Чужой путь. Серия: Жена в чужой сперме

пролог

По лесной тропинке, сквозь кустарники пробиралась женщина с младенцем на руках.

В ее босые ноги, сбитые в кровь, впивались мелкие камни и сучки.

Вдруг тишину ночного леса разорвал грохот выстрела…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

1 Глава

Арон

— Узнали, что-то? – спрашиваю безразличным тоном, хотя нервы натянуты. Одно неверное слово и могу вспыхнуть.

— Прошло почти восемнадцать лет, как она пропала. Сами понимаете. — Спокойно отвечает мой помощник Григорий. — Но мы продолжаем поиски. И…

— Что «и»?! – обрываю его.

Мне грех жаловаться на своего помощника, но именно в эту минуту хочется – прямо на полном ходу выкинуть его из машины.

— Есть вероятность, что тогда… у нее родился ребенок.

Новость, оказывает на меня неизгладимый эффект, сравнимый с ядерным взрывом. Кажется, волосы на затылке встали дыбом.

— Ты уверен?! – выдыхаю я.

— Это лишь… - он наконец поворачивает ко мне голову и смотрит уверенно в глаза. – Информация проверяется.

Я давно научился контролировать свою ярость, жить с ней, прятать от посторонних глаз… И лишь раз в году – 25 мая, она поднимает свою голову и снова ковыряется в моих затянувшихся ранах. Она просится наружу, тягостно и с садистским наслаждением выкручивая мне жилы. Сжимаю кулаки. Отвожу взгляд к окну и сосредотачиваюсь на постоянно сменяющемся за ним пейзаже. Считаю:

Один, два, три… мать твою! – выдох.

Мое беспечное детство резко закончилось, когда мне было 13 лет. В ту ночь я проснулся от безумного крика матери… Это была наша общая точка невозврата… Тогда я потерял не только отца, но и мать…

— Если она действительно родила… Где этот ребенок? От кого?

Неужели от отца понесла? Тварь!!!

— …

— Долго еще ехать? – зачем-то спрашиваю, хотя и сам прекрасно знаю ответ.

— Десять минут, – отвечает шофер, бросая на меня короткий взгляд через лобовое зеркало.

— Прошу, поторопитесь! – говорит помощник в неизменно вежливой манере.

За что я ценю помощника – так это за его внутренний сканер, идеально на меня настроенный и безошибочно считывающий излучаемые мной волны эмоций.

Огромным усилием воли заставляю себя отключить все мысли и погрузиться в легкую дрему… Замираю…

— Приехали, – сообщает водитель.

Нехотя открываю глаза и вижу свой загородный дом… М-да… Внешне и внутренне – это визитная карточка моего статуса…

Но какой же он холодный…

Перед тем, как выйти, спокойно – хотя внутри всё клокочет! – напоминаю помощнику, на чем он должен сосредоточиться в первую очередь.

— Всё будет сделано.

На пороге меня встречает Екатерина, домоправительница.

— Добро пожаловать домой, — говорит она, открывая передо мной дверь. — У вас гостья…

Моя бровь невольно приподнимается:

— Гостья?

— Да, Милена. Ваша невеста, … Прибыла полчаса назад.

— И когда, она решила, что может заявляться ко мне без приглашения?

Лицо домоправительницы бледнеет:

— Мне выгнать ее?

Отдаю ей свой пиджак.

— После того, как преподам ей урок. Проводи ее ко мне в кабинет.

Когда дверь в кабинет открылась, и туда вплыла Милена, призывно виляя бедрами, я стоял к ней спиной и наблюдал за её телодвижениями через отражение в окне. Ох, и хороша же чертовка! Ебабельна – не то слово! Но – до тошноты идеальна, как и этот дом.

Красиво, но не вкусно.

— Арон…

— С чего ты взяла, что можешь приезжать ко мне вот так? Без предупреждения!

Остановилась, замешкалась, но быстро взяла себя в руки и продолжила движение к своей цели. Подошла, положила мне руку на плечо:

— Я соскучилась… - отвечает, вкладывая в эту фразу всю сексуальность, на которую только способна.

— Соскучилась?!

Перехватываю ее руку и выкручиваю ей за спину. И прижимаю ее тюнингованное лицо к окну. Она вскрикивает.

— Больно? – наматываю ее волосы на кулак свободной рукой. Тяну на себя и резко провожу языком по ее щеке. Страх и удивление запрыгали в ее глазах яркими искрами.

Вот она, настоящая эмоция.

Ж

ивая…

Резким движением разворачиваю к себе, зажимаю ее глотку ладонью и провожу языком по ее пухлым губам. На языке появляется вкус ее штукатурки. Сплевываю в сторону. Она вздрагивает и начинает покрываться багровыми пятнами.

— Отсоси.

— Что? – задыхаясь, переспрашивает она.

— На колени, - шепчу ей на ухо. – Живо...

Она начинает по-идиотски хихикать – то ли от нервов, то ли думает, что я шучу. Большим пальцем давлю ей на нижнюю губу, заставляя открыть рот, другой рукой давлю ей на плечо. Сильнее и сильнее…

Она падает на колени и хлопает своими коровьими ресницами… Вытаскиваю свой ремень из петлиц и складываю его вдвое. Щелкаю им перед ее носом. Вздрагивает, но при этом невольно похотливо облизывает губки. Свободной рукой хватаю ее за затылок, запрокидывая голову назад, и провожу ремнем по ее скуле.

— Расстегни штаны и возьми в рот, - спокойно даю ей указания, наслаждаясь эмоциями, которые отражаются на ее личике, то и дело сменяя друг друга.

Слегка подрагивающими пальцами она расстёгивает мне брюки, тянет их вниз – и они свободно падают на пол. Затем просовывает свои коготочки под резинку «боксеров» и вытаскивает мой член на свободу. Вся эта небольшая прелюдия – уже привела его в полную боевую готовность.

— Открой рот и соси…

Она сглатывает и послушно открывает рот. Сначала проводит язычком по головке, потом ведет им вниз до самых яиц.

— Вот так… хорошая шлюшка…

На мое ругательство поднимает взгляд на меня.

— А теперь оближи их.

Не сводя с меня взгляда, начинает облизывать яйца и посасывать.

— Открой рот! Шире!

Только успевает выполнить команду, врываюсь в него – головка почти упирается в ее гортань.

Сука!

Начинаю методично трахать ее рот. Ее глаза тут же наполняются слезами, лицо краснеет от гортанных спазмов.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Дыши! Дыши, сука!

Бью ее ремнем по ягодице, обтянутой платьем. Она вскрикивает – это позволяет мне продвинуться еще дальше. Из её глаз брызгают слезы, изо рта скатываются слюни… хрипит. Фиксирую ее голову, плотно прижимаю к своему паху и выхожу со смачным:

Чпок

Она начинает жадно глотать воздух… Даю ей пару секунд – снова хватаю её за голову и сую что было силы в рот. Она корчится, хрипит, задыхается…

— Блядь, дыши носом!

Она начинает дышать носом, а я снова тараню ее глотку. Чувствую, как в районе копчика начинает искрить.

— Вот так… да… хорошая шлюха, - подбадриваю ее, а – сам уже на грани. Срываюсь! Беспорядочно хлещу ее ремнем по спине, крепче вжимая ее нос себе в пах и кончаю, стреляя спермой ей в глотку.

Она задыхается, пытается вырваться.

Похуй! Терпи… дрянь…

Не отпускаю, пока не чувствую, как исторгаю последнюю каплю. Перехватывает дыхание… Прижимаюсь лбом к окну и – разжимаю пальцы на ее затылке. Милена с хрипом заваливается на пол, стоит передо мной на коленях, опираясь спиной на окно.

Ха…

Ещё

с

мотрит на меня – снизу вверх! Взгляд просто испепеляющий!

Провожу рукой по успокоившему члену и напоследок шлепаю его головкой ей по лбу.

— Арон! – взвизгивает Милена.

Я быстро натягиваю, «боксеры», брюками… и отхожу к столу.

Достаю из ящика пачку влажных салфеток и бросаю ей. Попадает в лицо. Она всхлипывает, обижено смотрит на меня, но принимает их – начинает раскрывать… у неё не получается, но вот – открыла… вынимает салфетку…

— Ты больной! – не выдерживает она.

— Не понравилось?

— Нет! – кричит она и с остервенением начинает оттирать свое лицо от подтеков.

Смотрю на нее…

Кукла потрепанная! Думаешь, можно играть со мной без последствий?! А?!

— Как это? Разве не ты соскучилась по мне? Но надеюсь, тебе хватило моего внимания?

— Арон , почему ты так груб? – хнычет она, поднимаясь с пола.

— Не переходи черту – и будет тебе нежность, – равнодушно отвечаю ей и поудобнее устраиваясь в рабочем кресле. – Пусть все и считают тебя моей невестой, но это – не дает тебе права влезать в мое личное пространство и пытаться мной манипулировать. Ты поняла?

— Я все отцу расскажу! – выкрикивает она сквозь слезы.

— Давай! Вперед! Мне даже интересно – ведь это твоя семья зависит от меня и моей благосклонности.

Она умоляюще простирает ко мне руки.

- А теперь уезжай. Надеюсь, после сегодняшней взаимовыгодной встречи, ты сможешь сделать правильные выводы…

— Арон! – в отчаянии кричит Милена.

Заебала…

Тру переносицу и другой рукой жму на кнопку, встроенную в рабочий стол для вызова обслуги. Тут же входит домоправительница.

— Проводите, гостью… И – впредь не впускайте, без моего согласия. Ясно?!

— Хорошо, - поспешно отвечает Екатерина и жестом приглашает Милену к выходу.

Сучка в ярости бросает мне салфетки и поправив платье, выходит.

2 Глава

Алина

— Эй, просыпайся! — грубый голос управляющей дома моего отца вырвал меня из сна.

Глаза никак не хотели открываться. Голова болела. Скула до сих пор саднила. Наверное, так начинается утро у обычного любителя ночной жизни… Увы, я не из их числа.

Вчера мне не повезло столкнуться со своим сводным братом Андреем. Он-то как раз вернулся домой после очередной вечеринки. Стоило ему меня увидеть, как его глаза налились кровью.

Его маниакальное желание причинить мне боль или унизить – уже давно не шокирует меня. Я выбрала тактику стать тенью этого дома, но и она иногда даёт сбой, как вчера. Всё потому, что мне пришлось отмывать кухню до поздней ночи после приёма важных гостей отца. Там я на своё несчастье и столкнулась с ним.

— Кого я вижу! Маленькая свинья. Ты скучала по мне? — спросил Андрей, а я, не обращая внимания, думала, что успею прошмыгнуть мимо него. Но не успела сделать и шага, как была грубо остановлена и обвинена в неуважении к «благородному» брату.

— Ты совсем страх потеряла! Как ты смеешь меня игнорировать. Видимо, недосмотрел за твоим воспитанием, — с этими словами он ударил меня по лицу. Я потеряла равновесие и полетела на пол, больно ударившись затылком о стену. Он ударил ногой по ребрам, затем ещё раз – и продолжил бы дальше свой «воспитательный» процесс, но тут вошла мачеха и прервала его любимое занятие.

— Что за шум? — мазнув по мне взглядом, мачеха жестом показала, чтобы я побыстрее убралась.

Я не стала мешкать и быстро, на коленях, поползла к выходу, с трудом у самой двери начала подниматься на дрожащие ноги... На что она лишь фыркнула и вернула всё своё внимание к своему сыночку:

— Ты когда образумишься?! Не понимаешь, что отец пристально наблюдает за тобой?

— Ну, мам... — промямлил Андрей.

— Заткнись! — мачеха была в ярости. — С завтрашнего дня я блокирую все твои банковские карты, и из дома ты выходишь только на учёбу в сопровождении охраны. Понял меня? — шипела она.

А я тем временем приняла вертикальное положение и поплелась в свою комнату, думая о том, что теперь Андрей будет при любой возможности отыгрываться на мне еще с большим упорством.

Вот так закончился мой предыдущий день, следы которого я разглядывала в отражении небольшого зеркала над раковиной.

— Поторопись! — отвлекла меня управляющая. — Сегодня много работы в саду, так что не теряй времени.

Только я собралась выдохнуть, думая, что всё, сейчас она оставит меня в покое хотя бы на пять минут, но управляющая остановилась у двери и усмехнулась.

— И вообще – тем, кто долго спит, завтрак не положен, — фыркнула она себе под нос, молча окинула меня с ног до головы пристальным взглядом, ещё раз усмехнувшись, наконец-то вышла. А я осталась наедине со своим урчащим желудком.

Нужно действительно поторопиться, иначе я, и правда, останусь, сегодня без еды…

Выбежав из своей небольшой комнатки, я поспешила в сад, где меня ждали необработанные клумбы.

— Так, что тут у нас… — бормочу себе под нос, осматривая весь фронт работ на сегодня. Натягиваю шляпу и приступаю к работе.

В этот дом я попала, когда мне было два года. Говорят, моя мать бросила меня сразу после родов, а сама сгинула в самых грязных притонах города. Каким-то образом отец узнал о моём существовании и решил позаботиться – о своей незаконнорождённой кровиночке. Иногда я думаю, как бы сложилась моя судьба, оставь он меня в приюте. Думаю, намного лучше. По крайней мере, по достижении совершеннолетия я была бы вольна как птица, а государство хоть что-то, но подбросило бы мне для старта в самостоятельной жизни… Так я оказалась заложницей в этом доме и без всяких прав и перспектив.

Наверное, кто-то бы на моем месте попытался сбежать. И я однажды попыталась, но все закончилось полным фиаско с переломом лодыжки. После неудачи я несколько месяцев провела в подвале, где меня лечили не только от физических ран, но и – от ненужных мыслей о побеге. И очень доходчиво объясняли, что за порогом особняка меня ждёт смерть.

— Ай! — я вскрикнула от неожиданной резкой боли, как раз в той самой лодыжке. Посмотрев на нее, увидела начищенный ботинок Андрея, который придавливал мою ногу к земле. — Что ты делаешь? — прохрипела я, чувствуя, как к глазам подступают слёзы.

— Андрей! — оклик отца заставил его вздрогнуть. Он быстро убрал ботинок и отошёл в сторону.

Я, не поднимая взгляда, стала растирать больное место, как вдруг резкий порыв ветра сорвал с моей головы шляпу и, подняв её вверх, отнёс в сторону. Моё тело отреагировало мгновенно – я рванулась вперёд с протянутыми руками вслед за шляпой – и… Завалившись на клумбу с необработанными кустами, почувствовала, как что-то полоснуло меня по подбородку.

— Ай!

Прижимая руку к подбородку, я подняла глаза и увидела в компании отца незнакомого мне мужчину… Но какого…

Он был олицетворением абсолютной власти и силы, притягивающей внимание каждого, кто осмеливался бросить взгляд в его сторону. Высокий, мощный, он двигался с грацией хищника, готового в любой момент обрушиться на свою добычу.

Ой-ой, кто-то перечитал женских романов. Пора завязывать.

Широкие плечи под идеально сидящим на нем темным костюмом и решительный шаг, — всё в нём говорило о непоколебимой уверенности и контроле. Но самое сильное оружие было скрыто за глубокими зелеными глазами, холодными и пронизывающими, словно лезвие. Там таился необъяснимый магнетизм, способный парализовать волю любого, кто рискнёт встретиться с ним взглядом.

И когда наши глаза встретились, мир вокруг замер… Я почувствовала, как сердце забилось быстрее, явно предчувствуя нечто неизбежное.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Как в замедленной съемке, он подошёл ко мне и присел передо мной на корточки. Поднял слетевшую потрёпанную шляпу и протянул её мне. Я не могла пошевелиться, и лишь смотрела на него с открытым ртом как дура, боясь моргнуть.

Надеюсь, слюни не капают.

Неожиданно он коснулся моей покалеченной накануне щеки, провёл по ней большим пальцем, и только тогда я почувствовала, что на ней дрожала одинокая слеза, которую он аккуратно смахнул.

— Арон, ты очень добр к моей прислуге, — отвлёк нас голос отца.

Он вложил в мою руку головной убор, поднялся, вытащил из кармана брюк платок.

Стоп, платок?! Парень, ты кто?

Протёр им руку, которой только что касался моего лица, и бросил мне его на колени:

— Позаботьтесь о нём, — произнес он низким голосом и с этими словами вернулся к моему отцу, кажется, полностью потеряв ко мне интерес.

Отец окинул меня колючим взглядом и предложил гостю пройти к летней беседке на берегу небольшого озера.

Когда я опомнилась – возле меня уже никого не было. Андрей поспешил ретироваться, чтобы не вызвать на себя очередной гнев отца. Я посмотрела на свои колени – и увидела белоснежный платок с вышитыми на нём инициалами «АБ».

— Арон... — мне захотелось произнести его имя вслух, почувствовать его вибрацию на своём языке.

— Что ты расселась? — спросила управляющая, пнув ногой тяпку. — Или уже всё сделала?

Я вскрикнула от ее неожиданного появления.

— Нет… Простите, — поспешила я ответить, пряча платок в карман.

— У тебя ровно час до обеда. Поторопись, если хочешь поесть, — бросила сквозь зубы управляющая и поспешила по своим делам.

*

Позже вечером я сидела на подоконнике в своей комнатке и смотрела на вечерний сад, освещённый мягким светом закатного солнца. Мои мысли вновь и вновь возвращались к недавней встрече с тем мужчиной:

— Арон… - тихо прошептала я.

Его неожиданное появление рядом со мной, его зелёные глаза, кажется заглядывающие прямо в душу, вызывая странное чувство тепла и тревоги одновременно. Его нежное прикосновение к моей щеке. Вытащила платок из кармана униформы и прижала его к носу… жадно втянула его запах.

Закрыла глаза, пытаясь восстановить каждую деталь того момента – совершенно отчетливо: его уверенная походка, спокойный взгляд… И – тот короткий миг, когда он передал мне платок. А потом его слова: «

Позаботьтесь о нём

», произнесенные таким голосом...

Боже мой…

Стук в дверь прервал мои мысли. Как всегда, не дожидаясь моего ответа, дверь распахнулась, и в комнату вошла мачеха. Я непроизвольно поежилась.

Её лицо было непроницаемым, но в глазах явно мелькало удовлетворение.

— Алина, — начала она чопорно. — С завтрашнего дня ты переезжаешь в другую комнату. Больше ты не будешь выполнять работу прислуги. Вместо этого… ты меня слушаешь? Вместо этого ты будешь на дому – получать образование и… изучать основы этикета.

Мне показалось, что я ослышалась. Её слова были для меня слишком невероятными, чтобы быть правдой. Всё это время я даже и мечтать не могла о чём-то подобном… А чтобы такое произошло на самом деле…

Бред какой-то!

— Зачем? — еле слышно спросила я, боясь спугнуть эту возможность.

Мачеха едва заметно пожала плечами.

— Твой отец считает, что пора изменить твой статус в этом доме. А может, ты против и хочешь оставить всё как есть? — с издёвкой спросила она.

— Н-н-нет, конечно нет!

— Вот и отлично. Завтра утром приходи в библиотеку.

Не дожидаясь ответа, мачеха развернулась и вышла из комнаты.

Что происходит?

Сердце бешено заколотилось, то ли от радости, то ли от страха. Ведь ничего просто так мне не даётся. Одно я знаю наверняка — это то, что моя жизнь в этом доме вот-вот кардинально изменится.

Вечерние тени медленно заползали в окно, что-то пробуждая в моей душе…

Как глупо…

Дорогие друзья, мечтаю о встрече с вами на моем ТГ канале

Лана Верес

. Отличная компания и живое интересное общение - гарантируется. С нетерпением жду вас. С Любовью Лана Верес.

3 Глава

Алина

Следующий день начался раньше обычного. Проснувшись, я обнаружила, что в моей комнате, под надзором управляющей, развернулась бурная деятельность. Кто-то укладывал мои скудные пожитки в коробку, кто-то протирал пыль и мыл окна.

— Проснулась! — воскликнула управляющая, тотчас же заметив, что я открыла глаза. Её голос был бодрым, но с ноткой напряжения, будто она ожидала от меня каких-то вопросов. — Сегодня у тебя много дел, так что вставай скорее!

Я села на кровати.

Господи, ничего не понимаю!

Комната, в которой я прожила много лет, вдруг стала чужой. Мои вещи были аккуратно сложены в коробку.

А постельное белье прямо выдергивали из-под меня.

— Ну, давай… ну, поднимайся уже! — ворчала прислуга, продолжая тянуть простыню.

Все так старались, словно готовились к приему нового жильца или – может, просто стремились стереть следы моего пребывания здесь?

— Что происходит?

Управляющая подошла ближе, её лицо было серьезным, но доброжелательным:

— Ты переезжаешь сегодня. Неужели забыла?

Да, в памяти всплыли отрывки разговора с мачехой… Но все казалось таким далеким… абстрактным… А тут реальность сразу, прямо утра, обрушилась на меня.

— Нет, конечно… Я… просто я не думала, что все будет так быстро, — пробормотала я, стараясь справиться с нарастающим чувством тревоги.

— Ничего страшного, — сказала управляющая с улыбкой, но её улыбка для меня была хуже оскала. — Ну-ка, давай, соберись. В ванной приготовлена для тебя одежда – переоденься и спускайся в библиотеку, там тебя ждут. У тебя пять минут!

И хотя тон оставался дружелюбным, её слова звучали как приказ. Прислуга уже закончила уборку и выходила из комнаты. Я встала и направилась в ванную.

Одежда, приготовленная для меня, оказалась строгого кроя: тёмный костюм с белой блузкой. Она напоминала форму служащего или ученика старших классов. Что-то подобное я видела у брата, когда он учился в закрытом колледже. Всё было идеально выглажено и разложено на подставке возле зеркала.

Пока я переодевалась, мысли хаотично метались в голове.

Что происходит? Почему такая спешка?

И главное — зачем?

Не оставляющие в покое меня вопросы только усиливали мое беспокойство. Закончив одеваться, я взглянула на своё отражение в зеркале. Синяк еще не сошел, как и царапина на подбородке от вчерашнего падения в кусты… На меня смотрело изможденное лицо с горящими от тревоги глазами.

Спустившись вниз, я направилась к библиотеке. С каждым шагом волнение нарастало, давая о себе знать учащённым пульсом и влажными ладошками.

— Дорогой, ты уверен? — внезапно услышала я голос мачехи за приоткрытой дверью библиотеки, когда уже собиралась войти. Любопытство заставило меня отступить в тень и затаиться.

— Да. Скоро её совершеннолетие, — ответил ей отец. — Ты и так затянула, всё надеялась на милого сыночка.

— Не говори так, он же и твой сын! — возмутилась мачеха.

— Лучше бы его вообще не было, чем такой никчёмный болван! И даже не думай перечить. Молчать, я сказал! Всё! Ты не справилась с его воспитанием и сделала из него дебила! А потому засунь свои эмоции куда подальше и делай, как я скажу!

Не нужно было обладать семи пядями во лбу, чтобы понять: между отцом и мачехой – серьёзный конфликт, раз обычно хладнокровный отец кипел от ярости. Кажется, мачеха всхлипнула, а отец продолжал:

— Выжми из неё всё, что возможно, и не давай ей спуску.

По шагам я поняла, что он направляется к двери. Моя молниеносная реакция, выработанная годами, не подвела. Метнувшись в сторону, я спряталась в нише за огромной вазой с цветами. Дверь библиотеки открылась, и из неё вышел отец, напоминающий грозовую тучу. Когда он резко прошёл мимо, не заметив меня, я перевела дух. Из библиотеки доносились звуки покашливания и льющейся воды в стакан. Выждав несколько минут, я выбралась из своего укрытия и, как ни в чём не бывало, подошла к приоткрытой двери библиотеки. Тихонько постучала.

Прочистив горло, мачеха сказала:

— Входи!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Толкнув дверь, я увидела мачеху, сидевшую в кресле у камина. Её взгляд был устремлен куда-то вдаль. В руке у неё был наполовину пустой стакан с водой.

— Садись, — произнесла она, не поднимая глаз.

Я послушно опустилась на диван напротив неё. Несколько секунд длилось молчание, затем мачеха, наконец, посмотрела на меня. Её взгляд был настолько полон ярости, холода и злости, что если бы всё это, как говорят, убивало, она бы уже десять раз убила меня.

— Готова? — спросила она.

— К чему «готова»? — осмелилась я спросить дрожащим голосом.

Мачеха вздохнула и слегка наклонила голову:

— Тебе предстоит много нового узнать и выучить. Надеюсь, ты не разочаруешь своего отца… - немного подумав, она добавила. - На твоем месте, я бы руками и ногами вцепилась в предоставленную возможность… - и она в ярости бросила в камин недопитый стакан. Я вздрогнула от звука разбитого стекла.

Не дожидаясь моего ответа, она поднялась и направилась к двери. Я встала и последовала за ней. Мы вышли из комнаты и молча пошли дальше по коридору.

Вскоре мы оказались возле комнаты, которая когда-то была моим классом. Перед тем как открыть дверь, мачеха сказала:

— Но не надейся на поблажки. Какое будет наказания, ты и так знаешь, — с этими словами она открыла дверь. Подталкиваемая ей, я шагнула внутрь.

Господи, как давно это было?

Когда-то моим образованием занимались «наравне» с братом. Отличалось лишь то, что я обучалась здесь, дома, а он посещал элитную школу. Моим первым и единственным педагогом был Вениамин Степанович, ставший мне настоящим другом и опорой в этих стенах. Но всё изменилось после того, как мачеха услышала наш с ним разговор.

В тот день мы занимались математикой, которая легко мне давалась, как и шахматы:

— Ну что, Алина, прямо скажу: хорошо справилась с задачей, — сказал Вениамин Степанович, проверяя мою работу. — Ты действительно очень умная девочка. А как твои успехи в шахматах?

— Мне сложно судить, но я бы очень хотела поучаствовать в каком-нибудь турнире.

— Ух ты! Даже так! — искренне обрадовался он. — Ну что ж, я могу поговорить с твоими родителями. Шахматы требуют логики и стратегии, а у тебя эти качества прекрасно развиты… - и после паузы добавил: - Но помни – успех приходит не сразу. И придется очень много работать над собой.

— Конечно, я понимаю, — согласилась я. — Вы же всегда говорили, что главное — упорство и терпение.

— Верно, — подтвердил Вениамин Степанович. Затем он задумался и добавил: — Знаешь, Алина... Мне почему-то кажется, что твоё будущее будет ярким. И если будешь продолжать в том же духе – сможешь добиться чего угодно!

Эти слова поразили меня. Я никогда не думала о своём будущем так серьёзно, но тогда я почувствовала, что впереди, если поднапрячься, и правда может быть нечто особенное.

— О чём разговор? — прервала наш разговор мачеха с выражением лица, не предвещавшим ничего хорошего.

— Да так, — замялся Вениамин Степанович. — Я просто хвалил свою подопечную, которая способна многого добиться.

— Вот как… Ну что же, продолжайте, — сказала мачеха и оставила нас.

И через несколько дней после этого разговора занятия с Вениамином Степановичем прекратились. Он больше не приходил, а мне сказали, что для помощи по дому не нужны особые знания.

— Ты так и будешь стоять? — резкий голос мачехи выдернул меня из воспоминаний.

Взглянув на неё, я автоматически шагнула вперёд – и тут заметила человека, сидевшего за длинным столом в центре комнаты.

— Ну, добро пожаловать, — произнёс мужчина мягким голосом, приглашая меня сесть напротив него. — Алина, надеюсь, ты меня помнишь?

— Конечно, Вениамин Степанович! — в первые секунды я не могла скрыть радости от нашей встречи и в порыве даже хотела его обнять, но его холодный взгляд остановил меня от необдуманного поступка, и я взяла себя в руки. — Рада вас видеть, Вениамин Степанович.

— Ну что же, я буду твоим наставником или учителем, как тебе удобнее, до окончания учебного года.

Я осторожно опустилась на стул.

— Не беспокойся, — продолжал он, кладя книгу на стол. — Наша цель — заполнить пробелы в твоих знаниях. Чего-то большего я от тебя требовать не буду.

Кажется, мачеху удовлетворил его ответ, и она коротко кивнула.

— Приступим?! – сказал он, раскрывая перед собой лежащую книгу.

Я лишь кивнула в ответ, надеясь, что мачеха оставит нас, и я смогу как следует поприветствовать своего учителя. Но этого не произошло: она села рядом со мной и оставалась с нами часа полтора... Но, наконец, явно устав, она ушла, сказав на прощание:

— Что ж, меня вполне устраивает программа обучения, но не усердствуйте слишком сильно, Вениамин Степанович.

— Да, конечно, — словно извиняясь, ответил он.

За ней закрылась дверь, а учитель сухо предложил продолжить. Вся моя радость от его холодности разом улетучилась.

Несмотря на это, время за уроками пролетело незаметно, и когда часы пробили шесть вечера, я поняла, что провела за учебниками целый день.

Вениамин Степанович закрыл книгу и посмотрел на меня:

— Отлично, — отметил он. — Ты очень быстро усваиваешь материал. До завтра Алина, - и тут как-то по-особенному, тепло улыбнулся мне.

Я поблагодарила его и вышла из класса, чувствуя одновременно усталость и удовлетворение. Ведь впервые за долгое время я делала что-то, не имеющее никакого отношения к мытью посуды и уборке туалетов. Но радость моя длилась недолго.

— Куда-то торопишься?

Услышав голос брата, я вздрогнула и чуть не споткнулась.

— Ну, тише, тише, — сказал Андрей, схватив меня за руку и прижав к себе. — Слышал, у кого-то приятные перемены в жизни, — продолжал он тихо нашёптывать, накручивая мою прядь волос на палец. От его прикосновения меня бросило в холод, и я попыталась отстраниться, но его хватка была крепкой.

— Отпусти, — еле слышно прошептала я, стараясь сохранить спокойствие, хотя внутри меня – тряслась каждая клеточка.

Андрей усмехнулся, но не отпустил меня:

— Разве нельзя просто поговорить? Я ведь тоже рад за тебя. Может, отметим?

Его дыхание было горячим на моей шее, и от этого становилось ещё тяжелее дышать. Я понимала, что сопротивляться бесполезно, но всё равно сделала попытку вырваться.

— Оставь меня в покое, — сказала я гораздо громче, чем хотела, о чем тут же пожалела.

Андрей резко отпустил меня, его лицо мгновенно изменилось, став холодным и злым. Я была готова к тому, что, как обычно, он сейчас меня ударит… Но неожиданно:

— Ладно, как скажешь, — произнёс он, делая шаг назад. — Только помни, я всегда рядом...

Я молча кивнула и поспешила уйти, прежде чем он успел сказать что-то ещё. По привычке побежала в крыло для прислуги, но меня остановила управляющая:

— Ты явно что-то забыла.

— А? Что?

Видя мою растерянность, управляющая не смогла скрыть раздражения:

— Пойдем, покажу тебе твою новую комнату, — процедила она сквозь зубы, недовольная тем, что ей приходится тратить на меня время.

Я покорно пошла следом. Мы шли по коридорам, которые казались бесконечными, и наконец, остановились у одной из дверей.

— Вот твоя новая комната, — сухо сообщила управляющая, открывая дверь.

Я нерешительно шагнула внутрь. Комната была просторной и светлой, с большими окнами, выходящими в сад. В углу стояла огромная кровать с балдахином, а рядом — туалетный столик с зеркалом.

— Это... моя комната? — спросила, не веря своим глазам.

— Да. Если что-то понадобится, ты знаешь, где меня найти.

Она вышла, хлопнув дверью, и я осталась одна. Осмотревшись, подошла к кровати и легла на нее, наслаждаясь непривычной мягкостью матраса. Впервые за долгое время я почувствовала себя намного комфортнее… и не заметила, как провалилась в глубокий сон.

4 Глава

Алина

Теперь каждое утро начиналось одинаково – с уроков этикета. Мачеха подробно объясняла, как правильно держать вилку и нож, как элегантно сидеть на стуле, как непринужденно вести беседу с важными людьми.

— Держи спину прямо! — строго говорила она, когда я пыталась, хоть на секунду, расслабиться.

— Но ведь так неудобно… — пробовала я возразить, чувствуя, как плечи начинают затекать, а спина болеть.

Она недовольно фыркнула:

— Я смотрю, у кого-то голос прорезался, - не скрывая всю свою неприязнь воскликнула она. – В любом случае, ты должна выглядеть безупречно всегда, даже если тебе кажется, что никто не смотрит. Давай ещё раз: как ты поприветствуешь важного гостя?

— Я... добрый день, — произнесла я, стараясь говорить твёрдо, но всё равно ощущая лёгкое волнение.

Мачеха покачала головой:

— Слишком робко. Помни: ты должна производить впечатление уверенной в себе девушки, а не школьницы на экзамене. Ещё раз!

— Простите, — прошептала, чувствуя, как комок подкатывает к горлу.

— Не оправдывайся, просто исправь. Ты должна научиться контролировать свои эмоции, иначе ни один важный человек не захочет иметь дело с тобой.

Я крепче сжала губы, пытаясь удержать слёзы, но они всё равно навернулись на глаза.

Мачеха заметила это и раздражённо вздохнула:

— Слёзы ничего ничем не помогут. Запомни это раз и навсегда.

Вениамин Степанович был моим единственным островком спокойствия среди бурных вод требований мачехи. Его уроки, несмотря на строгий тон и высокие требования, всегда приносили мне радость. Когда мачеха уходила, оставляя нас вдвоём, он позволял себе немного смягчиться. Тогда-то я и слышала редкие, но такие ценные слова похвалы.

— Молодец, — говорил он, кивая одобрительно после очередного удачно выполненного задания. — Ты хорошо справляешься. Продолжай.

Эти простые слова наполняли меня теплом, которого катастрофически не хватало всю мою никчемную жизнь. Даже когда усталость брала своё, и я думала, что больше не выдержу, его поддержка помогала мне двигаться вперёд.

Так незаметно пролетел год

.

Я привыкла к бешенному ритму жизни, стараясь не думать о будущем и просто жить сегодняшним днём. Пока отец не попросил меня зайти к нему в кабинет.

Войдя в просторную комнату, увидела его, сидящего за массивным письменным столом. Отец выглядел серьезным, но в его глазах было нечто, чего раньше не замечала… и вскоре поняла — интерес.

— Присаживайся, — сказал он, указывая на кресло. — Мне нужно поговорить с тобой.

Нерешительно подойдя, села напротив него, опустив взгляд в пол.

— Какая же ты жалкая… — недовольно произнес отец. — Ну, согласна?

Я только собиралась что-то ответить, как неожиданно услышала голос мачехи, которую до этого не заметила в кабинете:

— Ты совершенно прав, — сказала она, обойдя меня и подойдя к креслу, на котором сидел отец. Она присела на подлокотник рядом с ним и продолжила: — Но её неуверенность легко спутать со скромностью, а бледность лица и хрупкость фигуры придают ей невинности… А это, несомненно, поднимет её ценность в глазах искушённых. Как думаешь, милый? — спросила она, поправляя и без того идеально уложенную причёску отца.

Я невольно выпучила глаза:

— О чём вы говорите?

— И вот видишь, иногда даже у неё прорезается голос, — с ухмылкой добавила мачеха.

Отец взглянул на меня и сказал:

— Пришло время платить по счетам.

— По счетам? – переспросила я.

—Ты же не думала, что я по доброте душевной, дал тебе крышу над головой и растил тебя, тратя на это свои ресурсы?

Отец пристально смотрел на меня, его взгляд был холодным и жестким. Я чувствовала, как кровь стучит в висках, и сердце бешено колотится в груди. Мачеха стояла рядом, наблюдая за нами с усмешкой.

— Нет, конечно… — пробормотала я, не совсем понимая, куда он клонит.

— Именно, — ответил отец, слегка наклонившись вперед. — Всё имеет свою цену, и настало время, когда ты должна вернуть долг.

— Но как?

Отец поднялся из-за стола и медленно подошел ко мне. Он остановился всего в нескольких сантиметрах от моего лица, склонился надо мной и я почувствовала запах его парфюма, от которого неприятно защипало в носу.

— Слушай, есть дело, которое требует твоего участия. Оно важно для нашей семьи. Это твой шанс доказать, что когда-то давно я не зря сжалился над тобой.

Мачеха тоже подошла ближе, её глаза блестели от предвкушения.

— Ничего сложного, — сказала она. — Главное — следовать нашим указаниям и не допускать ошибок.

— Но что именно я должна сделать? — еле слышно прошептала я.

Отец взял меня за подбородок, заставляя поднять взгляд.

— Удачно выйти замуж.

Я пыталась осмыслить сказанное, понимая, что у меня нет выбора.

— За кого?

— А вот это я решу позже, - сказал отец. - Пока же готовься к своему первому выходу в свет.

Замуж? Мне?

Я не была готова к такому повороту событий. В голове царил хаос, мысли метались. Мачеха подошла еще ближе, её голос звучал спокойно и уверенно:

— Не переживай, мы подберём тебе идеального человека… Человека, который сможет обеспечить тебе комфорт и безопасность. К тому же, это укрепит позиции нашей семьи.

Но её слова не успокаивали меня. Наоборот, они только усиливали чувство тревоги. Отец вернулся за стол, делая вид, что разговор окончен.

— Кто он? Кто тот человек, за которого я должна выйти замуж?

Отец поднял бровь – его взгляд стал ещё более жёстким.

— Всё, что тебе нужно знать, ты узнаешь в своё время. А пока займись подготовкой.

Мачеха взяла меня за руку и потянула к двери.

— Пойдем. Нам предстоит еще очень много работы. Твой первый выход должен быть безупречным.

Я позволила ей вывести меня из кабинета.

— Ступай к себе в комнату. Нужно обновить тебе гардероб. Ты рада? – спросила она, проводя костяшками руки по моей щеке.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Я… я не знаю…- решила честно признаться.

— Послушай меня внимательно, - почти шёпотом произнесла она, до боли сжимая мой подбородок. - Не смей перечить отцу, — её глаза сузились, и в них промелькнула угроза. — Ты должна сделать всё, что он скажет. Поняла?

Я едва заметно кивнула, чувствуя, как её пальцы впиваются в мою кожу. Наконец она отпустила меня и, слегка расслабившись, продолжила:

— Не делай глупостей… если не хочешь сгинуть в притоне, как твоя мать.

Когда вошла в свою комнату, то увидела, что там уже всё готово для примерки. Манекены с нарядами стояли вдоль стены, а на кровати лежали горы тканей и аксессуаров. Я села на край кровати, пытаясь унять дрожь во всем теле.

Вдруг раздался тихий стук в дверь, и в комнату вошли две женщины в элегантных костюмах. Они улыбнулись мне, но их взгляды были больше оценивающими, чем приветливыми.

— Добрый день, — сказала одна из них, подходя ближе. — Я Эмилия, а это моя коллега Виктория. Мы здесь, чтобы помочь выбрать идеальный наряд для вашего первого выхода.

Виктория подошла к манекенам и начала перебирать одежду, приговаривая что-то о цвете и фасоне. Эмилия села рядом со мной и взяла меня за руку.

— Не волнуйтесь, — мягко произнесла она. — Мы сделаем всё возможное, чтобы вы выглядели великолепно. Ваша семья очень важна для нас.

Я попыталась улыбнуться, но получилось довольно натянуто. Эмилия заметила это и похлопала меня по руке.

— Давайте начнем, — предложила она. — Уверена, что вы будете приятно удивлены, на сколько удачно подобранная одежда может преобразить человека.

Мне показалось, или меня только что назвали гадким утенком?

Эмилия терпеливо помогала мне примерить каждое платье. Виктория тем временем занималась аксессуарами: головными уборами, сумочками, украшениями. Она постоянно что-то комментировала, рассказывала о последних модных тенденциях и советовала, какие цвета лучше всего подойдут к моему типу внешности.

— Вот видите, — говорила Эмилия, когда я стояла перед зеркалом в очередном наряде, — этот фасон прекрасно подчеркивает и без того безупречную талию, а этот цвет добавляет вашему образу свежести.

Я смотрела на своё отражение, и ровным счетом ничего не чувствовала.

— Вам идёт этот стиль, — заметила Виктория, прикладывая к моему плечу легкий шарфик. — Такая простота и утончённость — настоящий тренд сезона.

Я старалась поддерживать беседу, но мои ответы были сухими и слишком формальными. Кажется, девушки почувствовали мое настроение, потому что постепенно стали меньше разговаривать и больше продолжали менять наряды, комбинировать аксессуары, предлагая все новые и новые варианты.

— Просто шикарно! — воскликнула Виктория, придирчиво рассматривая меня в отражении зеркала. — Вы выглядите потрясающе!

Я попыталась улыбнуться, но улыбка получилась вымученной. Знаю, что должна радоваться, ведь это было частью подготовки к важному событию. Но вместо радости ощущала пустоту и тревогу.

Примерка продолжалась ещё несколько часов. Когда всё закончилось, Эмилия подошла ко мне и тепло улыбнулась.

— Вы проделали отличную работу. Теперь осталось получить одобрение от вашей матери, и мы закончим.

Я не успела фыркнуть на ее слова, как в комнату вошла мачеха.

— Вы свободны, - обратилась она к Эмилии и Виктории.

Пока девушки убирали отвергнутые наряды, мачеха как хищник выписывала вокруг меня круги, дотошно рассматривая последний наряд, который до сих пор был на мне.

— Ну что же недурно, - наконец вынесла она свой вердикт. – Сегодня можешь отдыхать. Завтра мы приглашены на ужин, ты должна быть отдохнувшей.

— Ужин? Так скоро?

Мачеха остановилась и взглянула на меня с лёгкой усмешкой.

— Да, ужин. И ты должна произвести впечатление.

— Но я не готова, — возразила ей, чувствуя, как беспокойство закрадывается в душу. — Я не знаю...

Мачеха подошла ближе и положила руку мне на плечо.

— Всё, что тебе нужно, — это следовать моим указаниям. Я и отец будем рядом. Главное — помнить, что ты – представительница нашей семьи, и твои поступки отражаются на всех нас.

Я глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться. Мачеха продолжала:

— Завтра утром мы обсудим детали. А сегодня отдыхай и набирайся сил. Ты справишься, я уверена.

5 Глава

Арон

Я стоял у панорамного окна в своем офисе, глядя на город внизу. Вечерние огни мерцали, создавая иллюзию спокойствия и уюта, но внутри меня царило раздражение. Сегодня вечером предстояло отправиться на званый ужин, где соберётся привилегированная часть местной элиты. Хотя приглашение было почётным, для меня же это мероприятие – пустая трата времени.

— Вы готовы? – отвлек меня голос помощника.

Я вздохнул, поправляя галстук.

— А у меня есть выбор?

На лице Григория мелькнула ухмылка, но он быстро взял себя в руки и сухо ответил:

— Боюсь, что нет.

Засранец!

Но пришлось признать, что, несмотря на моё нежелание, участие в таких событиях иногда необходимо. Пару раз в год можно и пожертвовать личным временем.

Проверив телефон, пошел к выходу. И как будто с издевкой, помощник пожелал мне удачи.

Гриша нарываешься!

Водитель уже ждал у припаркованного автомобиля, придерживая открытую дверцу.

Особняк, где должен пройти ужин, находился в отдаленном месте от города и посторонних глаз. Когда мы подъехали, перед входом уже собирались расфуфыренные гости, с искусственными улыбками на лицах.

Я вышел из машины и направился к входу. Обойдя небольшую очередь из гостей, у которых тщательно проверяли пригласительные, подошел к двери, где меня встречал «дворецкий» в ливрее.

Блядь, снобизм высшей пробы!

— Господин, Арон, прошу вас,- сказал он, открывая передо мной дверь.

Внутри особняка царила атмосфера приевшейся роскоши. Высокие потолки, мраморные полы, массивные люстры — всё просто кричало о богатстве и статусе устроителей и гостей.

Фыркнув, подцепил бокал у мимо проходящего официанта и сделал глоток.

— Милый! — услышал я приторный голос Милены.

Только тебя мне и не хватало!

Милена подошла ко мне, её глаза светились ярче, чем все вместе взятые люстры и канделябры в помещении. Протянула руку, словно собираясь коснуться моего плеча, но я сделал шаг назад, избегая контакта.

— Арон, дорогой, как приятно увидеть тебя здесь, — промурлыкала она, пытаясь удержать улыбку. — Давно не виделись.

— Привет. Как дела?

Она игриво махнула рукой, словно отмахиваясь от кого-то.

— О, ты знаешь, жизнь кипит, но без твоего внимания все как-то не так — сказала она, делая вид, что интересуется происходящим вокруг.

Вспомнил, как год назад, я ей уделил внимание у себя дома и не смог сдержать усмешки, а вслух сказал:

— Не начинай, неделю назад мы обедали вместе.

— Знаешь ли, встречами пару раз в месяц сильно сыт не будешь…- обижено произнесла она, беря бокал у проходящего официанта.

Хорошая попытка.

— Я знаю выход из сложившейся ситуации!

— Ой, не надо, - замахала она рукой, - сейчас предложишь разорвать помолвку?!

