиться Ренар? Замечательный, справедливый… Пускай он тоже часто делает поспешные выводы, но Ренар не убийца невиновных, — Но со временем поймет, милая Айнея. Ты даже не представляешь через что я однажды прошел.

Он расхаживает по комнате, размахивая полами своего черного плаща с золотыми вставками. Каждое его слово несет в себе тайну, словно он специально играет мне на нервах, чтобы я злилась и проклинала.

Я знаю, что у меня убьют! Но для чего эти пустые разговоры? Пусть уже возьмут сделают то, что так хотели.

Я молчу, плотно сжав губы. Страж вновь замахивается, чтобы оставить мощный удар теперь уже уже на правой щеке, но правитель одним взмахом руки останавливает его.

— Землянки очень притягательны, — вдруг нарушает тишину, — Сына я своего понимаю прекрасно. Вы отличаетесь. Кожа по-другому пахнет, она даже на ощупь другая. Характер у вас во многом не покладистый, вы не прислужницы. За вами хочется наблюдать, хочется быть рядом как можно дольше. Так что… Я знаю, что ваши чары так действуют. Но я не хочу, чтобы мой сын страдал из-за того, что ты заколдовала его.

— Что? — я нервно усмехаюсь, запрокидываю голову назад. Сидеть на металлическом стуле неудобно, руки ноют от плотно сжатых на кистях прутьев из кованого железа, — Вы не в себе, господин. Я презирала Ренара, бегала от него… Это он меня настигал все время… О чем вы вообще говорите?

— Очень давно одна землянка на Аресе, где я обучался азам военного искусства, выращивала у тренировочного корпуса цветы. Тогда мой отец только начал план по избавлению вас… Поэтому земляне еще могли спокойно ходить, жить и существовать среди нас. Я шел мимо после долгой и изнурительной тренировки. Мне хватило одного взгляда, чтобы влюбиться. Я долго задавал себе вопрос, как это возможно? В моем окружении были красавицы из высшего общества, самые желанные девушки всего Эриона, а влюбился я в обычную, ничем не примечательную землянку, которая сидела на корточках в каких-то лохмотьях и сажала цветы. Разве это не чары?

— Чары… Но не те, господин, о которых вы думаете. В земных книгах о любви написано, что не важно, какой у тебя цвет кожи, какая религия, где ты родился… Важны чувства, вы понимаете? Вы просто влюбились, не потому что она применила какие-то способности, а потому что она ваша вторая половинка. Разве вы этого не понимаете?

— О! Довольно! — он жестко пресекает меня, — Эта пташка также пела, — я улавливаю на его лице гримасу боли, которую он в одно мгновение прячет, словно боится показывать, какого это, — Я рад, что мой отец вправил мне мозги. Эта дрянь успела родить Ренара, но я был рад, что чары спали!

— Что вы сделали?

Я замираю в немом ожидании, не веря, что мать Ренара — землянка.

— Я убил ее. Потому что зло должно быть наказано. Она хотела, чтобы я был под ее властью, но просчиталась. И сыну я не позволю совершить такую же ошибку, Айнея. Ты умрешь. Во благо Эриона.

Я открываю рот, хочу возразить, но страж оставляет удар. Голова откидывается назад, слизываю кончиком языка кровь с нижней губы.

— Мне жаль вас, — хрипло выдаю, — Та девушка не была злом, злом был ваш отец. Вы оказались не под ее властью, а под его. Он вселил вам в голову эту идею о зле, о чарах… И вы убили ту, которую сильно любили. если вы заглянете сейчас внутрь себя, разве вам не было больно? Разве вы не тоскуете по ней? Чары разве не спали после смерти?

— Замолчи! Немедленно заткнись!

В нем столько ярости, что я сразу понимаю, что попала в самую нужную точку. Отец Ренара до сих пор любит ту землянку, мать Ренара. Но в его голове плотно и прочно засели установки, которые ему вбил его же отец.

— Мне жаль, что вы так и не поняли силы любви. Благо ваш сын не такой… Он любит меня. Он верит в любовь. Он придет за мной.

— Живо! — взмах рукавом, — Живо ее казнить! Сейчас же!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 67. Ренар

На Люмине затишье.

Так тихо и пусто, что я не узнаю́ свой дом. И тут же хочется узнать, а был ли дом правдой.