— Лучше, - склонившись к ней, прошептал ей на ухо, - заведи уже кого-нибудь.

— Милый! — воскликнула она, скривив обиженную рожицу.

Сделав еще один глоток, покатал на языке сладковатый вкус вина и сказал:

— Я тебе – не «милый». Прекращай так называть меня, тем более на людях.

Милена на мгновение замерла, видимо, решая, как поступить дальше. Потом её лицо снова осветилось улыбкой.

— Порой ты невыносим, — хохотнув, она игриво ударила меня по плечу и на ухо прошептала: — Но даже это меня заводит. — И тут же сменила тему. — Не хочешь поздороваться с моим отцом?

— Позже, — ответил ей и пошёл к лестнице, ведущей на второй этаж. Оттуда открывался хороший вид на всех присутствующих, и было меньше раздражающей суеты. Милена засеменила за мной, подхватив длинный подол своего платья.

Проходя сквозь толпу собравшихся, я заметил, как люди, увидев меня, расступаются: кто-то вежливо кланяется, кто-то пытается всучить мне визитку и завести разговор, но я пока не был расположен к вежливым беседам и просто прошёл мимо, едва заметно кивая в ответ.

Поднявшись наверх, я остановился у перил и посмотрел вниз. Милена, следовавшая за мной, наконец догнала меня и встала рядом. Она молча смотрела на толпу, но я знал, что её молчание не продлится долго.

Бинго!

Через пару секунд она повернулась ко мне, и стала изображать из себя заботливую невесту.

— Ты выглядишь таким сосредоточенным, — тихо произнесла она, слегка касаясь моей руки. — Что-то беспокоит тебя?

Решил обломать ее с ответом и отвёл взгляд. В этот момент моё внимание привлекла девушка, робко озиравшаяся по сторонам. Её лицо показалось мне смутно знакомым. Стал всматриваться в нее. Стройная, я бы даже сказал, худая, невысокая. На ней было изящное струящееся платье голубого цвета, светлые волосы собраны в аккуратный пучок, пара прядей свободно обрамлял её личико. Было в её образе что-то хрупкое…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Милый, — отвлекает меня эта неугомонная зараза.

Блядь, надо заканчивать этот цирк.

— Что? — спрашиваю я, скидывая её руку с моего плеча.

— С тобой хотят поздороваться, — растягивая свои алые губы в улыбке, отвечает она.

Я оборачиваюсь и вижу перед собой отца Милены.

Игорь Морозов, высокий, подтянутый мужчина. Он мог бы сойти и за потомственного джентльмена, с проседью в волосах и проницательным взглядом. Он один из немногих, кто вызывает во мне симпатию и уважение, только это и сдерживает порыв немедленно разорвать помолвку с его дочерью.

Он подошёл и протянул руку.

— Рад тебя видеть, Арон, — сказал он, слегка улыбнувшись. — Вижу, вы хорошо проводите время.

— Как дела? - пожимаю ему руку и улыбаюсь в ответ.

Знаю, что он как любящий отец спит и видит, что я веду его дочь под венец, и всячески поддерживает ее в желании «захомутать» меня.

Он достаточно весомая фигурой в наших кругах, но не настолько, чтобы я соблазнился идеей родства с ним. Этот брак, в первую очередь, выгоден ему, а для Милены я, по всей видимости, просто – главная цель в жизни.

Я бы на его месте, забеспокоился о психическом здоровье любимой дочурки…

— Всё в порядке, благодарю. А у вас как?

Он кивнул, его глаза внимательно изучали меня.

— Много проектов, переговоров… Кстати, слышал о проекте по расширению портовой зоны?

— Да, что-то слышал, — уклончиво ответил я.

— Что думаешь, не планируешь принять участие?

— Всё может быть… Я еще думаю…

Игорь кивнул, его глаза оставались внимательными и оценивающими.

— Понимаю. Деньги не любят спешки. Но дай знать, если все же надумаешь.

Я снова кивнул в ответ, понимая, что за этими словами кроется предложение о сотрудничестве, которого он боится упустить, а собственных ресурсов у него не хватит, чтобы войти в долю.

— Прошу простить меня, хочу кое с кем поздороваться, — говорю и делаю шаг к лестнице. Тут же за мой локоть хватается Милена и, быстро попрощавшись с отцом, спешит за мной.

Пока спускаюсь по лестнице, взглядом нахожу ту девушку, которая ранее привлекла моё внимание. Она также продолжает стоять на месте, но на этот раз в компании Борматова и его жены.

— А вот это уже интересно, — говорю себе под нос и иду к ним.

— Ты что-то сказал? — напомнила о своём присутствии Милена, продолжая идти за мной.

— Хочу поздороваться с Борматовым, — ответил я, продолжая двигаться вперёд.

Борматов, заметив меня, улыбнулся и поднял руку в приветствии.

Гнида!

— Арон, рад тебя видеть! — громко произнёс он, привлекая внимание окружающих. — Как тебе удаётся избегать толпы?

Я подошёл ближе, слегка улыбнувшись в ответ.

— Трудно, но стараюсь. Вы наверное еще не знакомы с Миленой?

— Очень даже знакомы, - насупилась она. – Мы с Андреем учились вместе. Кстати, а он где?

— Он приболел, - как-то нервно ответил Борматов.

— Конечно, мы знакомы с Миленочкой, - переняла эстафету жена Борматова, нервно поглядывая в сторону, где стояла заинтересовавшая меня девушка. Я тоже все свое внимание сконцентрировал на ней, в ожидании, когда же мне ее представят. Заметив мой явный интерес, Борматов прочистил горло и, взяв девушку под локоток сказал:

— Ах, да! Познакомьтесь, это моя дочь Алина. Прошу любить и жаловать.

— Наша! – тут же поправила его жена.

— Дочь? — удивилась Милена не меньше моего.

— Мне казалось, у вас только сын, - добавил я.

— Да, мы ее просто очень любим и бережем от лишнего внимания, – начал спокойно объяснять Борматов, но это спокойствие было явно напускным. – Она долгое время жила и училась за границей, — Борматов продолжал что-то рассказывать, а я отвечал на пристальный взгляд Алины, пытаясь вспомнить, где же её видел раньше.

Алина улыбнулась, её улыбка была искренней и открытой. Я взял её руку и едва коснулся ее губами. По её щекам тут же пробежал лёгкий румянец, в глазах запрыгали искорки.

— Очень рада познакомиться, — мягко сказала она.

— Милый, кажется, у тебя телефон звонит, - отвлекла нас Милена, потянув меня за лацкан пиджака.

Я освободил руку от её цепкой хватки и достал телефон. На экране действительно появилось окно с пропущенным вызовом от помощника.

— Простите, — извинился перед ними. — Это может быть важным.

— Конечно-конечно, — с явным облегчением поддержал Борматов. — Рад был с тобой встретиться. Может, встретимся на днях?

— Обязательно, созвонимся, — дежурно ответил и поспешил выйти из зала.

— Арон, постой! — окликнула меня Милена. — Ты ещё вернёшься? — спросила она, когда догнала меня.

Посмотрев на часы и осмотревшись по сторонам, я ответил:

— Нет, у меня ещё дела.

— Какой же ты бука, Бездушный.

Она явно испытывала моё терпение на прочность, взяв её за локоть, отвёл в сторону подальше от любопытных глаз.

— Прекращай ломать комедию, — прошептал я ей на ухо.

— Отпусти, мне больно, — заныла она, пытаясь освободить локоть от моей руки. — Мы так не договаривались.

— А как мы договаривались? Хм-м?

— Какой же ты всё-таки...- освобождая свой локоть, сказала она.

— Какой, бездушный?

— Да, твоя чертова фамилия, как нельзя лучше подходит тебе! – прошипела она мне в лицо.

— Повеселись тут, — подмигнул и поцеловал её в щёчку.

Пока машина неспешно выезжала на оживленную трассу, я все не мог выбросить из головы дочь Борматова, она словно заноза засела у меня в голове. Она была как слово или имя, которое крутится у тебя на языке, а ты никак не можешь его вспомнить.

Раздражает!

— Господин, - отвлек меня водитель. – Успели почувствовать аромат цветения?

— …

Это же она, та самая на клумбе в саду Борматова!

Быстро достав телефон из внутреннего кармана пиджака, набрал номер помощника.

— Разузнай всё о дочери Борматова, - сказал ему, когда услышал его голос в трубке.

— О дочери? Разве она у него есть?

— Да, появилась. Только до этого её держали вместо прислуги, а сейчас вдруг решили вывести в свет при полном параде.

— Странно… — отметил помощник, а я сбросил вызов.

Да, эти огромные синие глаза не спрятать даже под слоем грязи и безобразной шляпой садовника.

6 Глава

Алина

Вот и случился мой первый выход в свет. Сказать, что я чувствовала себя абсолютно чужой на этом празднике жизни, значит, ничего не сказать. Отец с мачехой всегда были рядом, внимательно следя за каждым моим шагом, словом, движением. Наверное, со стороны мы выглядели образцово-показательной семьей. И, кажется, никого не удивило, что до 19 лет о моём существовании никто даже не подозревал.

Это ведь хорошо?

Но больше всего меня впечатлила встреча с ним. Пусть наша встреча оказалась короткой, буквально пара минут, но кажется, его голос, взгляд всё ещё преследуют меня и заставляют чаще биться моё сердце. И чем это вызвано — восхищением или едва уловимым страхом, который он во мне пробуждает?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ты молодец, — внезапно похвалила меня мачеха, когда я уже поднималась в свою комнату.

От неожиданности я вздрогнула и замерла на одной из ступеней. Медленно развернувшись, я внимательно посмотрела на неё, пытаясь считать её настроение: сарказм ли это, скрытая угроза или она действительно довольна?

— Вы правда так считаете? — спросила, стараясь скрыть дрожь в голосе.

Мачеха улыбнулась, но её глаза оставались холодными.

— Конечно, дорогая, — ответила она, делая шаг ко мне. — Ты отлично справилась сегодня. Все заметили тебя, и именно так, как нужно. Теперь дело за малым — закрепить успех.

Я стояла молча, не зная, что ответить. Её слова звучали лестно, но что-то внутри меня сопротивлялось ее комплименту.

— Спасибо, — наконец выдавила я, продолжая наблюдать за её реакцией. Когда я уже собиралась продолжить подниматься по ступеням, она вдруг сказала:

— Кстати! Обрати внимание на Бориса.

— Бориса?

— Да, молодой человек, единственный наследник из семьи Брестовских. Кажется, он заинтересовался тобой.

— …

Мачеха бросила на меня быстрый взгляд и ушла, не сказав больше ни слова.

Когда её шаги стихли, я медленно поднялась в свою комнату, чувствуя неприятное напряжение в груди.

Борис?

Он действительно приятный парень, ему около тридцати лет. Высокий, светловолосый, с дружелюбным выражением лица. Мы несколько раз за вечер пересеклись, и он держался вежливо и обходительно, но я не почувствовала к себе особого интереса с его стороны. Как впрочем, и он во мне ничего не всколыхнул. Однако сейчас, после ее слов…

Я вспомнила, как отец упоминал имя Бориса в разговорах с мачехой, и теперь эти разговоры стали приобретать новый смысл.

Что ж, похоже, ему отведена не последняя роль в их игре.

На следующее утро я проснулась с тяжелой головой и тяжелым сердцем. На завтрак мне сказали спуститься в общую столовую, что было непривычно. Когда я пришла, за столом уже сидели мачеха с отцом и Андрей. Отец, казалось, был в хорошем настроении, чего нельзя было сказать о брате. Когда он увидел меня, то швырнул вилку на стол и вскочил со словами:

— Я не сяду за один стол с этой уличной шлюхой!

— Сынок! — воскликнула мачеха.

— Немедленно вернись за стол и извинись перед сестрой, — приказал отец.

— Но отец! — не унимался Андрей.

— Если ты не прекратишь, завтра же отправлю тебя за границу без гроша в кармане. Ты понял меня?

Андрей замолчал, его лицо налилось краской, а в глазах читалась ярость. Почувствовала, как мое сердце стучит в унисон с его гневом.

Я села за стол, стараясь не смотреть на брата, и пыталась придать лицу невозмутимый вид.

— Считаю до трёх, — сказал отец. — Раз. Два.

Андрей понял, что сегодня он в явном проигрыше, и с перекошенным лицом вернулся на своё место, бросив в мою сторону короткое:

— Прости.

— Так-то лучше, — сказал отец и продолжил с аппетитом доедать свой завтрак.

— Алина, — обратилась ко мне мачеха и жестом подозвала управляющую. В руках управляющей был мобильный телефон, который она положила на стол рядом со мной. Я с удивлением посмотрела на него.

— Что это?

На мой вопрос Андрей ответил издевательским смешком.

— Телефон, — спокойно пояснила мачеха. — Разве ты никогда не видела «мобильник»?

Дело не в том, что я никогда не видела «мобильник», дело в том, что его у меня никогда не было.

Зачем телефон человеку, который отрезан от внешнего мира и не имеет знакомых, друзей, с которыми я могла бы связаться?

Я нерешительно взяла телефон в руки, покрутила его. Вдруг экран загорелся, и на нём высветилась какая-то шаблонная заставка.

— Надеюсь, тебе хватит мозгов, чтобы разобраться, как им пользоваться? — сказала мачеха.

— Но для чего он мне?

— О боже! — не выдержал Андрей и встал из-за стола. — Прошу прощения, но у меня нет сил наблюдать за очевидной тупостью. И вы еще на что-то рассчитываете?

Его никто не стал останавливать, и он быстро покинул столовую.

— Сейчас у тебя появится ряд новых знакомых, с которыми ты должна будешь поддерживать связь, а встретиться лично не будет возможности… — спокойно пояснила мачеха. — И там у тебя уже есть один добавленный контакт — это номер телефона Бориса. Сегодня ты должна завязать с ним непринуждённую переписку. Если ты справишься, то он обязательно пригласит тебя на открытие выставки, куда многие мечтают попасть, но не могут.

— Дорогая, только проконтролируй всё, мало ли что она там понапишет, — сказал отец мачехе перед тем, как выйти из-за стола и оставить нас.

Мачеха кивнула, соглашаясь с отцом, и подошла ко мне. Она взяла телефон из моих рук и вошла в приложение для обмена сообщениями.

— Давай посмотрим, на что ты способна, - сказала она возвращая мне телефон.

Я неохотно взяла его, и сглотнула при виде чистого экрана. Это было мое первое сообщение в жизни… И, то, что обычные люди делают ежедневно по десять раз на дню, в свои девятнадцать я должна сделать впервые.

В голову лезли разные мысли – что написать, как вообще набрать текст на этом экране… и что потом? В конце концов, я набрала:

«Здравствуйте, Борис. Это Алина» - и нажала кнопку отправки.

Ответ пришёл почти сразу:

«Приветствую, Алина! Рад, что ты написала. Как твои дела?»

Так началась наша переписка. Сначала она шла медленно, с большими паузами между сообщениями, но постепенно я начала привыкать к этому новому способу общения. Мачеха стояла рядом, читая каждое слово, и время от времени подсказывала, что лучше написать. Её присутствие сильно раздражало, но я ничего не могла с этим поделать.

— В целом неплохо, на сегодня закончим, — сказала она, забирая у меня телефон.

— Но как же, я ведь не ответила на его последнее сообщение.

— Запомни, если ты будешь слишком доступна для мужчины, он не будет воспринимать тебя всерьез. Пусть поволнуется до завтра. Борис — важный человек. От твоей способности наладить с ним хорошие отношения зависит многое. Не подведи…

7 Глава

Арон

Я почувствовал сладковатый аромат от кальяна и женских духов, когда вошел в приватную комнату клуба. На небольшом подиуме в приглушенном свете софитов два женских силуэта двигались передо мной. Это было как погружение в другой мир – мир, где существовало только настоящее, и все мысли остались за дверью этой комнаты.

Две полуобнаженные девушки, живое воплощения желания, двигались в такт медленной музыки. Я наблюдал за плавным изгибом их линий, за тем, как их кожа мягко сияла в свете приглушённых огней. В комнате нарастало напряжение, притягивающее и порочное.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Одна из танцовщиц медленно подняла руки вверх и запрокинула голову, её волосы заскользили по плечам, рассыпаясь по спине. Тем временем партнерша провела рукой вверх по её груди и начала ласкать её соски. Мой взгляд задержался на затвердевших пиках:

— Оближи их, — потребовал я, а сам расположился на кожаном диване напротив них.

Послушная девочка припала губами к одному из сосков напарницы и жадно втянула его в рот. Влажная от слюны грудь слегка приподнималась с каждым вздохом, и это зрелище всё больше затягивало меня.

Девочки вошли во вкус и стали целоваться, ласкать друг друга, получая от этого очевидное удовольствие. Я жадно отпил виски и почувствовал, как теплая волна пробежала по моему телу, полностью расслабляя меня.

Да, это именно то, что мне сейчас нужно…

Одна из девиц решила, что прелюдии достаточно, и пора заняться мной. Она плавно опустилась на колени и поползла, как кошка, в мою сторону, виляя своим упругим задом. Вторая обошла диван и положила свои руки мне на плечи, медленно скользя к пуговицам на рубашке. Я чувствовал, как мой пах наливается кровью и брюки становятся всё теснее. Та, что снизу, накрыла ладонью мой стояк и начала его стимулировать через ткань брюк.

— Долго будешь в штаны дрочить? — не выдержал я. — Расстегни! И готовь задницу.

Девочке не пришлось повторять дважды. Она достала мой член, раскатала по нему латекс и подставила свою попку с подготовленной дырочкой. Моя рука со шлепком упала на её правое полушарие, оставляя на коже красный отпечаток. Посильнее сжав её бедра, с размаху насадил её на себя. Шлюшка взвизгнула от стремительного проникновения, но быстро пришла в себя и начала подстраиваться под мой ритм, подмахивая бедрами. Вторая пытается пристроиться к нам, отталкиваю ее:

— Отвали!

Приподнимаю скачущую на мне шлюху и вытаскиваю член из раздолбанной дырки. Руками раздвигаю ее задницу и провожу большим пальцем по упругому колечку ануса, смазываю его, ее же смазкой.

— А теперь, давай по-взрослому.

Она что-то бормочет нечленораздельное, и я тараню ее анус.

— Сука! Да!

Шлюха всхлипывает, стонет, просит притормозить коней. Хватаю за загривок, прижимаю к своей груди:

— Ху*во стараешься, - рычу ей на ухо и толкаю ее вперед, крепко держа за бедра. Она падает на пол на колени, толкаю ее между лопаток, чтобы прижалась грудью к полу. Заношу свою ногу над ней и ставлю ей на лицо. Она полностью в моей власти и не может пошевелиться.

Да, вот так!

Она всхлипывает, а я долблюсь в нее на всех скоростях, пока не кончаю.

Вернувшись домой, я снова открываю папку с информацией на дочь Борматова, Алину. Содержимое я изучил вдоль и поперек, но вопросов от этого не стало меньше.

— Господин?

Голос помощника напомнил мне, что он все ещё стоит передо мной и ждёт дальнейших распоряжений.

— Её удочерили, когда ей было 2 года. Вскоре после этого детский дом закрыли, а архив куда-то затерялся… Или, скорее всего, помогли ему затеряться, — начал я озвучивать свои мысли вслух.

— Возможно, - соглашается помощник.

— А когда эта Алина попала в детский дом?

На лице Григория мелькнуло удивление, он открыл папку и быстро пробежал глазами по содержимому. Он поднял глаза на меня, прочистил горло и сказал:

— На следующий день, после смерти вашего отца… Ее нашли на пороге приюта.

Сам не пойму, что навело меня на эту мысль, но она промелькнула в моей голове, словно яркая вспышка. Кажется, все внутренности сделали кульбит от острого предчувствия:

— Какова вероятность, что она дочь той суки?

Помощник прикусил губу, задумавшись. Ситуация становилась всё более запутанной, и количество совпадений вызывало серьёзные подозрения. Он медленно перевёл взгляд на бумаги, чтобы максимально сосредоточиться на фактах.

— Родство с Борматовым точно подтверждено, ты уверен?

— Да, пару лет назад супруга Борматова обратилась в частную клинику для проведения экспертизы ДНК. Нам удалось достать копию результата, и он подтверждает его отцовство.

— Значит, он с любовницей моего отца, которая его убила, сделал ребенка?

— …

— Через пару лет поисков у Борматова проснулась совесть, он решил забрать девочку, несмотря на жену. А она у него не из простых и явно не станет молча прогибаться под мужа и его прихоти.

— Согласен...

Возможно, он её прятал? Она его гарантия, наживка?

Те времена, были очень смутными для моей семьи. После убийства отца, мы потеряли большую часть нашего благосостояния. И только, когда сам стал подниматься и строить свой бизнес, узнал, что где-то за кулисами стоял Борматов. Благодаря отнятым у моей семьи ресурсам он смог развить свой бизнес, который позволил ему серьезно подняться по пищевой цепочке и закрепить свои ведущие позиции в текстильной промышленности.

— А есть вероятность, что девочка его гарантия? — вдруг спросил помощник.

Я кивнул, невольно скрипнув зубами.

Если мои догадки верны...

— Если я прав, то этим мы откроем ящик Пандоры. Должна быть хотя бы одна зацепка, указывающая на связь Борматова и любовницы моего отца.

Помощник задумчиво кивнул и нахмурился:

— У меня есть надежный человек, он сможет всё выяснить, не привлекая внимания… Оставьте это дело – мне.

Эти глаза, её глаза — вот что меня зацепило.

Меня не покидало ощущение, что где-то я уже видел такие глаза, но почему-то совсем не подумал о той, от чьей руки умер мой отец.

— Кстати, — вдруг сказал помощник, уже на выходе, — возможно, вам это будет интересно в свете открывшихся обстоятельств.

— Ну, не тяни!

— На следующей неделе будет проходить выставка «Империя Искусств». Возможно, вам стоит её посетить.

— Это ещё зачем?

— Думаю, Борматов хочет показать там свою дочь… засветить на мероприятии подобного уровня. Слышал, его супруга прикладывает немало усилий, чтобы раздобыть пригласительный.

Не давая ответа, я отпустил помощника, пытаясь упорядочить мысли в своей голове, чтобы ещё раз всё спокойно обдумать.

8 Глава (часть1)

Милена

Я встретилась с подругами в одном из модных мест, где любят собираться небожители… А также пиявки – в надежде присосаться к их толстому кошельку.

Как же они раздражают!

— Кстати, вы же слышали, что скоро состоится выставка «Империя Искусств»? — подняла неприятную для меня тему Верунчик, после того как все последние сплетни были обсуждены.

— Да, да, — заверещали подружки наперебой.

— Но туда фиг попадешь, — заныла Люсия, поправляя по десятому кругу свой макияж.

— Ну, у кого точно с этим проблем не возникнет, так это у Милены. Так ведь, милая? — жеманничала Тина, а сама испепеляла меня своей завистью.

Сучка! Чтоб тебя!

— Конечно! — Я улыбнулась, стараясь выглядеть уверенно, хотя внутри меня разрывали сомнения. — Арон первый в списке приглашенных, а с кем он пойдет, если не со мной?

— Везет же, — протянула Люсия с кислой миной.

— Девочки, я обязательно вам расскажу обо всём в деталях, — подмигнув им, я хотела отлучиться в уборную и перевести дух, пока Верунчик не пропела, смакуя каждое слово:

— Девочки, а я дополню, если вдруг Миленка что-то упустит.

— Что?! — заверещали остальные в голос, перебивая друг друга. — Как? Где тебе удалось достать приглашение?

Верунчик, не скрывая торжества на своём лице, начала рассказывать, как её отец удачно помог одному важному человеку, и тот решил отблагодарить его пригласительными.

— Я на секунду, — невмоготу было продолжать улыбаться, когда всё внутри клокотало от ярости.

Я поспешила в уборную, чтобы хоть немного успокоиться. Правда, в том, что после последнего званого вечера, на котором мы появились вместе, Арон перестал выходить на связь. Мои звонки оставались без ответа, сообщения — непрочитанными. Когда я попыталась связаться с его помощником, тот вежливо, но твёрдо отказывался соединять нас.

— Чёрт! Чёрт! Чёрт!

Если поползут слухи, что Арон бросил меня, это будет полное фиаско.

Как я потом людям в глаза посмотрю?!

Они же меня сожрут заживо и не подавятся, им только дай повод. А тут ещё у отца нестабильная ситуация. Ещё пару лет назад он с лёгкостью бы надавил на Арона, но теперь ему это не под силу, он сам перед ним готов пресмыкаться и пятки целовать.

Когда Арон успел вырасти до такого уровня, что равных ему почти нет?! Чёрт!

Я сделала глубокий вдох, стараясь успокоиться, и ополоснула руки под холодной водой. Сейчас важно сохранять спокойствие и уверенность.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Достав из сумочки айфон, я быстро написала сообщение: «Арон, прости меня! Я действительно осознала, что была не права...» и на выдохе отправила.

— Ой, Милена, сколько лет, сколько зим? — кто-то чирикнул у меня за спиной. Отведя взгляд от экрана мобильного, в отражении зеркала я увидела давнюю знакомую. Натянув улыбку, я повернулась к ней, и мы обменялись дежурными поцелуями в щёчку.

— Ты как всегда на высоте, — продолжала она, окидывая меня оценивающим взглядом. — Кстати, я слежу за твоим блогом. У тебя там количество подписчиков подходит к ста тысячам?

— Люди всегда тянулись к прекрасному, — без лишней скромности ответила я, невольно бросая взгляд на экран своего телефона.

— Ах-ха-ха, я обожаю тебя и твоё...

В моей руке пиликнул айфон, и я прервала её назойливое щебетание:

— Прости, важный звонок. Увидимся, — и выбежала из уборной.

8 Глава (часть 2)

Арон

Мой водитель лавировал среди вечерних пробок, а я продолжал крутить в голове информацию, которую получил от своих источников. Оказалось, что Борматов находился в критической финансовой ситуации. Его бизнес, несмотря на внешнее благополучие, трещал по швам. Каждый год дела шли всё хуже, и предприятию требовалась срочная модернизация.

— У Борматова дела плохи. Его предприятие на грани банкротства.

— Что? — удивлённо поднял бровь мой помощник, который, казалось, успел задремать. — Но все уверены, что у него всё замечательно, — сказал он, поправляя очки на переносице.

— Да, все именно так и думают. Но на самом деле его компания тонет. За последние пару лет он вложился в несколько неудачных стартапов. Надеялся на быструю прибыль для модернизации основного бизнеса.

— И теперь у него нет денег…

— Верно. Без немедленных вливаний его предприятие долго не протянет. Год, может, два — а потом конкуренты его съедят.

Теперь становилось понятно, для чего ему понадобилось вытаскивать свою незаконнорождённую дочь на свет. Он хочет её повыгоднее продать и таким образом спасти свой бизнес.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Тишина салона нарушилась звуком уведомления о входящем сообщении. Я достал телефон из кармана и увидел входящее от Милены:

«Арон, прости меня! Я действительно осознала, что была не права...»

— Когда там выставка? — спросил я помощника.

— В этот четверг.

— Как думаешь, будет странно, если со мной пойдёшь ты?

Григорий замешкался и неуверенно ответил:

— Боюсь, что да. Мог бы предложить поискать спутницу, но с вашими далеко идущими планами, лучше не поступать так опрометчиво…

Покрутив в руках телефон, я вернулся к переписке с Миленой.

— Во сколько начало? – спросил у него.

— В пять часов.

«Послезавтра, в пять часов. Выставка «Империя Искусств». И будь паинькой».

Отправив сообщение, я убрал телефон обратно в карман. Перед глазами мелькали огни города, а мысли продолжали кружиться вокруг сложившейся ситуации. Борматов оказался в ловушке собственных амбиций, и теперь ему придётся искать выход любой ценой.

— Гриша, свяжись с нашими юристами, — сказал я, не отрываясь от окна. — Пусть начнут готовить документы для слияния и поглощения, детища Борматова.

— Понял, — ответил он, доставая блокнот и делая заметки. — Сделаем всё, как скажете.

Я верну всё и даже больше, что когда-то забрал Борматов. Моя интуиция подсказывала, что всё в моих руках.

Главное — правильно разыграть свои карты.

Через несколько минут мы подъехали к дому, в котором располагался мой пентхаус. Лифт поднял меня на самый верхний этаж, двери разъехались и я шагнул в свое убежище. В гостиной горел мягкий свет. Я сбросил пальто и подошёл к бару, налил себе бокал коньяка и сел в кресло, наслаждаясь обволакивающим теплом напитка.

Зазвонил телефон. На экране высветилось имя Милены. Потерев переносицу, я принял вызов.

— Арон, спасибо за приглашение, — начала она, едва сдерживая волнение. — Арон… я правда очень хочу всё исправить.

Зачем я вообще ответил на ее звонок?

— Посмотрим, — произнёс я, отключая телефон.

Выставка могла стать идеальным событием, где можно было кое с кем поговорить в неформальной обстановке. А главное, я смогу поближе познакомиться с этой девкой – Алиной; теперь я на сто процентов уверен, что она обязательно там будет.

9 глава (часть 1)

Алина

Это был какой-то волшебный вечер, наполненный предвкушением. Меня не покидало стойкое предчувствие, что он станет отправной точкой в новую жизнь. Моя переписка с Борисом, несмотря на бдительный надзор мачехи, шла активно, и я едва дождалась момента, когда смогу увидеть его лично. Так хотелось избавиться от постоянного контроля и почувствовать хотя бы каплю свободы, но радость моя оказалась недолгой. Накануне отец сообщил, что они с Андреем тоже пойдут, и будут следить за мной.

Ну что ж, придется смириться.

Борис приехал за мной, когда я уже буквально изнывала от нетерпения.

— Веди себя поспокойнее, — прошептала мне на ухо мачеха.

Взяв себя в руки, я позволила Борису проводить меня до машины и помочь сесть. Слава богу, отец и Андрей решили поехать отдельно и пообещали найти нас уже на выставке.

Когда мы вошли в зал, я буквально потеряла дар речи. Роскошь и красота окружавших нас произведений искусства захватили меня целиком. Я не могла сдержать своего восторга и начала восторженно комментировать все, что видела.

— О, Боже, это великолепно! Никогда не видела ничего красивее, — воскликнула я, показывая рукой на витрину с драгоценностями.

— Правда? — кажется, мои слова удивили Бориса. Немного смущенная, я замолчала и опустила глаза в пол.

Дура!

— мысленно ругала я себя.

Как я могла забыть, где и с кем нахожусь?

— Порой моя сестрица ведет себя хуже пятилетнего ребенка, которому позволили съесть лишнее пирожное, — заметил Андрей, окинув меня презрительным взглядом.

Я почувствовала, как мое лицо заливается краской, в груди что-то сжалось, и показалось, что я не смогу сделать ни одного вдоха.

— Напрасно вы так, — вдруг сказал Борис. — Мне очень приятна реакция Алины. Удивительно, как человек, выросший в достатке, смог сохранить такую искреннюю радость и не чувствовать себя обделённой из-за пресыщенности. Такая непосредственность завораживает и вдохновляет, — закончил он, нежно сжимая мою ладонь.

От его слов моё сердце быстро-быстро забилось, мне было так приятно и радостно. Вот каково это, когда кто-то на твоей стороне и готов защитить тебя. В этот момент я впервые посмотрела на Бориса по-новому, как на мужчину.

Андрей фыркнул, что-то пробормотав себе под нос, и отошёл к соседней витрине. А Борис, улыбаясь, взял меня под локоть и подвел еще ближе к прилавку с украшениями.

— Тебе нравится это колье? — спросил он, не сводя с меня взгляда и указывая рукой на настоящее произведение ювелирного искусства.

Колье состояло из тонкой золотой цепи, на которой висели три крупных бриллианта, окружённых мелкими сапфирами. Центральный камень имел форму сердца и сверкал яркими отблесками, словно пойманный солнечный лучик. Сапфиры добавляли ему глубокого синего оттенка, напоминающего ночное небо. Каждый элемент колье был тщательно обработан и идеально подогнан, создавая впечатление лёгкости и воздушности. Это украшение выглядело одновременно изысканным и утончённым, притягивая взгляды своей элегантностью и шармом.

— Разве оно может кому-то не понравиться? — удивилась я.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Борис улыбнулся на мой ответ и предложил пойти выпить по бокалу шампанского. Пока мы шли к бару, я чувствовала, как чей-то взгляд буквально прожигает мой затылок. Мне не терпелось оглянуться, но я сдерживалась, понимая, что это может выглядеть странно. Когда мы подошли к барной стойке, я осторожно обернулась назад, но было так много людей, что вычислить среди них того, кто не сводил с меня глаз, оказалось невозможным.

Мои щеки снова покрылись румянцем — не привыкла я к повышенному вниманию, а оно точно было и кажется, каждый второй разглядывал меня исподтишка. Борис неожиданно потянулся рукой к моему лицу, и на мгновение, окружающие звуки, взгляды посторонних исчезли... Но внезапно низкий голос разрушил эту иллюзию.

— Добрый вечер!

Борис убрал руку и посмотрел мне за спину. Я тоже обернулась и оторопела. Арон, это был он... Его острые глаза впивались в меня, словно накидывая на меня множество невидимых крючков.

Я привыкла к ненависти, злости, но он меня буквально убивал своим взглядом.

Что с ним не так?

Уверенна, это он наблюдал за каждым нашим шагом.

— Какая встреча? — заметил Борис, пытаясь скрыть свое разочарование.

Арон медленно приблизился, его шаги были размеренными и уверенными.

— Решил присоединиться к веселью, — сухо произнёс он, продолжая на меня смотреть.

Все познается в сравнении – всегда думала что мачеха и брат, это те люди с кем мне не уютно, но он их переплюнул. Хотелось бежать, куда глаза глядят. Невольно, я сделала шаг, назад натыкаясь на грудь Бориса. Он обе свои руки положил мне на плече, от этого невинного жеста я стала успокаиваться.

— Два шампанских, пожалуйста, — не глядя на бармена небрежно бросил Арон, даря нам наглую ухмылку.

Тут до меня дошёл смысл его слов:

два?!

И я наконец-то вырвалась из плена его цепкого взгляда и посмотрела в сторону. Рядом с ним стояла его невеста.

— Кажется, мы уже знакомы, — сказала она, принимая из рук Арона бокал. — Вас зовут Алина? — уточнила она.

— Да, — тихо ответила я, чувствуя себя на её фоне какой-то жалкой.

— Борис, дорогой! — воскликнула она, тут же теряя ко мне всякий интерес и подставляя ему щеку для приветственного поцелуя.

Борис отстранился от меня, сделал шаг в ее сторону, слегка коснулся губами её щеки, после протянул руку Арону. Арон без особого желания пожал ему руку и тотчас отпил из своего бокала.

— Тогда выпьем за встречу, — сказала Милена, поднимая свой бокал.

Борис и Арон последовали её примеру, подняв свои бокалы и я нерешительно присоединилась к ним. Шампанское мгновенно заиграло на моем языке, покусывая его рецепторы.

— Как вам выставка? — вопрос Арона был явно адресован мне.

— Красиво, — ответила я, избегая его взгляд. — Много интересных вещей.

— Конечно, — согласилась Милена. — Особенно те, что будут продавать на сегодняшнем аукционе. — Она взглянула на меня, словно ожидая реакции.

Я не знала, что ответить, поэтому просто кивнула.

— Кстати, Алина, ты знаешь, что Борис большой ценитель искусства и прекрасного? — продолжала Милена. — Он часто посещает подобные мероприятия, но – впервые с девушкой… Это разовая акция с твоей стороны или всё серьёзно? — обратилась она к Борису, не скрывая усмешки.

— Милена, ты как всегда прямолинейна и с совершенным отсутствием такта, — снисходительно ответил Борис, переводя свой взгляд на меня. — Я как раз после этого вечера собирался спросить у Алины, как она смотрит на то, чтобы встречаться со мной?

— Вау! — воскликнула Милена. — Кажется, девушка в шоке, — ехидно заметила она, заметив как я под зависла от слов Бориса. — Может, и женишься на ней?

— Позволь нам самим разобраться и решить, как нам быть дальше, — ответил Борис. — Но да, мои намерения более чем серьёзны.

От услышанного у меня подкосились ноги, Борис приобнял меня за талию и прижал к себе, тем самым дав точку опоры.

— Её родители, видимо, будут довольны, такое выгодное объединение двух капиталов, — заметил Арон. — Удачно подсуетились родители, да, Алина?

Я не знала, что меня больше ранит — его слова или этот уничижительный взгляд. Если бы можно было сгореть от стыда, от меня бы уже осталась горстка пепла. Чтобы хоть как-то унять жар, я сделала большой глоток шампанского, почти осушая весь бокал.

— Не зря говорят, что муж и жена — одна сатана, — парировал Борис, не давая мне как-то ответить на слова Арона. — Ах, да! Но вы же не состоите в браке, а всё продолжаете играть в жениха и невесту. Когда свадьба-то?

Милена стала белой как полотно, а ее лицо скривилось в отвратительной гримасе. Только Арона, кажется, совсем не задели слова Бориса — он усмехнулся и снова уставился на меня. Милена явно ждала поддержки от своего жениха, но он продолжал молчать.

— Арон, милый, — прошептала она, кладя ему руку на плечо.

В этот момент объявили о начале аукциона, и Арон поставил свой бокал на барную стойку, сказав:

— Пойдем, повеселимся, — после этих слов он развернулся и пошёл в сторону зала, где должно было пройти основное событие этого вечера. Милене ничего не оставалось, как последовать за ним.

— Не обращай внимания, — подбодрил меня Борис, забрал мой бокал и отдал его официанту, затем взял меня за руку и повёл на аукцион. — И не думай, что я сегодня отпущу тебя без ответа. На аукционе у тебя будет время подумать. Прошу, — пропустив меня вперёд, сказал Борис.

9 глава (часть 2)

Милена

Мне было тяжело сохранять самообладание, когда я шла вслед за Ароном в аукционный зал. Его равнодушие и молчание ранили меня глубже, чем я хотела признаться самой себе. Но я держалась, потому что знала, что показать слабость сейчас — значит окончательно потерять лицо.

Арон выбрал место на последнем ряду, и я села рядом с ним, пытаясь скрыть свою обиду. Внутри меня кипело негодование:

как он мог оставить без ответа выпад Бориса?

Я думала, он защитит меня.

— Почему ты промолчал? — не выдержала я внутренней эмоциональной бури.

— Ты о чём?

Я в недоумении посмотрела на него, его лицо не выражало ни одной эмоции.

Ты вообще человек?

— пронеслось у меня в голове.

— Борис унизил нас, — тихо воскликнула я, стараясь не привлекать к нам внимания.

— Правда? Мне так не показалось.

Да он издевается!

Меня всю распирало от гнева, если бы я могла, то разнесла бы всё здесь к чёрту и испортила бы ему лицо, чтобы он больше не был таким до неприличия красивым и надменным.

— Пусть у нас и договорные отношения, но тебе не кажется, что когда обижают твою женщину, это также касается и тебя?

— Милена, ты слишком разговорчивая, сбавь обороты. Если тебя что-то не устраивает, предлагаю тебе поехать домой и не портить мне веселье.

— Веселье?! У тебя очень странное представление о веселье, — сказала я, но предпочла проглотить свою обиду и остаться, чтобы не давать повода для лишних сплетен.

Тем временем в зал вошёл Борис под руку с Алиной, он что-то шепнул ей на ухо, и она тут же залилась румянцем.

Тоже мне скромница?! Тьфу!

Хотя стоит признать, она действительно хороша. Хрупкая, светло-русые волосы, свободно ниспадающие вдоль спины. Огромные глаза фиалкового цвета.

Интересно, она в линзах или это природный оттенок?

Вдруг я заметила пристальный взгляд Арона на неё и меня пронзила жгучая ревность.

Что? Неужели он увлёкся ею? Нет! Быть этого не может!

Арон отвёл взгляд, и, казалось, потерял к ней всякий интерес.

Фуух, нет,

- успокаивала себя.

Мне просто показалось.

Борис и Алина выбрали места на пару рядов ближе к трибуне, где ведущий готовился начаться аукцион. Чуть позже к ним подсел отец Алины – Борматов и Андрей, тот ещё мерзкий козёл.

Я-то его хорошо знаю…

Как же Борис ухаживает за ней, смотреть противно.

Почему Арон не может быть со мной таким же обходительным и нежным, хотя бы на людях?

Начался аукцион. Арон сидел, погружённый в собственные мысли. Казалось, его ничто не интересовало.

И это он называет весельем?

— Ты так и будешь сидеть? — не выдержала я этого странного времяпрепровождения. — Скажи хоть, что ты приглядел? Ради чего мы здесь сидим?

— Тебя никто не держит, — спокойно ответил он, даже не посмотрев в мою сторону.

Ну вот, опять он за своё!

Вдруг Арон включился в торги, когда на продажу выставили колье с тремя бриллиантами в окружении сапфиров. Я вспомнила, как он осмотрел его, когда оно еще было выставлено в общем зале, и после потащил меня к бару. В этот момент в моей голове что-то щелкнуло, и я перевела взгляд с Арона на Бориса.

Так и есть!

Арон перебивал его цену, а Борис явно был заинтересован в покупке этой безделушки.

Интересно… Это так он развлекается? Или мстит?

Во взгляде Арона все больше и больше разгорался азарт, я это видела, я это чувствовала, но для окружающих он по-прежнему казался неприступной, холодной скалой.

Прямо на моих глазах разворачивалась настоящая борьба. Цена все взлетала и взлетала, и стала уже заоблачной. Борис нервничал, постоянно ерзал на стуле, то и дело оглядываясь на Арона, но тот оставался непробиваемой глыбой.

Меня охватывало злорадство. Мои внутренние чертики рукоплескали Арону, и все обиды были тут же забыты и выброшены на свалку памяти.

Так ему и надо!

Пусть почувствует, что значит проигрывать и быть униженным.

Я была готова поклясться чем угодно, но по виску Бориса скатилась капля пота!

Так его! Так!

Все-таки Арон — это нечто, ну как его не любить после таких поступков? Все же мне повезло, что хоть так, но я привязала к себе этого мужчину. Таких как он, больше нет и не будет.

— Триста тысяч раз! Триста тысяч два! Триста тысяч три! Продано! — объявил ведущий и ударил молоточком. — Колье уходит к этому господину, мои поздравления! — добавил он, указывая рукой на Арона.

Люди вокруг взорвались аплодисментами, Арон даже бровью не повел. Он спокойно поднялся со своего места и направился к выходу. Перед тем как поспешить за ним, я посмотрела на Бориса, который был явно раздосадован. Алина вдруг обернулась и посмотрела вслед удаляющемуся Арону – на лице у нее читалось искреннее недоумение.

Ха-ха-ха!

Меня так и подмывало показать ей язык, но, конечно же, я сдержалась, нацепила на лицо торжествующую улыбку и с гордо поднятой головой последовала за своим королем сердца.

Арона догнала уже у выхода, он отдавал поручение по телефону своему помощнику относительно оплаты за колье. Когда он закончил, то, наконец, обратил на меня внимание:

— Домой? — спросил он.

Но я совсем не была готова заканчивать столь чудесный вечер… Поэтому, подойдя к нему поближе, обвила его шею руками и сказала:

— Может быть, продолжим у меня? Я очень хочу отблагодарить тебя.

— За что? — спросил он, обхватив мои запястья своими руками.

— Ну как же, за Бориса, за колье, — прошептала я ему на ухо и провела по нему языком…

Арон убрал мои руки со своей шеи, внимательно посмотрел на меня. От его взгляда проснулись бабочки в животе. Я облизнула губы, уже чувствуя нарастающее предвкушение.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Дорогая… — сказал он мягко, обхватывая мой подбородок двумя пальцами. — С чего ты взяла, что это ради тебя и для тебя?

Я оцепенела... Он провёл большим пальцем по моей нижней губе, и я громко сглотнула.

— Сколько раз тебе повторять – ты слишком много на себя берёшь. Будь скромнее, и, возможно, мир повернётся к тебе лицом…

Ещё секунду назад я была на вершине счастья, но благодаря Арону оказалась на дне, а от надежд – одни руины… Легко чмокнув меня в губы, он отпустил мой подбородок, развернулся и пошел, не оборачиваясь, бросив:

— Я позвоню тебе, — и ушел.

Непрошеные слёзы наворачивались на глаза, но я быстро их сморгнула и вышла на улицу, буквально на автомате, наблюдая, как Арон садится в свою дорогую тачку и уезжает.

Только в своей машине я дала волю слезам…

— За что?! За что, так со мной?! — кричала я в никуда.

Когда моя истерика стала стихать, я посмотрела в лобовое стекло и увидела, как Алина под руку с Борисом идёт к его машине, где их уже ожидал шофёр. Борис что-то говорил ей, а она ему улыбалась в ответ. Вдруг их окликнул Борматов-старший. Затем он подошёл к ним, что-то сказал, похлопал Бориса по плечу и отправился к своей машине.

— Хорошо вам?! Весело вам?! — негодовала я, стукнув ладонями по рулю. Боль в руках немного отрезвила меня, и я взяла себя в руки.

Уже по дороге домой, ко мне вернулся рассудок. И тогда возник вопрос, который уже не давал мне покоя:

Арон запал на Алину?

10 Глава

Алина

После той выставки мои отношения с Борисом вышли на новый уровень. Взяв небольшую паузу, на которой настояла мачеха, я ответила готовностью встречаться с ним.

Мачеха и отец были по-настоящему довольны, и, казалось бы, что теперь их хватка должна ослабнуть – и я cмогу вкусить немного свободы. Но нет. К уже имеющимся моим занятиям в срочном порядке был добавлен ещё один предмет – искусствоведение. И Вениамин Степанович сделал этот предмет максимально насыщенным, так что порой казалось, что моя голова вот-вот взорвется. Но мачехе и этого было мало:

— Твои проблемы — это твои проблемы! — сказала она, когда в один из дней у меня сдали нервы, и я разревелась, увидев объем, который мне нужно было вызубрить к утру. — Никого не волнуют твои трудности. Но если хочешь покинуть этот дом и начать жить как человек, то будь добра, заткнись и соберись! А главное – не вздумай перед Борисом сопли распускать, ты поняла?! — жутким голосом прошипела мне в лицо.

— Да, — тихо согласилась, пытаясь проглотить усталость и обиду.

— Пойми, — уже более мягким тоном продолжила она. — Борис видит в тебе ангела, сошедшего с полотен Джотто ди Бондоне. Ты должна быть скромной, в меру умной и обязательно — она подчеркнула это слово — разбирающейся в искусстве. А также – всегда хорошо выглядеть и при этом быть лёгкой, необременённой никаким тяжёлым грузом… Иначе – не видать тебе его, как собственных ушей! Уяснила?

— Да.

— Вот и отлично.

Борис был настоящим джентльменом старой школы. Его манеры напоминали мне легенды о тех временах, когда дамы носили длинные платья, а кавалеры — смокинги. Каждое свидание превращалось для меня в маленький праздник: то он дарил огромный букет белых роз, который казался воплощением нежности и чистоты, то приносил изящную шкатулку с ювелирным украшением внутри, словно хотел заключить мою душу в золотую оправу.

Да, я чувствовала себя героиней романа.

Глаза Бориса всегда светились теплотой, когда он смотрел на меня. В них я видела искренность и восхищение, которое окрыляло и заставляло чувствовать себя особенной и уж во всяком случае – не одинокой.

Но самое удивительное было даже не в подарках или романтических жестах. Это была та атмосфера, которая окружала нас, когда мы были вместе. Нет, при виде него у меня не перехватывало дыхание, и пульс не заходился в бешеном ритме – наоборот, мне было спокойно и уютно с ним. Он давал мне уверенность – именно то, в чем я так отчаянно нуждалась…

И мне очень хотелось верить, что он именно тот, кто останется со мной навсегда, а вернее спасет...

— Алина, — сказал он, останавливаясь на лесной тропинке, по которой мы гуляли.

Чувствуя его нерешительность, я немного напряглась и решила подтолкнуть его:

— Что такое?

Он замер.

— Алина... Надеюсь, ты не будешь против ужина с моими родителями? – с волнением выдавил Борис.

— Ты хочешь меня с ними познакомить?

— Да, а чему ты удивляешься? — спросил он, мягко взяв меня за руки. — Я ведь уже говорил – мои намерения по отношению к тебе очень серьёзные, и я не хочу откладывать в долгий ящик то, что мы всё равно рано или поздно сделаем. Лучше рано… - многозначительно подмигнув мне, он повел меня дальше.

— Хорошо, а когда? — спросила, когда переборола мимолетное смущение и смогла на него посмотреть.

— На ближайших выходных. Дату с твоей мамой я уже согласовал, она не против.

— Ясно…

Еще бы она была против!

Они только и ждут, когда мы уже назначим дату свадьбы.

И я обязательно понравлюсь его родителям!

В субботу Борис заехал за мной, и мы отправились в загородный дом его родителей. Чем ближе мы подъезжали, тем сильнее я волновалась. Мачеха перед этим прочла мне целую серию лекций и дала массу ценных указаний о том, как и что я должна говорить и делать. И не дай Бог я не понравлюсь им.

— Не забывай, где сгнила твоя мамаша, - сказала она мне напоследок. – Если не хочешь повторить ее судьбу, будь умницей.

Да, я не хотела повторять судьбу своей матери, которую никогда не видела, и все, что знала о ней, сводилось к тому, что она была шлюхой и умерла в каком-то притоне. Я старалась не думать о ней; никаких добрых чувств она не вызывала во мне. И уж точно – ни капли жалости. Я ее ненавидела. И больше всего за то, что оставила меня один на один с этим миром.

Наша машина плавно въехала в закрытый элитный поселок, где вместо высоких заборов виднелись ухоженные живые изгороди, а особняки были рассыпаны в хаотичном порядке. Нет никаких строгих прямых улиц – все они извилисты и замысловаты. Резко свернув на одну из аллей со стройным рядом сосен, мы выехали на лужайку, на горизонте которой виднелось небольшое озеро.

— Как же красиво,- не сдержала свои эмоции, на что Борис взял мою руку и нежно сжал ее.

— Тебе нравится?

— Очень!

Здесь царило ощущение уединенности и спокойствия, словно время текло медленнее, позволяя наслаждаться каждой минутой.

Когда машина взяла левее, я увидела абсолютно очаровательное строение – это и был дом родителей Бориса. Он не выглядел слишком большим, но при этом выглядел очень милым. Мимо таких домов спокойно не проходят, рука обязательно потянется за фотокамерой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

В голове сразу всплыла рождественская открытка, где в окне видна нарядная елка, переливающаяся разноцветными огоньками.

— Да, мои родители еще те чудаки, - мягко сказал Борис, заметив мой неподдельный трепет. - Дом в стиле кантри, добро пожаловать!

Я ответила ему улыбкой на его смешок.

— Обещаю, ковбойских шляп, и игры на банджо не будет.

— А, жаль…

Когда машина остановилась, и мы вышли, я почувствовала легкий ветерок, играющий с моей юбкой, разносящий запах свежескошенной травы с ароматом цветов. Втянув дурманящий кислород, я зажмурилась и улыбнулась от приятных ощущений.

— Удивительное место и, кажется, соседей вообще нет,- высказала свои мысли вслух.

— О-о-о, дорогая, ты ошибаешься! Это лишь иллюзия, в этом поселке около сотни домом.

— Правда?! – не поверив его словам, я начала крутить головой по сторонам и приглядевшись, заметила крыши соседних особняков, умело скрытые между кронами деревьев.

Мы подошли к массивной деревянной двери, украшенной резьбой, Борис нажал на кнопку звонка. Через несколько мгновений дверь открылась, и перед нами предстала элегантная женщина с приветливой улыбкой.

— Добро пожаловать, — сказала она, обнимая сына. — Рада тебя видеть, сынок. А это, наверное, Алина?

Я кивнула, стараясь выглядеть уверенно, несмотря на волнение, и протянула ей руку.

— Очень приятно познакомиться.

Женщина взяла мою руку в свои ладони и тепло улыбнулась.

— Входите, входите, — пригласила она, отступив назад. — Мы уже давно ждем вас…

Родители Бориса оказались милейшими людьми, без капли напыщенности. Их искренние улыбки и дружелюбие сразу же помогли мне расслабиться.

Мать Бориса, Ольга Николаевна, оказалась настоящей хозяйкой дома: несмотря на статус и наличие прислуги, она сама, утром испекла пирожки, которыми нас и угощала. Я вот, откровенно говоря, совсем не могу представить мачеху, которая будет что-то готовить. А отец Бориса, Александр Петрович, оказался серьезным, но добрым человеком, который с интересом расспрашивал меня о моих увлечениях и планах на будущее.

За ужином разговор шел легко и непринужденно. Они интересовались моими успехами в учебе, спрашивали о семье и даже делились воспоминаниями о своей молодости. Оказалось, они познакомились, будучи студентами и через многое прошли, прежде чем стать теми, кем они являются сейчас.

Когда день начал клониться к вечеру, Ольга Николаевна подвела меня к себе поближе и тихо сказала:

— Знаешь, Алина, ты нам очень понравилась. Мне не страшно доверить тебе нашего единственного сына. Уверена, что вы с Борисом будете счастливой парой.

Эти слова согрели мое сердце, и я поняла, что очень сильно хочу стать частью этой семьи, этого дома, этого места.

Дом родителей Бориса я покидала в приподнятом настроении – казалось, теперь-то все точно будет очень хорошо… Борис тоже остался доволен тем, какое впечатление я произвела на его близких.

Когда мы подходили к машине, я почувствовала знакомый зуд между лопаток. Обернулась и увидела темную глыбу. Дрожь прокатилась волной по всему телу. Мужчина в черных шортах, черной толстовке с натянутым капюшоном на голову, черных кроссовках – инородное тело среди окружавшего нас спокойного благополучия.

— Что-то не так? – спросил Борис, заметив, как я передернула плечами. Он проследил за моим взглядом.

— Кто это?

— Кто-то из соседей, - пожав плечами, он открыл для меня дверцу машины. – Чужаков здесь не может быть, охрана очень серьезная.

— Как в швейцарском банке? – с улыбкой спросила, проскальзывая в салон автомобиля.

— Лучше! – с улыбкой захлопнул за мной дверь.

11 Глава

Арон

Я сидел за длинным столом, слушал доклады своих юристов о плане поглощения детища Борматова. В воздухе царила напряжённость… Дело – мать его! – было непростым и требовало точного расчёта для каждого шага. Мы обсуждали юридические тонкости, возможные риски и стратегии защиты активов.

— Борматов не сдастся просто так, — сказал главный юрист Владимир. — Он наверняка, не дурак и подготовился к подобному сценарию. Нам нужно действовать быстро и осторожно.

Я кивнул, полностью соглашаясь с ним. Но вдруг моё внимание рассеялось, когда перед глазами всплыла та случайная встреча…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

На улице ещё было светло, и воздух казался каким-то особенно свежим. Я вышел на вечернюю пробежку, чтобы немного отвлечься от дел. Пробегая мимо одной из аллей, я заметил женский силуэт, который почему-то сразу привлек моё внимание. Это была она.

И ведь, почувствовав мой взгляд, она сразу обернулась ко мне. Ветер играл её волосами и подолом лёгкого платья…

О чем я вообще думаю?!

— Каковы наши шансы на успех, учитывая возможные контрмеры Борматова? — спросил я Владимира.

Он задумался на мгновение, затем ответил:

— Шансы хорошие. В общем, дело – беспроигрышное. Главное — действовать оперативно и без лишней суеты. А так же…

Снова теряю суть разговора, голоса юристов идут фоном, мыслями я снова там – с ветром, играющим подолом ее платья.

Блядь!

— Владимир, давайте уточним сроки, — с усилием возвращаю себя на твердую почву. — Когда мы сможем начать процедуру?

Владимир заглядывает в свой органайзер и говорит:

— Через неделю, максимум две. Всё зависит от того, насколько быстро мы получим доступ к необходимым документам.

— Держите меня в курсе всех изменений. Мы должны быть готовы ко всему.

Выходя из комнаты для совещаний, сразу замечаю своего помощника, стоящего у двери. Он уже приготовился доложить мне о предстоящих встречах, но я останавливаю его прежде, чем он успевает открыть рот.

— Ничего про Борюсика не слышал?

— ???

Он явно не понимает, о чём и о ком я.

— Не тормози! С кем там сейчас дочь Борматова дружит, а?

— А-а-а… - неуверенно протянул он, но по глазам вижу – не въехал.

— Ладно, проехали! – сам толком еще не понял, на хрена мне эта информация. — Лучше поторопи человека, которому поручено собирать информацию об этой козе и её биологической мамаше. Это сейчас важнее.

— Козе?

Не беси!

Метаю в него молнию из глаз, а он – смело принимает её, даже не поведя бровью.

Да ты, бессмертный, что ли?

— Детектив, готов встретиться с вами, - будничным тоном говорит мне, - может и сегодня, но у вас плотный график.

— Отменяйте все встречи на сегодня. Жду!

Наблюдаю, как он отходит и начинает звонить. Быстро переговорив, показывает мне большой палец вверх. Ухожу в свой кабинет.

Когда я думаю, что не мешало бы пообедать, приезжает этот частный детектив. Мужик средних лет, одетый неброско и не опрятно.

Переживу…

Его лицо угрюмо, взгляд цепкий, видно, что прошёл огонь, воду и медные трубы, но всё внимание на себе удерживает рваный шрам над верхней губой.

— Добрый день, — без приглашения и как-то по-хозяйски садится напротив моего стола. — Я нашел кое-что…

— Как зовут? – тоже не собираюсь миндальничать, хотя его манера мне чем-то импонирует.

— А? Михаил. Я продолжу?

Подавляю усмешку и жестом разрешаю продолжать.

— Борматов долгое время надеялся найти свою бывшую любовницу, Карину. Он даже по полной искал её ещё год назад.

В виске кольнуло, когда услышал её имя. Он что-то заметил, сбился и спросил:

— Всё в порядке?

— Да, — отвечаю ему, потирая переносицу. – Что это за одержимость, бывшей любовницей?

— Страх.

— Страх?

— Ну-да… Когда страх шепчет за спиной, каждый шаг становится прыжком вперед.

— Афоризмами увлекаетесь? – не скрываю иронии.

Смотрит мне прямо в глаза, отвечаю тем же. В гляделках мне нет равных. Молчим, потом все же отводит взгляд и спокойно продолжает:

— Он боится… ну, или боялся её. Думаю, их общая дочь, по сути… это – заложница у него.

Ого! Это – интересно…

— Продолжайте.

— Уверен, вы в курсе, что Борматов… ну… лет двадцать назад засунул руку в активы вашей семьи?

Я коротко киваю на его слова.

— Он обставил это всё через подставных лиц, - продолжает он.- Сначала некий товарищ осуществил рейдерский захват и – сразу перепродал другому лицу.. а потом.. словом, так повторялось несколько раз в течение пары лет. Вы тогда еще были ребенком и не могли им помешать.

Снова отвечаю ему коротким кивком.

— Вот… Значит… А после всех перепродаж, землю выставили на аукцион… ну, там они сделали, что, мол «в связи с банкротством последнего собственника». И, естественно, торги готовились исключительно под Борматова — выиграть другому соискателю не представлялось никакой возможности. Вот так он стал «чистым» собственником земли, на которой, по факту, всё это время – делали всё для расширения его предприятия.

Я замираю. Глубоко вдыхаю.

— Какова вероятность, что его любовница, Карина, жива?

— Здесь у меня большие сомнения, — отвечает, откидываясь на спинку стула.

— Мне нужно знать наверняка – жива она или нет.

— Зная её последнее… примерное местонахождение, я серьезно поискал – среди неопознанных тел, которые были найдены в этом районе… за всё это время. Но, увы… - разводит руками и скрещивает их на груди.

—…

— Ну… или её тело до сих пор не обнаружили, - он незаметно поерзал, видимо не понравился ему мой взгляд. – Хотя кое-какие соображения есть…

— И какие?

— В том районе есть пруд… небольшой, но довольно глубокий, и местные его не особенно жалуют… Но любые поиски в нем были запрещены…

Он пристально смотрит на меня.

— Если вы пожелаете, мы могли бы его проверить, но для этого потребуются дополнительные ресурсы… и разрешение на поиски…

Разрешение! Да по хрену! Мне необходимо убедиться, что эта сволочь сдохла.

— Считайте, что разрешение у вас в кармане… И, конечно, вас обеспечат всем необходимым для поисков. Жду результатов! – даю понять, что встреча окончена.

Я только расслабляюсь и прикрываю глаза, как начинает вибрировать сотовый. Челюсть непроизвольно сжимается, когда вижу имя звонящего. «Мать».

— Тебя меня ещё не хватало! — ругаюсь вслух, и в этот момент входит помощник.

— Посмотри! — говорю ему, показывая экран своего сотового.

Он на доли секунд меняется в лице.

— Как она узнала мой номер? Кто ей сказал? — чеканю каждое слово.

Ему явно нечего мне ответить.

— Разберись с этим! Если она ещё раз позвонит мне, скажи, что останется без содержания и проведёт свою старость в самом неприятном для неё месте.

— Хорошо... Кстати...

— Что ещё?

— По поводу Бориса?

— И?

— На следующей недели у них планируется мероприятие по поводу помолвки… с этой Алиной.

— Ах-ха, — усмехаюсь быстроте Борматова. — Можешь идти.

Ну что ж, так даже лучше.

12 Глава

Алина

Все произошло настолько стремительно, что я едва успела осознать происходящее. Еще час назад я была невестой Бориса, и мы принимали гостей по случаю помолвки. Но все изменилось за секунду: теперь я незаконнорожденная дочь проститутки, которая посмела позариться на сына из благородной семьи.

Я стояла на летней террасе в тени деревьев, надеясь, что меня здесь не найдут, а лучше всего — если забудут раз и навсегда, как будто меня никогда и не было.

Смех и радостные возгласы наполняли это место, и, пожалуй, я впервые чувствовала себя счастливой, надеялась, что еще немного — и смогу вырваться из лап холода, жестокости и цинизма. Сейчас же тишина казалась почти осязаемой.

Мы с Борисом встречали гостей, улыбаясь и принимая поздравления с помолвкой. Все взгляды были направлены на нас, и каждый гость хотел выразить свое восхищение. Борис держался уверенно, не забывая подбадривать меня:

— Потерпи, уже почти все собрались, — сказал он голосом наполненный нежностью, обнимая меня за талию. Я с благодарностью посмотрела на него и подумала:

Боже, неужели это, правда и мне может так повезти?

По чьему-то щелчку пальцев всё мгновенно изменилось.

Его мама, Ольга Николаевна, еще до последнего тепло улыбавшаяся нам, вдруг подошла и тоном, не терпящим возражений, потребовала Бориса пройти за ней:

— Мама?! — удивился он.

— Немедленно! — воскликнула она и окатила меня таким взглядом, от которого сердце забывает, как стучать. Я хотела пойти за ними, но она грубо остановила меня, попросив дождаться возвращения Бориса.

Мне ничего не оставалось, как остаться и продолжать принимать гостей одной, но чувство праздника безвозвратно улетучилось, а взгляды приглашенных уже не казались такими дружелюбными. Почувствовала себя в бассейне с акулами. Оглядываясь по сторонам, заметила мачеху; ей что-то рассказывала незнакомая мне женщина, утешительно поглаживая ее по плечу. Когда наши взгляды встретились, я поняла, что произошло что-то непоправимое.

— Ну, что, сиротинушка, спектакль окончен, — услышала едва знакомый голос, обращавшийся с нескрываемым ехидством. Обернулась и увидела Милену, которая открыто злорадствовала.

— Прости, что?

— Кстати, где твоя шлюшка-мать? — продолжала она. — Поговаривают, у неё целая сеть успешных борделей.

— Что?!

— Боже, какая же ты тупая, — она упивалась своим превосходством, отпивая из бокала. — Я надеялась повеселиться, а ты… сплошное разочарование, — закончила она и грубо всучила мне в руки свой недопитый бокал.

В голове творился хаос, сопряженный с паникой. Зудящее предчувствие било по нервным окончаниям, заставляя мое тело подрагивать.

Гости постепенно стали уходить, бросая на меня сочувственные или осуждающие взгляды. Кто-то шептался за спиной, обсуждая меня, а кто-то делал вид, что он выше всего этого и торопился уйти.

Наконец, Борис вернулся. Он выглядел бледным и растерянным. Подойдя ко мне, он остановился на расстоянии вытянутой руки, словно боялся приблизиться.

— Алина... — начал он, но замялся, не зная, что сказать.

— Что происходит? — спросила его, едва сдерживая слёзы. — Почему все так странно смотрят на меня?

Он тяжело вздохнул и отвёл глаза.

— Тебе нужно… Уезжай к себе домой, — произнёс он, наконец. — Пожалуйста, уходи.

— Но почему? — я чувствовала, как сердце начинает биться быстрее. — Что случилось?

Борис снова посмотрел на меня, и в его глазах я увидела смесь боли и стыда.

— Почему ты скрыла правду о своём происхождении?

Кто-то покашлял прямо возле нас, и тогда он взял меня за локоть и повёл на веранду, где никого не было.

Борис стал нервно расхаживать взад-вперёд, потом остановился и, нервно взъерошив волосы, наконец, поднял глаза. Я увидела, что они блестели от подступивших слёз:

— Почему ты не сказала?! — с отчаянием крикнул он. — Если бы я узнал раньше, то обязательно что-нибудь бы придумал. Теперь же... когда только ленивый не перемывает нам кости. Моя семья... Это невозможно, понимаешь? Невозможно для нас.

— Значит, это конец? — еле слышно спросила я.

Борис кивнул, не поднимая глаз.

— Да. Прости. Я не могу... не могу быть с тобой после этого. Я не могу так поступить с родными, они этого не заслужили.

Слёзы катились по щекам, но я не замечала их. Внутри была пустота, холодная и бездонная. Всё, ради чего жила последние месяцы, моя надежда, все исчезло в один миг.

Из транса меня вывел резкий толчок в плечо. Я еще не успела осознать, что происходит, когда чья-то рука грубо схватила меня за волосы и с силой дернула назад. Боль пронзила голову, и от неожиданности я потеряла равновесие, упав на холодный пол. Раздался звук разбитого стекла и в воздух поднялись пары алкоголя. Вскрикнув, поднесла ладонь к лицу и увидела множество мелких порезов, из которых торчали багровые осколки от разбитого бокала.

— Я знала, я чувствовала, что все мои усилия будут напрасны! — мачеха бесновалась, злобно шипела, глядя на меня сверху вниз.

В следующий момент краем глаза я уловила стремительное движение, и в ту же секунду моя щека вспыхнула от удара. Голова закружилась, а уши наполнились звенящим гулом.

Её лицо было искажено яростью, а глаза сверкали в безумном блеске. Она что-то кричала — но от шока я ничего не слышала и не понимала. Попыталась встать, но она снова оттолкнула меня и громко выкрикнула:

— Убью мразь!

– Что здесь происходит?! – донёсся голос отца.

– Дорогой!

– Дома поговорим, – сказал, как отрезал, отец и, подойдя ко мне, протянул руку. Я ухватилась за неё и медленно поднялась.

Мачеха развернулась на каблуках и демонстративно, громко цокая, пошла вперёд.

– Досталось тебе? – неожиданно мягко и с заботой спросил у меня отец, обнимая за плечи.

Это оказалось для меня большим шоком, чем выходка мачехи и все пощёчины вместе взятые. Заметив мою растерянность, он заправил мне за ухо выбившуюся прядь волос и сказал:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Не переживай, родная, всё наладится.

Он мягко подталкивал меня в спину, ведя на выход с террасы, и тогда я увидела его, Арона, вальяжно прислонившегося о дверной косяк и лениво потягивающего что-то из стакана. Когда мы подошли к нему ближе, я смогла разглядеть его лицо: он был абсолютно спокоен, лишь на губах играла едва заметная ухмылка.

13 Глава (часть 1)

Арон

Предшествующий вечер доставил мне массу удовольствия, и на такой прекрасной ноте решил позволить себе выходной и отправиться на охоту. Пока я выслеживал свою добычу, то смаковал воспоминания о сорванной помолвке Борюсика и этой девчонки. Финал был фееричным.

Я как раз общался с Борматовым, когда на смежной террасе начала разворачиваться настоящая драма. Жена Борматова слетела с катушек, растеряв весь свой лоск. За секунду она из «благородной дамы» обернулась в бешеную бабу.

Борматов явно на всю голову отбитый, если связался с такой садисткой…

Усмехнувшись себе под нос, я нажал на курок и попал прямо в цель, во взлетающую над водой утку.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Вы в отличной форме, — отсыпал мне комплимент помощник, который свалил бы отсюда, будь его воля.

Проигнорировав его, я перезарядил ружьё и произвёл ещё один удачный выстрел. Внутренне я чувствовал себя таким же заряженным и на подъёме, как моё ружьё. Приятно, когда план отыгрывается, как по нотам.

Если бы состоялась их свадьба, это означало бы, что отец Борюсика вошел в долю Борматовского бизнеса, что для меня — лишние проблемы.

Спасибо Милене…

Она, не подозревая того сама, сыграла решающую роль, распространив новость о истинном происхождении этой девчонки. Теперь только ленивый не мусолит эту тему.

Даже от тупой курицы иногда бывает толк. Главное, чтобы у нее были сто тысяч подписчиков.

— Ты, кстати, хорошо сработал, закинув наживку для Милены, — сказал помощнику, решив не оставаться перед ним в долгу.

— Вы всё верно рассчитали, — встрепенулся он, переминаясь с ноги на ногу.

— Ты в туалет, что ли, хочешь? — не удержался от замечания.

— Вода уже прохладная, — извиняющимся тоном ответил он, шмыгая носом.

Я окинул его взглядом: ноги по колено в воде в резиновых сапогах, тонкая спортивная кофта.

— Хорошая же погода!

— Угу, - промямлил в ответ.

Да уж, вояка.

— Ладно, пойдём поедим чего-нибудь горячего, — решил я сжалиться. Похлопав его по плечу, подтолкнул вперёд к раскинутому шатру на берегу, где для нас уже накрыли стол.

Григорий с облегчением двинулся к нему, стараясь согреть замёрзшие руки, пряча их под мышками. Я же, немного отстав от него, окинул взглядом раскинувшуюся передо мной реку. Вода успокаивала.

Она же не убила девчонку? —

услышал тоненький голосок совести.

Из груди вырвался раскатистый смех от собственных мыслей.

— А? – обернулся на мой смех Григорий.

— Иди, иди. Ты мне здоровым нужен.

Когда вошел в шатер помощник уже попивал горячий чай.

Молодой парень, а мерзнет как баба.

— Думаете, Борматов придёт к вам за помощью? — вдруг спросил он.

— Не думаю, а уверен!

Если он даже и найдет дурака, который согласится спасти его задницу, я быстро эту дубинушку образумлю…

— А вам не жаль девушку? — отпив чая, аккуратно спросил он.

Моя бровь невольно взметнулась вверх от его вопроса, и, не сдержавшись, я снова рассмеялся.

— Не поверишь, но сегодня моя совесть уже спрашивала об этом.

Он напрягся от моей реакции, не зная, как себя вести, и попытался улыбнуться, но смог выдать лишь кривую полуулыбку.

— Жаль?! С чего бы это?!

— …

Просмеявшись, вдруг вспомнил её огромные синие глаза, наполненные слезами, и почувствовал, как пах начал тяжелеть.

— Пусть пока юристы сидят тихо, я скажу, когда им начинать.

— Хорошо, — ответил помощник, допивая свой чай.

Покончив с едой, я вышел наружу. Вода все еще мерцала, птицы кружили над рекой, и всё вокруг дышало спокойствием.

13 Глава (часть 2)

Алина

Я умерла… -

первая мысль в голове.

Нет, мертвые боли не чувствуют,-

слышу внутренний голос.

Я лежу на холодном, голом полу в подвале.

Я пережила свой личный Армагеддон.

Мачеха меня не просто наказывала, она избивала с таким остервенением, какого я никогда раньше не испытывала. Она словно с цепи сорвалась, и я видела – она упивалась моей болью...

Стоило нам переступить порог дома после неудавшейся помолвки, как мачеха с новыми силами набросилась на меня. Я пыталась защититься, прикрывая голову руками, но её слова и удары проходили сквозь любую защиту.

— Ты ничего не стоишь! — кричала она, выдирая мои волосы из причёски или из того, что от неё осталось.

— Мама, прошу, прекратите! За что вы так со мной? — молила я, но казалось, она не слышала.

— Мама?! Какая я тебе мама? Отребье! – продолжала она наносить удары. – Сдохни тварь! Ненавижу!

Я огляделась в наивной надежде найти хоть какое-то спасение или кого-то, кто мог бы мне помочь. Но даже Андрей, решил ретироваться, хотя никогда не упускал возможности принять участие в моих наказаниях. А отец просто прошёл мимо, как будто ничего и не происходило.

— Папа! Отец! — выкрикнула я в отчаянии.

Он остановился, кинул на меня взгляд через плечо и зло бросил:

— Заткнитесь, обе!

На секунду она замешкалась, обдумывая его слова, и крикнула ему в спину:

— Дорогой?!

Он больше не снизошёл до нас и скрылся в коридорах дома.

— Поднимайся, мразь! – зашипела она, потянув меня за волосы.

Я старалась, сделать, как она велит, но тело отказывалась меня слушаться. Стоило мне подняться, я тут же падала на четвереньки, а она продолжала меня тащить, тащить. Когда оказались у ступенек, ведущих в подвал, она изо всех сил пихнула меня ногой в бок, и я полетела. Помню, наверное, первые две ступеньки, а дальше… А дальше темнота.

Первый раз я очнулась, когда меня окатили холодной водой. Хотела открыть глаза, но даже на это у меня не было сил. Все на что меня хватило, глухой хрип.

— Живучая мразь! – где-то в стороне звук падающего ведра, цокот каблуков, стук тяжелой двери, лязганье замков и благословенная тишина.

Мрак…

Я медленно приоткрываю глаза, темно и холодно. Вместе с мурашками по телу начинают подниматься отголоски боли в каждой клеточке тела. Холод отходит на второй план. Пытаюсь пошевелиться, сначала пальцами ног, они как деревянные обрубки. Почти не поддаются сигналам которые им посылает мой мозг. Виски, пронзает резкая вспышка боли, адской боли до искр под тяжелыми веками.

— М-м-м, - слетает с моих потрескавшихся и пересохших губ.

С трудом поднимаю правую руку, чтобы прижать ее к раскаленному лбу, но простреливает болью в ладони от множественных порезов. Кончиком пальца нащупываю торчащий осколок из раны, который как айсберг гордо возвышается в самом центе ладони. Из уголков глаз покатились слезы,

кап, кап, кап

…

Мрак…

Внезапное лязганье открывающегося замка выдергивают меня из вязкого забытья. Приоткрываю глаза, и сквозь щелки вижу размытый силуэт в дверном проеме.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Добейте меня! Добейте! Умоляю…

– кричит мое подсознание.

Пунцовые веки сами закрываются. Слышу приближающиеся шаги, шорох одежды, дыхание рядом с моим лицом. Андрей, это он.

Хочу сказать, чтобы уже покончил со мной, но вместо этого с губ слетает нечленораздельное мычание.

— М-м-м…

— Пиздец, - протягивает он.

Удаляющиеся шаги, грохот двери.

Мрак…

Кажется, мне под веки засыпали стеклянную крошку. Невозможно держать их закрытыми, невозможно открыть. Чувствую пробивающийся свет через них. Решаю затаиться, дать время себе. По ощущениям я уже не в подвале на холодном полу, а на кровати под теплым одеялом. Сгибаю палец правой руки, подушечкой чувствую шершавую текстуру бинта.

Со мной явно поработали.

— Пить хочешь? – вдруг слышу голос Андрея.

Прилагаю все усилия и все же открываю глаза. В комнате рассеянный свет, все размыто, не двигая головой, отвожу глаза на голос. Не четкий силуэт, серое невзрачное пятно, оно приближается. Закрываю глаза и снова открываю, зрение фокусируется, и вижу Андрея, стоящего рядом со стаканом в руке.

Нет, я точно умерла или еще сплю.

— Давай помогу, - выдавливает он из себя и, поставив стакан на тумбочку, склоняется надо мной и аккуратно помогает приподняться на подушке.

Все тело от кончиков пальцев на ногах до кончиков волос пронизывает боль. Из горла рвется хриплый звук.

— На хуй! – истерит Андрей и широкими шагами подходит к двери, открывает ее и, повысив голос говорит:

— Светка, иди сюда! Помоги!

На пороге материализуется одна из прислуг. Он кивает в мою сторону и она быстро подходит ко мне.

— Пить? – с сочувствием спрашивает она.

— Да, - каркаю не своим голосом.

Она берет стакан, ложечку и начинает отпаивать меня как младенца. Первый глоток дается с большим трудом, кажется у меня в горле выжженная пустыня, -закашливаюсь. Кашель мгновенно отдается новой волной боли по всему телу.

— Еще, еще, - настаивает Света и выливает мне в рот вторую ложку.

Вторая попытка дается легче, а после четвертой тело начинает оживать.

— Вот так, - довольно произносит она, а я обессиленно откидываюсь на подушку. – Врач сказал, что как только вы придете в себя нужно вколоть обезболивающее, - свои слова, сопровождая выверенными действиями. В ее руках откуда-то оказывается шприц, она по-деловому набирает в него из пузырька жидкость и подносит его к моей руке.

Рука непроизвольно дергается, она успокаивающе начинает по ней похлопывать и говорит:

— Ну-ну, не бойтесь. Я знаю в этом толк. Курсы медсестры, - не без гордости заявляет она. Я успокаиваюсь и даю ей вколоть себе эту дрянь.

Я жива…

- последняя мысль, перед тем как меня опять поглотил мрак...

14 Глава

Алина

Моё тело начало оживать после недельного постельного режима, вместе с ним и разум прояснялся. Когда впервые увидела себя в зеркале, вздрогнула. Синяки по всему телу расцвели в полную силу, щёки впали, губы разбитые и потрескавшиеся, волосы висели паклями.

В гроб краше кладут.

За окном шёл дождь, как будто отражая мои мысли — серые, мрачные, бесконечные.

Щелчок дверного замка заставил меня оглянуться. В комнату вошел Андрей. Уверенной походкой он подошёл к подоконнику, на котором я сидела и смотрела в окно. Всё моё нутро напряглось и сжалось. Он по-хозяйски взял меня за подбородок и придирчивым взглядом стал рассматривать плоды стараний его матери.

— Красотка, — процедил и отпустил меня.

В его голосе я не уловила привычного ехидства и злорадства, а вот непривычное сочувствие явно проскользнуло.

Даже для него это слишком.

Он заметил мою ухмылку, явно собирался сказать какую-то колкость, но передумал и пошёл к двери. Уже переступив порог, Андрей обернулся и сказал:

— Сиди тихо, как мышь, чтобы никто тебя не видел и не слышал, поняла?

Кивнула ему в ответ, и он закрыл за собой дверь.

Он типа переживает?

Показалось, он не был полным подонком, и для меня это стало своего рода открытием. Но ключевое слово — ПОКАЗАЛОСЬ. Стоило синякам сойти, вернулась и его обычная манера поведения. С единственной разницей — он больше не пытался причинить мне физического вреда, а вот уколоть или унизить на словах с нескрываемым удовольствием продолжал.

— Ну что, как твои успехи? — спрашивал он с усмешкой, в очередной раз едва переступив порог моей комнаты. — Надеюсь, ты наконец-то понимаешь, где твоё место?

— …

— Молчишь? — с издёвкой спрашивал он, делая шаг ко мне.

Да, я молчала и не смела поднять глаза. Все внутри сжималось от страха, и мне совсем не хотелось его провоцировать. Но как-бы это странно не прозвучало, я была ему даже благодарна за эти редкие визиты. Он помогал мне хоть немного отвлечься от другого – постоянного напряжения, которое окутывало меня беспросветной пеленой тишины и неизвестности.

Физически ощущала, что часики тикали по мою душу.

Я не знала, сколько ещё отец с мачехой будут мучить меня и насколько далеко они могут зайти. Ведь моя судьба, моя жизнь для них ровным счётом ничего не значили. Так изо дня в день я двигалась по замкнутому кругу внутри своей маленькой вселенной, и выхода из неё не было видно. Пока в один из дней не пришла мачеха:

— Прими душ, надень что-нибудь приличное и спустись в кабинет отца, — сказала она, и, поморщив нос, добавила:

— У тебя один час, — и вышла из комнаты, громко хлопнув дверью.

Это была первая встреча с ней после того ужасного вечера. Кажется, я забыла, как дышать, а виски покрылись холодным потом. Она была моим персональным предвестником беды, слугой ада.

Спустя час, я стояла перед закрытой дверью ведущая в кабинет отца. Я не могла заставить себя постучать в нее, дрожь пробивала все мое тело. Теперь я хорошо понимала чувства людей идущих на эшафот. Сделав глубокий вдох, я все же постучала и повернула ручку двери.

Отец сидел за столом, как всегда с равнодушным лицом. Оглядел меня, встал из-за стола, подошел. Повернул мое лицо к свету, стал внимательно его изучать.

— Неплохо, — сказал он, убрал руку и вернулся за свой стол.

Я стояла, затаив дыхание, переминаясь с ноги на ногу.

— Мне нужна твоя помощь.

— Помощь? — выдавила из себя.

— Небольшая услуга, — уточнил он, достав из выдвижного ящика стола конверт и положив его на край, ближе ко мне. — Нужно передать его.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я хотела спросить, кому и зачем, но отец жестом остановил меня:

— Иди, водитель уже ждет тебя, — и указал на дверь.

Не решаясь возразить, я взяла конверт, вышла из кабинета и направилась к выходу. В коридоре меня встретила управляющая.

— Пойдем, — коротко бросила она и двинулась вперед. Вопросы роились в моей голове, но я понимала, что вряд ли получу ответы.

Уже в машине, которая везла меня в неизвестном направлении, я спросила водителя:

— Куда мы едем?

Он посмотрел на меня в зеркало заднего вида и, не ответив, снова сосредоточился на дороге. Страх в очередной раз напомнил о себе, царапнув где-то под ребрами.

Машина двигалась сквозь вечерний поток транспорта, огни уличных фонарей мелькали за окном, создавая иллюзию движения времени быстрее, чем оно шло на самом деле. Город жил своей обычной суетливой жизнью, но внутри машины царила тишина, нарушаемая лишь редкими звуками сигналов и визгом шин по асфальту.

Конверт лежал рядом со мной, словно магнит притягивающий взгляд. Его поверхность была гладкой, без каких-либо отметин или надписей, которые могли бы подсказать, что находится внутри.

Кто получатель?

Через некоторое время машина подъехала к воротам, за которыми скрывался уже знакомый мне элитный посёлок. Я почувствовала, как сердце ушло в пятки, а кровь отхлынула от лица. Водитель притормозил возле поста охраны и сказал, что нас ждёт Бездушный. Услышав незнакомую мне фамилию, я выдохнула, потому что именно в этом посёлке проживали родители Бориса, и первая мысль была, что отец отправил меня к ним. Однако я никак не была готова к встрече с ними, да и не уверена, что они приняли бы меня.

Охранник нажал на кнопку, и ворота медленно распахнулись перед нами. Машина продолжила своё движение. Вскоре мы въехали на аллею, вдоль которой росли высокие сосны. Через пару минут перед нами предстал особняк. Невооружённым взглядом было понятно, что он принадлежит очень богатому человеку, которому явно уступают и мой отец, и семья Бориса.

Машина остановилась у парадного входа, где нас ждал мужчина в деловом костюме. Он подошёл к машине и открыл дверь, протягивая руку, чтобы помочь мне выйти.

Воспользовавшись его помощью, я вышла из машины:

— Добро пожаловать, госпожа Алина, — мягким голосом сказал мужчина. — Прошу: — продолжал он, указывая рукой путь.

Прижимая к груди конверт, я пошла за ним, украдкой пытаясь рассмотреть его лицо. У него была располагающая к себе внешность – типаж, который с первых секунд вызывает доверие. Обычно очки придают строгость, но в его случае они, наоборот, придавали ему мальчишеский вид. Пока я его изучала, не заметила, как мы вошли в особняк.

Невольно я ахнула, когда увидела роскошь и размах этого дома. Мужчина улыбнулся на мою реакцию, а я покраснела, чувствуя себя невоспитанной дурочкой.

— У вас вполне естественная реакция, — успокаивал он меня, ведя через холл. Опустив взгляд в пол, я продолжала идти за ним, пока мы не остановились возле двустворчатых дверей:

— Пожалуйста, входите, — сказал он, открывая дверь и делая приглашающий жест. Я осторожно вошла в комнату.

Это был рабочий кабинет, наполненный стилем и элегантностью. Светлая палитра стен, покрытые мягкой шелковой штукатуркой, придавала ему легкость, в то время как высокие потолки создавали ощущение величия. Массивные книжные полки, обрамляющие стены, были заполнены тщательно подобранными томами литературы и коллекционными изданиями. На стеллажах разместились декоративные элементы — разные статуэтки и старинный географический глобус. Но за что у меня действительно взгляд зацепился – шахматный столик с великолепными фигурами из слоновой кости.

— М-м-м…

Центральное место было отведено внушительному письменному столу. На нем были аккуратно расположены канцелярские принадлежности – слишком аккуратно и слишком выверено.

Интересно…

— Все рассмотрела или дать еще время? — вдруг раздался голос, от которого вдоль позвоночника пробежали мурашки. Я обернулась и подтвердила свои догадки: хозяином дома был Арон.

Он стоял в дверном проеме, его фигура четко выделялась на фоне света, проникающего из коридора. На нем был серый пуловер и джинсы. Я впервые его видела в обычной одежде и, честно, от его вида у меня… чуть слюнки не потекли.

Божечки…

Небрежно уложенные волосы, приковывающие к себе зеленые глаза. Волоски на моих руках приподнялись. А пальчики на моих ногах, наоборот, поджались, не смотря на узкие лодочки.

— Надеюсь, тебе понравилось то, что ты увидела, - не скрывая, иронии, сказал он низким голосом.

Я нервно сглотнула, пытаясь справиться с волнением.

Ты зачем приехала?

– где-то пропищал во мне голосок, пока я нервно сглатывала.

Арон обладал какой-то магнетической силой, которая заставляла чувствовать себя неуютно, но в то же время притягивала, и обдавала жаром.

— Очень впечатляет, — парировала я на его двусмысленность. — У вас прекрасный вкус.

15 Глава

Арон

Я вошел в кабинет, где уже ждала эта девчонка. Она стояла в центре и с любопытством осматривала мой кабинет. На ней было светлое платье с рукавами в три четверти, ниже колен с поясом, подчеркивающим ее тонкую талию. Волосы были собраны вверх, открывая длинную, изящную шею. В ладонях почувствовал зуд, в паху активность.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Все рассмотрела или дать еще время? — поторопился выдать свое присутствие. Услышав мой голос, ее плечи дрогнули и напряглись. Она медленно обернулась и застыла, не сводя с меня глаз. Моя кожа чувствовала обжигающую дорожку, которую она прокладывала своим блуждающим взглядом по моему телу.

— Надеюсь, тебе понравилось то, что ты увидела, — решил подразнить немного.

— Очень впечатляет, — по ее легкой ухмылке, понял, что приняла вызов. — У вас прекрасный вкус.

— Рад, что даже ты смогла оценить по достоинству, — ответил ей, подходя к рабочему столу — Зачем приехала?

Она подняла на меня глаза, и я увидел, как озорных чертиков сменили неуверенность и страх.

Сев в кресло за стол, я принял максимально комфортную позу и стал откровенно рассматривать ее.

Разок можно

, - пронеслась мысль.

А может пару раз…

Девчонка колебалась, переминаясь с ноги на ногу, но затем подошла, положила конверт на стол передо мной и сделала два шага назад. Ещё раз пробежал по ней взглядом, споткнувшись на тонких лодыжках и изящном подъёме стопы.

Да, все же пару раз.

С трудом переключил внимание на конверт. Прочистив горло, взял его и вскрыл. Быстро пробежал по строчкам. Как и предполагал, Борматов предлагал мне долю в своем предприятии, и в качестве бонуса — своего бастарда.

Оху*вший!

Кажется, она уловила перемену в моем настроении и едва заметно поежилась, поглаживая себя одной рукой по предплечью. Рукав на той руке, которой она гладила себя, приподнялся, обнажая свежий шрам. Он уже успел зарубцеваться, но был явно свежим. Чувствую, как мои брови начинают съезжаться к переносице, мы одновременно отдёргиваем себя: она — руку, а я — возвращаю брови в расслабленное состояние. Смотрю ей в глаза, видно, что она не в курсе происходящего. Девчонка не выдерживает, отводит взгляд в сторону, пряча руки за спину.

— Ты знаешь, что это? — спросил я, помахав письмом.

Она отрицательно качает головой, подтверждая мои догадки.

— Отец просто попросил передать конверт вам, — прошептала она.

Я усмехнулся.

— Скажи своему отцу, что он переоценивает грязный актив, к тому же подпорченный— намекаю на шрам, который только что заметил, выдерживаю паузу. — Но я готов его рассмотреть в дополнение к восьмидесяти процентам.

Девчонка моргнула, облизала губы, обдумывая сказанное мной.

— Хорошо, — кротко согласилась она. — Я передам.

— Григорий!

Не прошло и пары секунд, как дверь в кабинет открылась, и вошел помощник:

— Проводи гостью.

Он кивнул и жестом пригласил девчонку к выходу. Она, хотя и выглядела немного растерянной, держалась достойно.

— Эй! — окликнул я её. — Ты девственница?

Её лицо моментально покраснело, и она начала рвано дышать от возмущения. Меня искренне позабавила её реакция, хотя, если честно, наверное, даже где-то порадовала.