Усмехаюсь, отбрасывая бредовые мысли. Скорее бы уже спасти её и дальше можно в бой. Только вот я не наблюдаю ни кораблей, ни стражей, ни оружия.

Неужели отец изменил план. Едва ли он мог это сделать, окрылённый злобой и ненавистью к землянам.

— Слишком тихо, — рядом Тарик оглядывается по сторонам, пока мы, пересев на небольшой корабль, подлетаем к главному зданию планеты.

— Да, намеренная демонстрация, — озвучиваю я следом.

Наша армия примостилась совсем недалеко, заранее покинув корабль, чтобы попасть на планету ногами.

По плану в зал совета, в котором меня ждёт старейшина, должен отправиться Тарик. Он изменит место встречи, потому как мы не знаем, насколько отец здесь контролирует сейчас всех, но я догадываюсь, что по максимуму. Дальше действия Тарика должны помочь брату Айнеи, и после мы встречаемся на высшей точке этой башни.

По идее, отец ради войны едва ли хотел бы демонстрировать свою власть посредством своих голографических копий и экранов. Но полагаю, что сегодня будет именно так. Опять же потому что знает, что я приду за ней. И даже если он хочет опередить меня, убив её, у него это уже не выйдет, потому что он считает, что мой корабль на Аресе.

Эту информацию ему благоразумно подкинет один очень трусливый товарищ, за которым сейчас приглядывают несколько землян.

— Дорогие жители нашей прекрасной планеты… — раздаётся голос в динамиках.

— Начинается.

Киваю Тарику, и мы подлетаем к одной из площадок.

— На связи, — спрыгиваю я, а Тарик кивает и летит выше к залу совета.

Я знаю, где отец. Смотровая наверху это место, с которого было бы шикарно всё видно, но так как из-за предстоящих атак, оно не доступно. Он закрылся в зале, где когда-то его приняли на место Главы Эриона. Это его гордость, и главное достижение, которое он готов рассказывать бесконечно.

Держу наготове собственные лучи, и на всякий случай ещё оружие, одолженное у землян. Правда, Перес передал одно и для Айнеи.

О ней стараюсь не думать, концентрируюсь только на том, чтобы выполнить сейчас механику. Мои эмоции по отношению к этой девочке — это настоящий шторм, воронка, способная унести меня далеко от реальности, лишь бы только с ней.

Поднимаюсь на лифте. Ни одного стража. Пустота и тишина. Не понимаю, куда он дел всех. Жители наверняка сидят по домам в ожидании экзекуции, но как ему удалось вечно бьющую ключом жизнь так умертвить за считанные временны́е периоды.

Слышу, что он всё ещё что-то вещает на громкую, а сам же иду в тот самый зал.

Когда оказываюсь ближе, и до нужных дверей остаётся буквально несколько шагов, я чувствую.

Она здесь.

Внутри словно скобы, сковывающие грудь, вдруг разъехались и ослабили давление. Прикрываю глаза, слушая, как он разглагольствует о том, что нарушители должны быть наказаны. Те, кто не почитают и противостоят законам Эриона должны быть уничтожены…

От этих речей тошнит, и хочется схватить его за горло. Но я вынужден сейчас дать время на демонстрацию его короны.

Мне необходимо, чтобы Тарик был тут. Пока я буду занят отцом, он должен будет увести Айнею. Сесть с ней на корабль и исчезнуть.

Даже если эта упёртая малышка захочет воевать. А в этом я почему-то не сомневаюсь.

Пока я выжидаю правильный момент и время, которое Тарик тратит на лекарства для брата Айнеи, мысль о матери не покидает голову. Кажется, что где-то мне не хочется в это верить, а с другой стороны, это объясняет некоторые вещи.

Для анализа было достаточно времени в полёте, поэтому я вспомнил всё, чем отличался от тех, кто был со мной одного возраста, пусть и не ранга, потому что наша семья всегда была в числе правителей. Начиная даже от цвета волос…Они ведь отличаются от большинства населения наших планет, фиолетовое свечение, которого у меня никогда не было. Всегда белое и почему так. Отец всегда ведь говорил, что это потому, что внутри меня королевские корни. И я ведь верил…

А может во мне просто кровь землянки? И потому кровь любимой женщины позволила мне исцелиться? Может быть, всё гораздо проще и прозаичнее…

Наконец, я замечаю, как из-за угла появляется Тарик. Одними знаками общаемся, и я уточняю у него всё ли в порядке.

Он согласно кивает, и показывает наш сигнал, когда всё в порядке. Киваю, и мы берём себе секунду на готовность, прежде чем раскрыть двери в зал.

Тарик забрасывает шашку, чтобы не входить «голышом». И включая свои способности, я вижу, что Айнея лежит на какой-то штуке, а над ней возвышается палач и рядом отец, от триумфа которого не остаётся и следа, он запинается в своей речи, не ожидая, что кто-то нарушит его планы.

— Оставь её. — громогласно звучит собственный голос, отдаваясь эхом от стен совета.

Замечаю, как моя девочка улыбается с закрытыми глазами.

Я тоже скучал, родная.

— Ренар? — оборачивается отец с недоумением и искрящимся раздражением.

Показываю Тарику, что нужно сейчас уложить палача, он кивает. Эффект неожиданности работает как надо, отец даже не думает воспользоваться своими возможностями. А ещё, что самое важное, он не хочет демонстрировать жителям проблемы. Никогда этого не любил и не делал. Всё держал в тайне, вот и сейчас это играет мне на руку.

— Именно, — ухмыляюсь я, двигаясь ближе к нему: — Ты, кажется, хотел поведать мне историю о матери, нет? — отвлекаю, отслеживая перемещения и положение своего товарища.

Замечаю, как Айнея, несмотря на слезоточивый для неё газ, ставит подножку палачу, и Тарик успевает полоснуть его лучом по шее.

Всё. Теперь можно не разглагольствовать.

— Твоя мать была…

— Ренар, он убил её! — слышу крик своей женщины и оборачиваюсь.

Она не видит меня, дезориентирована, лишь с помощью Тарика она стоит на ногах. Ошарашенно смотрю в сторону неё, а затем в сторону отца.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Шлюха грязная! — цедит он, собираясь, видимо, применить силу, но я опережаю его, посылая в него мощный белый шар.

Его откидывает, а я надвигаюсь на него, намеренно вызывая ещё больше энергии в свои руки.

Знаю, что Тарик уведёт её, несмотря на то, что я слышу её протест. Но сейчас он для неё спасение. А для меня сейчас важно разобраться в правде.

— Ты убил… — рёвом раздаётся собственный голос: — Ту, что любил?!

Он кряхтит, сломленный, валяясь на полу. А я словно грозовое небо, надвигающееся на него, всё больше генерирую энергии. Я не буду применять запрещённые приёмы, не буду и убийцей.

— Она околдовала! — орёт он: — И эти чары не спадали!

Ошарашенно смотрю на него, посылая ещё один луч, который обездвиживает его.

— Отзывай свою армию! — чеканю я: — Ты уничтожил единственное, что могло сделать тебя настоящим и легендарным правителем всех планет, а главное, ту, которая могла наделить тебя силой! — я озвучиваю это всё даже без боли, лишь с презрением и неприязнью: — Я даже руки пачкать об тебя не буду…

— Ренар! Окстись! Ты должен уничтожить её, она погубит…

— Нет, — присаживаюсь я рядом с ним: — Её кровь сделала меня только сильнее… а ты просто трус! Ты отправишься в самый отдалённый уголок нашей галактики и будешь гнить там! А я буду наблюдать, как ты иссыхаешь и молишь о прощении! — цежу ему прямо в лицо.

Эпилог. Айнея

— Ты волнуешься, любимый?

Я подхожу к Ренару со стороны, обхватываю мощный торс двумя руками, щекой прижимаясь к месту между лопаток. Слышу, как его сердце отбивает ритм, слышу, как он немного сбивчиво дышит.

Ренар опускает свои большие и горячие ладони на мои руки, поглаживая в успокаивающем жесте. Улыбаюсь сама себе от того, как мне хорошо рядом с ним, хоть и не всегда спокойно, потому что Ренар темпераментный.

Зато дозу спокойствия мне дарит другой…

Мы пришли к этому решению не сразу, и было не все так гладко. Мои любимые мужчины решили, что им нужно решить путем боя, с кем я останусь. Но тогда от меня прозвучало четкое и принятое мной решение, что если он решатся на этот бой, то ни один из них больше меня никогда не увидит.

Это так странно… У меня не было ни одного мужчины рядом, а теперь их двое, они любят меня, заботятся обо мне, они делают все для того, чтобы я была счастлива.