— Ладно, можешь не отвечать, и так понятно. Да, Григорий? — перевёл я взгляд на вытянутое лицо помощника, он явно не разделял моего веселья. – Значит, не успели с Борюсиком, - подмигиваю ей, а она начинает задыхаться от гнева.

— Да, как… Вы?

— Помолчи! — обрываю её невнятное лепетание. — Условия сделки поменялись.

Она захлопала ресницами, но ротик свой закрыла.

Умница, люблю послушных.

— Семьдесят процентов… и бонусом – я заберу балласт… но! – подаюсь вперед и ставлю локти на стол. – Передай слово в слово, - акцентирую ее внимание. – Грязный актив, должен быть в идеальном состоянии! Запомнила?

На ее лице чувства сменяют друг друга — от ненависти до страха, но кивает мне.

— Гриша, проводи уже нашу гостью на свежий воздух. Кажется, ей душно... — усмехнувшись, говорю я помощнику.

Помощник с профессиональной учтивостью, пропустив девчонку первой, последовал за ней.

Когда дверь, наконец, закрылась, я остался наедине со своими мыслями. Борматов согласится на мои условия, у меня нет повода сомневаться в этом.

Пусть думает, что я ради этой девчонки 10% скинул.

Прикрыв глаза, я снова вспомнил её изящную шейку и облизнул губы. Как же мне хотелось впиться в неё зубами.

— Госпожа уехала, — оборвал мои фантазии вошедший помощник.

Открыв глаза, я посмотрел на конверт, в котором лежало предложение Борматова.

— Подготовь комнату, — сказал я, не отрывая взгляд от конверта.

— Комнату?

— Нет, — передумал я. — Лучше подготовь лесной домик к новому жильцу.

— Простите, я не совсем понимаю.

— В скором времени наша гостья заселится в тот домик.

Я видел, как он пытался в уме сложить два плюс два, но у него это явно не получалось.

— Не тормози, просто сделай, как я говорю.

— Хорошо, — согласился он. — А когда она заедет, к какому числу всё подготовить?

— Думаю, пара дней у тебя есть… может, чуть больше. Главное, подготовь.

Хочу посмотреть на вытянутую физиономию Борматова, когда она передаст ему мое предложение. Эта сделка обещает быть интересной и даже в чем-то забавной.

*

Прошла неделя с того дня, как я передал свои условия Борматову. Он не торопился с ответом, но я и не сомневался, что он будет тянуть резину до последнего, пытаясь набить себе цену, одновременно, не оставляя попыток найти других инвесторов.

Конечно, кто без боя согласится отдать семьдесят процентов своего капитала?

Что его меньше всего интересует, это судьба девчонки, она для него всего лишь разменная монета.

Все мои шаги, направленные на то, чтобы посеять зерно уверенности, что она меня действительно заинтересовала, были не напрасны, раз он решил, что она может хоть как-то повлиять на сделку. Часики тикали, и время было не на его стороне. Вскоре он позвонил моему помощнику и сказал:

— Я готов встретиться и детально обсудить условия.

Тотчас же оживились мои юристы — они уже давно были на коротком старте. Но я решил, пощекотать Борматову нервы, чтобы знал свое место и уяснил – с кем играть можно, а с кем даже начинать не стоит…

16 Глава

Алина

После встречи с Бездушным я была в бешенстве. Наверное, вспомнила все ругательства, какие знала, и повторяла их про себя по кругу, не забывая слать проклятья на его голову.

Надеюсь, ему икалось! Козел!

Не понимала, что произошло и откуда взялся этот неожиданный интерес к моей половой жизни. Снова возникло грязное чувство, будто я — кукла в витрине на улице красных фонарей.

Когда вернулась домой, меня ждал тщательный допрос.

— Ублюдок! – отец одним движением руки все снес со своего рабочего стола. Впервые видела, как он вышел из себя, и впервые была с ним полностью согласна.

— Ты не ошиблась? – подлетев ко мне и заглядывая в глаза, спрашивала мачеха. – Может, что-то напутала? – не теряла надежды.

Я мотнула головой, от её безумного блеска в глазах мне стало нехорошо. Чувствовала, что этот вечер может закончиться для меня очень плохо. Она отшатнулась к креслу, опустив голову, тяжело дышала и вдруг начала со всей силы лупить ладонями по его спинке, издавая жуткие вопли.

— Заткнись, истеричка! – взревел отец.

— Истеричка?! – взвилась она, забыв о кресле. – Это из-за тебя мы все теряем и твоей шлюхи-дочери! – брюзжа слюной, орала она на весь дом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Отец в два шага оказался возле нее и, толкнув в плечо, крикнул:

— Пошла вон!

Ситуация выходила из-под контроля, я стояла боясь шелохнуться и молилась всем Богам, чтобы они меня не втянули в свой водоворот. Когда мачеха, собиралась ответить, в кабинет влетел Андрей и по приказу отца увел ее.

Я мысленно перекрестилась.

После их ухода отец немного успокоился и продолжил допрос. Пересказав ему всё по сотому разу до мельчайших деталей, он, наконец, отпустил меня.

Проснувшись на следующий день, поняла, что Земля по-прежнему вращается вокруг своей оси, а я — всего лишь мелкая песчинка… Которой вдруг на прикроватную тумбочку решили подложить «Камасутру».

Вы серьезно?!

Мне захотелось немного поиздеваться в отместку, нашла жертву в лице управляющей:

— А что это такое?

Управляющая, проявляя для себя необычную эмоциональность, начала делиться своим опытом в сексуальной жизни, объясняя, что это естественная и жизненно необходимая часть бытия.

— Знаешь, — вещала она, — эта книга не только о сексе, но и о том, как быть ближе к своему партнёру.

И судя по тому, с каким интересом она разглядывала яркие иллюстрации с мыслимыми и немыслимыми позами, книга явно должна была достаться ей.

О боже, как же я устала от них всех!

Чувство неловкости нарастало, и я решила оборвать её воодушевлённый поток.

— А для чего мне все это нужно? — решаю уточнить, когда разглядывали позу номер шестьдесят девять.

— Ох, ну и дура же ты! — воскликнула она. — Если бы мне в своё время показали эту библию секса, моя жизнь заиграла бы яркими красками гораздо раньше.

— А с кем я должна...,- еле сдерживая истерический смех, - ну, эти самые... постигать яркие краски? А?

Сообразив, что ляпнула лишнее, она поспешила соскочить с щекотливой темы:

— Образованный человек должен быть образован во всём.

Делаю вид, что удовлетворена ответом. Я и так уже догадалась, для кого стараются.

Мурашки побежали по коже, когда вспомнила о Бездушном. Но, по сравнению с постоянными угрозами мачехи о том, что, если что-то пойдёт не так..., он казался меньшим злом.

Каждый день, проходя мимо зеркала, я задавала себе вопросы:

Кто я? Игрушка, для чужих желаний? Или всё-таки человек, который имеет право на собственные чувства и выбор?

Сложно ответить, когда не знаешь, что такое нормальная жизнь, свободная от предвзятых ожиданий, унижений и диктата.

К черту!

Теперь я могла более или менее спокойно передвигаться по дому, но по-прежнему старалась лишний раз не попадаться на глаза своим «родственникам».

Однажды вечером, когда было уже довольно поздно, я решила прокрасться в библиотеку и незаметно взять какую-нибудь книгу. От чтения одной «Камасутры» мне уже повсюду мерещились фаллосы.

Я почти добралась до цели, как услышала тихие голоса мачехи и отца. Сначала мне захотелось уйти подобру-поздорову, но затем любопытство взяло верх, и я, подкравшись к кабинету, где дверь была приоткрыта, стала подслушивать.

— Да как он смеет?! — возмущалась мачеха.

— Чёртов сукин сын! — вторил ей отец.

— Но что бы мы о нём ни думали, он единственный, кто может вытащить нас, — всхлипывала мачеха. — Ты должен что-то придумать! Если нужно, то иди на поклон и умоляй! — не успокаивалась она.

— Ты с ума сошла?! — взревел отец.

Неожиданно, неподалёку скрипнула дверь, видимо, и в кабинете это услышали. Отец с мачехой замолчали, послышались приближающиеся шаги к двери кабинета. Действуя на инстинкте, я вжалась в тёмный угол и затаила дыхание. Из кабинета выглянул отец, осмотрелся по сторонам и, не заметив меня, плотно закрыл дверь. Досчитав до пяти, я на цыпочках побежала в свою комнату и только там смогла перевести дух.

Рано утром, когда я еще спала, в мою комнату влетела фурия — мачеха.

— Проснись! — крикнула она и бесцеремонно сдернула с меня одеяло. Я подскочила на кровати, сонно потирая глаза.

— Что случилось?

— Собирайся, — сбросив одеяло на пол, она стала нервно вышагивать по комнате.

— Куда?

— Сегодня ты снова поедешь к Бездушному. И на твоём месте я бы не возвращалась!

— …

В пару шагов она преодолела расстояние между нами и, нависнув надо мной коршуном, уставилась мне в глаза:

— Сделай так, чтобы он не захотел тебя отпускать, иначе можешь собираться в бордель, где тебя хорошо попользуют, пока ты не сдохнешь. Поняла?

Она обнажила свои идеальные зубы в улыбке, от которой у меня кровь в жилах застыла. Киваю в ответ, нервно сглатывая.

— Умница, — сказала она, потрепав меня за щеку, словно щенка, и демонстративно громко хлопнула дверью, уходя.

Кое-как приведя себя в порядок, я, наконец, вышла из комнаты. В доме царила гробовая тишина. Внизу притаилась мачеха, снова с конвертом в руках.

Взяв его, я молча покинула дом, собрав в кулак остатки мужества.

Машина ехала по знакомому маршруту, но в этот раз, когда мы подъехали к поселку, охрана не пропустила. Начальник поста тщетно пытался получить подтверждение, что нас ждут.

Пока я ждала, неожиданно для самой себя успокоилась и пообещала:

Я обязательно найду способ выбраться из этого проклятого королевства кривых зеркал!

С решительным настроем я открыла дверь машины и вышла. Кажется, задремавший водитель встрепенулся и выскочил следом:

— Вы куда? — засуетился он.

Не глядя в его сторону, подошла к посту охраны, чувствуя как на меня упала первая капля дождя и спросила:

— Хорошо, вы не можете пропустить машину, но меня одну ведь пропустите?

Охранник почесал свою репу, подумал и сказал:

— В принципе, я могу сделать вид, что не заметил вас.

— Будем считать, что я где-то нашла лазейку.

Обернувшись к водителю, я сказала:

— Уезжайте, меня ждать не нужно.

— Но я должен довезти вас до места и убедиться, что вы вошли.

— Ну раз должны, то везите!

Водитель опешил от моей дерзости, покрутил головой по сторонам, что-то обдумывал, потом вытащил телефон из кармана и отошёл в сторону, вероятно, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию с отцом или мачехой. Мне не было слышно, что он говорил, но вскоре он вернулся и протянул трубку со словами:

— Это вас.

— Алло! — сказала я, прижимая телефон к уху.

— Слушай внимательно, — услышала я шипение мачехи. — Иди пешком, как и решила. Но не вздумай глупить. Не знаю как, но тебя должны принять и оставить! Ты поняла меня?

— Да, — тихо ответила я.

— И учти, водитель останется у ворот до тех пор, пока нам не позвонит Бездушный и не скажет, что согласен.

— Хорошо.

Не дожидаясь продолжения разговора, вернула телефон водителю и направилась в сторону дома Бездушного, надеясь успеть дойти до того, как промокну до нитки. Прижимая к груди конверт, я ускорила шаг.

17 Глава

Арон

Я возвращался из офиса домой, когда помощник сообщил, что ко мне пожаловала девчонка с предложением от Борматова. Настроение тут же поднялось, вся усталость от рабочего дня отошла на второй план, и даже накрапывающий дождь, который все увеличивал свои обороты, больше не раздражал меня.

— Отлично!

— Тогда я велю, чтобы их пропустили? — спросил помощник, держа телефон наготове.

— Нет, — ответил ему, удобнее устраиваясь на кожаном сиденье автомобиля. — Пусть не пропускают.

— Но вы же ждали предложение Борматова?!

— Гриша-а-а, не мешай мне развлекаться.

Я откинулся на спинку сиденья, прикрыв глаза, чувствуя, как на лице расползается улыбка.

Капли дождя становились всё крупнее, и вскоре они стали настойчиво стучать по крыше и лобовому стеклу автомобиля.

Мы подъезжали к воротам посёлка, когда увидел машину, припаркованную недалеко от центральных ворот.

— Это машина Борматова, — заметил помощник. — Видимо, ваша гостья приехала на ней. Пропустить?

— Нет.

Мы ехали по главной аллее, когда он снова заговорил:

— Похоже, впереди госпожа Алина идет.

Я поднял взгляд и увидел одинокую фигурку, идущую вдоль дороги. Дождь хлестал по ней, превращая одежду в мокрую тряпку.

Да, это она.

Её волосы прилипли к лицу, насквозь мокрое платье облепило тело. Вид у неё был жалкий.

Упорная

, — пронеслось у меня в голове, что ещё больше раззадорило.

— Поднажмите на газ, — приказал я водителю.

Григорий нахмурился.

— Лужи уже приличные, мы можем обрызгать её.

Цыкнув на него, я повторил:

— Делайте, что сказано. Не порти настроение своим занудством.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Водитель послушно нажал на педаль газа. Машина рванула вперёд, подняв грязные волны из луж. Брызги окатили ее с ног до головы. Она остановилась, обескураженная, и такая...

Как кошка бездомная…

Уже на крыльце дома я сказал помощнику:

— Когда она придёт, впусти её, но ко мне не веди.

— А что если она попросит воды или полотенца? — осторожно спросил он.

Я отмахнулся от его вопроса:

— Ничего не давать. Пусть подождёт, пока я не закончу свои дела.

— Она же заболеет! — не сдавался Григорий.

— А не надо было своевольничать и переться пешком. Подождала бы спокойно в машине пару часиков и не промокла бы, — отрезал я, хотя сам сгорал от любопытства, как там она.

Гриша слишком громко засопел.

– Ладно, - решил сжалиться над нервной системой Григория. – Отведи ее в комнату, где есть камин, и разведи его. Пусть там ждет.

Готов поклясться, сердобольный помощник облегчённо вздохнул.

Насвистывая себе под нос, я поднялся в спальню и подошел к окну. Девчонка уже подбегала к крыльцу, обнимая себя тоненькими ручками за плечи. Даже отсюда было заметно, как её тело дрожит от холода.

Для таких, как ты, есть особый котел в аду...

— шипела моя совесть.

Она едва переставляла ноги, поднимаясь по лестнице - внешний вид оставлял желать лучшего. Даже бездомные кошки выглядят лучше.

Удовлетворив своё любопытство, решил принять душ и немного отдохнуть перед встречей с ней.

Меня разбудил настойчивый стук в дверь. Открыв глаза, не сразу понял, где я и сколько времени. Посмотрев на часы, присвистнул. Оказалось, я уснул почти на три часа.

— Господин, — раздавался за дверью голос Григория вместе с настойчивым стуком.

— Входи!

Увидев меня на кровати, он сверкнул на меня взглядом, выражавшим ярость вселенского масштаба, не меньше.

— Чего тебе? — не подавая вида, бросил я, поднимаясь с кровати.

— Госпожа... Там... — запинаясь, начал он. — Уже три часа вас ждёт!

— И? Мне-то что?

Гриша быстро смекнул, что может только усугубить положение гостьи, и сказал:

— Прошу прощения, не прав.

Скрыв усмешку, я разрешил провести её в кабинет и распорядился подготовить для неё чистую одежду и ужин. Он буквально вылетел из моей спальни.

— Надо же, а обо мне так не пекутся, — проворчал себе под нос и пошёл готовиться к встрече с ней.

Мое предвкушение усиливалось, я знал, что этот вечер будет интересным.

Я открыл дверь кабинета и увидел её сидящей у окна. Весь ее вид был изрядно потрепанным непогодой.

Ну и мной…

На светлом платье были видны засохшие, грязные разводы, из некогда аккуратного пучка на затылке выбивались непослушные пряди… Но при этом она не утратила своей привлекательности, разве – выглядела несколько уставшей.

— Какими судьбами? — задал вопрос, входя в комнату.

Она обернулась, и наши взгляды встретились. Её глаза были холодными и спокойными.

Ого!

Это уже не та запуганная девчонка, как неделю назад, что-то в ней изменилось.

— Добрый вечер, — сказала она, слегка приподнимая бровь.

— Я занят, давай сразу к делу.

— Конечно, — коротко ответила она и, поднявшись, пошла в мою сторону. Остановившись напротив, протянула мне конверт, который выглядел не лучше чем ее прическа или платье.

Взглянув на него, заметил, как её пальцы подрагиваю от напряжения.

Нет, все же испуганная девчонка, кошка…

Подавив желание рассмеяться, сдержанно произнёс:

— Да уж, и потрепала тебя жизнь.

Она ничего не ответила, лишь прикусила нижнюю губу, продолжая держать конверт в вытянутой руке.

Я хмыкнул, взял конверт и, прежде чем вскрыть его, спросил:

— Ты по-прежнему не знаешь, что здесь?

— Я не знаю, что в конверте, но уверена, что грязный актив стоит прямо перед вами, — сказала она, вздернув подбородок. – Как вы еще выразились… Балласт?

Её дерзость меня удивила:

— Похоже, у тебя не только хорошая память, но и сообразительности – хватает.

Мы молча смотрели друг на друга несколько секунд, пока я не вскрыл конверт и не достал предложение. На листе было написано одно слово: «Согласен». Я был полностью удовлетворён.

Положив лист вместе с конвертом на стол, снова посмотрел на неё. Она стояла неподвижно, глядя куда угодно, только не на меня, спрятав руки за спиной.

— Что ж, спасибо. Ты свободна, — сказал ей, наблюдая, как она оторопела от моих слов.

Всё её тело напряглось и вытянулось, как струна. В ее взгляде, скользившем по мне, читался ужас. Пока она собиралась с мыслями, я позвал своего помощника. Он тут же появился в дверях:

— Проводи, — обратился к нему. — Прости, мой водитель уже отдыхает, не сможет тебя подвезти, — добавил я, обращаясь уже к Кошке.

На её лице отчётливо проступила паника, а по глазам было видно, что в голове творится хаос. Проходя мимо Кошки, почувствовал, как она ухватилась за мой рукав.

— Подождите, прошу вас, — прошептала она, не отпуская меня. Её глаза блестели от подступивших слёз и отчаяния.

— Что-то ещё?

— Раз… Разве… — пыталась она подобрать слова.

— Что разве? — поторапливал её.

— Можно я останусь у вас?! — выпалила она, набравшись смелости. По щеке покатилась слеза.

Я упивался этим моментом. Почувствовал, как по позвоночнику поднимается жар от возбуждения, но внешне оставался невозмутимым.

— Зачем ты мне? Как сама понимаешь, ты всего лишь грязный актив, а я не привык жить в грязи, — стряхнув её руку, я наклонился до уровня её глаз, чтобы смотреть прямо в них, максимально близко, и повторил свой вопрос. — Зачем ты мне?

Она шумно сглотнула, её глаза горели как при лихорадке. Усмехнувшись ей в лицо, я выпрямился и направился к двери, где стоял Григорий и испепелял меня взглядом. Про себя я считал:

Один, два…

На счёте три я услышал, как за спиной что-то упало. Обернувшись, увидел её рухнувшую на колени.

Думал, она дотянет до пяти.

Боковым зрением заметил, как помощник сделал шаг в её сторону, но я остановил его жестом.

— Пожалуйста, — прошептала она, не отрывая взгляда от пола.

Её раздавленная, униженная и сломленная фигура! О-о это был чистейший кайф для моих глаз. Хотелось продлить это мгновение, но пора было заканчивать.

— Я давно думаю завести домашнего питомца, который не гадит мимо лотка. Как думаешь, она подойдёт на эту роль?

Помощник за моей спиной прочистил горло и громко засопел.

Вот зануда!

Она же продолжала сидеть неподвижно, заливая мой ковер тихими слезами.

— Ладно, пусть остаётся до утра. А там подумаю…

Она подняла на меня свои глаза и, тяжело сглотнув, пробормотала:

— Спасибо…

Мир вокруг наполнялся дождем и ее слезами, а во мне — азартом.

18 Глава

Алина

Когда он вышел из кабинета, ко мне подошел его помощник и помог подняться. Аккуратно поддерживая меня, он отвел в гостевую комнату. Я была настолько измотана и разбита, что не было сил даже осмотреться.

Да и зачем?

Оставалась высокая вероятность, что завтра с первыми петухами меня вышвырнут за шкирку, как бездомную собаку.

Почему как?

— пронеслось у меня в голове, и меня охватил приступ неконтролируемого смеха.

Его последние слова эхом звучали в голове:

"Домашний питомец"

. Смех и слёзы полностью захватили меня, сковывая тело судорогами. Я сходила с ума.

Я не заметила, как в комнату кто-то вбежал и начал хлестать меня по щекам, пытаясь привести в чувство. Перед глазами всё было расплывчато, а в уши, словно набитые ватой, едва проникали размытые звуки.

Потом в руку что-то кольнуло, и я провалилась в темноту. Но даже когда я балансировала между явью и сном, меня преследовал дикий страх, неотступно следующий за мной по пятам.

Когда открыла глаза, за окном всё ещё было темно. Я не понимала, где нахожусь: подвал, моя комната, дом Бездушного? И мне было все равно.

Плевать!

— подумала я и снова провалилась в глубокий сон.

Сколько раз я так просыпалась и засыпала, точно не знаю, но когда я окончательно выбралась из вязкого сна, голова была абсолютно пустой, в ушах стоял тихий звон, язык прилипал к нёбу, а тело и вовсе казалось чужим, какой-нибудь старухи, лет восьмидесяти.

— Вы проснулись?! — услышала я незнакомый женский голос. — Хотите воды?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Меня обдало жаром от чувства дежавю.

— Который час? — прохрипела я, пытаясь приподняться на подушках.

— Время ужина, — ответила она, отвлекаясь на стук в дверь. Она подошла к двери, открыла её, и в комнату вошла ещё одна незнакомая женщина с переносным столиком в руках.

— Вам нужно хоть немного, но поесть, — сказала вошедшая женщина.

Мне стало неудобно перед незнакомками, и я хотела возразить, но желудок предательски заурчал. Женщины помогли мне принять удобное положение и поставили столик с нехитрой едой поверх моих ног: бульон и хлеб.

— Это всё, что вам сейчас можно. Вы не ели три дня, и для желудка более тяжёлая пища может оказаться неприемлемой.

— Сколько? — прохрипела я, не веря своим ушам.

— Три дня. Кстати, меня зовут Лиза! — сказала та, что была со мной с момента пробуждения.

Лиза проводила вторую женщину, закрыла за ней дверь и вернулась ко мне:

—Я буду за вами присматривать, пока вы не поправитесь.

— Не стоит…, мне уже гораздо лучше, чем возможно кажется… Могу совсем справиться сама.

— Здесь решения принимаем не мы с вами, а господин, — мягко, но твёрдо сказала она.

Лизе явно было за пятьдесят, хотя и выглядела неплохо, тем не менее, мне было неудобно обращаться к ней по имени.

— Елизавета, а как ваше отчество? — спросила ее, беря ложку в руку.

— Зачем оно вам? В этом доме не принято обращаться по отчеству, — ответила она и заботливо протянула мне кусочек свежеиспечённого хлеба.

Не желая больше тратить силы на расспросы, хотя вопросов в моей голове было тысячи, я приступила к еде. Вкуснее бульона я ещё не ела, и когда на дне остались лишь капли, я, отбросив все приличия, отломила кусок хлеба, провела им по дну тарелки. Прожевав его, я обессиленно откинулась на подушки и решила на пару минут прикрыть глаза. Когда я снова открыла глаза, за окном уже было утро. Приподнявшись на локтях, я повертела головой по сторонам. В комнате я была одна.

Ко мне вернулась ясность мыслей, а вместе с ней и тревога, злость на себя и на него… Но пришлось запихнуть, бурлящие во мне темные воды, в самый дальний угол памяти. У меня нет времени жалеть себя, нужно убедить его оставить меня.

Нужно действовать немедленно!

Я встала с постели и увидела на комоде спортивный женский костюм с комплектом нижнего белья, все было новое и явно оставленные для меня.

Это можно считать хорошим знаком?

Быстро привела себя в порядок, насколько позволяла ситуация и вышла из комнаты в поисках Лизы или кого-нибудь, кто мог бы подсказать, где можно найти Бездушного.

Выйдя в коридор, я пошла к лестнице и спустилась вниз. Вокруг было тихо и ни души. Как и в самый первый мой приезд я восхитилась этим домом, но впервые почувствовала, что в нем нет души… Собственно, как и в его хозяине. Фамилия, похоже, отражала его суть. Упаковка манит, а внутри – сплошное разочарование и пустота.

— Доброе утро! Как самочувствие?

Вдруг одна из дверей открылась, и из нее вышла незнакомая мне женщина. Судя по строгому серому платью, точно такое же я видела на Лизе, она тоже здесь работает. Женщина мазнула по мне равнодушным взглядом с приклеенной улыбкой на лице.

— Спасибо, лучше. Я хочу поговорить с Ароном. Не подскажете, где я могу его найти?

— Господин Арон уехал рано утром, — и опережая мой вопрос ответила. - Когда вернется не известно.

Черт!

— Хорошо, — кивнула я. — Тогда, может, я могу быть вам чем-то полезной?

Она удивлённо приподняла бровь:

— Работа в доме всегда найдётся, но вы гостья, и я не могу нагружать вас домашними делами, — сказала она и начала осторожно подталкивать меня. — А вот позавтракать вам обязательно нужно. Кстати, меня зовут Екатерина и я управляющая в этом доме…

— Алина, очень приятно…

— Пока вы у нас гостите, прошу не отвлекать моих людей. У меня очень строго с дисциплиной, понятно?

От этой Екатерины, хотелось спрятаться. В доме отца, тоже не самая приятная управляющая, но если та просто вредная, то эта – злая. Складывалось ощущения, что не он хозяин дома, а она.

— Простите, - промямлила я, мысленно прибавляя в свою копилку «неприятных людей» еще одного…

Она провела меня до небольшой, уютной столовой, которая явно была рассчитана только на семью, а не на приём гостей. Стол уже был накрыт на одного человека.

— Присаживайтесь, — сказала Екатерина, отодвигая для меня стул. — Сейчас вам подадут завтрак.

— Может, я помогу? — не сдавалась я, но она твёрдо повторила:

— Присаживайтесь.

Мне ничего не оставалось, как послушно сесть за стол.

Думала, в такой неприветливой атмосфере кусок в горло не полезет, но при виде свежей выпечки и её волшебного аромата, я не смогла устоять.

После завтрака Екатерина настоятельно попросила меня вернуться в комнату и до обеда не выходить из неё. Я, конечно же, не стала перечить и, вернувшись в комнату, опять почувствовала себя заключенной.

Отмахнувшись от мрачных мыслей, я подошла к окну и увидела, как к дому подъезжают две машины. Они остановились друг за другом у входа. К одной, которая явно выделялась на фоне второй, подбежал молодой человек в строгом костюме, чтобы открыть дверцу. Из машины вышел он…

Из второй, более скромной марки вышел невысокий, но крепкий мужчина со шрамом над верхней губой. Они начали подниматься по ступеням, ведущим в дом. Отойдя от окна, я приложила руки к своим щекам, чувствуя, как они начали пылать от волнения.

19 Глава

Арон

Сегодня я приехал домой раньше обычного: в офисе сломалась вентиляционная система, а я люблю, когда свежий воздух циркулирует по моим лёгким. По дороге мне напрямую позвонил частный детектив, и мы договорились встретиться у меня дома.

— Мы тщательно обследовали дно озера, — начал он, игнорируя принесенный ему кофе. — Но, увы, нашли лишь старый металлолом и мусор.

— Здорово! Тело не нашли, зато доброе дело сделали — лужу почистили, — не скрывая раздражения, ответил я.

— Похоже, нужно либо сворачивать поиски, либо расширять площадь, — спокойно продолжал Михаил.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я кивнул, слушая его. Почти двадцать лет прошло, и, несмотря на все усилия, этой дряни словно и вовсе не существовало. Если бы не прямое доказательство с её глазами у меня на втором этаже, то можно было бы подумать, что её шлюха- мать— плод моего больного воображения.

— Я подумаю о дальнейших поисках. С вами свяжутся.

— Хорошо, — согласился он и оперативно избавил меня от своего общества.

Блядь, бесит, что я со своими ресурсами топчусь на месте, как лох… Может подключить

Ryuu

? Хакер - он супер… Нет, мне ему по-прежнему нечего дать, ему и зацепиться не за что.

Я глубоко вздохнул, потирая виски. Меня порядком утомила, вся эта история, но сдаваться на полпути я точно не планирую.

Не успел я окончательно погрузиться в размышления, как вошёл мой помощник.

— Договор подписан! — радостно сообщил он, вручая мне документы. — Теперь вы основной собственник текстильного предприятия Борматова!

Я взял бумаги и бегло просмотрел их.

Наконец-то…

— А что там с этой? — спросил я, указывая пальцем вверх.

— Всё хорошо! — ещё более радостно рапортовал Гриша. — Сегодня она уже спускалась на завтрак и даже интересовалась, чем может быть полезной.

— Гриша, а ты чего такой довольный? — прищурившись, спросил его.

— Человек пошёл на поправку, что в этом плохого? — пожал плечами он.

— Мне кажется, ты не там работаешь, — подкалываю его. — Тебе бы в благотворительность податься, драных кошек спасать.

Он тихо фыркнул, но промолчал.

Да, в тот вечер она навела шороху. Я даже разозлился, когда она своим припадком испортила всё послевкусие моего веселья. Но надо признать, даже я испугался, когда прибежал на её крик и увидел её корчащейся в судорогах на полу. В панике я начал хлестать её по щекам, чтобы хоть как-то привести её в чувство. Помог укол успокоительного. Позже врач сказал, что она физически и эмоционально истощена. Его слова вызвали во мне сильное желание, придушить кого-нибудь, но так и не понял, кого —

её, самого себя или Борматова?

— Чем она сейчас занимается?

— У себя в комнате. Какие будут дальнейшие распоряжения?

Хороший вопрос, на который я и сам не мог дать ответа.

С одной стороны, она мне нафиг не упала, а с другой... Что-то не даёт мне выставить её за дверь – и пусть с ней Борматов делает, что захочет! Какое мне дело до плебейки, рождённой от мрази?

— Пусть остаётся пока, — наконец произнёс я. – Потом увезешь ее.

— Куда?! — удивился помощник.

— Совсем мозгами поплыл?! В домик, который ты должен был подготовить!

— А, да, да, да. Прошу прощения, запамятовал. Всё уже давно готово и ждёт её приезда.

— Вот и отлично! Всё, иди…

Отбросив мысли о ней, я с головой ушёл в работу, не заметив, как за окном стемнело. Посмотрел на часы: стрелки показывали восемь часов вечера.

Выйдя из кабинета, я направился в столовую, откуда доносилось лёгкое бряцанье столовых приборов и запах жаренного стейка. Войдя, я немного очумел, увидев Кошку с аппетитом уплетающую мой ужин.

Она сидела ко мне вполоборота и могла бы заметить меня, но была настолько увлечена сочной отбивной, что даже слона бы не заметила. Сначала я хотел испортить ей аппетит, но мой взгляд зацепился за её тонкую лодыжку, которой она болтала в воздухе, как маленькая девочка. Вторая нога была подогнута под себя, и вся её поза говорила о том, что ей вполне комфортно. Она совсем не выглядела загнанным в угол человеком, что удивило и заставило насторожиться.

Что за?!

— Вкусно? — спросил, подходя к столу.

От неожиданности она вздрогнула, замерла с вилкой у рта и медленно перевела взгляд на меня. Я подошел к месту напротив нее и сел, скрестив руки на груди.

Какая разительная перемена

, — подумал я, внимательно изучая её.

Она отложила вилку, схватила салфетку, чтобы скрыть за ней набитый рот… Едва-едва прожевала и проглотила. Я поморщился, заметив, с каким трудом ей это далось. Её губы блестели от мясного сока, а в уголке застывала капля соуса.

На ее бледном лице капелька особенно выглядела аппетитно. Как в трансе, я поднялся с места, подошел к ней и навис над ней. Она замерла, боясь дышать, глядя на меня большими испуганными глазами. Повинуясь порыву, я большим пальцем провел по её приоткрытым губам, подцепил каплю соуса и аккуратно вложил палец ей в рот. Он коснулся её горячего языка, и она непроизвольно обхватила его губами, осторожно проведя языком по кругу.

Чувствуя, что ещё секунда — и я полностью потеряю контроль, вытащил палец, взял из её рук смятую салфетку и вытер его.

— Вкусно? — повторил я вопрос, бросая салфетку ей на колени.

Её глаза широко распахнулись, и она чуть отстранилась, словно только сейчас осознав всю двусмысленность ситуации. В воздухе повисло неловкое молчание, нарушаемое лишь тихим звуком нашего с ней дыхания.

— Вы... — начала она дрожащим голосом, но тут же осеклась, видимо, не зная, что сказать дальше.

Я молча смотрел на неё, чувствуя между нами напряжение, натянутое, как тетива. Мои мысли путались.

Решил, что дистанция между нами самое разумное, что можно было сейчас сделать. Вернулся на свое место и поставил локти на стол, сцепив пальцы в замок.

— Ты смелее, чем кажешься, — сказал ей, пряча усмешку за сцепленными руками. — Мало кто решится так ворваться в мой дом и украсть мой ужин.

— Нет… Я… Простите, — её голос прозвучал немного хрипло, что придало ему сексуальную привлекательность. — Возможно, я перешла черту, — прошептала она, а я, почувствовал, как по спине пробежал холодок.

— Тебе лучше уйти, — сказал ей, неожиданно для самого себя. — Возвращайся в свою комнату.

Она быстро встала, чуть не опрокинув стул, и поспешно вышла из столовой, оставляя за собой лёгкий, «крышесносящий» аромат.

Интересно, она возбудилась, как и я?

Я остался сидеть, продолжая смотреть на её пустующее место, испытывая нарастающий дискомфорт в штанах.

Я вернулся в пубертатный период? Что за…? Нет, надо просто качественно потрахаться.

20 Глава

Милена

— Милена, красотка! Вот так! Молодец! А ручку подними, да, отлично! — перебивая щелчки фотоаппарата, подбадривал меня набирающий популярность модный фотограф Стасик.

Обычно я не очень любила съёмки для глянца, но в этот раз порхала, кайфовала и была готова обнять и расцеловать весь мир. Кажется, моя стратегия на какое-то время отморозиться от Арона сработала: он вчера сам позвонил и назначил встречу на сегодня, на вечер в своем пентхаусе.

Жизнь налаживается. Ура!

Всё же Арон — уникальный человек. Только он способен сначала красиво размазать меня и моё достоинство по асфальту, а потом одним звонком вернуть меня к жизни.

— Отлично! Закончили! — оповестил фотограф, сделав последний кадр. Ко мне тут же подбежала моя заклятая подружка Люсия, которая набивалась в ассистенты-помощники к восходящей звезде в мире фотографии.

Хотя, не уверена, кто к кому набивался, но друг другом они пользовались умело: он её кошельком и связями, а она – его телом. Обычно наоборот бывает, ну а у них вот так.

— Миленочка, зайка, ты прелесть. Думаю, Стасик вытянет тебя на новый уровень своими работами, — тараторила она, ведя меня в гримёрку по узкому, обшарпанному коридору.

— Меня?! — взметнулась моя бровь вверх. — У меня всё отлично, а вот фото со мной, Стасику точно помогут.

— Конечно, конечно, — засуетилась Люсия, сглаживая углы своей глупости. — Ты ему, безусловно, помогла. Ты популярный блогер, и жених у тебя ого-го-о, сам Арон!

— Люсичка, ты забыла, из какой я семьи и кто мой отец? – прицыкнув, напомнила ей.

Мы с ней знакомы давно, поэтому все ее ужимки считываю на раз. Сейчас она подожмет губы и начнет изображать раскаяние:

— Милая, конечно, помню, но я хотела сказать, что новые подписчики никогда не помешают.

— Ты же знаешь, я страницу веду не ради денег, а для души, - щелкнув её по носу, вхожу в гримерную.

— Кстати! — воскликнула она, быстро меняя тему, и запирая за нами дверь. — Я тут прочитала, что он стал главным акционером какого-то предприятия. Поздравляю!

— Прости?!

Я стушевалась, потому что обычно ни одну новость, связанную с Ароном, не пропускаю.

Чертова хандра! С этим нужно завязывать. Срочно!

Люсия почувствовала мою неуверенность и подсказала:

— Ну, этот, как его... На Б., на В., а, точно, Борматов!

— Ага, — протянула я, чувствуя неприятный укол в груди. — Борматов... Ну, там ничего значительного, это уже такие мелочи для нас. Одним предприятием больше, одним меньше, - выкручиваюсь, как могу.

— Ну да, ну да, — поддакивает Люсия, помогая расстегнуть мне платье. — Там ещё скандал с его дочкой был... Верунчик, рассказывала, что ты на выставке общалась с ней.

Напомнив мне про эту бесстыжую выскочку, я повела плечами, спуская бретельки платья, и сказала:

— Давай не будем о всякой гадости, а?! Стоит мне вспомнить, как она к нам с Ароном в доверие пыталась втереться, аж дурно становится, фу! Хорошо, что мы больше про неё не услышим.

— Борюсика жалко, — заскулила она.

— Раз жалко — замуж возьми! — парировала я, натягивая на себя мини-платье, приготовленное для встречи с моим мужчиной.

— У меня Стасик, — вздохнула она. — Да и после того, как его так подставили…, не думаю, что он скоро посмотрит на другую женщину. Бедняжка... Ой, Миленочка, ты такая красавица! – вдруг воскликнула она. – Посмотри, как тебе идёт это платье! Оно идеально подчёркивает твою фигуру.

Я улыбнулась, оценивая своё отражение в зеркале. Платье действительно было идеальным, облегающим и подчёркивающим каждый изгиб моего тела. И мои страдания, по этому бесчувственному чурбану сыграли только на руку моей постройневшей талии.

— Спасибо, Люсенька, — отвечаю ей, продолжая крутиться перед зеркалом.

Уже подъезжая к пентхаусу Арона, я снова вспомнила разговор с Люсией о сделке с Борматовым. Что-то неприятное зашевелилось в груди, но я быстро отмела прочь внутреннюю возню и вышла из машины.

— Сегодня мой вечер! — сказала себе и уверенной походкой направилась к парадному входу.

Арон ждал меня в гостиной, сидя на диване, широко расставив свои длинные ноги с бокалом вина в руке. Этот мужчина был невозможен: исходившая от него аура моментально захватывала меня, подавляла и вызывала дрожь по всему телу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

С непроницаемым лицом он жестом пригласил меня подойти ближе, ставя бокал вина на столик. Я подошла, и Арон уверенно потянул меня за талию, усаживая себе на колени. Мое узкое платье слегка приподнялось, открывая его рукам мои прелести. Он крепко сжал меня за ягодицу, разгоняя этим кровь по венам и пробуждая во мне в чистом виде – похоть.

Наши глаза встречаются. Мы так близко друг к другу, что тепло его тела проникает в меня, обволакивая и сжигая все мои обиды на него. Он опускает взгляд на мои губы и поднимает руку, затем слегка касается моей щеки костяшками пальцев. В тихом стоне я приоткрываю губы.

Его рука слегка дергается, и он скользит большим пальцем по нижней губе, осторожно вводя его мне в рот. Из моей груди вырывается горячий вздох. Я обхватываю его палец губами и, подразнивая, начинаю скользить вокруг него язычком.

Однако внезапно его интерес пропадает. Он вытаскивает палец и с неприкрытым разочарованием выдыхает. Откидывается на спинку дивана, запрокидывая голову назад.

— Что-то не так? — мне становится дико неуютно от такой реакции.

— Вино будешь? — спрашивает он, потирая переносицу.

Я приподнимаюсь на коленях, прижимаюсь к его прессу, нависая над ним, и шепчу ему в губы:

— Позже, сейчас я хочу тебя.

Несмотря на полумрак, скрадывающий его черты лица, вижу, как его красивое лицо искажается кривой ухмылкой. Он поднимает голову и смотрит на меня пристально своим ледяным, бездушным взглядом, который я так боюсь и ненавижу. Схватив меня за затылок, он грубо впивается в мои губы, почти до боли. Свободной рукой шарит по моей груди, срывая с нее тонкую ткань платья. От его болезненных ласк я тихо вскрикиваю, пытаюсь оттолкнуть, но он еще крепче сжимает мой затылок и прикусывает губу, оставляя на моем языке металлический привкус крови.

— Всё ещё хочешь продолжить? — наконец отстраняясь, спрашивает он.

Моё дыхание сбивается: смесь страха, боли и возбуждения поглощает меня, лишая рассудка.

— Да.

Получив согласие, Арон подхватывает меня под бедра и уносит в спальню.

Проснулась, а вернее, очнулась я утром и, открыв глаза, обнаружила, что в комнате одна. Разбросанная одежда и смятая постель напоминали о бурно проведенной ночи. Подняв одеяло, я взглянула на свое уставшее тело, покрытое следами укусов и засосов. То, что произошло ночью, сложно было назвать актом любви или страсти. Арон никогда не проявлял особой нежности в постели, но вчера все походило на жесткое возмездие. Я чувствовала себя не лучше портовой шлюхи.

Но им хотя бы за это платят, а я что получила взамен?! Да что за хрень?!

— взрывался мой мозг от возмущения, а между ног и ягодиц горело огнем.

Я поднялась и, натянув на себя его футболку, вышла в коридор. Судя по царящей тишине, он ушел. Спустилась на первый этаж. На столике всё ещё стоит его недопитый бокал вина, а под ним - лист бумаги, которого накануне точно не было. Подойдя ближе, я взяла его в руки и прочитала:

«Ты знаешь, как вызвать лифт. На связи».

По коже прошла ледяная волна. Смяв записку, я со всей яростью, что бурлила во мне, швырнула её и закричала во весь голос:

— Я прекрасно знаю, как покинуть, твое чертово логово! Сука!

21 Глава

Арон

Утром вернулся в загородный дом — яйца пусты, как и душа. Ни капли. Трахал Милену до белых вспышек в глазах, но вместо облегчения — только злее стал. Дайте мне повод — снесу к чертям весь этот дом, всех, кто рядом, и себя заодно.

Она сама себе яму вырыла, когда согласилась — без соплей, без чувств, только жёстко, только – грязный hardcore. Я же ясно дал понять: не про любовь речь.

В конце просто вырубилась — даже дыхание проверил перед уходом.

Надеюсь, очухается.

Её зад ещё долго будет помнить мой член.

— Гриша, — рявкнул я, зная, что он где-то плетётся за мной, пока поднимаюсь по лестнице.

— Да, господин! — бодро отозвался он. Порой он мне напоминает субтильную версию «Двух из ларца» из «Вовки в тридевятом царстве» – только поумнее.

— Отправь Милене цветы и какую-нибудь безделушку.— Бросил ему, через плечо.

— А что написать?

— Где? — Его вопрос сбил меня с толку.

— Ну, на открытке... Там...

Я реально задумался, рука потянулась к затылку, чтобы почесать.

Что, за…

— Какая к черту открытка?!

Помощник аж отскочил, думал, что у него глаза выкатятся, даже очки не удержат.

Что со мной? Что происходит?

— пронеслось у меня в голове, а Гриша не удержался и озвучил все это вслух:

— Что с вами?!

— Гриша, отъебись! — огрызнулся я, откинув всякие приличия.

Помощник побледнел на глазах, и я его прекрасно понимал. Настолько резкий выпад… И поведение, совершенно не характерное для меня — кажется, мы оба были в полном ахуе.

Прочистив горло, он всё же спросил:

— А работа?

— Тоже к черту! Я для всех умер! Понял?!

Его кадык нервно дернулся.

Понял, и хорошо понял.

Гриша развернулся на пятках и молнией метнулся в недра дома, подальше от моих глаз.

Сука! Да что со мной не так?

— думал я, продолжив подниматься по лестнице.

*

Вошел в душ, прислонился лбом к прохладному кафелю, чтобы немного остудить голову. Перед глазами стал прорисовываться образ Кошки – сначала глаза, потом ее губы с моим пальцем во рту. Не заметил, как рука сама потянулась к младшему другу.

Черт возьми!

Отдернул руку, как от огня, будто коснулся чего-то запретного. Дыхание стало тяжелым, а дружок встал колом, как мачта на корабле.

Да чтоб тебя! Ты все еще не натрахался?

– мысленно орал на младшего, пытаясь взять ситуацию под свой, блядь, контроль.

В конце концов, пришлось самому себе признаться: я хочу эту дрянь до безумия, до помутнения в сознании. Кажется, мой разум начал деградировать –все мысли сводились к какому-то первобытному вожделению, скотскому инстинкту.

Я сжал кулак и со всей силы врезал им по кафелю. Боль немного остудила… Дыхание сбилось…

Не кипятись… Не стоит... Она – пустое место… Просто пыль на дороге...

— твердил я, стараясь усмирить бешеный пульс и сбивчивые мысли. Но позывы ниже пояса продолжали диктовать своё, не поддаваясь ни на какие уговоры.

— Сука! — ещё раз с яростью врезал я по стене кулаком, и тут же включил душ на максимальный холод. Ледяной поток обрушился на меня, заставляя пульсирующий член угомониться.

Выдохнул, выскакивая из импровизированной камеры пыток.

Итак, есть пиздец какая проблема — Кошка! Меня не слабо ломает от этой дворняжки – даже качественный секс с Миленой не помог. Чувствую себя озабоченным прыщавым подростком.

Может, инвестировать в силиконовую подружку?

Хотя… можно попробовать и с другими, проверенными... Нет, тогда лучше ладошкой – меньше времени займет.

Вывод? Смирись и просто выеби ее.

Члену понравились мои мысли, и тут же – он вновь гордо поднял свою головку.

Будь ты не ладен!

Одевшись, я спустился вниз.

— Григорий! — рявкнул резко, взглядом обшаривая помещение.

Он моментально выскочил из-за угла.

Ну, точно – третий из ларца.

— Да, господин!

Что пожелаете,

— мысленно добавил я.

— Госпожу Алину, — отвечаю ему, пытаясь скрыть свое отчаяние за сарказмом. — Ко мне, быстро!

Не дожидаясь его занудных уточнений, ушел в кабинет. Начал его мерить шагами, чтобы перебить бурлящие мысли… Попытался считать намотанные мною круги – сбился со счета.

Как ей предложить? Наверное, надо по деликатнее…

Блядь! Ведь это точно не слабость и не забота!

— Вы звали? — донёсся тихий голос Кошки сквозь хаос в голове. Я обернулся и окинул её взглядом всю – с головы до ног.

И что же меня в ней так зацепило?

Худая девчонка, огромные – голубые глаза, аккуратный маленький ротик… Мешковатый костюм скрывает ее хрупкую фигуру… А ведь ей пойдёт что-то нежное, летящее… Возможно, атлас?

Так, стоп! Куда меня опять понесло?!

Мысленно дав себе подзатыльник, я прошёл к креслу, сел и кивнул ей на соседнее:

— Садись.

Она тихо, почти неслышно, подошла и осторожно присела на его край. Кинула заинтересованный взгляд на шахматный столик между нами.

Показалась?

— Какие у тебя планы? — бросил я, чувствуя нарастающее возбуждение.

Она приоткрыла свой ротик, чтобы ответить, но, замявшись, прикусила губу и на выдохе:

— Простите?.. Я не совсем понимаю.

— Почему я должен оставить тебя? — начинаю на нее давить.

— Я... Я...

— Не знаешь, что сказать?!

— Я могу помогать по дому, — наконец выпалила она, широко раскрыв свои глаза.

— У меня уже есть люди для этого, лишняя служанка не нужна, — ответил я резко.

Она вздрогнула, ресницы затрепетали, а я в воображении – тут же её раздел и нагнул раком… прямо тут – над шахматным столиком.

— Знаешь, кто твоя мать? — спросил я холодно.

Кошка напряглась, замерла, сжала руки в кулачки – неуверенность и тревога читались на её лице.

— Нет, я её никогда не видела, — тихо сказала она, стараясь держать себя в руках.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Твоя мать — настоящая блядь, раздвигала ноги перед каждым встречным.

Я бросил эти слова, словно яд, и наблюдал, как её лицо покрывалось красными пятнами гнева, спускающиеся ниже по шее.

— К чему вы ведёте?

Сообразительная

, — отметил про себя, а вслух добавил более резко:

— Слышала поговорку «от осинки не родятся апельсинки»? — Она нервно сглотнула, и я продолжил. — Удовлетворишь мои запросы — отлично, не захочешь — проваливай на все четыре стороны. Мне плевать. — Я подался вперёд, опираясь локтями на колени, и продолжил тихо: — У тебя ведь даже документов нет, и на улице тебя никто не ждет. — Я кивнул в сторону окна, намеренно дав ей прочувствовать всю радужность ее перспектив.

Она прикусила нижнюю губу, явно уже примеряя на себя свободную жизнь. Я смотрю ей прямо в глаза и равнодушно выплевываю:

— И знаешь что, когда твой отец тебя найдет, а он обязательно найдет! - кидаю ей в лицо холодный факт, до того как она успеет меня послать. - Передай ему от меня весточку. — Замолкаю, продолжая давить ее взглядом. Кошка начинает ерзать, в глазах появляется намек на панику. — Сделка отменяется. Скажи ему, пусть сам своё дерьмо расхлебывает.

Ну и мудак же я…От самого себя противно. Скатываться до шантажа, чтобы бабу в постель затащить. Тьфу!

Она смотрит на меня с нескрываемой ненавистью, призрением, словно пытается мысленно обрушить на мою голову все возможные беды. Но в какой-то момент не выдерживает и отводит взгляд в сторону.

— Ответ нужно дать сейчас?

— Нет, — не скрывая торжествующей ухмылки. — Можешь обдумать до вечера.

— До вечера, — пробормотала она, нервно теребя пальцами свои спортивные штаны.

— У Гриши выяснишь, где моя спальня. До полуночи жду. Не появишься — пойму, что моё предложение тебе не интересно, и наши дороги разойдутся.

Склоняюсь над шахматным столиком, где фигуры замерли в незаконченной партии. Делаю вид, что обдумываю ход, чувствуя её убийственный взгляд.

— Что-то ещё хочешь сказать? — поднимаю на неё глаза.

— Можно? — спрашивает она, указывая на шахматы.

Хмыкаю:

Че-его-о?

— думаю, снисходительно кивая головой.

Она делает ход, и ухмылка сразу слетает с моего лица.

Она что, реально в этом шарит?

Делаю свой ход, но она почти мгновенно отвечает, даже не задумавшись. В голове начинают звенеть тревожные колокольчики. Углубляюсь в игру, стараюсь держать фокус, и через пару ходов понимаю, что загнан в угол.

Проклятие!

— Шах и мат! — спокойно заявляет эта чертовка, встаёт и, небрежно махнув рукой, выходит из кабинета.

Пару минут тупо сижу, опираясь на спинку кресла, а потом ржу так, что кажется звенят окна…

22 Глава

Алина

Что на меня нашло? Зачем я вмешалась в эту партию?! Что я пыталась этим доказать и откуда эта дерзость?! Дура! Дура!

— ругала себя, унося свои ноги подальше из логова этого говнюка.

Оказавшись в комнате, рухнула на кровать, раскинув руки в стороны. Я задыхалась, как будто пробежала марафон.

Чёрт, что я творю и что мне делать?!

Материла его, на чём свет стоит, и беспомощно лупила кровать руками и ногами. Выбив всю пыль из матраса и заодно – приступ безумства из своей головы, наконец, привела дыхание в норму и начала думать над его предложением.

Как бы я ни хорохорилась, он абсолютно прав: сейчас совсем не время уходить в свободное плавание. У меня нет ни документов, ни денег, ни связей, а мачеха с отцом не дадут мне долго скитаться и по-своему разберутся со мной. К тому же если он и правда разорвет сделку, я –покойница.

По сути, он дал мне лишь иллюзию выбора. Хочет, чтобы я по доброй воле ноги раздвинула перед ним – мол, справедливую сделку предложил.

— Ну-ну, — промычала я себе под нос, подходя к зеркалу. В глазах прыгали бешеные блики, придавая им нездоровый блеск. Проведя по щеке, рука замерла, затем снова вернулась к щеке и ущипнула её:

— Очнись, идиотка, — отчитывала я своё отражение.

Девственность, ну и что в ней особенного?

Возможно, для рафинированных барышень девственность – нечто на уровне священного Грааля, предназначенного для прекрасного принца.

Хм, у меня вот намечался один – Борис, но его ветром сдуло, как только выяснилось, что я не столь породиста, как им хотелось бы.

Ладно, смысл его осуждать и его родителей? Не знаю, как бы я поступила, будь на их месте…

Стоп! К чёрту Бориса!

Пока я должна оставаться рядом с Бездушным, он может быть моим единственным билетом на свободу. Разок, другой поиграет со мной и забудет. У него же на лице написано – он настолько избалован женским вниманием и уже пресытился им, что я для него – не лучше фастфуда.

В охотку, ради разнообразия.

Только нужно обсудить с ним всё на берегу и взять с него слово. Пусть он и посмеётся надо мной, но он слишком честолюбив и брезглив, чтобы обманывать.

Я мелковата для него.

Ближе к вечеру, когда я успокоилась и настроилась, в комнату постучали, и вошла Екатерина, не считая нужным дожидаться моего разрешения.

Даже для неё я – непонятное недоразумение.

В руках у неё была пара пакетов, явно из бутика и квадратная бархатная коробка:

— Это тебе на вечер, — сказала она, ставя пакеты у подножья кровати, футляр аккуратно положила на кровать и, кашлянув, добавила: — Его спальня в противоположном крыле, в конце коридора, по центру.

Она полоснула меня укоризненным взглядом и, сказав что-то про легкий ужин, вышла. Вся моя бравада начала сдуваться, как воздушный шарик, но я быстро взяла себя в руки и приказала:

— Соберись!

Что и следовало ожидать, в пакетах была моя упаковка, для большего удовольствия «господина».

— Извращенец! – вырвалось у меня, когда я разглядывала трусики с дыркой между ног. Он явно издевался надо мной. Хотелось найти его и напялить ему это «очарование» на голову, а еще лучше…

Мой взгляд упал на черную бархатную коробку. Я ахнула, когда ее открыла, в ней было то самое колье, из-за которого тогда на аукционе, развернулась нешуточная борьба. Три больших брильянта в окружении сапфиров благородно переливались на свету. Если бы я в тот вечер знала, при каких условиях я смогу прикоснуться к этому великолепию…

Меня переполнял адреналин, готовилась я с чувством толком и расстановкой, спрятав свое самолюбие куда подальше. Натягивая на себя наряд ночной бабочки, то и дела повторяла себе:

— Не паникуй. Пять минут позора. Пять минут позора.

Когда колье ложится на моё декольте, а цепочка смыкается на шее, паника и страх отходят на второй план. Камни приятно холодят мою кожу, словно нежные, поцелуи на морозе. Каждый кристалл переливается под светом ламп, играя бликами. Это ощущение успокаивает меня и даёт уверенность, которой мне так сейчас не хватает.

Смотрюсь в зеркало и вижу, как украшение идеально подчёркивает линию шеи, и центральный камень уютно устроился в моей ложбинке. Кажется, колье становится частью меня, будто всегда было со мной и моим. Чувствую себя богиней, несмотря на противоречивый наряд на мне. Еще ни одно украшение не давало мне подобных ощущений.

Стрелки часов неумолимо приблизили меня к «часу икс», я обула туфли на высоком каблуке, еще раз окинула свое отражение в зеркале, невольно засмотрелась на него… И – уверенно вышла из комнаты.

— Постучи и войди, — подбадривала я себя, идя по пустому коридору к его спальне. Подойдя к двери, не мешкая постучала, чувство неуверенности вновь накатило, но отступать было поздно.

Он открыл дверь и окинул меня оценивающим взглядом, задержав взгляд на колье. В его глазах мелькнула искорка, как падающая звезда на ночном небосклоне. Его губы растянулись в довольной полуулыбке. От исходящей от него энергетики по телу пробежала дрожь и словно поглотила меня, тяжестью опускаясь мне на плечи.

На нём были лишь домашние брюки, которые идеально сидели, подчёркивая его крепкие бёдра и длинные ноги. Из-под пояса брюк вверх поднималась тёмная дорожка из коротких завитков, доходящая до пупка на его идеальном прессе. Мой взгляд переместился выше — на широкие плечи и мощные руки, слегка загорелые.

— Так и будешь глазеть? — иронично заметил он. От его низкого голоса у меня слегка закружилась голова. Ухватившись за дверной косяк, я опустила голову, стараясь привыкнуть к незнакомым ощущениям.

Не дождавшись моего ответа, он схватил меня за запястье и втащил в комнату. Я едва удержалась на ногах, которые казались ватными. За спиной с грохотом захлопнулась дверь.

Ой, мамочки!

— пронеслось у меня в голове.

Я ощущала его взгляд на себе и краем глаза улавливала улыбку, играющую на его губах. Его самообладание и невозмутимость выводили из себя. В комнате царила тишина, нарушаемая лишь тихим треском дров в камине. Он подошёл ко мне и склонился к моему уху – его дыхание щекотало мою щёку, натягивая невидимые струны внутри.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ну что ж, — начал он, — ты пришла ко мне сама! – выделил последнее слово.

Ублюдок!

Я стояла неподвижно, пытаясь собраться с мыслями. Сердце бешено колотилось, казалось, вот-вот выскочит из груди. Наконец, набравшись смелости, я ответила:

— Да... но у меня есть свои условия.

Бездушный выпрямился и посмотрел на меня сверху вниз, его взгляд стал более внимательным.

— Правда? Как интересно, — он повернулся, подошёл к креслу у окна и вальяжно устроился на нем, одну руку положив на нескромно выпирающую эрекцию.

Я громко сглотнула, жадно облизывая пересохшие губы, внизу живота стало нестерпимо горячо.

Господин и повелитель. Черт!

— И почему я должен тебя слушать? – продолжил он, явно наслаждаясь реакцией моего тела на него. – Ты уже здесь, почти голая и готовая на все... Чувствуешь вязкое возбуждение между ног? – как змей искуситель, спросил он, поглаживая свой член через тонкую ткань своих брюк.

Его голос звучал порочно с оттенками власти, и я почувствовала, как мой разум стал путаться. Слова застряли в горле, и всё, что мне хотелось сделать, — это убежать, подальше от этого манящего и одновременно страшного человека. Но бежать было некуда. Я глубоко вздохнула, стараясь успокоиться.

— Я... просто хочу иметь гарантии, — наконец выдавила из себя, избегая его взгляда.

Он тихо засмеялся, и этот звук прокатился по моему телу, вызывая очередную волну тепла.

— Гарантии? — переспросил он, поднимаясь из кресла. — Хорошо.

Он подошёл ближе, так близко, что я почувствовала его дыхание на своей макушке. Запах его одеколона, смешанный с чем-то диким, терпким, проник в меня, вызывая панику и болезненное возбуждение.

— Но сначала, — сказал он, осторожно взяв меня за подбородок и подняв его заглянул мне в глаза, — хочу получить аванс, — произнёс он и жадно набросился на мои губы.

23 Глава

Арон

Она замирает, ее губы дрожат, будто она не знает, что делать и как делать.

Блядь, так и есть – я во всем первый,

- взрывается мой мозг этой мыслью.

Уверенно скольжу языком по ее невинным губам, она несмело приоткрывает их на выдохе. Проникнув в её рот, нахожу язычок и начинаю гладить его, слегка посасывая и втягивая в себя. На вкус она как безумие, моментально проникающее под кожу и крепко хватающее тебя за яйца. Впервые в своей жизни я, блядь, наслаждаюсь кем-то.

Мне пизда!

Жажда по ее телу и тестостерон вот-вот сорвут все мои тормоза, но заставляю себя притормозить, вспомнив, что передо мной невинная зверушка. Хочу, чтобы и она побывала в космосе вместе со мной.

Отрываю от нее губы, она жадно хватает воздух, своими ручками цепляется за мои предплечья. Ее штормит. Пока не пришла в себя, подхватываю ее под бедра. Она на инстинктах ногами обхватывает мой зад и хватается за мою шею, утыкаясь носом мне в плечо. Меня окутывает легкий аромат, смешанный с запахом желания – её запах, ни на чей не похожий. Одной рукой поддерживаю за бедра, второй провожу по прорези ее трусиков, по розовым складочкам — там влажно.

Да, черт возьми!

В один шаг оказываюсь у кровати и опрокидываю ее на спину, нависая над ней. Глаза скользят по ее вздымающейся груди, на которой маняще мерцают камни. Не сдерживаюсь и, зарычав, срываю с нее кружево, оголяя ее упругие полушария с розовыми сосками. Чувствую, как во рту скапливается слюна, и носом зарываюсь в них, сжимая руками по бокам. Она вскрикивает, запускает руки в мои волосы и начинает тянуть их за корни, а я теряю самообладание. Вгрызаюсь в бархатную кожу, оставляя свои отметины. Языком провожу по ее розовому сосочку, второй слегка пощипываю и покручиваю, заставляя ее хныкать и извиваться. В утешающем жесте кончиками больших пальцев пробегаю по розовым вершинам, и она вздрагивает.

Смотрю на ее искусанную грудь в моей слюне и чувствую, как яйца сжимаются, готов кончить в штаны. Снова склоняюсь над ней и языком веду от ложбинки до яремной вены:

— Сладкая, — шепчу ей на ушко и ладонью накрываю ее лобок, прикрытый тонким кружевом.

Сквозь кружево ладонь щекочут мягкие волоски, меня простреливает током, и я пальцами ныряю в прорезь ее трусиков и нахожу ее влажный клитор. Слышу ее всхлип, поднимаю голову и вижу на ее лице, смесь стыда и удовольствия.

Глупышка зажимает рот кулачком, пытаясь сдерживать себя. Тогда скольжу пальцами к ее непорочной дырочке и осторожно ввожу в нее один. Она на выдохе сжимает его, а я наслаждаюсь ее внутренним жаром и упругостью. Слегка вытаскиваю палец и ввожу уже два до упора, начиная растягивать ее изнутри. Она трепещет подо мной, извивается, но ноги распахивает шире.

— Хорошо тебе? — севшим голосом спрашиваю, ускоряя ритм. Она открывает рот и издает протяжный стон, сопровожденный пульсацией внизу, вытаскиваю пальцы и вижу, как по ним стекают ее соки. Не могу сдержаться, облизываю их, пробую ее на вкус, ноздрями втягивая аромат. Чувствую, еще чуть-чуть – и погружусь в нирвану. Запускаю руку под резинку своих штанов, достаю налитый кровью член, прицеливаюсь:

— Расслабься, - рычу ей в ухо и вхожу в ее влажную еще пульсирующую дырочку.

Она вскрикивает от резкого вторжения.

— Тише, милая, тише, — успокаиваю ее, а сам замираю, придавливая ее всем своим весом к кровати.

Даю время привыкнуть, чувствуя легкое опьянение от ощущений, которые она мне дарит. Прижимаемся к друг другу лбами, деля одно рваное дыхание на двоих. По ее щеке скатывается слезинка, ловлю ее кончиком языка и начинаю осторожно двигаться в ней.

Я на пределе, как мальчишка, впервые познавший прелести секса, но сдерживаю себя до черных мушек перед глазами. Она начинает помогать мне, подстраивается под ритм, закидывая ноги мне на бедра. И все, я срываюсь, как бешеный зверь с цепи, и, еще крепче прижимая ее к себе, начинаю двигаться, провоцируя громкие стоны и крики из ее груди. Ее вагина все глубже всасывает мой ствол, обхватывая тугим кольцом. Толчок, второй, и я взрываюсь внутри нее.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

*

Алина

Я лежу, придавленная им, чувствуя, как внутри меня ещё пульсирует его член, успокаивая мои внутренние стеночки. Мне неожиданно хорошо от этого ощущения наполненности, и хочется поцеловать его в губы. Горячее дыхание обдает мой висок, и я почти поддаюсь внезапному порыву, но он резко поднимается, вытаскивает член из меня и садится на колени между моих ног. Его глаза жадно изучают открывшуюся перед ним картину. От стыда пытаюсь свести колени, но он не дает, расталкивает их в стороны. Проводит пальцем по подрагивающей промежности и, хищно улыбнувшись, подносит его к моим глазам:

— Смотри, — шепчет он низким голосом.

Я послушно фокусирую взгляд на его пальце и вижу на нем белесую дорожку с розоватыми подтеками. Мы оба не сводим глаз. Через мгновение наши взгляды встречаются, он опускает руку и проводит ею по моей щеке, чувствуя, как на ней остается след из наших жидкостей. Встает с кровати, гипнотизируя меня взглядом, натягивает штаны на бедра и отходит к камину. Дрова в нём по-прежнему потрескивают, озаряя комнату всполохами пламени, которые играют на его вспотевшей спине. Я не замечаю, как «залипаю» на нём, затаив дыхание.

Красивый мерзавец,

— эта мысль прыгает в моей опустевшей голове.

Он оборачивается, заметив мой взгляд, криво ухмыляется и спрашивает:

— Ты как?

Я вздрагиваю, теряюсь и не знаю, что ему ответить. Осознаю, что лежу неприкрытая с разведёнными бёдрами, и быстро подскакиваю, сажусь, прикрывая рукой грудь.

— Силы есть, значит, дойдёшь до своей комнаты, — замечает он, полностью теряя ко мне интерес.

— Мы не поговорили, — говорю уверенным голосом, стараясь сохранить остатки разума и достоинства.

Не обращая внимания на мои слова, он подходит к мини-бару, спрятанному в нише стены, наливает себе в бокал, отпивает и явно о чём-то размышляет. Обида подступает комом к горлу, и чтобы не показать свою уязвимость, я начинаю лихорадочно искать что-нибудь, чем можно прикрыться. Сначала хватаю остатки от кружева, что было на мне, верчу их, пытаясь примерить, и вскоре отбрасываю в сторону вместе с идеей попробовать снова в это облачиться. Нащупываю рукой одеяло, но оно слишком большое; в нём я буду, наверное, похожа на сугроб. Скатываюсь вместе с ним на пол и отпихиваю его ногой. Рукой облокачиваюсь о матрас и чувствую, как ладонь приятно холодит шёлк простыни.

Отлично!

Хватаюсь за неё двумя руками, стягиваю с ложа этого

мерзкого

господина и заворачиваюсь, как в кокон. Сделав шаг, понимаю, что ноги совсем не готовы меня слушаться, да ещё и эта штука путается в ногах. Успеваю ухватиться за столб кровати и не рухнуть лицом в «грязь». Слышу смешок — и обида тут же сменяется злостью. Еще крепче прижимаю простыню к груди и, сдувая непослушную прядь волос, гордо вскидываю голову.

— Вы обещали! — цежу я сквозь стиснутые зубы, а у самой всё сжимается внутри.

Его бровь изгибается, губы обнажают ровный ряд зубов, как идиотка засматриваюсь:

— Разве? И что же я обещал?

— Вы… Я… Меня…

— Экспресс-курс по местоимениям? — спрашивает он, подходя к креслу и садясь, закидывая ногу на ногу.

Моим ответом стал тяжёлый выдох:

Алина, тише… Спокойнее, девочка…

— уговариваю я себя, делая шаг к нему.

— Возвращайся к себе в комнату, если не хочешь продолжения, — говорит он, обхватывая бокал ладонями.

От его слов у меня простреливает между ног, что помогает чётко уловить его намёк.

Хочу!

– проносится в моей тупой голове, но не настолько тупой, чтобы признаться ему в этом.

Самовлюбленный мудак!

Помявшись на месте, цепляюсь за край чертовой простыни и, стараясь держаться ровно на подкашивающихся ногах, иду к выходу, чувствуя зуд между лопаток.

24 Глава

Милена

Выруливаю в безликий двор с серыми панелями, чуть не наезжаю на пацана, который решил проскочить на самокате. Резко даю по тормозам:

Нервы ни к черту!

Перед капотом пробегает растерянный папаша, он что-то кричит мне на ходу, но торопится к своему спиногрызу. Им вслед показываю средний палец, перевожу дыхание и еду дальше. Останавливаюсь возле небольшого сквера, оглядываюсь. Вижу мамашек в непонятных нарядах с детскими колясками:

Вот курицы!

Брезгливо передергиваю плечами и открываю зеркальце, причмокиваю губами в знак наивысшей оценки своему отражению.

– Да, я королева! – произношу вслух и слышу щелчок открывающейся двери сбоку от меня.

– Здравствуйте, – приветствует меня кухарка Бездушного, или кто она там.

Она разместила свои формы рядом со мной, чувствую запах дешевой подделки.

– Просила же, – не сдерживаюсь. – Что за говно брызгаешь на себя?!

– Простите… Я...

Ржу в голос, но быстро беру себя в руки и спрашиваю:

– Что за срочность?

– Тут такое дело… – мнется престарелая «девица». – Вы же сами говорили…

– И?! – от нетерпения и нервов елозя по сиденью.

– В общем… – продолжает мямлить. – У него женщина появилась… – говорит она и с жалостью смотрит на меня.

Да ты охренела?! Будешь на меня смотреть, как на брошенку?! Да кто ты такая?

– кричит мое второе я, пока пытаюсь переварить информацию.

Женщина?!

Весь мой запал застревает где-то в горле, глядя на эту информаторшу, которую я окучивала около года.

Нет, сейчас я не готова ее терять.

Арон платит своему персоналу слишком хорошо, чтобы они рисковали своим местом. Только Екатерина оказалась слабой на прибавку.

– С чего ты это взяла? – спрашиваю я, поглаживая руль и успокаивая свои нервы. Сама дышу через раз.

Перед этой бы я еще не сыпалась!

– Конкретнее, – тороплю ее.

– В общем…

Когда она вышла после длинного пересказа, меня потряхивало. Вся моя ярость обрушивается на руль и панель, до боли в руках. Начинают подкатывать слезы, но я торможу их глубоким дыханием.

– Не время. Сейчас не время… – приговариваю себе под нос.

Первая волна откатывается. В висках чувствую пульсацию, растираю их, продолжая глубоко дышать. Немного успокаиваюсь и понимаю, что одна я это не вывезу. Смотрю на мобильный, прикрепленный к консоли, нажимаю на экран и в избранных нахожу нужный номер. Гудок, второй и слышу голос отца:

– Что случилось?

– Папа, – голос дрожит, но сжимая покрепче руль, продолжаю. – Арон привел эту тварь к себе в дом!

На том конце пауза, на фоне слышно, как отец перед кем-то извиняется, звуки его шагов, характерный звук открывающейся двери, хлопок, все стихает и, я спрашиваю:

– Ты где? Я могу подъехать?

– Нет. Дома увидимся. Вкратце объясни, что за тварь?

– Дочь Борматова… – По молчанию отца понимаю, что ему мало информации и продолжаю. – Недавно с ней был скандал. Борматов хотел ее пристроить к Боре, но всплыла информация о ее происхождении, и все сорвалось. – Умышленно опускаю момент, что это через меня была распространена та информация. Теперь я понимаю, какую совершила ошибку. Если бы я промолчала, она бы уже была в браке с Борей, а не в доме Бездушного.

Почему я такая дура?!

От своих мыслей выть хочется.

– Понял, – коротко отвечает отец. – Дома буду через пару часов, – и отключается.

Салон машины наполняется короткими гудками. А мой мозг добивает меня навязчивым вопросом:

Как так получилось, что я сама себе подложила свинью?

Когда я подъехала к дому отца, его машина уже въезжала в гараж. Выдохнув, я вышла из машины и пошла к крыльцу, краем глаза заметив, как он помогает выйти из машины своей новой пассии. Фыркнув, я пошла дальше, делая вид, что не заметила их. Отец меня окликнул, но я проигнорировала его.

Ага, буду я ещё улыбаться какой-то шалаве!

В такие моменты я жалею, что мои родители развелись, а точнее, что мать ушла от нас. Это случилось много лет назад, и он втайне надеялся, что однажды она передумает и вернётся, но годы идут, а воз и ныне там.

Я вообще удивляюсь, как так сошлись звёзды, что моя набожная мать, которая в итоге предпочла секту семье, и прожжённый циник, как мой отец, встретились и полюбили друг друга. Он её в буквальном смысле носил на руках, а мать ходила с такой миной, как будто повинность отбывала. И вот, дождавшись, когда мне исполнится шестнадцать лет, она собрала чемодан и ушла, не сказав ни слова, даже мне.

То, что для нас это было шоком, не сказать ничего. Позже отец рассказал мне правду, что мать уже более десяти лет состоит в секте «Дом Солнца». Он всячески пытался на неё повлиять и вытащить из этого гадюшника, даже лишая её свободы, не говоря уже про психиатров и психологов. Но вера матери оказалась непоколебимой, и всё было бесполезно.

Тяжело вздохнув от нахлынувших переживаний, я вошла в дом, бросила плащ прислуге и сразу же пошла в кабинет отца. Он вошёл практически сразу после меня, потрепал меня по голове, как малое дитя, и повёл к дивану для разговора.

— Когда ты уже повзрослеешь? — вдруг спросил он, пока я усаживалась поудобнее.

— Ты о чём?

— Я же окликнул тебя, почему не подошла? — объяснил он, присаживаясь рядом.

Я повернулась к нему, приняв удобную позу, облокачиваясь на локоть о спинку дивана:

— А должна? — решила не хамить, ведь приехала я за советом, а не за выяснением отношений.

Отец тяжело вздохнул, потёр переносицу и сказал:

— Ладно, позже вернёмся к этой теме. Рассказывай, что случилось?

Собравшись с мыслями, я рассказала отцу более детально об этой Алине и о том, что по непонятным пока причинам Арон поселил её у себя, а буквально на днях провёл с ней ночь. После моего рассказа отец скрестил руки на груди и о чём-то задумался, а я с надеждой смотрела на него.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Надеюсь, ты ещё не успела натворить глупостей и окончательно всё испортить? — прервал он молчание обидным вопросом.

— Па-па…

— Ты думаешь, я не знаю, что это ты постаралась и всему миру разнесла, кто её мать?

Моё лицо залилось румянцем от стыда. Я никак не думала, что отец может быть в курсе.

— Думаю, теперь ты осознала, что прежде чем что-то сделать, нужно сто раз подумать, а лучше тысячу! — продолжал ругать отец, а я краснеть.

— Да, я сглупила, но сейчас-то что делать?! — выкрикнула я.

— Ждать, — спокойно ответил он.

— Чего? — опешила я. — Пока он на ней женится и нарожает кучу детишек?

— Да не женится он на ней и уж тем более род не будет с ней продолжать. Неужели ты так и не поняла, что Арон из себя представляет?

— Ну-у, — промычала я, не зная, что ответить.

Отец поднялся с дивана, спрятал руки в карманы брюк и стал ходить по кабинету.

— Во-первых, — начал он, не дожидаясь ответа от меня, — Арон слишком честолюбив, чтобы запятнать своё имя непонятной девчонкой.

— Думаешь, ему не плевать на мнение других? — фыркнула я, не соглашаясь с отцом. — А если там любовь?

Отец заливисто засмеялся, закидывая голову назад:

— Вот рассмешила, — сквозь смех сказал он.

Я совсем не разделяла его веселья. Просмеявшись и прочистив горло, он продолжил:

— Он не тот человек, который пойдёт на поводу чувств, если они вообще у него есть. Арон инвалид в эмоциональном плане. А во-вторых, и это самое главное...

Я затаила дыхание, а отец внимательно посмотрел на меня и сказал:

— Он собирается баллотироваться на пост губернатора от независимой партии.

— И что? — спросила я, не скрывая разочарования его «сенсацией».

— А то! Ему нужно будет подготовить красивую картинку для избирателей. Уверен, его пиарщики будут настаивать на том, чтобы он официально вышел из статуса холостяка. А кто лучше всего подойдёт на роль его жены? — Указав на меня пальцем, он сам же и ответил: — Правильно, ты, его официальная невеста!

Моё сердце бешено заколотилось от его слов, они для меня были чудодейственным эликсиром. Подскочив с дивана, я бросилась на шею отца и стала его целовать в щеки.

— Успокойся, дурочка, — смеялся отец, не оказывая мне сопротивления. — Главное — не испорть всё! — вдруг вернул он меня с небес на землю. — Всё и так плывёт тебе в руки.

Отстранившись от него, я закусила губу и тоже стала ходить по кабинету, только это больше напоминало метания в предвкушении.

— Тебе стоит начать работать над своим имиджем и выйти из амплуа несерьёзной блогерши, прожигающей свою жизнь на деньги папочки, а многие ещё и думают, что на деньги жениха.

— А как? — я остановилась напротив него.

— У меня есть план, не переживай, — успокоил он, похлопав меня по плечу.

_______________________________________________________________________________________

Дорогие мои, как впечатление? Что думаете о персонажах? Нужна обратная связь - если можете, то поделитесь своим мнением в комментариях или - в ТГ канале Лана Верес.

С любовью, Ваша Л.В.

25 Глава (часть 1)

Арон

— Вы очень проницательны, — заметил детектив, который с недавних пор возглавил мою охрану.

— Разве? — поднял бровь я, остановившись. Под ногами слышался хруст гравия. Он тоже остановился и, нисколько не заискивая передо мной, посмотрел мне прямо в глаза:

— Да, — твёрдо ответил он. — Вы предсказали, что Борматов будет искать возможность связаться с Алиной. И он пытается, правда, пока осторожничает, но активно собирает информацию о ваших людях, имеющих доступ в ваш дом и к ней.

— Вот как, — усмехнувшись, я продолжил прогулку неспешным шагом.

Борматов слишком предсказуем, даже скучно,

— думал я, пока в мои мысли не вмешалось пронзительное карканье вороны. Подняв голову, я увидел чёрное пятно, кружащее надо мной.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Жаль, что у меня нет ружья!

— мелькнула мысль.

— Что будем делать дальше? Наблюдать или предпринять какие-то действия? — спросил Михаил, следя за моим взглядом. — Эх, ружьё бы сейчас! — добавил он, глядя вслед улетающей птице.

Мне всё больше нравился этот человек,

— подумал я, а вслух произнес:

— Борматов мне малоинтересен, — развернувшись к дому, я начал медленно идти назад. — Все его ходы я знаю заранее. Вероятно, он планирует избавиться от меня со временем.

Михаил согласился с моими мыслями кивком головы и добавил:

— Вполне вероятно.

— Но меня беспокоит другой вопрос, — я кивнул в сторону дома. — Она вместе с ними? Или нет? И как она поступит?

— Вы про Алину?

— Ага, — подтвердил я, втягивая в свои легкие чистый воздух до боли. — И ещё хотелось бы вычислить возможных «крыс» среди моих людей.

— О одной «крысе» мне уже точно известно, — прокашлялся детектив.

— Правда?! Кто же это?

— Екатерина, управляющая.

— И кто её обрабатывает?

— Ваша невеста.

Он пошёл дальше, а я замер как вкопанный.

Серьёзно? Впрочем, чему тут удивляться.

Заметив, что я отстал, Михаил остановился и обернулся ко мне. Понимая, что выражение моего лица ничего не выдаёт, я решил пояснить:

— Меня это удивило. Я был уверен, что она просто глупа...

— Возможно, но не настолько как вы думаете,— ответил детектив. — Екатерина сообщила ей о вашей связи с Алиной.

Что-то дрогнуло внутри.

Отвращение от того, что она вмешивается в мою личную жизнь, или страх за безродную Кошку?

— задумался я, продолжая путь и невольно посмотрев в окно её комнаты. Кажется, там мелькнула тень…

— И? — поторопил я детектива.

— А ничего, — пожал он плечами. — Я ожидал от неё хоть какой-то реакции, но, похоже, она решила не обращать внимания на ваши увлечения и занялась своими делами.

— ?

— Стала проявлять интерес к благотворительности и фондам. Интересуется получением дополнительного образования. Изменился и стиль её блога.

— Как именно?

— Меньше гламура, ближе к народу, — хмыкнув, ответил Михаил.

Неужели...

— А что её отец?

— Всё как обычно.

Это уже любопытно. Не верится, что пустышка-тусовщица вдруг решила стать полезной частью общества.

— Екатерину не трогайте, — сказал я после короткого раздумья. — Но не спускайте с неё глаз, двадцать четыре на семь.

— Понял.

— У меня есть одна идея. Ты сможешь подготовить всё к завтрашнему дню?

— Постараюсь, внимательно слушаю…

Быстро накидав ему план действий, я закончил нашу встречу. После того, как мне показалось, что я увидел её тень в окне, вся моя рациональность ушла в закат, а инстинкты зашевелились в трусах.

Чёрт!

После той ночи я хотел отправить её в лесной домик, но каждый раз находил причины отложить отъезд: то решил дать ей время прийти в себя, ведь она лишилась девственности, то ушёл с головой в работу, но при этом каждый раз вспоминал её лежащей с раздвинутыми ногами. То… В общем, тысяча и одна причина, чтобы не отправлять и даже ее попытка навязать мне свои правила, не злила меня. Так прошла неделя, и я сделал всё, чтобы оставить её рядом с собой, но при этом не видеть и не слышать.

Как же я скучаю по её несмелым стонам, которые вырывались из неё…

Я не помнил, как оказался в ее комнате с возбужденным членом наперевес. Её удивленное и в тоже время испуганное лицо, когда я ворвался к ней, меня только еще больше завело. Взгляд зацепился о пульсирующую, голубоватую вену на шее и мне захотелось придушить её, чтобы пульсация отдавалась в моей ладони.

Она попыталась что-то сказать, но, кажется, в один шаг я настиг её и повалил на пол. Действуя на инстинктах, она попыталась оказать сопротивление, но быстро затихла, когда я впился в её губы и жадно стал их целовать.

Блядь, как же я скучал по ним!

Когда она, сначала робко потом все смелее и смелее стала отвечать на мой поцелуй, мою крышу снесло окончательно.

Я быстро сорвал с неё спортивный костюм и как дикарь накинулся на её розовую плоть, между ног, которая меня так и манила и не давала покоя все эти дни. Ничего более идеального и вкусного я не встречал в своей жизни. Когда мой язык коснулся её заветной кнопочки, она приподняла бедра и издала протяжный вздох. Мои яйца так скрутило… что, кажется, ещё одна её подобная реакция и – я кончу.

Твою мать, я становлюсь гребаным скорострелом!

25 Глава (часть 2)

Алина

Происходит что-то сумасшедшее, невероятное. Я распластана на полу, бедра широко раздвинуты – и между ними его макушка иссиня-черных волос.

Что вытворяет его язык!

Тысячи мурашек пробегают по спине. Его язык входит и выходит из меня, издеваясь, дразня… Он кружит по моим складочкам и маленькому бугорку – стоны непроизвольно слетают с моих губ. Он чередует интенсивность ласк – от нежного посасывания до жесткого пожирания.

Кружится голова, кажется, что уже не может быть лучше, как он подключает свои пальцы – они, проникая в мою плоть, начинают творить настоящую черную магию. Он как умелый дирижёр играет на моих эрогенных зонах, то подводя к порогу наслаждения, то отодвигая его чуть дальше.…

Низ живота скручивает в жгут, все тело натянуто как струна, хлопок его ладони по моей чувствительной кнопке, резкий приказ:

— Кончай! – и я взрываюсь фонтаном, а тело – содрогается в конвульсиях. И этот бренный мир перестает для меня существовать…

Чувствую, как под ягодицами растекается теплая лужица, а на живот падают тяжелые капли спермы.

Господи!

Хочется затеряться, забыться в своих новых ощущениях, но в голове свербит:

Я описалась?

Резко сажусь, поджимаю ноги к груди, скрещиваю их в лодыжках и выдыхаю волнующий вопрос вслух:

— Я описалась?! – не знаю, куда деться от стыда.

Как так?! Не понимаю?!

Лицо горит, а его раскатистый смех на мои слова только усугубляет ситуацию. Покрепче обхватываю колени руками и прячу в них лицо.

Боже, как стыдно…

— Описалась? – словно издеваясь, повторяет он сквозь смех, а я готова разрыдаться от происходящего.

– Детка, ты сквиртанула! – просмеявшись огорошивает он меня. – Ты же мини-атомная бомба, - добавляет он, заваливаясь на спину, лениво поглаживая свой удовлетворенный член. Кажется, ему совсем не мешает жёсткость и холод пола.

Мельком скольжу взглядом по его накаченной груди, по коротким волоскам на ней, по грубому шраму под самым сердцем…

Невольно загляделась, испытывая приятное чувство от созерцания его расслабленного и удовлетворенного состояния. Обычно острые черты лица смягчились, а холодное мерцание двух изумрудов глаз накрыло поволокой удовольствия. Облизнула губы, мысленно уже целовала его.

После нашей первой ночи, меня стало изводить желание, коснуться его губ.

— Ты решила дыру во мне прожечь? — убивает он своим вопросом интимный момент. Вскакиваю на ноги и хочу убежать в ванную, да хоть куда... Делаю шаг и чувствую, как на щиколотке сжимается его крепкая рука.

— Далеко собралась? — смотрю на него сверху вниз. Он приподнялся на одном локте и бесстыдно гуляет по моему обнажённому телу цепким взглядом.

— Я тебя не отпускал, — говорит он севшим голосом.

— Я хотела в душ, — руками пытаюсь прикрыть самые интимные части тела.

Он хмыкает, отпускает мою щиколотку, привстаёт и, перехватив мою руку за запястье, резко дёргает на себя. От неожиданности негромко вскрикиваю, и, теряя равновесие, лечу прямо на него. Лбом упираюсь в его грудь, тяжело дышу, прежде чем решиться поднять голову и посмотреть на него. В его глазах прыгают довольные чёртики.

— Пойдёшь, когда я разрешу, — шепчет он. — Поняла?

Утро наступило слишком стремительно. Кажется, что я и вовсе не спала. Хотя…, на удивление, настроение хорошее. Даже отличное! Впервые, за долгое время, лежу под одеялом и боюсь пошевелиться, чтобы не разрушить это приятное чувство неги.

На кончике носа ещё остался его запах, которым я с жадностью пыталась надышаться. Мне было хорошо. Этот мужчина вызывает во мне смешанные чувства — от страха до учащённого дыхания в груди, когда кажется, что в лёгких воздуха не хватает. А все внутри кричит, что это неправильно, ты должна его ненавидеть!

После первой нашей ночи я чувствовала себя самой большой идиоткой на свете, у которой был единственный актив, представлявший хоть какую-то ценность, — невинность, и то я не смогла им правильно распорядиться, как планировала. Он нагло взял всё, что хотел, и указал на дверь, давая понять, что я – ноль, и слушать меня никто не обязан. Но, несмотря на это, я почему-то не могла злиться или обижаться на него, хотя очень старалась.

Честно-честно! А в чём он не прав? Всё верно, я - навязанная обуза.

Ему подкинули меня, как котёнка, и я для него действительно лишь балласт. Наверное, даже стоит поблагодарить, что ещё не выбросил меня.

— Проснулась?! — внезапно я услышала резкий голос Екатерины, который заставил меня вздрогнуть. Я медленно подняла голову, и наши глаза встретились.

— Что случилось? — спросила я, натягивая одеяло до самого подбородка.

— Тебе нужно принять это, — сказала она, ставя небольшой поднос на прикроватную тумбочку с моей стороны. Я приподнялась на локтях и увидела на нём стакан с водой и какую-то таблетку.

— Но я не больна, — возражаю, переводя взгляд на Екатерину.

Она, прицыкнула языком, закатив глаза и говорит:

— Эта таблетка, чтобы в будущем голова у господина не болела, — и совершенно по-идиотски прыскает от смеха.

Я непонимающе хлопаю ресницами, пытаясь уловить смысл её слов.

— О Боже! — восклицает она, сотрясая воздух руками. — Ноги раздвигать научилась, а элементарных вещей не знаешь!

Кажется, её отвращение, и брезгливость ко мне не знают границ. Я поёжилась и сильнее укутываюсь в теплый кокон одеяла.

Фыркнув, она дёргает одеяло на себя, а я, цепляясь за него, подаюсь вперёд и оказываюсь в сидячем положении с обнажённой грудью, выставляя напоказ многочисленные засосы от шеи до груди.

— Прикройся, — говорит она и, взяв таблетку в руки, грубо запихивает её мне в рот, свободной рукой подсовывая стакан воды. Пока я, давясь, пытаюсь запить таблетку, она продолжает меня поучать:

— Эта таблетка от нежелательной беременности. Всё-таки господин — умный человек и знает, для чего и какие женщины ему нужны. Твоя роль несложная: вовремя и без всяких вопросов ублажать, пока не надоешь. Поняла? — Чуть ли не сорвавшись на крик, спрашивает она. В этот момент я вспомнила лицо мачехи, именно так она смотрела на меня в моменты ярости.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Ведомая инстинктом, я быстро проглотила таблетку, отпрянула назад и почти шёпотом ответила:

— Да.

— Открой рот! — командует она, хватая меня за подбородок и сильно сжимая его. — Шире! И язык высуни! — продолжает она моё унижение, не скрывая наслаждения от происходящего.

Убедившись, что я проглотила лекарство, она отпускает меня и направляется к двери.

— Пошевеливайся, тебя уже ждёт машина, — бросает она через плечо.

— Куда? — кричу ей вслед.

Она обернулась и, прочитав панику на моём лице, решает снизойти до ответа:

— Ты записана к гинекологу, чтобы в будущем не понесла ублюдка, — и вышла, громко хлопнув дверью.

Вместе с этим звуком в осколки разлетелись остатки эйфории от прошедшей ночи.

Однажды в одной из книг я прочитала, что через боль и страдания Бог показывает свою любовь. Если это так, то я бы предпочла быть для Всевышнего невидимой и навеки забытой…

_______________________________________________________________________________________Дорогие мои, не забываем подписываться на ТГ канал Лана Верес. Горячие Арты, только там.