Так как Ренар через десять минут станет правителем, Президентом. Я знаю его планы, знаю, что он решил разрушить касты, отменить деление людей на какие-либо сословия. И я очень благодарна ему за это, и еще за то, что землян теперь не будут притеснять и выгонять обратно на Тартессу.

Ну наверно… Это еще связано с тем, что я, как будущая жена правителя, будучи землянкой, могу также принимать участие в Совете и принимать законы.

Тарик довольно болезненно отнесся к тому, что я стану законной женой Ренара, но я это делаю в первую очередь для землян, для своего народа. Чтобы они всегда были в безопасности, под моим крылом.

Тарик же всегда будет рядом, как мой личный страж, воин и такой же любимый мужчина.

Да, мы нестандартная семья, но ведь никому не обязательно знать наш маленький секрет.

— Волнуюсь, любовь моя, — Ренар на выдохе отвечает, — Но когда ты рядом все тревоги улетучиваются. Больше всего я волнуюсь и жду, когда ты наконец станешь официально моей.

Ренар разворачивается ко мне лицом, оставляя сладкий поцелуй на губах. Я чувствую, как завожусь с полоборота, стону ему в губы, нехотя отрываясь.

— Позже, — приглаживаю ладонями ткань мантии на его груди, — Вечером, любимый.

Он улыбается, с любовью и уважением заглядывая в глаза.

— Как Лим? Ему лучше?

— Да, идет на поправку. Сегодня даже с местными мальчишками в лекарной гонял по коридорам, за что его отчитали, — улыбаюсь, слегка хихикая, — Он навел шуму там, но я с ним поговорила, обещал дождаться полного выздоровления.

— Я очень рад этому, — Ренар убирает выбившуюся прядь волос у лица за мое ухо, — Тарик распорядился, чтобы Лиму подготовили комнату в нашем доме. Я также планирую договориться, чтобы к нему начали приходит преподаватели. У мальчика должно быть образование.

— Спасибо, — вновь крепко прижимаюсь, — Я люблю тебя.

— И я тебя очень люблю, моя Айнея. Моя земляночка.

— Господин Президент, — один из представителей Совета заходит в комнату, — Народ ждет вас. Мы готовы для передачи правления.

Я оставляю короткий поцелуй на его губах и желаю удачи.

Ренар выходит на трибуны, народ тут же начинает скандировать его имя и кричать. Крики радостные, потому что мы заранее позаботились о том, что каждый из присутствующих, жителей всех планет, узнали правду о том, как было на самом деле.

Войну вы выиграли, но это не значит, что не осталось последствий. Предстоит долгая и плодотворная работа. Нам придется менять программы обучения в школах, где больше не будет взращивания ненависти к землянам, нам придется на глубинном уровне работать с сознанием всех слоев общества, что теперь все равны.

Но я точно знаю, что мы готовы.

— Он уверено держится, — Тарик подкрадывается бесшумно, тут же опускает свои руки мне на талию, прижимая ближе к себе, — Я уверен, что у него все получится. Он — хороший правитель, хоть и импульсивный.

— Это пройдет с возрастом, — улыбаюсь своему воину.

— Что на счет того, чтобы провести сегодня романтический ужин, малышка?

— Тарик, прости, — аккуратно улыбаюсь, — Но ему я сегодня нужнее.

Мой страж выдувает воздух из легких, но он все понимает. Я обязательно найду для него время завтра.

— Ладно, но потом ты моя.

— Конечно, — мажу губами по его скуле, потом тянусь к губам.

Мы — точно сумасшедшая семейка, но ни я, ни они не готовы уступать. Да… У нас случилась любовь на троих. Галактика нам простит.

А остальным… Это не их дело.

Отец Ренара отбывает наказание на тартессе, он, к сожалению, так ничего и не понял. Не осознал. Продолжает проклинать меня, ненавидеть своего собственного сына, говорить, что гены матери сработали худшим образом.

А Ренар просто смирился. Ему больно. Я знаю это точно. Но ничего не поделаешь.

Я исцелю его своей любовью обязательно. Я стану самой лучшей спутниуей, женой и матерью наших будущих детей.

И мои любимые мужчины забудут обо всем плохом, что их когда-то окружало.

Потому что они сделали то же самое для меня.

Конец!

Спасибо вам большое, что были со мной всю эту непростую историю!

Оставайтесь, я всегда всем очень рада) Дальше будет еще больше интересных историй, обещаю!

Ваша Лира Элиан ❤️

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Конец