26 Глава

Арон

— В чём проблема? — спросил я, делая вид, что начинаю выходить из себя, глядя на зажравшуюся морду Борматова. Почему-то он решил, что его мнение, что-то ещё значит, и он может мне указывать.

Борматов поёжился, видимо, почуяв, что ходит по грани, но, тем не менее, не теряя лица, продолжал с невозмутимым видом отпивать остывший кофе. Что-что, а покер-фейс он умеет держать. Не зря столько лет играет в карты и даже своего недоделанного сыночка приучил к игре. Если бы не эта слабость, то его жизнь, возможно, сложилась бы по-другому. В любом случае, в картах и в сдерживании своих эмоций он не плох, хотя мне проигрывает по всем фронтам.

— Мне казалось, у тебя, несмотря на молодой возраст, достаточно опыта для ведения серьёзного бизнеса, — отставляя кофе в сторону, уточнил он.

Да у меня его достаточно, сука! Но почему-то я сижу и трачу время на тебя, когда уже давно мог выкинуть за борт и наблюдать, как ты подыхаешь в нищете.

— Ты прав, я, пожалуй, молод для таких, как ты, — заметил, как его рука дернулась на мой пренебрежительный тон. — Но вот только незадача… — не торопясь с ответом, пристально посмотрел на него. — Ты полностью в моих руках… Захочу — раздавлю тебя, как таракана, вместе с твоим семейством, — его лицо побагровело от моих слов, он тяжело задышал.

Того гляди, и концы отдаст, но нет, это неинтересно.

— Не нервничай так, не ожидал, что ты окажешься таким слабым соперником. Неужели мой отец был так плох? Он умер из-за такой никчемной гниды, как ты, даже стыдно…

— Да как ты?! — подскочил он со своего места с перекошенным лицом. — Почему ты меня обвиняешь, не имея доказательств?!

— А кто сказал, что их у меня нет? Я просто не тороплюсь…

Багрянец схлынул с его лица, оно посерело, желваки забегали. Он сел обратно, прошёлся пятернёй по волосам и наконец, сказал:

— Тебя ввели в заблуждение: твой отец и я были близкими друзьями! Я был на твоих крестинах…

— И?! Это тебе не помешало пройтись катком по моей семье… удивительно, что ты не добил нас до конца. Хотя за это говорю отдельное спасибо! — подавшись вперёд, я посмотрел ему в глаза и сказал: — Заткнись и скажи спасибо, что ещё не сдох.

Он громко сглотнул на мои слова, а я мысленно растёкся в довольной улыбке Чеширского Кота.

Это только начало!

— Советую тебе вести себя тихо и быть благодарным, что ещё не оказался на кладбище.

— Ты пренебрегаешь договором, я имею право расторгнуть сделку и лишить тебя доли.

— Вот как? — пожал я плечами. — У тебя либо юристы — хромые утки, либо у тебя проблемы с восприятием информации, — равнодушно заметил я, сконцентрировав своё внимание на лацкане собственного пиджака. — Я не отказываюсь от развития предприятия и готов вкладывать в него деньги, но как это будет происходить и в каком процентном соотношении — это уже моё дело. А вот тебе стоит поторопиться. По договору у тебя есть, ровно, год, чтобы выкупить мою долю по прописанной в нём стоимости, дальше начнут начисляться пени. Не расслабляйся, — зевнув, закончил я.

Борматов, как ужаленный, сорвался с места и перед тем как выйти, сказал:

— Я доверял тебе!

— Разве? Значит, ты больший болван, чем я думал.

Вместо «до свидания», он напоследок громко хлопнул дверью.

Как же приятно… Но не так, как прошлой ночью с ней… У неё всё хорошо?

Перед глазами всплыло её раскрасневшееся лицо, жадно хватающее ртом воздух в судорогах оргазма.

— Господин, всё в порядке? — влетел в кабинет взволнованный Григорий.

Я приоткрыл один глаз и посмотрел на помощника.

— Борматов выскочил разъярённый, это нехорошо… Не торопитесь ли вы?

— Гриша, тебе стоит отдохнуть, — лениво заметил я.

— Вы намекаете на мое увольнение? — без всякого страха и с определённым вызовом в голосе спросил он.

— Не дождёшься, — фыркнув на его наглость, ответил я.

Готов поклясться, он усмехнулся, но было лень убеждаться в этом, поэтому продолжил сидеть, откинувшись на кресле с закрытыми глазами, пытаясь вернуть образ моей возбуждённой Кошки.

— Но это не самое главное... — прочистив горло, помощник продолжил. — Алина попала в небольшое ДТП...

— И? Я так понимаю, руки-ноги целы.

— Да, небольшое сотрясение и лоб рассечен, а так – по мелочам. Врач говорит, что может уже сегодня отпустить её.

— Нет! Пусть подержат её недельку, отблагодари доктора за понимание.

— Как на счет перевода в частную клинику?

— Не нужно, областная – то, что надо.

— Вы в курсе?

— Ты о чём? – спрашиваю спокойным голосом, а мысленно занимаюсь самоистязаниям за неосторожность.

— Я не говорил, что она в областной больнице…

— Я просто предположил. – Отрываю затылок от мягкой спинки и с прищуром наблюдаю за ним.

— Хорошо, может… хотя бы в отдельную палату? — ему явно не нравится происходящее, а также и полное неведение, в котором он находится.

— Обойдётся, — начинаю уставать от его назойливости. — И не вздумай за моей спиной улучшать ей условия, — зная его сердобольность, заранее решил предупредить. — Пусть отдохнёт, сил наберётся. Пообщается с людьми...

— С людьми?

— Ты же сам сказал, что палата общая.

Григорий исподтишка сверлит меня негодующим взглядом. Что-то противное ухватилось за самое горло тяжёлым грузом, но я отмахиваюсь и продолжаю:

— Глаз с неё не сводить, но не вмешиваться, а только наблюдать. Борматов на взводе, и он точно предпримет шаги, когда до него дойдёт новость.

Кажется, он пробормотал себе под нос что-то вроде: «

Так и знал

».

— А как же она... — подал он голос, явно имея в виду Кошку.

— А что она? — так и хотелось размазать его благочестивое лицо, смотревшее на меня с осуждением.

Если бы я его не знал, то подумал, что он влюблён в неё. От этой мысли, всё напряглось внутри.

Выдохни… Пора заканчивать этот балаган!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Позови Михаила! — срываюсь и повышаю голос.

Тихо выдыхаю и возвращаюсь в удобную позу, прикрывая глаза. Слышу удаляющиеся шаги помощника, приглушённые ковром.

— И не попадайся мне на глаза в ближайшее время!

Уловил звук бряцанье дверной ручки и последовавшую за ней напряжённую тишину.

— Своё мнение оставь при себе, — опередил его.

— Как скажете, — произнёс он и вышел из кабинета.

Когда меня, по разным причинам, начинало заносить, по Григорию я сверял свои радары. Меня часто раздражало его занудство и чрезмерное чувство справедливости, но именно эти его качества позволяли мне не оскотиниться до конца и хоть иногда чувствовать себя человеком. Так что терплю, и иногда даже благодарю, но про себя, конечно же.

Пусть даже не пытается сунуть свой нос в это дело…

Услышал вибрирующий звук, исходивший от сотового. Посмотрел на экран, где всплыло сообщение от абонента «Док»:

«Вчера был срыв. Было бы не плохо, если бы вы смогли навестить свою мать».

Обойдется!

— Вызывали? — спросил Михаил, входя в кабинет.

— На пару слов, — сказал ему, убирая телефон во внутренний карман пиджака.

— Всё в порядке?

— Да, семейные дела… — отмахнулся от него. — Ты сработал чисто и аккуратно, молодец. — На него моя похвала не произвела особого впечатления. — Григорию я уже сказал, повторю тебе лично: следить за ней, но не привлекать внимания и уж тем более, чтобы она не догадалась о слежке.

— Не волнуйтесь, всё будет в лучшем виде.

— И ещё…

— Да?

Я снова достал телефон и пробежал глазами по сообщению от «Док».

— Ладно, ничего, это может подождать.

27 Глава

Алина

Я уже как пару дней привыкала к холодным больничным стенам и своим соседкам по палате. За это время меня навестил только Григорий – привёз вещи первой необходимости. С жалостью в глазах, потрепал по плечу и молча ушёл, оставив меня наедине с давящей пустотой. Но это сейчас меньше всего заботило. Мне не давал покоя кнопочный телефон с запиской, который я обнаружила под подушкой на своей кровати в первый же день.

Сначала решила – или я перепутала кровать, или кто-то из соседок перепутал, и спрятал свой телефон под мою подушку. Сразу же спросила у них, но – ни одна не признала телефон своим. Когда уже хотела было отнести его медсестрам, открыла приклеенную к нему скотчем записку и прочитала:

«Алина, настоятельно рекомендую не светить телефоном, который ты сейчас держишь в руках. О нём никто не должен знать. Когда придёт время, я свяжусь с тобой по этому телефону. Твой друг»

Сначала была в растерянности, потом стало не по себе, но все же решила прислушаться к совету неизвестного «друга» и – надёжно его спрятала. И стала наблюдать, что будет дальше…

Также не давал покоя вопрос, с какой целью меня положили в больницу, ведь для этого не было веских причин? Не думаю, что лёгкий ушиб и ссадина на лбу — повод для госпитализации...

Или от меня, таким образом, Бездушный решил избавиться… Хотя… что ему мешает просто вышвырнуть меня из дома? Или опять мной играют?

— А тебя как зовут? — спросила меня одна из соседок, расплывшись в дружелюбной улыбке.

Я окинула её взглядом: в первые секунды она казалась милой, но колючий взгляд выдавал её с головой.

— Алина.

— А меня Рима, очень приятно! Девочки, а может, чаю? — обратилась она ко всей палате.

Кроме меня и Римы было ещё три женщины разного возраста, и Рима среди нас сильно выделялась своим желанием пообщаться.

— Кстати! – подала голос одна из соседок. – Алина, ты нашла владельца телефона?

— Телефона?! – вдруг оживилась жизнерадостная Рима. – Что за телефон?

— Да, Алина нашла телефон у себя под подушкой, до того как тебя положили к нам. - Охотно отвечает соседка Риме.

— Покажи! – вдруг потребовала Рима, протягивая ко мне руку.

— С чего бы это?! – фыркнула на ее наглость и напористость.

Рима стушевалась, но в следующее мгновение приподняла уголки губ в легкой улыбке и сказала:

— Я как раз свой потеряла…

Мне хотелось ей высказать, все, что я думаю о ее хреновом актерском мастерстве.

— Он точно не твой, - ответила ей, переворачиваясь на бок лицом к стене. – Его одна из медсестер обронила.

— Ааа, - разочарованно протянула Рима и отстала от меня.

Дни тянулись медленно: меня стали одолевать страх и жалость к себе, затем я поймала себя на мысли, что обижаюсь на Бездушного и его абсолютное равнодушие ко мне. Я уже третий день в больнице, но от него нет ни одной весточки, хотя ещё пару дней назад я таяла в его руках.

Я скучаю по нему, по его запаху и...

Эта мысль на меня подействовала лучше любого холодного душа.

Несмотря на то, что за окном была ночь, и все уже спали, я вскочила с кровати, схватила толстовку и, стараясь не шуметь, выбежала в коридор. Мозги буквально плавились от подобных мыслей, вызывая в груди – всё более и более нараставшую и уже без того вовсю бушующую бурю… Отчаянно не хватало воздуха.

Ты совсем больная?

— ругала я себя.

Мне нельзя чувствовать и привязываться... Да, меня не смогли доломать отец с мачехой, и всё дерьмо в моей жизни не убило меня – лишь потому, что я научилась отключать чувства. А если я потеряю контроль, тогда это точно всё... Я не смогу себя собрать. Верить в сказки и прекрасного принца я уже пробовала с Борисом.

Спасибо, хватит!

Прижавшись спиной к холодной стене, я закрыла глаза, чувствуя, как воспалённый мозг начинает остывать. Мне он действительно нравится? Или я – просто жертва этого долбаного стокгольмского синдрома?

Нет, нет, нет... Алина, включай мозги! Он просто пару раз довёл тебя до оргазма, и ты уже поплыла... Тьфу!

— Я так и не поняла, зачем мы держим тех с пятой палаты? — услышала я голос медсестры и приближающиеся шаги. Моя палата была угловой, за которой находился сестринский пост. Я хотела пойти в противоположную сторону, к пожарной лестнице, но услышала продолжение и, затаив дыхание, навострила уши.

— Не знаю, — ответила вторая медсестра. — В их анамнезах нет предпосылок для госпитализации. Сначала одну с шишкой на лбу привезли, потом вторую – якобы с травмой ноги...

— А главврач что говорит?

— Да ничего. Назначил им витамины и сказал не трогать до особого распоряжения.

С шишкой на лбу» — это они про меня? А с травмой ноги — это...

— Кстати, главный сегодня на новой тачке приехал, видела?

— Думаешь, за этих отблагодарили?

— А ты как думаешь? Зная...

Медсестру перебил входящий звонок на стационарный телефон.

— Алло! Да, поняла, идём!

— Что случилось? — спросила другая медсестра.

— Пойдёмте! В приёмном покое переполох, рук не хватает.

— Чёрт, опять не посплю.

Шаги быстро стали удаляться, и вскоре голоса медсестёр стихли.

— Ты чего здесь? — вдруг раздался голос за моей спиной.

От неожиданности я вскрикнула, крепко прижимая толстовку к груди. Медленно обернувшись, увидела Риму, чьи черты лица были смазаны тенью от приглушённого света.

— А ты?

— В туалет захотела, — нагло врала она, ведь туалет был прямо в палате. Но что-то мне подсказывало, что лучше промолчать и сделать вид, будто поверила.

— Ну, и иди, зачем пугать? — спросила я, делая шаг в сторону, словно пропуская её.

Рима замешкалась, сделала шаг вперёд, по-дурацки улыбнулась и слегка шлёпнула себя по лбу:

— А, точно, у нас же в палате есть!

— Ага, — я усмехнулась и пошла к лестнице.

— А ты куда?

Хотелось её послать, но вместо этого я остановилась, обернулась и с самой приветливой улыбкой на лице сказала:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Туда, где звёзды ярче, воздух чище, и вопросы реже!

Ночная прогулка пошла мне на пользу, окончательно приведя мои мысли в порядок. Я вернулась в палату и заснула глубоким сном.

Утром меня растолкала медсестра – казалось, ещё не было даже семи часов – и потащила сдавать кровь. Плохо соображая, я поплелась за ней. Дойдя до процедурной, я автоматически остановилась и плюхнулась на кушетку рядом с дверью, но медсестра подхватила меня под локоть и повела дальше по коридору.

— Куда мы идём? — поинтересовалась я, свободной рукой растирая глаза от остатков сна.

— Уже пришли, — сказала она и остановилась возле двери с табличкой «Заведующий врач».

Постучав, она распахнула дверь и сделала мне приглашающий жест войти. Едва я переступила порог, как в нос резко ударил, перехватывая воздух в легких, один из самых ненавистных мне парфюмов.

— Как поживаешь, сестрёнка?

Андрей развалился в кресле, нагло закинув ноги на столик перед собой. Я огляделась, прокручивая в голове варианты побега. Медсестра улыбнулась и закрыла за собой дверь.

Так… мы в общественном месте… Шум смогу поднять за секунду… Значит, я – в относительной безопасности…

— Присаживайся, — предложил Андрей, указывая рукой на стул.

— Обойдусь, — ответила я, опершись плечом о дверной косяк.

— Смотрю, ты совсем по мне не соскучилась. А я вот очень...

Мерзкие глазенки братца бегали по мне, а гадкая ухмылка не сходила с его гнусной физиономии. А я – лишь молча смотрела на него… Но мои шестерёнки в голове работали без остановки, всё набирая и набирая обороты… И вот – я сложила пазл.

Скорее всего, у отца что-то не заладилось с Бездушным, и отец ищет выход на меня… Ну-да… А Бездушный об этом узнал… и – решил ему подыграть...

Когда в моей голове всё сложилось, я почувствовала облегчение. В кои-то веки я перестала быть слепым котёнком в чужой игре. И тут вдруг неожиданно возникло желание принять в ней непосредственное участие.

Ну, что – закинуть удочку? Ну-да, попробую… Чего мне терять?

— Что, денег на нормальный телефон не хватило? – спросила у него.

Мой вопрос поставил его в тупик. Он уставился на меня бессмысленным взглядом, потом потянулся в карман своей ветровки, достал из него телефон, покрутил в руках и сказал:

— Куда ж еще новее-то? – с недоумением и даже обидой ответил он. – Последняя модель!

28 Глава

Арон

— Они вышли на связь, — сказал детектив, провожая меня до дверей ресторана.

— Три дня зрел Борматов, теряет хватку, — ответил я, останавливаясь у крыльца ресторана.

— Видимо прощупывали почву...

— И как прошла их встреча?

— На встречу приезжал его сын, и, видимо, первая встреча прошла не по их сценарию.

— Встреча была не одна? Объясни.

— Первая встреча была вчера утром. К сожалению, не удалось установить прослушку в кабинете, поэтому не могу сказать, о чём они конкретно говорили.

— Почему так вышло? — не люблю, когда из-за непродуманных мелочей появляются зазоры в деле.

— Мы ожидали, что они выйдут на главврача, к тому же его репутация бежит впереди него, но они действовали через заведующего отделением.

— Тебе не стыдно рассказывать мне о таком детском проколе? Ты уверен, что занимаешься своим делом? — наиграно спокойно поинтересовался я.

На его лице не дрогнула ни одна мышца, крепкий орешек, и, перенимая мою интонацию, ответил:

— Официально заведующий отделением в отпуске, за границей, и так оно и есть. Лично проверил, поэтому не взял его в расчёт.

— Ладно, что дальше? — поторопил его, краем глаза заметив, как на парковку ресторана въехала знакомая машина.

— После первой встречи сын Борматова вылетел как ошпаренный, очень злой. И ночью он вернулся к ней с деньгами...

— Ха-ха-ха! — рассмеялся я вслух и впервые увидел озадаченное лицо Михаила. — Пришлёшь мне отчёт на электронную почту и не затягивай, — сказал я, похлопав его по плечу.

— Арон, — услышал я знакомый голос Морозова, отца Милены.

— Что с ней дальше делать? — торопливо спросил детектив, имея в виду Кошку.

— Как прочитаю отчёт, дам знать, — понизив голос, ответил я и всё своё внимание переключил на подошедшего к нам Морозова.

Михаил быстро попрощался и оставил нас. После короткого обмена любезностями я с отцом Милены вошел в ресторан, где нас уже ждала длинноногая хостес. В другой день я бы оценил нимфу и, возможно, даже попробовал бы её на вкус, но в этот раз я пребывал в каком-то детском восторге от своей Кошки. Мне не терпелось прочитать отчёт.

Когда нам подали первые закуски, Морозов решил сменить тему с «погоды» на более интересующую его:

— С большим интересом и гордостью наблюдаю за твоими успехами. Ты всё больше и больше удивляешь меня, в хорошем смысле…

Я хмыкнул, продолжая наслаждаться вкусом закусок.

Не плохо, не плохо

, — думал я про себя, пока он не сказал:

— Сынок… Могу же я тебя так называть, ведь мы почти родственники…

— Конечно, можете звать меня сыном... Особенно, если перепишете на меня наследство!

Морозов рассмеялся, отложил вилку и, протерев рот салфеткой, сказал:

— Зачем так далеко заходить? Тебе достаточно оформить брак с Миленой, и всё моё станет твоим…

Я тоже отложил столовые приборы, аппетит пропал, и, вздохнув, сказал:

— Если вы ради этого вытянули меня на встречу, то разочарую вас, мне это неинтересно, — и, предупреждая его возражения, продолжил. — Думаю, вы и так знаете моё мнение о Милене. Она крайне нестабильная и неудобная… — хотел сказать «особа», но решил смягчить, — девушка.

Морозову это явно было неприятно слышать о своей дочери. Мне даже стало его жалко. В целом он неплохой мужик и бизнесмен, но вот с женщинами ему не очень везёт: то жена-сектантка, от неё и дочь такая же «повернутая», но на другой почве.

— Если вы помните, я согласился объявить о помолвке с Миленой, чтобы вы смогли тогда укрепить свои позиции в борьбе с конкурентами…

— Но и ты в накладе не остался, — процедил сквозь зубы Морозов.

— Естественно, я же не добрый самаритянин, чтобы помогать просто так…

— Зачем тогда ей голову морочил? — сжимая в кулаке салфетку, злился Морозов.

— Э-э-э, нет! С Миленой я всё обсудил заранее, всё по обоюдному согласию и без претензий.

Морозов понял, что крыть ему нечем: честь его дочери никто насильно не присваивал, и начал успокаиваться. Ругань со мной ему ничего не даст.

— Она взялась за ум…

— Наслышан, — равнодушно заметил, отпивая из бокала.

Между нами повисло молчание, Морозов снова взял столовые приборы в руки и стал ковыряться в своей тарелке.

— Кстати, помните, вы спрашивали про моё участие в проекте по расширению портовой зоны? — От поднятого мной вопроса он сразу же оживился.

Бизнесмен до мозга костей.

— Ты принял решение? – осторожно спросил он.

— Да, и предлагаю вам скооперироваться со мной, - и у него произошла быстрая смена настроения.

Это будет мой последний ему подарок как дань уважения.

Морозов, был моим первым учителем на пути становления, как бизнесмена. Он действительно, мне тогда очень помогал и связями, и советом. Не смотря на жестокий мир больших денег, он при своем здоровом цинизме, всегда оставался человеком.

— Арон…

Жестом остановил его, не давая возможности продолжить:

— На днях с вами свяжется мой юрист, чтобы закрепить все документально. А сейчас, прошу не обижаться, но мне пора, — поднялся из-за стола и протянул ему руку. Морозов немного расстроился, что не получилось все обсудить здесь и сейчас, но пожал мне руку и что-то пробормотал в знак благодарности.

К машине я шёл быстрее обычного: ещё в ресторане я видел, как на телефон прилетело сообщение по электронной почте от Михаила. И у меня все подгорало от нетерпения.

Изучив отчет, я вставил наушники и включил запись с прослушки их второй встречи, которая также была во вложении в письме.

Щелчки, треск, звуки шагов и закрывающейся двери.

—

Принес?

– слышу сквозь посторонние шумы уверенный и даже нагловатый голос моей Кошки. Даже интересно я и не думал, что она способна на подобные интонации.

А мне нравится

, - пронеслось вспышкой и осело где-то в районе паха.

Послышался глухой стук о стол:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

—

Проверяй,

- недовольно отвечает Борматовский недомерок.

—

Сколько?

– слышу звук, как будто что-то пнули.

—

Вот ты охуевшая, забыла чья рука тебя вскормила?!

—

Если будет не хватать, то сам будешь объясняться с «кормящей рукой»,

- спокойно отвечает моя Кошка и снова слышу шаги, а после стук двери.

Чувствую непонятное облегчение и только сейчас понимаю, что напряжен.

—

Сука, мало тебя пиздили! Надо было отыметь тебя, не смотря на родство! Сука! –

слышу мерзкие стенания конченного, я на автомате сжимаю кулак и бью по креслу перед собой.

Меня кроет. Машина неожиданно виляет, и я хватаюсь за ручку на двери сбоку. Закрываю глаза и вытаскиваю наушники, куда-то их отшвыриваю, тяжело дышу.

— Все в порядке? – осторожно спрашивает водитель, выравнивая руль.

Да нихуя не в порядке!

— За дорогой смотри, - отвечаю, набирая номер детектива.

— Да, - слышу в трубке, после одного гудка.

— Если камеры в ее комнате установили, то можете везти домой, - отключаю телефон, откидываю голову назад.

Тише эмоции, заткнитесь! Надо снять напряжение…

*

В ее полупьяных глазах дрожат языки пламени, налитая тяжелая грудь подрагивает, пока она елозит своей промежностью по моему члену. Наматываю распущенные волосы блондинки и тяну на себя.

Смотрим, друг другу в глаза, и вхожу в нее; она скачет на мне сверху, высовывая свой язычок, и проводит им по своим блядским губам. Это проверенная шлюха, знает, как я люблю, но…

Все не то…

Со спины ко мне подходит чернявка, ее я не знаю, но специально попросил, что-то свежее и на контрасте. Она начинает мять мои плечи, прижимаясь голой грудью к затылку. По ощущениям титьки, что надо, я запрокидываю голову и смотрю на ее поплывшие глаза, как она призывно открывает свой рот на выдохе. Склоняется над мои лицом, ее губы напротив моих, одной рукой обхватываю ее за шею и фиксирую… Она в предвкушении. Хочет поцеловать, тянется ко мне, тогда больно сжимаю ее затылок, она пищит…

— Замри, блядь!

Второй рукой на ощупь нахожу сосок блондинки и выкручиваю его, хнычет, извивается на мне. Член заныл, готов к разрядке. Отпускаю чернявку и сбрасываю с колен блондинку.

Заебала.

Возвращаю внимание к темненькой, опрокидываю ее через спинку дивана и укладываю так, чтобы головой вниз. Нависаю над ней, мои яйца целятся ей в рот. Большим и указательным пальцами нажимаю ей на щеки; она послушно открывает губы. Бью головкой ей по лицу; она довольно ухмыляется.

— Шире!

Чернявка вытягивает губки в форме буквы о, и я трахаю ее рот быстро и грязно. Она задыхается; из глаз текут слезы, с уголков рта стекают вязкие струи слюны, не сбавляя темпа; зажимаю ей нос:

— Расслабься, - командую, и чувствую, как головка упирается ей в гортань.

Ах, блядь!

Разжимаю ее нос и делаю еще один толчок, заливая ее глотку своей спермой. Запрокидываю голову, ловлю первую волну кайфа, приоткрываю глаза… и – вижу свою Кошку, которая, как заворожённая, застыла на пороге гостиной.

Она, не моргая смотрит на меня, закусив нижнюю губу. Я вытаскиваю член из глотки чернявки и, не отводя взгляда от случайной зрительницы, передергиваю его, выжимая последние капли на лицо проститутки. Кажется, слышу, как Кошка издает стон, и тут меня окончательно уносит.

Как же хорошо, сука!

— С возвращением, - говорю ей сквозь улыбку. – Я скучал…

Кошка выходит из транса и, спотыкаясь, убегает наверх, перепрыгивая через каждые две ступеньки. В нос ударяет терпкий аромат шлюх; морщусь, из ниоткуда появилось дико раздражение:

— Пошли нахуй! – говорю им, а сам прожигаю взглядом опустевшую лестницу.

29 Глава

Алина

Меня внезапно забрали из больницы, и пока везли в его дом, в моей голове всё встало на свои места. Теперь я точно знала, зачем меня упрятали в больницу, чтобы отец или его приспешники получили возможность встретиться со мной.

Моё чутье меня не обмануло: Рима, та самая, что меня всегда раздражала, оказалась подсадной уткой. Когда я вышла из кабинета, после первой встречи с братом, на кого я натолкнулась, была именно она, и выглядела весьма неважно — переполошенная, испуганная. А заметив меня, едва не упала на колени. Её взгляд был таким, что я решила не акцентировать внимание на её профнепригодности и просто прошла мимо, бросив ей через плечо:

— Проснулась?

— Угу, — ответила она мне вслед.

Или я слишком умная, или меня считают полной дурой?

Этот вопрос не давал покоя, пока я ехала к нему домой.

Но то, что случилось по приезду, я совсем не ожидала. Обычно кто-то встречал у входа и помогал снять верхнюю одежду, но в тот вечер дом казался по-особенному пустым. Водитель втолкнул меня внутрь и быстро захлопнул за собой дверь. Я осталась одна, прижав к груди пакет с вещами. Тишину нарушил громкий стон, а дорогу осветили отблески камина. Вместо того чтобы отправиться прямиком в свою комнату, я последовала за звуком и полоской света.

Проклятое любопытство!

Я окаменела, подойдя к порогу гостиной. Всё вокруг потеряло значение, когда увидела, как он перекинул девушку через спинку дивана, грубо вошёл в ее рот до самого основания. В свете камина на его лице отражались эмоции наслаждения... Я не могла отвести от него взгляд…

Возбуждение и злость растекались по моим венам.

Он не знал, что я сегодня вернусь?

Пальцы непроизвольно крепче сжали ручки пакета, раздался легкий шелест. Он резко повернул голову на звук, его глаза вспыхнули ярче, чем огни в камине, губы изогнулись в кривой усмешке. За его спиной промелькнула какая-то блондинка и тоже мне улыбнулась, будто приглашая меня.

— С возвращением. Я скучал…

Я отшатнулась и вышла из безумного транса. Ноги сами понесли меня на второй этаж к себе в комнату.

Вопреки здравому смыслу меня трясло от возбуждения, а внизу живота разливалось, уже такое знакомое, вязкое тепло.

Как такое возможно… Я больная!

Забежала в комнату и, на ходу начала скидывать одежду, хочу смыть с себя это внезапное чувство грязи и потушить пожар между ног.

Захожу в ванную комнату, успеваю стянуть с себя лифчик, как слышу грохот от ударившейся двери о стену. Оглядываюсь и вижу его собственной персоной, полностью обнаженного. С членом наизготовку, как будто пару минут назад он не кончил в рот шлюхе:

— Это шутка? — сдавленным голосом спрашиваю его, инстинктивно прикрывая руками грудь, будто это спасёт от него.

Ха!

Именно в данную секунду, минуту я ненавижу его. Ненавижу его наглую ухмылку и его иссиня-черные волосы, которые достаточно длинные, чтобы сами укладывались в сексуальный беспорядок. Ненавижу его глаза, такого редкого зеленого цвета.

Цвет благородной, мать его, зелени! Ненавижу!

Ненавижу его мускулистую грудь и эти гребанные шесть кубиков на прессе. И все же я продолжаю на него смотреть, не в силах сделать ничего другого.

Мне нравится его взгляд, я погибаю в нем.

Он делает пару шагов ко мне и проводит костяшками своих пальцев по моей щеке.

— Я скучал… - повторяет низким голосом и впивается в мои губы влажным жадным поцелуем.

Остатки гордости, остатки разума — всё исчезает, когда его настойчивый язык начинает овладевать моим ртом.

Враг повержен…

В закрытых глазах мелькают темные мушки, в голове полный кавардак.

Я размазня…

Чувствую, как трусики на мне натягиваются, впиваясь в бёдра, потом слышу треск рвущегося хлопка. Распахиваю глаза и вижу, как он прижимает к лицу то, что осталось от моих трусиков, втягивая их запах. От стыда закрываю лицо ладонями. Сквозь пальцы подглядываю, как его взгляд начинает терять фокус....

— Прекрати…

Вместо ответа издает утробный рык. Резкий толчок в плечо и мои лопатки обжигает холодный кафель.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Заткнись!

Он проходит своими длинными пальцами по моей промежности:

— Течешь, ты маленькая, грязная извращенка — шепчет мне на ухо, укол боли бьет одиночным разрядом по моему клитору. Накопившееся во мне возбуждение, пугает, заставляя ноги дрожать, а соски пульсировать.

— Тебе понравилось мое маленькое представление? – спрашивает он, погружая в меня сразу два пальца.

— О Боже! – восклицаю и прогибаюсь в пояснице. Моя нижняя часть требует большего, более сильного трения. Нет, она требует его члена, которым он прижимается к моему бедру. Я близка к тому, чтобы начать умолять его.

— Скажи это, - продолжает атаковать меня словами и ласками. Я закрываю глаза в знак протеста и стискиваю зубы, шумно втягивая кислород через нос.

Его пальцы выскальзывают из меня, стенки содрогаются от потери, неудовлетворенной пустоты, после них.

— Открой глаза.

Я задыхаюсь, спину приятно холодит плитка, но не сдаюсь, еще сильнее зажмуриваю глаза.

— Посмотри на меня, - давит на меня, дергая за волосы.

— Нет!

— Я порву тебе твой гребаный анус, если ты сейчас же не откроешь, свои чертовы, глаза! – на грани рычит мне в губы.

Сволочь!

Я распахиваю глаза и смотрю на него снизу вверх в его потемневшие зрачки. В них чистое безумие, грех, похоть, я проваливаюсь в гипноз. Он обхватывает мое горло и сжимает, я в тисках. Воздуха начинает не хватать. Ослабляет хватку, когда пытаюсь отдышаться, отрывистыми глотками.

— Я сейчас трахну тебя, и ты будешь кричать. – он прикусывают мою дрожащую нижнюю губу, продолжая держать меня за горло.

Я молчу. У меня нет сил сопротивляться, да и не хочу.

Я в полной заднице!

Свободной рукой хватает меня за бедро, приподнимая его. Приходится приподняться на цыпочки на второй ноге.

— Обхвати меня за талию, - приказывает он и, заметив в моих глазах сопротивление, сильнее сжимает руку на моей шее. – Ну!

Хриплый вдох, подпрыгиваю и обвиваю его своими ногами, сцепляя их в лодыжках. Уголки его губ приподнимаются в хищной улыбке, и он мучительно медленно начинает входить в меня. От удовольствия закрываю глаза, погружаясь в свои ощущения.

Его толчки размеренные, неспешные – он тоже смакует, впитывает в себя. Снова сжимает мое горло, вынуждая меня открыть глаза. Наши взгляды пересекаются, цепляются друг за друга. Мы сейчас – в слишком плотной, интимной сцепке. Меня это пугает. Он уничтожает и приручает меня.

Ненавижу!

— Ты моя шлюшка… — шепчет он мне в губы между поцелуями.

Сейчас я комок противоречий: насколько мне больно, настолько же мне и хорошо… Но хочется испортить его удовольствие! И я что есть силы впиваюсь ногтями ему в спину, предплечья.

Он шипит, но не останавливается, наоборот набирает темп и с яростью начинает вбиваться в меня, прижимая к стене за шею.

Зубами царапает мне подбородок, и я теряюсь в ярких вспышках в блаженном избавлении от тяжести в низу живота. Я кончаю.

— Кричи, - хрипит мне в рот, продолжая глубоко насаживать меня на себя.

И я кричу, чувствуя, как что-то теплое омывает мои трепещущие стеночки влагалища.

Он вжимается в меня, буквально вдавливая в стену и тяжело дышит мне в ключицу. Мы стоим так минуту, а может больше.

— Какая же ты сладкая, — вдруг шепчет он, пройдясь по моей ушной раковине языком. — Ни одна шлюха не сравнится с тобой… — говорит он и уносит меня в спальню.

Утро пришло вместе с болью во всем теле. Ягодицы до сих пор горели от его шлепков, грудь приятно ныла от его укусов.

— Проснулись?! — услышала я голос «любимой» Екатерины. Поёжившись под одеялом, я решила промолчать.

Прочистив горло, она продолжила:

— Таблетка и вода на тумбочке, прошу вас принять. Завтрак вас ждет в низу… Господин просит не пропускать прием пищи.

Услышала, как за ней закрылась дверь, я опустила одеяло.

В гостиной был накрыт стол только для меня, но непривычное изобилие наводило на разные мысли.

— Это все для меня? — спросила я Екатерину, которая плохо скрывает свои эмоции.

— Да.

— Я не смогу это все съесть.

— От вас этого и не требуется. Господин обеспокоен вашей худобой…

— Вы можете идти… — говорю ей, но она странно переминается с ноги на ногу. — Или вас попросили посидеть рядом со мной?

Она недовольно ведет бровью, но промолчав уходит.

— Постойте! — остановила ее.

Она оборачивается и пытается натянуть доброжелательную улыбку.

Овца!

— Подготовьте ужин на двоих и передайте своему «господину», что я его О-очень жду.

В ее глазах так и читается вопрос: «Ты охуела?!», но оставляет при себе горяченький ответ.

Поиграем… Господин Бездушный…

30 Глава

Арон

У моей Кошки прорезались зубки, она назначила мне ужин в моем собственном доме. И это как не странно меня не бесит, а даже забавляет.

Интересно, что она задумала?

— Господин, — настойчиво вмешивается в мои мысли голос горячо любимого Григория.

— Что?!

— Руководитель пиар-отдела просит от вас ответа.

— Какие же вы все нетерпеливые…

— Их можно понять, — замечает он. — От вашего успеха зависит и их благополучие.

Мой сотовый подал сигнал о входящем СМС. Открываю и вижу сообщение от Милены:

«Дорогой, сегодня проезжала мимо твоего офиса и поняла, что очень скучаю. Может, пропустим вечером по бокальчику? Мне есть, что тебе рассказать…»

Фыркаю на примитивную изобретательность Милены.

Вот же упертая…

— Про Милену можете забыть, я даже в страшном сне не намерен заключать с ней брак, — говорю ему, выходя из сообщения и переходя в приложение, чтобы проверить камеры в доме.

Вот вид её комнаты… Моя Кошка лежит на животе на кровати в одном нижнем белье и болтает ногами, напоминая ребёнка.

Почему я раньше не догадался установить их...

— К тому же, у меня есть прекрасная кандидатура на роль жены…

— Да-а-а, — протягивает Гришенька и начинает сыпать на меня вопросы и свои предостережения. — И кто же она? Да это же скандал! Если вы разорвете помолвку с Миленой, это грозит… Это не лучшим образом скажется на вас. Вы хотите свадьбу до выборов? Может тогда лучше оставить все как есть?

— Давай так... - его словесный понос, проходит мимо меня, я на 100% в телефоне, в ней.

Видя мой не типичный интерес к гаджету, он решает напомнить о себе покашливанием.

— Так вот, — продолжаю говорить, наблюдая, как она переворачивается на спину, проводит рукой по впалому животу, касается груди...

Блядь.

— Так вот, — повторяю, стараясь сосредоточиться на деле. — Мне сообщили, что она ищет выход на мою мать.

— Что?! Милена?

— Ага, думает, ей это прибавит баллов, — наконец отлипнув от экрана, с трудом откладываю телефон и перевожу взгляд на Григория. — Пусть развлекается, но меры предосторожности усильте.

— Хорошо, за это можете не переживать. А дальше что?

Я ненадолго задумываюсь:

— А дальше нас ждёт грандиозное шоу, — ухмыляясь, отвечаю ему, мысленно уже потирая руки.

Добавлю немного перчинки в ее серые будни

.

— Вы меня пугаете, — в его глазах действительно замаячила тревога.

— Не переживай, Гриша, всё с твоей Миленой будет в порядке, физически… А вот за ее тонкую душевную организацию я ответственности не несу.

Смотрю на него и вижу на его лице всю палитру из сомнений и жалости. Чтобы он не начал читать проповеди, отправляю его куда подальше, но перед уходом он все же спрашивает:

- Все же кто ваша избранница?

- Всему свое время…

Он насупился и выходит, не любит он моих сюрпризов.

А зря. Зануда.

Милене пора преподать хороший урок и – желательно на всю жизнь.

Решаю оставить от нее сообщение без ответа, сворачиваю все дела и еду домой.

Подъехав к дому, вижу, как садовник борется с опавшей листвой и чистит крыльцо у главного входа. Принимаю решение зайти в дом с черного входа.

— Эта стерва ещё пытается руководить мной, — услышал я кудахтанье Екатерины, доносящееся из комнаты, которая отведена для отдыха персонала. — Я вообще не понимаю, почему она еще здесь? То ли дело Милена, — пропела она уже мягким голосом.

Кулаки неприятно зачесались…

Жалко женщин не бью.

Специально громко захлопываю входную дверь, ее голос тут же стихает, через пару секунд появляется ее макушка в дверях комнаты.

— Вы вернулись? – восклицает и полностью выходит в коридор. – А почему…- запнулась о собственный вопрос, не рискует продолжить.

— У моей гостьи всё хорошо? – нарочито спокойно спрашиваю у нее.

— К-конечно, и ужин почти готов.

Как она вообще попала в мой дом?

Поднявшись к себе, быстро принимаю душ и одеваю удобные штаны и футболку. Взъерошив волосы перед зеркалом, снова вспомнил о своей Кошке – и рука сама тянется к сотовому. Игнорирую пропущенные вызовы с сообщениями, захожу в программу, чтобы посмотреть на неё.

Я гребанный сталкер.

Головой понимаю, что это превращается в нездоровую привычку, но пока я не готов бороться с ней. Отмахиваюсь от своих мыслей, и все свое внимание приковываю к экрану.

Моя Кошка сидит перед зеркалом в мешковатом спортивном костюме и собирает волосы в высокий хвост. На её лице блуждает лёгкая улыбка…

Стук в мою дверь и голос за дверью.

— Ужин готов, — сообщила прислуга.

Кошка появляется в столовой практически сразу после меня.

— Добрый вечер, — поприветствовала она и направилась к своему месту.

— Могла бы и приодеться ради ужина, раз сама на нём настояла.

— Повседневность тоже имеет свой шарм, особенно когда речь идёт о домашней обстановке, — ответила она, ничуть не смутившись моего замечания. Она села напротив меня и продолжила: — К тому же, мой гардероб состоит из пары одинаковых спортивных костюмов, при всём желании мне нечем вас порадовать.

Заправив за ухо выбившуюся прядку волос, она берет салфетку, расправляет её и кладет себе на колени.

— Екатерина! — крикнул я, не сводя глаз с Кошки.

— Звали? — не заставила себя долго ждать.

— Напомни мне, я просил позаботиться о гардеробе Алины?

Кошка сидит с ровной спиной и спокойно отвечает на мой взгляд. Кажется, ее совсем не интересует, происходящее в этой комнате.

— Д-да… - начинает заикаться Екатерина.

Перевожу на нее взгляд, у нее выдержка совсем не фонтан. Под моим взглядом, побледнела, губы сжала в тонкую, невзрачную полоску, вся съежилась.

Мне, кто-нибудь ответит, как она попала в мой дом?

— А теперь посмотри на её наряд и скажи, как, по-твоему, ты справилась с задачей?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Её бегающие глазки не знали, куда деться, руки задрожали.

— Простите, я, наверное, неправильно поняла вас…

— Екатерина, в этом месяце ты получишь на пятьдесят процентов меньше от зарплаты. Надеюсь, это поможет тебе лучше понимать меня и мои просьбы. Свободна.

Она пулей вылетела из гостиной, а я опять смотрю на свою Кошку. Она продолжала сидеть с невозмутимым лицом.

— Не заступишься?

Уголок её губ дрогнул, но она быстро взяла себя в руки и, посмотрев на меня предельно серьёзно, ответила:

— Нет, у каждого своя битва, и я предпочитаю сражаться на своей арене.

— А как же сострадание к ближним? Где заламывание рук?

— Никогда не была склонна к театральщине, да и с вами этот номер не пройдёт, — насадив на вилку кусочек рыбы, она сначала поднесла его к носу, вдохнув аромат, прикрыла глаза и с удовольствием проглотила его.

Ставлю локти на стол и сцепив пальцы прижимаюсь подбородком к импровизированному замку.

— Не нравится? – спрашиваю ее, имея в виду без пяти минут уволенную Екатерину.

Она откладывает приборы, промокает губы салфеткой, делает глоток воды из бока.

— Знаете, мне вообще люди не очень нравятся.

— А, я? – ухмылку прячу за замком из рук.

Ее изящная бровь изгибается домиком, смотрит на меня, не моргая. У нее красивое симметричное лицо, без каких либо признаков косметики. Ее огромные глаза сейчас – ясно голубого цвета, и когда находишься достаточно близко к ней, глаза в глаза, то можно рассмотреть в них крапинки – от серого до глубокого синего. Именно они заставляют ее глаза менять оттенок в зависимости от освещения и ее настроения. Сейчас ее глаза напоминают спокойную гавань, правда, холодную…

— Слышал, тебя навещали в больнице, — меняю тему, не дождавшись ответа. Почему-то я и не хочу его слышать, по крайней мере, сейчас…

— А вы неплохо осведомлены для человека, который никак не проявил себя, пока я лежала в больнице, — нагло усмехается и возвращается к еде.

— Скучала? — еще больше подаюсь вперед.

— …

Она игнорирует меня!

— Если бы я навестил тебя, то боюсь о нас бы потом слагали легенды.

Наконец-то она отрывает свои чертовы глаза от чертовой тарелки и задает немой вопрос.

— Дело в том, - понижаю голос до уровня, шепота. – Когда ты рядом, не могу контролировать свой член.

Легкий румянец едва касается ее лица, она проводит языком по верхней губе с идеальной впадинкой в форме капельки, на которую я не могу перестать смотреть.

— Меня навещал брат.

— У тебя с ним такие близкие отношения?

— Можно сказать и так, — пожимает плечами и снова опускает глаза на свою чертову тарелку.

Разобью!

— Если ты у человека вызываешь неконтролируемые порывы агрессии и желание унизить, то, наверное, да... У меня очень близкие отношения со всеми родственниками.

— Пытаешься разжалобить?

— Зачем? Разве вам есть дело до меня и моих проблем?

— С вами приятно иметь дело, — я отсалютовал ей бокалом. — Зачем же он тогда приходил, надеялся полюбоваться на тебя искалеченную?

— Нет, напомнил о семейных обязательствах.

Её честность обескураживала меня. С каждой секундой она становилась мне всё интереснее и казалась большей загадкой, чем я думал.

— Продолжай, — попросил я, отставив бокал.

Она наконец-то отодвигает свою тарелку, ставит локти на стол, сцепив руки в замок и прижимается к ним подбородком, повторяя мою позу.

— По всей видимости, моего отца что-то беспокоит в ваших деловых отношениях, и ему нужно, чтобы я привязала вас к себе, и вы потеряли бдительность.

— Не боишься мне вот так выкладывать все карты на стол?

Я меняю позу на более расслабленную, она снова ненавязчиво повторяет за мной.

Хм, интересная штучка...

— Нет, самое худшее, что вы можете сделать со мной, — это вернуть меня отцу… Тогда действительно, моя участь будет незавидной, но...

— Но?

— Что вы этим добьетесь? Отец придумает что-нибудь другое – и не факт, что вы или ваши люди не упустят опасный момент. А так, отец будет думать, что все идет по его сценарию, вы же спокойно получите от него все, что вам нужно, а потом, когда я вам надоем, с миром отпустите меня. По-моему, и для вас, и для меня это наиболее выгодный исход. Как считаете?

Мои губы невольно растягиваются в улыбке. Если она хоть на каплю похожа на свою биологическую мать, то я понимаю, как эта шлюха смогла завлечь моего отца.

Интересно, Борматов понимает, кого взрастил в лице этой Кошки?

Если бы он был чуточку прозорливее, то не упустил такую находку, как она. Расположи он ее к себе – она стала бы для него преданным соратником.

А нужна ли мне под боком эта бомба замедленного действия?

Но чем дольше на нее смотрю, тем сильнее хочется поиграть.

31 Глава

Алина

— Что будет с тобой дальше, решать мне! – резкие низкие вибрации в его голосе холодной волной пробежали по моей коже.

Чёрт! Кажется, я перегнула палку… Что делать? Что делать?

Пока я боролась с подступающей паникой и придумывала ответ, который мог бы немного остудить его, Арон встал из-за стола, подошел ко мне и дернул стул, на котором я сидела, за подлокотник. Ножки стула скрипнули по полу, и вот я теперь сижу полностью развернутая к нему, смотрю на него из-под ресниц, стараясь сохранить хладнокровный вид.

Поставив руки на ручки стула по обе стороны от меня, он нависает сверху и втягивает ноздрями воздух — в этом есть что-то дикое. Сжимаю бедра. Он наклоняется ниже, пока не утыкается носом в мою макушку; с каждым вдохом его дыхание тяжелеет. Ощущаю себя в коконе, сплетенном из наших энергий. Внутри все искрит, еще немного и произойдет замыкание.

Его глухой рык сотрясает меня, как толчок при землетрясении. Фиксирую периферическим зрением взмах руки, в следующую секунду он стягивает резинку с моих волос, и они рассыпаются по плечам.

— Так-то лучше, — севшим голосом шепчет мне в лицо. Цепляюсь взглядом за его губы. Никогда не думала, что рот может излучать силу и власть, теперь знаю, смотрю на него, забывая дышать.

Его верхняя губа слегка изогнута, придавая лицу выразительность, а нижняя — полноватая и мягкая. До дрожи в коленках хочу к ней прикоснуться языком. Тяжелый вздох вырывается из моей груди, он обнажает идеальный ряд зубов в дьявольской улыбке.

Не смей отводить взгляд, не смей!

– мысленно приказываю себе, чувствуя, что ещё чуть-чуть, и я сдамся, проиграю…

— Дерзкая, - продолжает шептать и кончиком носа проводит по изгибу моей шеи. – И вкусная, - добавляет он, а я начинаю плыть от переполняющих меня эмоций.

Прикрываю глаза, наслаждаясь его легкими касаниями. Коже, где только что пылал пожар от его дыхания, вдруг становится холодно и неуютно. Я распахиваю глаза и вижу, как он отходит к столу и на ходу берет виноградину из тарелки с фруктами, играючи закидывая её в рот.

Инстинктивно хватаюсь за шею и начинаю растирать её, пытаясь развеять наваждение.

Он, сам дьявол!

В висках пульсирует, сердце ведет себя как бешеная собака: то замирает, то беспорядочно бьется о ребра. Уже перешагнув порог, он останавливается и поворачивается ко мне. Я отдёргиваю руку от шеи, пытаясь придать себе безмятежный вид. По его ухмылке вижу: не верит!

— Нужно решить вопрос с контрацепцией, не люблю сюрпризов.

— Может, мне съездить к гинекологу? — пищу в ответ, явно теряя контроль над своими голосовыми связками.

Ты облажалась, дорогая!

— Нет, она сама приедет. Будь умницей. – Подмигнув мне, он уходит, оставляя меня одну. Внутренняя пружина разжимается, и я растекаюсь по стулу, сползая по спинке.

Что со мной не так?

На следующий день я просыпаюсь в очень плохом настроении. Кажется, нервы на пределе, и внезапный приезд гинеколога никак не улучшает ситуацию. Казалось бы, после вечеринки в честь моей помолвки с Борисом я должна была навсегда забыть, что такое стыд и дискомфорт, но что-то всё же осталось – болезненные отголоски.

В комнату вошла женщина средних лет, явно сошедшая с обложки лучших глянцевых изданий. Если бы меня спросили, как я хочу выглядеть, я бы, не задумываясь, ответила:

— Как она!

Она была ходячим эталоном женственности и стиля, а её какая-то внутренняя магия подкупала и подчиняла всякого, кто попадал в её поле.

— Как тебя зовут, милая? — спросила она мягким голосом, присаживаясь в кресло у окна.

— Алина, — ответила я ей, нерешительно присаживаясь напротив неё на край кровати.

— Арон попросил осмотреть тебя и помочь выбрать способ контрацепции. Ты не против?

Арон, просто Арон? Интересно, какие у них отношения? Из них получилась бы очень красивая пара… Ну мне же всё равно, так ведь, да?!

— Хотя Арон и говорил, что ты до встречи с ним была девственницей, я всё же возьму пару анализов на венерические заболевания. Осторожность никогда не бывает лишней, согласна?

Моим лицом можно было бы махать перед быком вместо красной тряпки.

Что ещё они обсуждали, этот ублюдок и она?

К счастью для моей не самой стабильной психики, осмотр прошёл быстро и без лишних разговоров, но вот её уход завершился полным фейерверком из моих эмоций, только они совсем не были окрашены в радужные цвета.

— Милая, Арон редкостный эгоист и потребитель, прибереги своё сердечко для другого мужчины. Он не оценит твоей влюблённости.

Что за…

— А вы всех его женщин осматриваете? — скрестив руки на груди, я придумываю для них обоих пытки с особым садизмом.

Она бросает на меня косой взгляд, берёт свой кожаный саквояж и, подойдя ко мне, кончиками пальцев пробегает по моей щеке.

— С характером, — замечает она, и всё таким же мягким, убаюкивающим голосом продолжает, — милая, брат меня слишком любит, чтобы знакомить с каждой своей шлюхой.

Что, брат?!

Я забыла, как дышать, вытаращив глаза на неё.

Это они за семейным ужином обсуждали мою девственность?

— Ты первая, о ком он попросил... — добавила она, заправив выбившийся локон мне за ухо, улыбнулась и ушла.

Шлюха…

Брат…

Шлюха…

Брат…

Как карусель кружился в голове её голос.

Боже, когда же ты уже обратишь на меня своё внимание и сжалишься…

И возможное, он меня услышал… На пороге комнаты возник Григорий с двумя пакетами с коробками внутри.

— Просили передать, — ответил он на мой немой вопрос. — Там телефон для связи и ноутбук.

— Мне? — я не верила своим глазам и ушам.

— Да, — улыбнувшись, подтвердил он. — Вам помочь разобраться?

— Д-да...

Если бы Григорий был чуточку проще и свободнее в общении, я бы обязательно бросилась ему на шею.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Это лучшее, что когда-либо мне дарили.

— Я правда свободно смогу этим пользоваться? — на всякий случай решила уточнить детали.

— Конечно, — ответил он с удивлением. — Не думал, что вы будете так радоваться обычным вещам…

— Возможно, для кого-то это и обычные вещи, а для меня это дверь в новый мир…

Кажется, в его взгляде я увидела мрачное понимание всей моей жалкой ситуации.

— Очень прошу, помогите, я сама не справлюсь… — сложив руки как в молитве, попросила его.

Моя просьба была встречена улыбкой, и Григорий предложил устроиться в зимнем саду. Удивительно, я уже столько времени нахожусь в этом доме, а кроме пары комнат ничего не видела.

Оказалось, в доме был огромный спа-комплекс, свой кинотеатр и потрясающая оранжерея, она же – зимний сад.

— Вы разве здесь не были? — увидев мою реакцию, удивился он.

— Нет…

— Но почему? Вам разве запрещено свободно передвигаться по дому?

— Нет, но мне…

Как объяснить человеку, что сложно избавиться, а вернее, найти достаточно смелости, чтобы позволить себе выйти из тени. Я очень стараюсь, но пока предпочитаю осторожность. Почувствовав моё смущение, он не стал допытываться.

— Что ж, я рад, что могу провести вам экскурсию. А вы знали, что в доме есть великолепная библиотека?

— Я догадывалась, но ни разу не была там.

Он пожевал губы и всё же спросил:

— А чем же вы развлекаете себя целыми днями?

— Иногда, — перешла я на шёпот, — я тайком пробираюсь в кабинет «господина» и играю в шахматы, пока никто не видит. А ещё… Скажите, если он так расщедрился, может, мне можно и из дома выходить?

Наверное, в его глазах я выгляжу примерно как дикий Маугли.

— Простите… — он нервно кашлянул, явно подбирая слова. — Пока это невозможно. Пойдёмте, — сказал он подавленным голосом. — Я помогу вам разобраться с этими гаджетами.

— Спасибо…

Я не заметила, как пролетело время: пара часов прошли как пара минут. Он помог мне скачать и настроить все необходимые программы и объяснил их функционал. Моё сердце трепетало и ликовало, я не могла до конца поверить, что это не сон и теперь стала на один шаг ближе к своей мечте. К свободе.

— Григорий?

— Да, спрашивайте, не стесняйтесь, — подбодрил он меня, ставя ноутбук на столик.

— А чем старые «кнопочные» и современные смартфоны отличаются? – рискнула я задать волновавший меня вопрос и, чтобы окончательно не выглядеть в его глазах потерянным для современного общества человеком, поспешно добавила. – Ну, конечно, если не считать дизайна и функционала?

По лицу Григория было видно – он не понял сути моего вопроса, что тут же и подтвердил:

— А, ну… Простите, я не совсем понимаю…

— Почему даже сейчас, когда прилавки ломятся от навороченных гаджетов, некоторые… И даже совсем не бедные люди предпочитают кнопочные телефоны?

Его бровь взлетела вверх, и взгляд из растерянного стал серьезным. И я решила рассеять его подозрения, пока они не зашли слишком далеко.

— Просто мой отец всегда пользуется кнопочным, - вру не краснея.

Григорий замялся, явно что-то обдумывая, и всё же сказал:

— В зависимости от ситуации… Есть вещи, которые лучше обсуждать с помощью кнопочного телефона.

— Слежка и всё такое?

— А вы смышлёная… Да, его сложнее отследить, особенно если симка одноразовая.

Как я и думала… Тот, кто передал мне телефон, явно – очень осторожный и предусмотрительный… Не то что Бездушный, который напихал в мою комнату камер и решил, я не замечу их. Ха!

— У вас будет пара дней, - голос Григория вернул меня к нашему разговору.

— …

— Чтобы погрузиться в виртуальный мир и ни о чём не думать.

— ?

— Господин уехал в командировку, — пояснил он, поднимаясь с дивана. — И, я добавил в ваш телефон необходимые контакты, включая и его, но…

— Но его лучше не беспокоить, так? — с ухмылкой продолжила я за него.

Вскоре он попрощался со мной, а я, подхватив «сокровища», поспешила к себе в комнату, в свой мирок, где меня пока никто не побеспокоит.

32 Глава

Арон

Через монитор компьютера на меня смотрит сидящий в статичной позе глава пиар-отдела и поучает о том, как важна общая картинка для успешного политика.

— Поэтому, я считаю, что расторжение помолвки скажется негативно... А у нас каждый голос на счету. Уж лучше оставить всё как есть и говорить, что свадьба планируется сразу после избрания.

Из моей груди вырывается смешок:

— Ты хочешь, чтобы я врал избирателям?

— Не вы первый, не вы последний... — разводит руками пиарщик. — Засветитесь с невестой на паре мероприятий...

Стучу пальцем по столешнице:

Он, конечно, прав, но дело не только в имидже...

— Ладно, я тебя услышал, — и прерываю видео-звонок.

Слышу, как за спиной сопит Григорий. Откидываюсь на кресле, ослабляю узел галстука и расстёгиваю верхнюю пуговицу рубашки.

Что-то я заебался, а ещё эта поездка столько времени и сил отняла.

— Гриша, громко дышишь, раздражает. Говори уже!

Он выходит из-за моей спины и становится напротив меня.

— Вы отсутствовали дольше, чем планировалось изначально, — включает вкрадчивую интонацию. — Как съездили?

— Отлично! — не тороплюсь утолить его любопытство. — Как Кошка себя вела? — спрашиваю, хотя сам больше чем осведомлён.

— Она очень обрадовалась вашим подаркам, особенно ноутбуку.

Да, да, видел, как она в него залипала круглые сутки.

Гришенька не знает, что я заранее попросил установить шпионские программы, и всё, что она на нём ищет или делает, я могу наблюдать в реальном времени. Её первый запрос был по моей душеньке, я даже где-то глубоко в душе порадовался, но когда её следующий запрос был про Борматова и что меня с ним связывает, я напрягся.

Пазлики складывает в своей головушке моя Кошечка.

Теперь я уверен, что Борматов совсем не посвящал её в свои дела.

«Нет, самое худшее, что вы можете сделать со мной, — это вернуть меня к отцу…»

— воспоминания о нашем последнем разговоре с Кошкой нагло вторгаются и портят мне настроение.

«Тогда действительно, моя участь будет незавидной, но...» -

В тот вечер она старалась держать бесстрастное лицо, и должен признать, она неплохо справлялась. Но её первый провал случился именно на этих словах. За холодным блеском её глаз промелькнула чёрная горечь…

— Ещё вот что, - ворвался в мои мысли голос Григория. - После того, как ей привезли новый гардероб, она стала проситься на улицу, но поскольку вы не дали указаний...

— Молодец, нечего ей светиться.

— Может, разрешите ей выезжать в город, хоть иногда?

— Смотрю, тебя очаровала эта Кошка, - мой голос неожиданно дрогнул, и что-то противное шевельнулось в темных углах моей души.

Григорий посмотрел мне прямо в глаза и честно признался:

— Нет, мне её просто жаль…

— Ладно, не плачь, выгуляю я её.

— Правда?!

— Угу. Передай ей, чтобы завтра к вечеру была при полном параде. Поедем на благотворительный ужин.

— Хорошо, а вы разве не поедете домой?

— Нет, останусь в городе. У меня ещё одна встреча, боюсь, надолго затянется.

— Незапланированная… А с кем?

Как бы он ни старался, но его просто «бомбит» от моей скрытности в последнее время – сильно нервничает.

— Ничего важного, не заморачивайся, — говорю ему и поднимаюсь с кресла. Подхожу к Григорию, кладу ему руки на плечи и мягко веду к выходу.

— Я что-то сделал не так? — решается задать давно мучивший его вопрос.

Открываю дверь и убираю руку с его плеча. Поправляю ему узел на галстуке, отчего он ещё больше напрягается.

— Гриша, расслабься и не загружай голову ненужными мыслями. Мне твоя голова для других дел пригодится.

Оставляю его галстук в покое, хлопаю по плечу, представляя, как зловеще я сейчас выгляжу в его глазах.

— Всё-таки решили избавиться от Милены… — порой удивляет он меня своей проницательностью.

Начинаю смеяться, запрокидывая голову.

— Иди, Гриша, иди, — и выпроваживаю его из кабинета.

Тестостерон кипит в крови – не оставляет в покое мои яйца, устраивая им ту ещё инквизицию.

Хочу поскорее увидеть свою Кошку, которая явно не скучала без хозяина.

Ну, ничего, я ей напомню…

*

Помогаю Милене выйти из машины. Она сверкает, словно новогодняя ёлка – явно перестаралась в стремлении затмить всех… Аж в глазах рябит. Еле сдерживаю смех от этого цирка одной клоунессы.

Милена переплетает наши пальцы, и мы попадаем под вспышки фотокамер. Какое-то время позируем им, она всячески пытается подчеркнуть наше единство. Кто-то из репортёров начинает выкрикивать вопросы – вот же наивные дурачки, неужели надеются на чудо, что я начну на них отвечать. Даю Милене ещё минуту покрасоваться перед камерами и, в нетерпении, тяну внутрь загородного отеля, где проходит очередной благотворительный ужин в поддержку детей.

Детей Африки, или кого там?

— Напомни, на что сегодня собирают деньги? — спрашиваю у нее, помогая ей снять накидку у гардероба.

— Милый, — тянет она елейным голоском, — для особенных детишек нашего региона.

Хмыкаю, почти угадал. Беру её под локоть и сразу же провожу её в банкетный зал. Нагло игнорирую желающих поздороваться со мной. Моя задача — быстро найти столик с карточками, на которых – наши имена, и скинуть там мой сверкающий, но уже порядком доставший «чемодан».

Чувствую, где-то здесь уже затаилась моя Кошка.

Краем глаза замечаю Борматова со своим отпрыском и женой. Он тоже замечает меня и салютует бокалом, отвечаю ему коротким кивком. Со стороны может показаться, что мы в отличных отношениях.

— Как же здесь чудесно, — прижимая руки к декольте, восклицает Милена.

К ней подходит её давняя знакомая и начинает целовать воздух возле её щёк.

— Милая, не верю своим глазам, — говорит она, хватая ее за запястья.

— Натали! — радуется Милена. — Самой не верится, что столько времени прошло с нашей последней встречи. Ах, подожди. С моим любимым ты знакома…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Конечно, кто не знает Арона? Покажи мне хоть одного такого человека в этом зале?!

Дамочка говорит вполне искренне, стреляя в меня недвусмысленным взглядом, закамуфлированным невинной улыбкой.

Милена склоняет голову к моему плечу, обнажает свои чересчур идеальные зубы в счастливой улыбке и, хлопая ресницами, произносит:

— Да, он моя гордость.

Слава богу, они своё внимание переключают на свежие сплетни. Пользуюсь моментом и обшариваю взглядом весь зал.

Где же ты?

— Дамы, я ненадолго оставлю вас, — вежливо освобождаю свой локоть от руки Милены и отхожу от них.

— Арон, как всегда весь в делах, — прилетает в спину обиженный голос Милены.

Выхожу из банкетного зала, оказываюсь в вестибюле – с широкой лестницей посередине и замечаю, как она стоит на верхней ступени, беседуя с каким-то прилизанным мажором. Моя ладонь, спрятанная в кармане брюк, сжимается в кулак, кажется, до хруста.

Друзья, раз вы дочитали до 32 главы, значит, Вас зацепила эта история!

Я рада!

Если хотите первыми узнавать о моих новинках и делиться мнением о романе и его героях - подписывайтесь на мой ТГ канал

Лана Верес.

33 Глава

Алина

Стою, общаюсь с приятным молодым человеком – назвался Арсением и прилип ко мне – и чувствую, как висок начинает неприятно ныть от чьего-то колючего взгляда. Слегка поворачиваю голову и вижу его. Стоит внизу лестницы и не сводит с меня глаз. Это игра света или моей фантазии, но вижу в них огненные всполохи, сменяющиеся ледяной коркой.

Как давно он там стоит? О Боже!

Я невольно поежилась, но затем снова обернулась к Арсению.

— Так что, обменяемся телефончиками? Зависнем в каком-нибудь клубе, а? — спрашивает он и подмигивает, держа свой телефон наготове.

— Госпожа Алина слишком занята для таких мероприятий, — его голос вязким холодным туманом обволакивает нас, и я ощущаю, как температура в помещении резко падает до нуля.

Арон стоит на ступень ниже нас, но при этом кажется, что он смотрит на нас сверху вниз. Кадык Арсения нервно дергается, и он мямлит:

— Простите, я не имел в виду ничего такого…

— Разве?

Арсений втягивает голову в плечи и спешит попрощаться, оставляя меня одну на растерзание этому дьяволу.

Он ведь меня не убьёт?

— Ты вернулся? — выпаливаю первое, что приходит на ум, чувствуя покалывание на кончиках пальцев.

Он не спешит отвечать, его взгляд блуждает по моему лицу, потом опускается к шее, на впадину возле ключицы, на грудь, опускается ещё ниже. Я слышу своё дыхание и стук сердца, которое с каждой секундой замедляет удары.

— Арон! — раздается внезапно, я бросаю взгляд ему за спину и вижу Милену во всей красе.

Она поднимается к нам, изящно поддерживая полы своего золотистого платья, которое переливается на её выточенных изгибах, делая фигуру этой сучки ещё более сексуальной. Но Бездушный не торопится обернуться к ней. Краем глаза замечаю злую ухмылку, которая мелькает на его лице как вспышка и тут же исчезает.

— Милый, я тебя заждалась, — воркует Милена, поравнявшись с ним. Он медленно переводит на неё взгляд:

— Неужели, — нарочито мягким голосом спрашивает он. Замечаю, как на её руках приподнимаются высветленные волоски – она, сохраняя улыбку, узнает меня.

— Алина, — восклицает, оголяя свои зубы. — Неожиданно… Думала, после того скандала, ты больше не рискнёшь показаться в приличном обществе.

Внутри меня все клокочет, но я вскидываю голову, смотрю ей прямо в глаза, про себя считаю до трёх и на выдохе, спокойным голосом говорю:

— О, дорогая, как мило с твоей стороны напоминать мне о прошлом! Но знаешь, скандалы — как специи: они добавляют жизни пикантности. А я всегда готова добавить немного остроты!

Выдерживаю её разъярённый взгляд и, приподняв подол своего платья, делаю шаг в сторону, чтобы обойти эту «сладкую» парочку. Украдкой бросаю взгляд на него, и вижу, как уголок его губ дернулся в ухмылке.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Прошу прощения, — говорю им и начинаю спускаться по лестнице на негнущихся ногах. Надеюсь, со стороны это не слишком заметно. Моё сердце оживает и начинает бешено стучать в такт моим каблукам.

Зачем он меня сюда притащил?

— вопрошает моё израненное эго. —

Чтобы посмотреть, как меня унижают? Вот же…

Поток моих мыслей прерывается, когда я врезаюсь в чью-то грудь. Отшатываюсь назад, поднимаю глаза и вижу ухмыляющееся лицо братца, а рядом с ним — горячо любимая мачеха.

— Поговорим, — говорит Андрей, наклоняясь к моему уху.

Он берёт меня под локоть и ведёт к стене, задрапированной гобеленом, отодвигает его в сторону, и я вижу за ним дверь. Андрей нажимает на ручку, та легко поддаётся – дверь распахивается перед нами, и он толкает меня в тёмное пространство.

Яркая вспышка ослепляет глаза, и в комнате становится светло — это небольшое подсобное помещение. Следом за нами заходит мачеха, закрывает дверь и подходит ко мне. В следующую секунду мою щеку обжигает пощёчина.

— Мерзавка! — шипит она.

По инерции моя голова поворачивается в сторону, боковым зрением вижу, как она замахивается для второго удара. Решение приходит молниеносно. Перехватываю её руку, другой рукой отвечаю пощечиной на ее вложив в удар всю силу, на которую только способна. Она взвизгивает и хватается за щёку. Улавливаю движение слева: Андрей очнулся и торопится выручать мать, но я одним прыжком оказываюсь рядом с ней, хватаю её за загривок и резким движением запрокидываю её голову назад. Она верещит, благо музыка за дверью смягчает звуки нашей возни.

— Подойдёшь ещё ближе, и я её без волос оставлю, — рычу Андрею.

Он замирает и таращится на меня, мачеха продолжает сопротивляться, но уже не так активно, чувствуя, что точно останется лысой. Ещё раз дергаю её за волосы, заставляя упасть на колени.

Меня переполняет ни с чем несравнимое удовольствие и ликование. Даже представить себе не могла, что однажды поставлю эту дрянь на колени.

— Тебе не жить, — шипит она, глядя на меня снизу вверх, благодаря моей хватке её голова неестественно сильно запрокинута назад.

— Заткнись! — обрываю её и ещё сильнее сжимаю её волосы, от чего из ее глаз начинают катиться слезы. — Слушайте меня внимательно и всё передайте папочке. Подготовьте деньги, такую же сумму, как и в прошлый раз, конвертируйте в крипту. Потом скажу адрес своего кошелька, переведёте туда.

— Да ты оху*ла?! — взвизгивает, как поросёнок, Андрей. — Ты уже получила деньги и сказала, что будешь делать всё, как мы тебе скажем.

— А я передумала, — сквозь улыбку отвечаю ему.

— Мы заберём тебя домой, — пытается переиграть мачеха.

— Валяйте, — смеюсь ей в лицо. — Только перед этим я ему всё расскажу, и посмотрим, как вы останетесь с голой жопой. Если вообще выживете. Семьдесят процентов он уже забрал у вас, да, мамочка?

Вижу, как ненависть на её лице сменяется удивлением и страхом.

Да, дорогие мои, я времени зря не теряла. А вы, дураки, если думали, что я всегда буду в вашей власти.

Толкаю её в затылок, и она летит на пол, падая на четвереньки. Этой картиной я могла бы любоваться вечно, будь моя воля. Андрей выходит из оцепенения и подбегает к матери, пытаясь ей помочь.

Подхожу к двери и, пока они не очухались, и говорю им:

— Считайте, что в тот раз я получила компенсацию. Если хотите, чтобы я вам помогала – платите. Как видите, — я провожу руками по своей фигуре, акцентируя внимание на дорогом платье, — я свою часть сделки выполняю и, несмотря на то, что его невеста здесь, он привёл и меня.

Берусь рукой за ручку двери, и снова поворачиваюсь к ним.

— Кстати, чуть на забыла… - делаю паузу. – Я жду от вас свои документы… - добавляю резко: - Все! Паспорт, свидетельство о рождении и… ну, вы меня поняли… - и открываю дверь. – У вас неделя! — бросаю им напоследок и быстро выхожу из каморки.

Фух!

Перевожу дыхание, наощупь поправляю выбившиеся пряди и осторожно выхожу из-за гобелена. Вспоминаю где мой столик, нахожу его глазами и неторопливо начинаю двигаться к нему, чувствую, как на меня искоса смотрят, шепчутся. Надеюсь, мой внешний вид не выдает, чем я занималась минуту назад.

Да, плевать!

Подхожу к столику, за которым уже сидят две пожилые пары и о чём-то беседуют.

— Добрый вечер, — приветствую их. — Позволите присоединиться?

Они довольно дружелюбно здороваются со мной, один из мужчин даже поднимается и отодвигает стул, на котором лежит моя сумочка, оставленная мной ранее. Я присаживаюсь и вижу через столик от меня его: он хищным взглядом пожирает меня, приятное тепло разливается по всему телу.

— Может, выпьем за знакомство?! — предлагает кто-то за нашим столиком.

Я беру бокал, чокаюсь со всеми, делаю глоток. Закрываю глаза от удовольствия и чувствую, как мои крылья расправляются...

34 Глава

Арон

На сцене, стараясь изо всех сил, кривляется однодневная «звездочка» - затягивает что-то заунывное. Организаторы, видимо, надеются разжалобить толстосумов, но их попытка — выстрел вхолостую. Вижу, как мужская половина гостей откровенно скучает: кто-то перешёптывается с таким же скучающим соседом, кто-то втихаря от жены пишет любовнице SMS...

Достаю телефон из внутреннего кармана пиджака. А ведь она ни разу мне не позвонила и не написала с тех пор, как Геночка подкинул ей сотовый. Убираю телефон обратно, глядя в её сторону. Кошка явно не скучает – смеётся над шутками соседа по столу. Рядом с ней сидит мужик в возрасте с женой, которая в этот момент промокает уголки глаз салфеткой от заунывных песен со сцены, а он тем временем явно не по-отцовски заглядывает в декольте моей Кошки.

Что за бл*дское платье она на себя напялила? Что ничего скромнее не нашла?!

Я оплатил её гардероб, сравнимый по размеру с мини-сараем. Надо будет поговорить со стилистом, чтобы впредь он не реализовывал свои грязные фантазии через её наряды. Беру бокал и одним глотком выпиваю почти до дна.

— Ара...

— Что? — начинаю раздражаться от этого вечера, от этой компании, от улыбающейся Кошки, которая не обращает внимания на меня.

— Когда вы наконец поженитесь с Миленочкой и подарите своим родителям внуков?

От этих слов чуть не подавился вином. Ставлю бокал на стол и, нехотя, поворачиваюсь к Натали, которая чудесным образом переселилась за наш столик. Даже приглушённый свет не скрывает её морщины на угловатом лице, хотя видно, сколько денег вложено в поддержание её молодости, но, увы...

Чувствую, как рука Милены накрывает мою ладонь, пытаясь переплести наши пальцы. Освобождаю свою руку и отвечаю Натали, при этом глядя на Милену:

— Ты непременно узнаешь об этом из газет.

Лицо Милены искажается, на миг, открывая истинную натуру. Она бы с радостью устроила скандал, а я с удовольствием наблюдал бы за этим зрелищем. Улыбаясь ей, вижу, как она фыркает себе под нос, тоже натягивает улыбку и снова сосредоточивается на том, что происходит на сцене.

— Арон, будь сдержаннее, всё-таки она моя подруга, — цедит она сквозь зубы.

— Старая! – добавляю я и улавливаю легкое движение плеч этой Натали.

Милена шикает на меня, а своей подружке говорит:

—Милая, Арон так шутит.

— Я скоро вернусь, — говорю, поднимаясь из-за стола. Милена хватает меня за рукав пиджака и тянет к себе. Поддавшись её уловке, наклоняюсь к ней. В свете софитов ее глаза лихорадочно блестят:

— Куда ты?

Наклоняюсь еще ниже, почти касаюсь губами ее мочки уха, она замирает:

— Поссать! Можно?

Выпрямляюсь, сохраняя зрительный контакт, отцепляю ее пальцы от себя и иду к выходу из зала. По ходу достаю телефон и набираю сообщение:

«Через полчаса в номере 555».

Прикладываю ключ-карту и вхожу. В номере приглушённый свет. В просторной гостиной с панорамными окнами на залив ждёт детектив, Михаил. Увидев меня, он поднимается, чтобы пожать руку. Обмениваемся рукопожатием и рассаживаемся: я на диван, он на кресло напротив меня.

— Как дела? — спрашиваю, сдирая ненавистную бабочку с шеи.

— Он здесь. Несколько раз уже пересекался с объектом, но тот пока не обратил внимания.

— А он точно справится?

— Поверьте, он ещё ни разу не подводил, — ухмыляется детектив.

Его уверенность успокаивает меня.

— Хорошо.

— Это всё? — поднимаясь, спрашивает он.

— Да. Скоро должна Кошка прийти. Ненавязчиво проконтролируйте, чтобы она дошла без приключений.

— Кстати, насчёт приключений. Вы были правы: мачеха с братом затянули её на разговор, буквально час назад.

— А Борматов?

— Он не принимал участия. Мачеха вышла изрядно потрёпанной и злой.

На его лице гуляет ухмылка, а я испытываю противоречивые чувства — от гордости до злости.

Какого чёрта он тут разулыбался?

— Свободен, — чеканю ему и отбрасываю бабочку, которая окончательно потеряла свой первоначальный вид в моих руках.

Кажется, я задремал, пока ждал её. Услышав щелчок закрывшейся двери, открываю глаза. В гостиную вплывает моя Кошка; её шаги беззвучны, лишь лёгкий шорох платья выдаёт её присутствие.

Она восхитительна, и платье на ней вовсе не блядское, просто оно ей очень идёт...

Она подходит к креслу, которое до этого занимал Михаил, и кладёт руку на высокую спинку. Хочу продлить это мгновение и просто насладиться видом передо мной. Она смело смотрит мне в глаза, словно с вызовом. Я не могу игнорировать те изменения, которые в ней происходят. То жалкое, беззащитное существо постепенно исчезает, и меня беспокоит скорость её перевоплощения.

— Подойди.

Она вздрагивает от неожиданного приказа, ведет плечами, но не перечит. Обходит маленький столик и приближается ко мне, останавливаясь напротив. Я широко раздвигаю ноги и жестом показываю, чтобы подошла поближе.

Она делает шаг, затем второй и оказывается в ловушке, зажатая между моими коленями. Потеря равновесия заставляет её упасть мне на грудь. Волна её аромата, лёгкого и едва уловимого, окутывает меня. Я втягиваю запах и впиваюсь в её молочную шею, с её губ срывается вздох, скручивающий мои нервы в тугой узел.

Хватаю её за шею одной рукой, другой поднимаю и опрокидываю на спину на диван, нависая над ней сверху. На её лице играет довольная улыбка.

Сучка,

- проносится в голове.

— Скучала?

Она еще шире улыбается и качает головой из стороны в сторону.

— Как я успела заметить, вы тоже не особо скучали со своей невестой.

— Но сейчас я с тобой, а не с ней, - провожу рукой по ее щеке.

— Желание трахнуть, не говорит о наличии чувств, - говорит она и ластится своей щекой о мою ладонь.

Точно, Кошка.

— Ты права, - на выдохе отвечаю ей и начинаю хаотично целовать ее, сначала лицо, шею – и она выгибается мне на встречу, подставляя моим губам свою грудь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Препятствие в виде платья в момент уничтожено одним рывком вниз. Глаза «залипают» на ее груди и розовых сосочках, которые напряглись от возбуждения. Всасываю одну розовую вершинку, вторую грубо кручу между пальцев, оттягиваю, пощипываю.

Бляяя, идеальная.

Коленом раздвигаю ее ноги – это чертово платье, а вернее его подол, мне мешают. Сажусь на колени и глажу ее по раздвинутым бедрам.

У Кошки кожа нежная, манящая, чувствую, как мои тактильные рецепторы воспарили и получают удовольствие на максимуме. Сжимаю в кулак подол, мелкие пайетки впиваются в кожу. Смотрю ей в глаза, она как завороженная не смеет отвести взгляд. Теперь уже хватаюсь и второй рукой за подол и – рывком разрываю остатки платья.

— Ты без белья? Совсем охуела? – искренне удивляюсь ее распущенности, а она лишь хмыкает в ответ.

Мою крышу сносит, от осознания, что она мило улыбалась другим мужикам и была полностью обнажена под этой блестящей тряпочкой.

— Провоцируешь меня?! – слышу неестественную для себя интонацию. Она снова ухмыляется и приподнимается на локтях.

— Заткнись уже и трахни меня, - говорит она, продолжая улыбаться.

Остатки самоконтроля летят к чертям, и я набрасываюсь на нее, прижимая одно ее колено к груди. Кошка расслабляется и падает на спину, запрокинув голову, издает протяжный стон.

— Сегодня никаких ласк, ты… испорченная сучка.

Не помню, как расстегнул ремень и молнию на штанах… в голове короткое замыкание, в глазах искрит. Освобождаю свой вздыбившийся член и без прелюдий врываюсь в нее! Как же там узко и тепло… Начинаю еще больше соловеть от ее стонов в ответ.

Вхожу до упора… замираю и ловлю ее губы своими.

— Почему ты всегда такая вкусная, - шепчу ей в губы.

Прикусываю ее губу, наши языки сплетаются. Кайфую от ее вкуса, от ее слюны на моем языке, она тоже – вижу, как ее взгляд плывет, и она полностью отдается удовольствию.

— Пожалуйста… - умоляет она, извиваясь подо мной.

Ее бедра сжимаются, а сердцебиение учащается. Медленно выхожу из нее, провожу головкой по клитору, дразню ее, пока не слышу от нее:

— Умоляю…

Резко влетаю в нее, вырывая хрипы из ее горла. Она закидывает голову назад, закатывая глаза. Ловлю языком выступившую слезинку в уголке ее глаза, смакую на языке солоноватый вкус.

— Ты охуенная! – наружу вырываются мои эмоции, в ответ она сильнее обхватывает своими бедрами меня за талию.

— Еще, еще! – выкрикивает мне в губы.

Просьба услышана – приподнимаюсь на колени, полностью выхожу из нее и переворачиваю ее на живот. Мне открывается самый прекрасный вид, который только может быть, текущая щель в окружении припухших губ и идеальная попка в форме сердечка. Моя ладонь со шлепком ложится на ее мягкую плоть, оставляя на бледной коже огненный отпечаток, и тут же – тараню ее. Она прогибается в пояснице со словами:

— О, да…Сильнее… Сильнее… Сильнее!

Крепко сжимаю ее за талию и начинаю долбиться, как будто впервые дорвался до бабы. Нас окружают пошлые шлепки, похабные стоны и звук ударяющихся яиц о ее клитор. Рубашка начинает прилипать к телу от пота, на глаза падает прядь волос, а мне похуй, я в полном пизд*це.

Хочу ее всю.

Одна рука перемещается на ее задницу и, большим пальцем нащупываю девственное колечко ануса.

Сука, хочу!

Этой же рукой хватаю ее за подбородок и пихаю ей в рот большой палец, она быстро смекает и начинает его грязно сосать, кружить вокруг него язычком покрывая его своей слюной. Вытаскиваю его и возвращаюсь к ее анальной дырочке, размазываю ее слюни по краю и вгоняю палец до упора под ее вскрики.

— Да, - говорю ей. – Здесь я тоже буду тебя трахать! – и продолжаю долбиться членом и пальцем в ее дырки, пока не кончаю.

Блядь, как же оху*нно!

Ее матка пульсирует на моем члене, всасывает в себя все до последней капли, она издает последний всхлип и обессиленно падает на диван, прижимаясь щекой к его парчовой обшивке.

— Да… - протягивает она с удовлетворенной улыбкой на лице.

35 Глава

Милена

Как же я зла! Я вся на взводе! Мне срочно нужно поговорить с отцом, чтобы он успокоил меня. Арон, сволочь просто бросил меня! Оставил за столом и не вернулся, испарился, исчез!

Сука!

А я там сидела, как нарядная матрешка, и хлопала глазами на вопросы:

— Миленочка, а куда же ваш жених подевался?

Чтоб ты сдох, Бездушный!

*

Дом отца. Захожу в него… И первая, на кого натыкаюсь, — его шмара, которую мельком видела в прошлый свой приезд.

Она выходила со стороны кухни и несла блюдо с фруктами. Увидев меня, оторопела:

— Милена, здравствуйте, — выдавливает она, а в ее глазах читается тревога.

Ставлю сумочку на круглый столик в центре прихожей, подхожу к ней и беру с блюда первый попавшийся фрукт не глядя. Буравлю её глазами. Надкусываю и чувствую, как во рту раскрывается вкус сладкой клубники.

— Фуу, кислятина, — говорю ей и бросаю надкусанную ягоду обратно на блюдо.

Она, приоткрыв рот, смотрит на меня, не проронив ни слова.

— Тебя отец на подработку взял? Ты теперь за харчи отвечаешь?

Не успеваю договорить, как в спину прилетает грозное отцовское:

— Милена!

Оборачиваюсь и вижу, как у отца желваки играют, губы сведены в бесцветную полоску.

А чего он такой впечатлительный? И из-за кого? Из-за этого ничтожества?!

Показываю ему всем своим видом недовольство.

— Настенька, всё хорошо? — не обращая на меня внимания, подходит к ней, берёт из её рук блюдо.

Что здесь, нахрен, происходит?

Хочу крикнуть, но вдруг зависаю – только сейчас замечаю её округлившийся живот. Перед глазами, как калейдоскоп, начинают крутиться обрывки воспоминаний: отец заботливо помогает ей выйти из машины, полы её свободного пальто колышутся от движений (но в какой-то момент на мгновение из-под них выглядывает её округлый живот – как же не обратила внимание?!). Вспоминаю разговор с отцом и его слова: «Ладно, позже поговорим об этом».

— Что здесь происходит? — практически шепотом говорю им, прижимаю руку к горлу, чувствую, как спазм сдавливает гортань. Дыхание становится тяжёлым, охрипшим. В следующую секунду отец хватает меня за плечи, в его руках уже нет блюда с этими чёртовыми фруктами. Он встряхивает меня, и моя голова дергается, как у болванчика.

— Милена, приди в себя! — кричит он.

Глаза застилают слёзы, в голове туман. Сбрасываю его руки, толкаю в грудь:

— Как ты мог?! Как ты мог?! — кричу истерическим голосом.

Отец отшатывается от меня, чуть не задевая её, но вовремя ориентируется и успевает сделать шаг в сторону.

— Успокойся! — кричит он мне.

— Успокойся?! — через всхлипы спрашиваю его.

— Тебе сколько лет?! — кажется, он и не собирается слушать меня. — Хватит, ты уже выросла, теперь я могу пожить и для себя!

— С кем, с этой? — не могу скрыть разочарования и чувства брезгливости.

— У неё есть имя, и советую тебе его запомнить: А-на-ста-си-я! — выкрикивает ее имя по слогам. — И попрошу уважать её, иначе... — он запинается, а я пользуюсь моментом и тоже отвечаю ему криком:

— Иначе что?! Вычеркнешь меня из жизни ради приплода и этой?!

Не чувствую боли от пощёчины, только слышу звон в ушах вперемешку с её голосом:

— Игорь, прошу, не надо!

Не помню, как выбегаю на улицу, запрыгиваю в свою машину и давлю на газ. Сквозь слёзы в зеркале заднего вида вижу выбежавшего следом отца...

Несусь по шоссе, смахивая слёзы. Беспорядочно перестраиваюсь из ряда в ряд, подрезаю одного, другого. Недовольные водители сигналят.

На хуй! Пошли все нахуй!

Единственный мой оплот, моя надёжная гавань рухнули в одночасье. Как отец мог так поступить со мной, предать меня, променять! И на кого?! На какую-то приживалку, охотницу за деньгами. А как же я?! Кто, чёрт возьми, будет со мной?! Кто будет любить меня и оберегать?!

Едва не влетаю в шлагбаум перед высоткой, в которой живу – кое-как успеваю нажать в последний момент на тормоз. На визг тормозов выбегает испуганный охранник, смотрит на минимальное расстояние между моей машиной и шлагбаумом, подходит к боковому окну со стороны водителя и стучит по нему. Лбом упираюсь в руль, пытаюсь остановить накрывшую меня истерику, нащупываю рукой кнопку на панели управления и опускаю боковое стекло.

— У вас всё хорошо? — врывается в салон голос охранника.

Отрываю голову от руля, смотрю перед собой:

— А по мне не видно?

Проходит пара минут, прежде чем меня пропускают. Я уже немного успокоилась, мозг начинает адекватно оценивать происходящее. Осторожно газую и въезжаю на подземную парковку, делаю поворот, второй – и вдруг чувствую удар в бампер моей машины. Опять в ушах визг тормозов.

— Да что за хрень! — ору я как сумасшедшая и бью руками по рулю, до боли, до искр из глаз. Неожиданно водительская дверь распахивается, и кто-то хватает меня за шкирку и вытаскивает из машины.

Взгляд максимально расфокусирован, перед собой вижу лишь размытое пятно.

— Ты больная, — слышу в свой адрес.

Нащупываю равновесие, облокотившись бедрами о капот машины. Поднимаю голову, фокусирую взгляд, и источник голоса начинает приобретать чёткие черты. Передо мной стоит высокий парень с белокурой копной волос и карими глазами, смотрящими на меня с недоумением.

— Это ты, что ли? — вдруг спрашивает он, разглядывая меня.

— Отвали, — выдавливаю из себя. Он хватает меня за подбородок и начинает вертеть им из стороны в сторону.

— Охренел! — кричу ему в лицо, отмахиваясь от его руки.

— Точно, ты. Избалованная сучка.

Сегодня явно кто-то провоцирует меня на убийство…

— Тебе что от меня нужно? — спрашиваю его, чувствуя, как мой запал начинает сходить на нет, а вместо него накатывает нереальная тяжесть во всём теле.

— Идиотка, на попей, — слышу его голос, и чувствую на губах горлышко. В рот попадают первые капли воды, она мягко скатывается по стенкам горящего горла. Посторонние звуки все постепенно отдаляются, в глазах начинает гаснуть свет.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

*

Кое-как разлепляю веки, налитые свинцом. Перед глазами всё размыто, сглатываю колючий комок от полной засухи во рту. С губ непроизвольно срывается стон. Собираю остатки сил в кучу и приподнимаюсь на локтях, оглядываюсь по сторонам. Я в спальне, обставленной по последним трендам, но – незнакомой мне. Становится не по себе, на мне лишь нижнее белье, вся моя одежда небрежно свалена в кучу недалеко от кровати.

Сползаю с кровати, подхожу к окну и вижу знакомый вид – точно такой же открывается из окна и моей спальни!

— Проснулась, — слышу знакомый-незнакомый голос. Оборачиваюсь, у двери стоит полуобнажённый вчерашний блондин, врезавшийся в мой бампер.

Не сразу понимаю, что стою и тупо пялюсь на него. Его тело покрыто капельками воды, а влажные волосы слегка завиваются на кончиках. Замираю на полотенце вокруг его бедер. Приличная выпуклость притягивает к себе взгляд. Хочется сорвать эту тряпку и рассмотреть его как следует.

Как будто, дразня меня, он начинает покачивать бедрами взад в перед.

Так, стоп! Он что нарочно дразнит меня?

Поднимаю глаза и вижу наглую, ухмыляющуюся морду.

— Ты… — произношу я, начиная вспоминать, где я его видела…

Да!

Это был тот самый, гребанный благотворительный ужин, на котором я была с Ароном. Я с этой мордой столкнулась на выходе, когда спешила пропасть с радаров от любопытных глаз и назойливых вопросов вроде: — Миленочка, а куда же ваш жених подевался?

Твари любопытные!

— К-как я здесь оказалась?

— Я, конечно, мог бы оставить тебя лежать на парковке, когда ты свалилась под колёса своей тачки, но…- расслабленной походкой он подходит к кровати и садится, облокачиваясь на вытянутые руки позади. Вытягивает свои длинные, накаченные ноги и скрещивает их в лодыжках. Концы полотенца слегка разъезжаются, еще чуть-чуть и я смогу утолить свое любопытство.

Интересно, он большой?

— Показать? – с неприкрытым сарказмом интересуется он, явно читая мои мысли.

Начинаю задыхаться от его наглости и проницательности. И главное – мой словарный запас мгновенно обнулился, чувствую себя полной идиоткой. А он начинает ржать. Хочется сквозь землю провалиться.

— Да, пошел ты!

Кричу ему, выбегая из комнаты, и понимаю, что я в одних трусах и лифчике. Влетаю обратно, не обращая внимания на его смех, сгребаю в охапку свою одежду с пола и выскакиваю, захлопнув за собой дверь. Притормаживаю в коридоре, смотрю вправо-влево.

Точно… У меня же такая же планировка!

Без проблем нахожу ванную и быстро там одеваюсь. Бросаю на себя взгляд в зеркало.

Лучше бы не смотрела…

Вылетаю из ванной и несусь к выходу. Пока натягиваю обувь, он подходит и протягивает мою куртку. Выпрямляюсь, выхватываю куртку, дергаю входную дверь на себя:

— А спасибо сказать?

Вместо «спасибо» показываю фак, на что он начинает снова ржать, запрокинув голову. Бегу к лифту и слышу вдогонку:

— До новых встреч!

36 Глава

Алина

Я расту, а точнее, продвигаюсь по социальной лестнице, правда, эта лестница у меня особая. Я ведь не клерк, делающий карьеру в компании. Но из Борматовского «балласта» всё-таки дослужилась уже – до официальной содержанки.

Ну а как ещё объяснить мой неожиданный переезд в другую комнату?

Правда, это уже простой комнатой назвать нельзя. Теперь у меня есть полноценная гостиная с камином и собственным телевизором, совмещенная с огромной спальней и всем, что полагается в богатых домах!

Пока прислуга развешивает мою одежду в новой гардеробной, я вышагиваю по своим хоромам. Окна выходят на центральную лужайку, да и балкон со своей маленькой лаунж-зоной тоже имеется.

С ума сойти, какая щедрость!

– иронизирую про себя, проводя рукой по занавеске на окне.

Кто-то, возможно, на моем месте радовался бы, но мне – неуютно и тесно в этой клетке с камерами по углам…

В предыдущей комнате они были хотя бы скрыты от моих глаз, а теперь «господин» решил не париться и сразу продемонстрировал, что я ежесекундно нахожусь под его всевидящим оком.

Пфф!

Беру пульт в руки и нажимаю на кнопку – на большом экране появляется заставка с всплывающими окнами приложений. Нажимаю на первое попавшееся, и включается какой-то новостной канал. Боковым зрением улавливаю движение. Смотрю в сторону – одна из служанок балансирует с горой коробок… Мой взгляд привлекает только одна – на самом верху, из-за которой даже не видно макушку ленивой служанки. Коробка эта между тем всё съезжает на бок и вот-вот должна упасть… Отбрасываю пульт, подлетаю к ней, и, под испуганный вздох лентяйки, успеваю схватить драгоценную коробку и прижать её к груди. Следом, с грохотом на пол летят все остальные «картонки». Всё содержимое из них – тут же вываливается.

Перевожу дыхание, оцениваю ущерб, затем приоткрывая спасённую коробку – вижу внутри уголок красного мешочка из бархата и полностью успокаиваюсь, не обращая внимания на охи-вздохи сбежавшейся остальной прислуги во главе с Екатериной:

— Тебя кто так работать учил?! — на повышенных тонах верещит Екатерина, сжимая свои губы в форме куриной жопки.

— Я-я-я... — чуть не плача заикается виновница переполоха. Упав на колени, она дрожащими руками начинает распихивать обувь по коробкам.

Екатерина набирает в лёгкие побольше воздуха, явно собираясь показать, кто здесь главный, но мне так надоели все эти «важные» птички вокруг, что жестом останавливаю её и говорю, чеканя каждую букву:

— Просто помогите разобрать этот бардак. Молча…

Екатерина переводит на меня разъярённый взгляд и, наверное, в мыслях делает из моего тела решето. Ещё вчера она не стала бы сдерживать себя, но сегодняшний переезд и ей о многом дал понять. Смотрю на неё и чувствую, как моя дерзость радостно сочится из каждой клеточки.

За*бали!

Вспоминая недавнюю ситуацию и видя мою реакцию, она тут же берёт себя в руки и выдавливает из себя попытку улыбнуться:

— Алина... — прямо чувствую, как на её языке крутится приставка «госпожа», но она не может пересилить себя и продолжает: — Я отвечаю за работу персонала, поэтому прошу не вмешиваться… и позволить мне выполнять свои прямые обязанности.

— Да что ты! — не сдерживаюсь я. — Совсем недавно тебе сократили месячный оклад из-за твоей плохой работы, потому что ты слишком многое на себя берёшь. Не так ли?

Она с ненавистью смотрит на меня, покусывая свои белёсые губки-ниточки.

— Я исправила свою ошибку, — говорит она.

— Вот и ей дай возможность исправить ошибку, — киваю в сторону «лентяйки». Смотрю на почти плачущую девчонку, которая с испугом наблюдает за нашей баталией – в этот момент она напомнила мне меня, когда я ещё совсем недавно ползала на коленях в доме Борматова. Да и в целом моё положение не изменилось, только разница в том, что раньше я полы натирала на четвереньках, а теперь «господина» ублажаю на них же.

— Лиза, ты… — Екатерина не успевает договорить, как я выпаливаю:

— Передайте своему «господину», что её, — киваю в сторону «лентяйки», — забираю себе в личные горничные, а ты, — тыкаю пальцем в грудь Екатерины, — больше чтобы не появлялась в моей комнате. Поняла?!

С её лица отхлынула вся кровь, оно резко осунулось, выдавая её возраст и оставляя под глазами тяжёлые борозды из морщин.

— Или мне самой сообщить? — продолжаю давить на неё.

Она тяжело сглатывает.

Да, такого унижения она мне теперь точно не простит! Какого чёрта я сорвалась?

— злюсь на себя, но продолжаю держать марку, чувствуя, как под кожей распространяется зуд.

Так и хочется...

— Хорошо, — вдруг говорит она и оборачивается в сторону «лентяйки»: — Лиза, ты всё слышала. — стараясь не срываться на крик, произносит она и выходит из моей комнаты. Кажется, вся прислуга дружно выдохнула, когда за ней закрылась дверь.

Вот же...

«А теперь о новостях из светской жизни, и главная из них — пресс-секретарь Арона Бездушного анонсировал пресс-конференцию, которая пройдёт в 17:00 по местному времени. Чему она будет посвящена, не уточнил. Арон Бездушный — известный бизнесмен, стремительно набирающий популярность в политических кругах…»

— Сколько сейчас времени? — спрашиваю, не отводя глаз от экрана телевизора.

— Через два часа, — отвечает моя свежеиспеченная личная горничная. Я перевожу на неё взгляд и с любопытством начинаю её рассматривать.

А

о

на сообразительная…

Одариваю её улыбкой, она отвечает мне такой же, только в робком исполнении…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

37 Глава

Арон

«Для пресс-конференции выбран пафосный закрытый гольф-клуб. Это наводит на мысль, что речь пойдёт о чём-то личном...» — делится своими умозаключениями ведущий, а я, теряя интерес, выключаю телевизор и достаю свой телефон. Игнорируя пропущенные звонки и сообщения, сразу же захожу в приложение. На экране мобильного вижу новую комнату моей Кошки. В этот момент она с интересом смотрит телевизор.

Жаль, звука нет…

Хотя, судя по картинке на экране, её заинтересовал новостной канал.

Про меня?

И как будто в подтверждение моих мыслей, на экран её телевизора выводят мою фотографию в полный рост. Мои губы непроизвольно расплываются в улыбке.

— Приехала! — врывается в VIP-комнату Гриша и смотрит на меня с каким-то нездоровым блеском в глазах.

— Веди сюда, — равнодушно отвечаю, и последний раз смотрю на свою Кошку через камеры наблюдения.

Маленькая, худенькая… да ещё эту идиотскую коробку прижимает к своей груди, как что-то самое важное для неё.

Дурочка!

Тут же в голове начинают всплывать грязные фантазии, как мой член толкается между двух её молочных грудок, головка касается её розового высунутого язычка.

Чёрт!

Яйца начинают ныть от притока крови и дикого желания.

— Вы уверены? — голос Гриши выводит меня из прострации.

— Прекращай суетиться и скорее веди её сюда, — из-за нереализованного желания и дискомфорта в штанах готов врезать любому, а ему – особенно.

Чувствуя мой настрой, он уже дергает дверную ручку.

— Ты помнишь, что должен сказать в конце пресс-конференции? — останавливаю его.

— Да, — уверенно отвечает он и быстро выходит.

Выключаю телефон, кладу его рядом с собой на диван дисплеем вниз и откидываюсь назад, выдыхая все свои мучения.

Милена входит в комнату буквально через пару минут. Григорий бросает на прощание свой огненный взгляд через дверной проем и тихо закрывает за собой дверь, оставляя нас с ней наедине.

Милена сегодня выглядит так, как надо. Внимательно обвожу её взглядом: на лице минимум макияжа, отчего её сучья натура преобразилась в скромную, благопристойную девушку. Лёгкое, струящееся до колен платье, придают ей невинность и нежность, цвет платья слоновой кости смягчает её образ.

Хоть прямо сейчас веди под венец.

— Арон, милый, — начинает она чирикать, подходя ко мне, — ты умеешь делать сюрпризы. Почему заранее не сказал, что собираешься объявить о свадьбе? Я бы лучше смогла подготовиться, а так в спешке пришлось собираться. Тебе нравится? — спрашивает она и начинает крутиться вокруг себя, чтобы я получше рассмотрел.

— Великолепно, — успокаиваю её и жестом предлагаю присесть рядом.

Она с довольной улыбкой садится ко мне вполоборота, я тоже поворачиваюсь к ней и ловлю взгляд.

— А с чего ты взяла, что я собираюсь объявить о свадьбе? — спрашиваю, поправляя её выбившийся локон. Она улавливает нежные нотки в моём голосе и зажмуривается от удовольствия. Пропуская её волосы сквозь пальцы, провожу рукой по её скуле. Милена, не открывая глаз, прогибается в пояснице и издаёт вздох:

— О Боже...

— Сегодня мы объявим, что наша помолвка была фикцией, — мягко говорю ей, плавно перемещая руку к её затылку. Осторожно обхватываю его, и здесь до неё доходит смысл сказанного мной. Она распахивает глаза и удивлённо смотрит на меня.

— Чтооо... — тянет она.

— То, что услышала, — слегка сдавливая её затылок, улыбаюсь ей.

Мне нравится наблюдать, как удивление сменяется непониманием, затем страхом.

— Ты шутишь? — шёпотом спрашивает она, облизывая пересохшие губы.

В ответ – молча мотаю головой. Она, словно ошпаренная, подпрыгивает на месте, скидывает мою руку, а я уже не могу сдержать смех и начинаю от души смеяться.

— Ты шутишь? — повторяет она, встает на ноги и сверлит меня взглядом сверху вниз.

Продолжая посмеиваться, беру свой телефон, включаю его и нахожу нужную мне папку. Открываю её и маню Милену пальцем.

— Садись, я тебе кое-что покажу, — хлопаю по месту, где она секунду назад сидела. Милена переминается с ноги на ногу, явно не понимая, как ей поступить. Но коварное любопытство берёт над ней верх, и она садится обратно.

Подношу к её лицу экран телефона и свободной рукой начинаю листать фотографии в папке. На одной она запечатлена в кафе с подружками, а позади них – смазливый блондин, протягивающий им по розочке.

На следующей – Милена на благотворительном вечере. Сидит за столиком, а тот же белокурый парень склоняется над ней и, кажется, что-то шепчет ей на ухо. Далее следует фотография, где он открывает перед ней дверь, когда она покидает тот ужин. И наконец, две мои самые любимые. На первой они на подземной парковке её дома, где этот же халдей несёт её на руках к лифту, а Милена прижимается к его груди. На второй она уже в постели с ним. Он полностью обнажён, лежит на боку, прижимая её к себе, а Милена под одеялом, торчат только голова и обнаженные плечи, мирно посапывающая на его руке.

Шедевр! Не зря я ему столько денег отвалил.

— Это же фигня какая-то, — произносит Милена, нервно покусывая губы.

Убираю телефон, поднимаюсь и подхожу к бару, чтобы налить себе чего-нибудь.

— Арон! — прилетает мне в спину. — Это же ложь! Я никогда тебе не изменяла!

Продолжаю стоять к ней спиной и кладу кубики льда в стакан.

— А жаль… — отвечаю, наливая ликёр. — Будешь? — поворачиваюсь к ней и показываю стакан.

— Это неправда! — не обращая внимания, кричит она. Слышу тихий стук в дверь. Смотрю на часы на своём запястье.

Остался всего час до пресс-конференции.

— А теперь серьёзно, — говорю, подходя к такому же дивану только напротив неё и присаживаюсь. — Времени мало. — Ставлю стакан на столик перед собой, облокачиваюсь локтями на широко расставленные колени. Присматриваюсь к ней и говорю:

— Ты выйдешь к прессе и скажешь, что наша помолвка была стопроцентным пиздежом. Нас всегда связывали только дружеские отношения и ничего больше. А я, как верный друг, в трудную минуту просто согласился тебе подыграть, чтобы оградить тебя от сталкера, который не давал тебе проходу и даже угрожал.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Какого сталкера? Но это же всё неправда! — восклицает она.

— А что вообще, правда? — беру стакан и делаю глоток, не сводя с неё глаз.

Тягучий ликёр расплывается по языку, медленно стекает по пищеводу, оседая приятным теплом.

— Наша помолвка изначально была временным договором, и ты об этом прекрасно знаешь, — продолжаю, чувствуя терпкое послевкусие на языке. — А то, что ты надеялась, что однажды я на тебе действительно женюсь, — это твои проблемы.

— Я не буду этого делать!

Какая же она дура.

Кручу стакан в руке, хрусталь красиво играет в приглушённом свете.

— Тогда все эти фото окажутся в Сети.

— Мне всё равно, это же всё неправда!

Вот заладила, идиотка!

Делая ещё один глоток, ставлю стакан на деревянный подлокотник.

— Тебе, может, и наплевать на свою репутацию, а вот твоему отцу точно не понравится, если о его единственной дочери будут говорить, как о шалаве, обманывающей достойного мужчину. И никто разбираться не станет, все поверят в мою версию. — Давлю на неё взглядом. — Пойми, я всё равно выйду победителем из этой сделки, какой бы ты вариант ни выбрала. Скажи спасибо, что позволяю тебе сохранить лицо в знак уважения к твоему отцу.

Стук в дверь отвлекает нас, и в комнату входит Григорий. Поднимаюсь, подхожу к Милене и сажусь на корточки перед ней. По её щеке скатывается слеза, смахиваю её и беру её за подбородок, приподнимаю, чтобы посмотрела на меня.

— Дальше тебя проконсультирует Григорий… И – постарайся выглядеть достойно перед журналистами.

38 Глава

Милена

Выхожу из VIP-комнаты на негнущихся ногах – кажется, я сейчас грохнусь в обморок, как на фотографии, где потом та сволочь несла меня на руках.

Боже, чувствую себя полной идиоткой!

Внутри меня ярость, разъедающая каждую клеточку моего тела. Хочется кричать и крушить всё вокруг, но не могу, я связана по рукам и ногам.

Арон, ты ещё ответишь за всё!

— повторяю про себя, двигаясь по коридору, но сама понимаю, что я полностью бессильна перед ним.

— Однажды вы сможете оценить благородство господина Арона, — пытается успокоить меня его помощник, ведя в зал, где я должна буду засунуть свои чувства и обиду куда подальше и признаться в полной чуши.

— Заткнись, — шиплю сквозь зубы. Ногтями впиваюсь в свои ладони, боль немного сбивает градус моего негодования. — Только не говори мне, что он собрался связаться с этой Алиной? — вдруг осеняет меня.

Помощник, отводит взгляд и ускоряет шаг, опережая меня. Подходит к двери, кладёт руку на ручку, оборачивается ко мне и спрашивает:

— Вы готовы? — и, не дожидаясь моего ответа, толкает дверь.

Щёлканье фотоаппаратов выбивает из моей головы все мысли и вопросы. Оступаюсь на ровном месте, но помощник успевает подставить мне руку, я хватаюсь за неё, как за спасательный круг.

— Дышите, — слышу его голос, как сквозь вату.

Его рука накрывает мою ладонь. Свободной рукой цепляюсь за его запястье, сильно… не отпущу, даже если попросит.

— Дышите, — повторяет он.

Опустив голову, начинаю следовать его совету.

— Нам пора, — говорит он и делает шаг вперёд, выходя из тени коридора.

Мои ноги сами начинают двигаться за ним. На лицо падает свет… И, сделав глубокий вдох, поднимаю голову. Я не могу выглядеть жалкой перед этими камерами и желтушными писаками.

Не дождётесь!

Помощник подводит меня к невысокой сцене, где стоит стол, рассчитанный на двоих. На нём два микрофона и две карточки с именами: на одной моё, на второй — имя помощника.

Этот урод даже не соизволил поддержать меня в такой момент, просто спихнул на помощника и уехал.

Уверена, что его уже здесь нет…

Подходим к столу. Для меня выдвигают стул, и помогают сесть. Рядом стоит стакан с водой, рука дергается — хочу схватить его и запить весь ужас, сковавший моё горло… Но – вовремя останавливаюсь.

Нельзя показать свои истинные чувства,

— шепчет мой внутренний голос.

Сглатываю и натягиваю улыбку. Наклоняюсь ближе к микрофону перед собой, из-за вспышек и яркого света не вижу лиц.

— Здравствуйте, спасибо, что нашли время и приехали сюда, — опережает меня помощник и берёт слово первым.

— А по какому поводу? — кто-то выкрикивает из зала.

— Неужели свадьба? — другой озвучивает предположение всех собравшихся.

— Тогда где сам Арон? — перебивает третий.

— Прошу успокоиться и дать слово госпоже Милене, а после её выступления готов ответить на пару вопросов.

Мгновенно все смолкают, кожей ощущаю их любопытные взгляды на себе…

Как и что я говорила, совершенно не помню, слова лились из меня сами по себе – язык и мозг функционировали самостоятельно. После моей речи посыпались со всех сторон вопросы, но помощник пресёк их, приняв весь огонь на себя, а ко мне подошёл какой-то человек, помог подняться и повёл из зала.

Перед тем как за мной закрывалась дверь, услышала вопрос одного из журналистов:

— У Арона есть любимая?

— Да, — добил меня утвердительный ответ помощника. Я замерла, не давая двери полностью закрыться.

— Кто она? Как давно они вместе? — продолжал сыпать вопросами тот же репортёр.

— Господин Арон очень оберегает свою личную жизнь и сам решит, когда представить публике свою настоящую невесту.

— Даже так! Значит, свадьбе быть?

— Да, и очень скоро! Всем спасибо за внимание…

Более или менее начала осознавать случившееся уже в машине. Мне не дали сесть за руль, поэтому вез меня один из приспешников Арона, его я раньше не видела. Мы молча добрались до дома, также молча водитель помог мне выйти из машины, когда я протянула руку, чтобы забрать у него свою сумочку, он качнул головой и я впервые услышала его голос:

— Велено до дверей квартиры довести.

Взглядом пытаюсь его убить, но он и ухом не ведет, рукой указывает на лифт.

Тошнит от такой заботы!

Ненавижу! Ненавижу их всех!

Проходя мимо, нарочно задеваю его плечом, знаю, что по-детски, но бессилие диктует свое, а он даже не шелохнулся.

Пока поднимаемся на лифте до моего этажа, в голове яркой вспышкой проносится мысль:

А ведь этот белобрысый урод живет в моем доме!

Убью, суку!

Кажется, цифры на табло, сменяют друг друга непривычно долго. Наконец, лифт подает сигнал о прибытии на нужный этаж. Выскакиваю первая и поворачиваюсь к увальню:

— Сумочку! – цежу сквозь зубы. Он на секунду задумывается, выглядывает из лифта, но не выходит. – Быстрее! – рычу ему, чувствуя, еще чуть-чуть и полетят клочки по закоулочкам.

Нехотя протягивает руку и вырываю из нее свою сумочку. Разворачиваюсь, быстро подхожу к своей двери. Дрожащими руками открываю дверь, захожу и прикрываю дверь.

Считаю до пяти и выглядываю в подъезд. Провожатый уехал. Бегу до лестницы.

К черту лифт!

На ходу сбрасываю туфли, сжимаю их в руках и, перепрыгивая через две ступеньки, мчу на этаж, где живёт этот белобрысый хрен! Лёгкие горят, сердце где-то аж в горле тарабанит, уверена, что и глаза кровью налиты. Пять лестничных пролётов вверх преодолеваю со скоростью света – кровь кипит, запал только нарастает. Влетаю на нужный этаж и бегу по памяти к двери.

Собираюсь нажать на звонок, но туфли в руках мешают. Недолго думая, начинаю колотить острыми шпильками по двери, оставляя царапины и вмятины.

— Открывай, скотина!

Одна шпилька не выдерживает неравной схватки со сталью и ломается пополам.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— А-а-а, — ору не своим голосом.

Заношу руку с другой, пока ещё целой, шпилькой, как дверь приоткрывается. Хватаю за край, дёргаю на себя, но она как влитая, не поддаётся. Заглядываю в проём, сначала вижу щеколду, за ней перепуганное лицо женщины средних лет.

— Вам кого? — спрашивает она.

— Где этот подонок?! — выплёвываю ей в лицо. Она смотрит на меня непонимающим взглядом. Начинаю сомневаться в правильности выбора двери, отступаю назад и осматриваюсь вокруг.

Да нет, стопроцентно эта дверь.

— Где этот белобрысый ублюдок? — требую его, возвращаясь в исходную точку.

Женщина немного приходит в себя:

— Девушка, вы под кайфом? — теперь более уверенно, без заикания. — Или просто ошиблись дверью?

Собираюсь ей объяснить разницу между кайфом и бешенством, как она продолжает:

— В этой квартире никто постоянно не проживает, собственники за границей живут, а квартиру посуточно сдают…

— А вы кто? – зачем-то интересуюсь у нее.

— Я? Да, убираюсь я здесь, после очередного арендатора.

Глаза выхватывают её скромную одежду, резиновые перчатки в одной руке. Лампочка озарения загорается в моём воспалённом мозгу, и всё встаёт на свои места.

После того как мы выяснили отношения и оценили нанесённый мной ущерб двери, я вернулась домой. Вид у меня – хуже, чем у побитой собаки. Телефон непрестанно трезвонит в сумочке, даже не пытаюсь посмотреть, кто там такой настойчивый – ведь ясно, что это либо журналисты, либо подружки, либо предатель отец.

Захожу на кухню и наливаю себе полный стакан воды, залпом выпиваю его и с грохотом ставлю на кухонный остров.

Милена, какая же ты дура!

С силой сжимаю стакан и с рыком швыряю его, он прилетает в стену и разлетается на осколки. Облокачиваюсь о столешницу, обессиленно опускаю голову, тяжело дышу. В глазах все плывет, и скачут мушки.

Все, это все…

39 Глава

Арон

Переступаю порог своего дома и вижу, как в прихожей – выстроился по струнке в ровную шеренгу весь штат обслуги. На их лицах испуг.

Ещё бы, не привыкли они к такому.

Всё хорошо, но не вижу Кошку — ведь это представление, в первую очередь, для неё. Завожу руки за спину, ещё раз обвожу всех взглядом, тяну время. Улавливаю какое-то движение наверху лестницы, поднимаю глаза и ловлю её взгляд на себе. Уголок моих губ невольно дергается, собирается поползти вверх, торможу себя и надеваю на лицо непроницаемую маску.

— Всем вам было нелегко попасть ко мне на работу, — начинаю представление. — Каждый проходил сложный этап собеседования и проверки.

Кто-то из прислуги начинает кивать головой на мои слова. Фокусирую свой взгляд на Екатерине, по лицу вижу, что она начинает догадываться и беспокоиться.

— Также вы подписали договор о неразглашении, где чёрным по белому было прописано, что будет, если вы вдруг решите посплетничать или, не дай Бог, за деньги делиться информацией.

Всё, Екатерина поплыла.

Надеюсь, она не грохнется в обморок.

— И, к сожалению, некоторые из вас не воспринимают всерьез подписанный вами договор. Вы меня держите за лоха? А?!

— Нет...

— Что вы...

Наперебой начинают заверять в своей преданности хозяину. Мой висок прожигает внимательный взгляд Кошки; не поддаюсь желанию посмотреть на неё. Из-за моей спины выходит Михаил и протягивает мне распечатку. Беру её и поднимаю над головой:

— Здесь информация по счетам нашей неповторимой Екатерины, которая не только обнаглела, когда начала хамить дорогому мне человеку. — Поднимаю взгляд на Кошку.

Бинго!

Смотрит на меня и не верит своим ушам. Улыбаюсь ей, на что она приоткрывает свой ротик от удивления.

Да, ты всё правильно поняла,

— говорю ей глазами.

— Но Екатерина решила ещё подзаработать и стала делиться информацией с моей бывшей... — на слове «бывшая» делаю ударение, — невестой!

Екатерина падает на колени и начинает что-то причитать себе под нос. Её страдания меня никак не задевают, продолжаю:

— Теперь с Екатериной встретятся мои юристы, и в какой плоскости решится её судьба — решать только ей: либо через суд, либо она добровольно возместит нанесённый ею моральный ущерб. В любом случае Екатерина останется с голой жопой!

Эта дура начинает ползти в мою сторону, моля о пощаде. Когда она почти доползает до меня и пытается ухватиться за мою брючину, делаю шаг в сторону и обхожу её.

— Надеюсь, остальные прочувствовали всю серьёзность договора и каковы могут быть последствия его несоблюдения?

Прислуга, как по команде, начинает кивать головами, бросая на Екатерину испуганные взгляды.

— Дальше без меня, — обращаюсь к Михаилу и возвращаю ему доказательства. Он кивает в ответ, быстро подходит к Екатерине, дергает её за руку и поднимает с пола. Её тут же подхватывают под руки охранники и уводят из дома. А я поднимаюсь по лестнице, где наверху меня ждёт бледная Кошка.

Преодолев последнюю ступеньку, делаю шаг к ней. Она застыла у перил. Склоняюсь над ней и провожу носом по её щеке, чувствуя, как нас бьёт одна молния на двоих. Целую её в пульсирующую венку на шее, прикусываю, она издаёт стон.

— Нравится? — спрашиваю охрипшим голосом.

— А вы жестокий, — с придыханием уходит от ответа.

Одной рукой накрываю её ладонь, вцепившуюся в перила, другой обнимаю за талию, нахожу край её топа и пальцами скольжу под него, балдея от тактильных ощущений с её нежной кожей. Пробегаюсь вдоль её позвонков, она всхлипывает и лбом упирается мне в плечо. Носом зарываюсь в ее волосы на макушке, перед глазами начинает всё плыть от ее запаха и сочащихся из нее феромонов.

— Чертовка.

Отрываю её руку от перил и тащу за собой в спальню. Она вяло перебирает ногами, но не сопротивляется.

Уверен, у неё – уже влажно между ног, стискиваю зубы, хочу быстрее убедиться в своей правоте. Толкаю дверь в спальню и затягиваю Кошку за собой, захлопываю дверь.

Смотрю на Кошку, на её пылающие щеки, на глаза с поволокой похоти, на приоткрытые губы, по которым она проводит язычком. Хватаю её за затылок и притягиваю к себе. Секунда – глаза в глаза… И врываюсь в её рот своим языком. Наши языки сплетаются, её слюна с привкусом вишни и сладости… Кончиком языка прохожусь по её небу – и оба начинаем задыхаться от нехватки кислорода. Отрываемся друг от друга, тяжело дышим…

— Что это за показательное выступление было внизу? – вдруг спрашивает она. Усмехаюсь. Провожу ладонью по её щеке.

А ты снова удивляешь меня… Тебя не так просто впечатлить, да?

— Ты ела вишневую конфетку?

— Что? – удивленно спрашивает она и снова проводит язычком по припухшим губкам.

— Вкусно с тобой целоваться, - костяшками пальцев провожу по её шее и опускаюсь к лямке её топа.

Всё так же глядя ей в глаза, опускаю лямку и на ощупь двигаюсь к её груди… Под тканью топа чувствую тонкое кружево, под которым – её торчащие соски.

– Пока меня нет, для кого одеваешь блядское белье? М-м-м? – грубо сжимаю её грудь, и она издаёт приглушенный писк.

— Не говорите глупостей, - выдыхает она и накрывает мою ладонь своей. - Я же у вас, как на ладони, - шепчет мне на ухо.

Сбрасываю её руку и оголяю грудь, ткань потрескивает, словно рвется, а вместе с ней – и моя нервная система. Смотрю на обнажённые полушария её грудей, где на белоснежной коже проступают следы от моего захвата.

Кровь, сладкой болью пульсирует в паху, ещё чуть-чуть и ширинка треснет под натиском. Хочу наказать эту девчонку – желание нестерпимым зудом засело у меня под кожей. Наклоняюсь, и всасываю один сосок, руками же шарю по ремню у себя на брюках. Она запускает свои пальчики в мои волосы и начинает то оттягивать, то прижимать ещё сильнее к своей груди.

Наконец, получается расстегнуть гребанный ремень с молнией – быстро спускаю штаны вместе с боксерами, не отрываясь от её груди. Переступаю через брюки и отпихиваю их ногой в сторону, напоследок прикусываю её сосочек, почти до крови:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— А-ах! Дьявол! – она всхлипывает, вцепившись в мои волосы.

В качестве утешения провожу языком по травмированному участку, убирая её руки. Выпрямляюсь, поглаживая свою мачту одной рукой, второй беру ее за подбородок и говорю:

— На колени, - она шумного сглатывает скопившуюся слюну и робко опускается взглядом по моему торсу – вниз, где из подпола рубашки торчит изнывающий член.

Отпускаю ее подбородок и начинаю давить ей на плечо, она все понимает и послушно опускается на колени, хватаясь за мои бедра обеими руками. Приподнимаю подол рубашки и говорю:

— Открой рот.

Моя покладистая Кошечка приоткрывает губы.

— Шире! – она поднимает на меня глаза-блюдца и выполняет приказ.

Отпускаю контроль и влетаю в ее рот почти на всю длину – она начинает давиться, инстинктивно пытается отклониться назад, но я не даю ей и схватив за затылок, прижимаю ее к паху на допустимый максимум. Другой рукой зажимаю ей нос, и она делает глубокий вдох ртом – ловлю момент и толкаюсь бедрами вперед чувствуя, как головка касается ее гортани. Из ее глаз хлынули слезы, изо рта обильно потекла слюна, скатываясь по подбородку прозрачными вязкими нитями.

— Поработай язычком, - вытаскиваю член, она жадно глотает воздух ртом, беру ее руку и вкладываю свой ствол ей в ладонь, - и ручкой…

Она осторожно мазнула языком по головке, слизывая каплю предэякулята. Хрупкая рука сжимает член у самого основания.

— Смелее…

Она подняла на меня свои бездонные глаза и, обхватив головку, провела языком по всему члену, вверх-вниз.

Перед глазами все помутнело, я на грани финального выстрела. Хватаю ее за волосы и бедрами толкаюсь в ее сладкий ротик. Тяжелая плоть мгновенно вонзается ей в горло… Оно сжимается, и я не могу сдержать приглушенный стон. Давлю ей на затылок, пока кончик ее носа не касается моей темной дорожки из волосков, ведущей к паху. От позывов ее горло ритмично сжимается в спазмах вокруг головки.

— Дыши носом! Носом дыши! – давлю на нее, хотя сам дышу через раз.

Она послушно втягивает ноздрями воздух – рывок, второй и в последнюю секунду я выхожу из нее, изливаясь белыми кляксами на ее лицо и грудь. Она тяжело дышит, открыв рот и прикрыв глаза.

Это пизд*ц как красиво…

Из моих ног будто все жилы выдрали, колени ватные, в грудине хаотично тарабанит сердце. Падаю рядом с ней на пол, откинувшись на руки, заведенные за спину. Запрокидываю голову назад, закрываю глаза, жду, когда в голове начнет проясняться.

—Я чем-то обидела вас? – слышу ее охрипший голос.

Её вопрос повисает между нами.

Я переборщил?

Она бросила мне вызов и пришла без трусов на благотворительный ужин, и просто на раз считала постановку с увольнением Екатерины… теперь же возле меня сидит ангелоподобное существо в моей сперме.

Кто ты, девочка? Но она права – эмоции к ней слишком противоречивые…

40 Глава

Алина

— Когда это случилось? — доносится до моих ушей его низкий голос.

— Сегодня, в районе полуночи, он возвращался вместе с женой, — отвечает ему грубоватый голос, и он мне кажется знакомым.

Это же вроде тот… со шрамом над губой?

Всё моё тело обращается вслух, не мешает даже прохладный утренний ветер, гуляющий по моим обнажённым плечам.

Чёрт, надо было плед захватить!

Стараясь не шуметь, гуськом добираюсь до кованой ограды, которая разделяет мою террасу с террасой Бездушного.

— Водитель с управлением не справился?

— Не водитель, а Борматов, — отвечает ему со шрамом.

— Борматов был сам за рулём?!

Чувствую, как по моей спине стекает холодная капля пота, ещё плотнее прижимаюсь к ограде.

— Ага... Его жена отделалась лёгким испугом, перелом ноги и сотрясение, а вот Борматову досталось по полной. Сейчас за его жизнь борются, но даже если вытащат, прежним он точно не будет...

— Хм, даже так... — слышу, как под кем-то из них скрипнуло кресло. — Узнай все детали по аварии...

— Думаете, не случайность?

Я затаив дыхание жду ответа, вдруг над головой слышу:

— Бу!

От неожиданности вздрагиваю, чуть не вскрикнув, но не тороплюсь поднимать глаза, и так знаю, кому принадлежит это дурацкое «бу».

— Продолжим разговор в кабинете, — отчётливо распознаю ехидство в его голосе, — а то здесь кошки бродячие путаются под ногами, да уши греют.

— Простите? — переспрашивает со шрамом.

— Пойдём, — его голос удаляется вместе с шагами.

Я роняю лицо в ладони, продолжая сидеть на корточках.

Надо же было так спалиться! А-а-а, пофиг! О чём я вообще думаю?! Отец попал в аварию!!!

— Кошка! — вдруг окликает он меня из-за ограды. Я поднимаю голову, его самого не вижу, но продолжаю упрямо молчать.

— Надеюсь, ты не собираешься, слёзы лить? — говорит он посмеиваясь, и судя по звукам, точно уходит с террасы. Слышу, как скользит балконная дверь, и всё стихает.

Тело резко начинает бить озноб, ноги ныть из-за неудобной позы. Кое-как поднимаюсь и, как на ходулях, возвращаюсь в свою комнату. То ли на контрасте температур в помещении и на улице, то ли от нервов – зубами начинаю выбивать чечётку. Обхватив себя руками за плечи, семеню к кровати, хватаю с неё плед и, укутавшись в него, падаю на кровать.

Отец при смерти. Отец при смерти. Отец...

— назойливо кружится у меня в голове.

— Отец при смерти, — повторяю вслух, пытаясь распробовать на вкус эти слова и принять чувства, которые они во мне вызывают.

Ничего, ноль!

Ни жалости, ни злорадства

,

пусто…

Переворачиваюсь на другой бок, тело успокаивается под тёплым пледом.

Так хорошо и спокойно…

И нет никаких угрызений совести, что не бегу в церковь ставить свечи за его здравие. Наоборот, кажется, ещё один грузик свалился с моих плеч.

Вздрагиваю и принимаю сидячее положение, ноги сами несут меня в гардеробную. Подхожу к нужному отсеку, забитому шмотками, отпускаю плед, и он падает к моим ногам. Шарю рукой по нужной полке и в глубине нащупываю коробку. Прежде чем её вытащить, в целях осторожности пробегаюсь глазами по потолку и углам гардеробной.

Ванная и гардеробная оказались единственными местами, куда он не установил камеры наблюдения, но всё же решаю лишний раз в этом убедиться. Камер нет, надеюсь, скрытых тоже.

Надеюсь…

Перевожу дыхание и достаю коробку на свет, сажусь на плед и, приняв позу лотоса, ставлю свою сокровищницу между ног. Затаив дыхание, поднимаю крышку и вижу свои документы – пару толстых пачек в иностранной валюте и криптокошелёк, больше похожий на флэшку. Сложив губы в трубочку, выпускаю воздух из лёгких.

Всё здесь.

Благодаря послаблению режима я теперь могу делать интернет-заказы с доставкой. Так удалось незаметно получить пополненный кошелек и документы от моей горячо любимой «семейки». Тот прекрасный благотворительный ужин произвёл на них правильное впечатление.

Боже, спасибо, что они успели все передать до аварии!

Возношу руки в молитвенном жесте к потолку.

Провожу кончиком пальцев по своей свободе — хромированному корпусу кошелька, корешку паспорта, тугим пачкам денег.

Если Борматов умрёт или хотя бы станет «овощем», то мачехе и Андрею будет не до меня. И когда я вырвусь от Бездушного или он сам меня спровадит, не нужно будет переживать, что где-то меня будут поджидать борматовские отморозки. От этих мыслей вдох облегчения сам вырывается из моей груди. Приятное тепло разливается по телу, по лицу расползается улыбка, а вслед за ней – глухой смех.

Эйфория сменяется дикой усталостью – вспоминаю, что уже около семи утра, а я так и не поспала из-за этого зверя. Закрываю коробку и возвращаю её на своё место, прикрывая стопками одежды. Натягиваю на плечи плед и возвращаюсь в кровать.

Этот Бездушный сегодня меня мучил всю ночь, иногда мне казалось, что он под наркотой. Наверное, обычные мужчины не такие ненасытные, как он, хотя могу только догадываться. Его непомерный аппетит изрядно меня потрепал, но не буду себе врать, благодаря ему я сегодня бесчисленное количество раз реально побывала в раю.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Его дикий взгляд не сочетался с нежными прикосновениями, иногда переходящими в грубость, которая, впрочем, тоже мне нравится. Балансируя на волнах сладкой боли и блаженства, я как будто чувствовала его внутреннюю борьбу.

С какими демонами он борется?

Не думаю, что когда-нибудь он впустит меня в свой потаённый мир.

Наверное, если бы мы встретились при других обстоятельствах, и в его глазах не вспыхивали бы порой явно направленные на меня злость и ненависть, то мы смогли бы стать хорошей парой… Такой парой, о которой говорят:

У них одна душа на двоих...

Так, куда меня понесло?! Алина, стоп! Даже не смей об этом думать!

— приказала себе, укутываясь в плед с головой.

Почему он меня ненавидит?

— эта была последняя ясная мысль в моей голове, прежде чем я провалилась в сон.

Проснулась от невыносимого жара, к шее прилипли пряди волос. Пока сознание путалось в паутинах сна, я попыталась скинуть с себя одеяло.

Одеяло всегда было таким тяжёлым и тёплым?

— пронеслась мысль сквозь сон. Я словно была в плотной ловушке воздушного покрова. Пока ерзала и пыталась освободиться, вдруг почувствовала своей попкой что-то — чего там явно не должно было быть, — большой стояк!

— Потрись ещё разок, — услышала охрипший голос за ухом.

Затаив дыхание, пытаюсь посмотреть на источник голоса, вижу только выбившуюся чёрную прядь на лбу и чувствую его запах, от которого глаза соловеют. Легкое касание губ на виске, кончик носа спускается вниз к мочке уха и нежно прикусывает её, посасывая.

— Ах, — сдаюсь я, закатывая глаза.

Его лапища дергает одеяло, освобождая моё тело из жаркого плена – кожа тут же покрывается миллионом мурашек. Проводит ладонью вверх по животу и останавливается у ложбинки, прикрытой топом без бретелек. Он отпускает мою мочку и, водя носом по скуле, говорит:

— Такая майка мне больше нравится…

Подцепляет пальцами верх топа и тянет его вниз – он легко поддаётся, оголяя мою грудь. Впившись в изгиб шеи, Арон захватывает одной ладонью сразу обе груди. Мои соски по-прежнему чувствительны после ночного марафона, поэтому под натиском слегка шершавой ладони быстро превращаются в два розовых камушка. На выдохе прогибаюсь в пояснице и чувствую плотно прижатый ко мне его большой, возбуждённый член.

— Вы, кажется, комнатой ошиблись… — шепчу на выдохе.

Он ещё крепче сжимает груди… до щемящего удовольствия…проводит кончиком языка по шее и… опускает руку вниз, просовывая её под болтавшийся топ на талии. Низ живота пылает от истомы. Его рука продолжает уверенно двигаться к своей главной цели, пальцами поддевает резинку пижамных брюк и скользит к моей развилке между ног.

— Опять без трусов, — замечает он, уткнувшись мне в шею. — Да… ты ещё та, шлюшка.

Он одним пальцем проскальзывает между моих набухших складочек – там всемирный потоп. Подушечкой обводит заветную кнопочку, подключает к ласке второй палец и слегка оттягивая, зажимает ее. И – тотчас позвоночник простреливает до самой макушки… Я извиваюсь в его руках, издаю протяжный стон.

— Моя кошка, моя… — с рыком говорит он и быстро переворачивает меня на спину, нависая надо мной на одной руке, согнутой в локте. — Посмотри на меня, — слышу через спутанное сознание. Приоткрываю глаза и оказываюсь поглощенной его взглядом.

Его глаза, словно два тёмных пламени, пылают, прожигают меня насквозь. Я тону в них, а мир вокруг меркнет. Его губы слегка приоткрылись, ловлю его учащённое дыхание на своём лице. Этот взгляд гипнотизирует, обещая нечто новое, неизведанное.

Сосредоточенно глядя мне в глаза, он вытаскивает руку из моих штанов и пробует на вкус пальцы, подарившие мне быстрый оргазм. Он выглядит таким порочным и в то же время манящим. Хватаю его за запястье и тяну его пальцы, поблёскивающие от моей смазки и его слюны, к себе в рот. Обхватываю их губами.

Он зависает на какое-то время, наблюдая за моими действиями, а я обхватываю его пальцы до самого упора, грязно облизывая их. Он давит ими мне на язык, и под напором я приоткрываю рот.

— Сука! — ругается сквозь зубы, выдергивая пальцы.

Вскакивает на колени между моих разведённых в стороны ног – и только сейчас замечаю, что он полностью обнажен. Берётся двумя руками за топ со штанами и снимает их. Штаны отбрасывает в сторону, оставляя топ себе. Он с жадностью смотрит на мое самое сокровенное, облизываясь как кот на сметану. Слежу за его взглядом, вспоминаю о скромности и пытаюсь свести ноги. Он цыкает, качая головой, и, схватив меня за руку дергает на себя. Я, как безвольная игрушка, легко поддаюсь и оказываюсь перед ним в сидячем положении с широко разведенными бедрами.

— Без самодеятельности, — рычит он и накидывает топ мне на шею.

На его губах – довольная улыбка, и пока я пытаюсь понять, что он задумал, не замечаю, как оказываюсь, перевернута к нему спиной в коленно-локтевой позе. Его рука давит мне между лопаток, я подчиняюсь и падаю грудью на кровать, сильно прогибаясь в пояснице.

— Готов дрочить на твою задницу днями и ночами, — вслед за его словами мою кожу обжигает сильный шлепок. Вскрикиваю, пытаюсь приподняться на локтях и чувствую, как топ натягивается на моей шее, становясь удавкой. Он продолжает тянуть топ назад, вынуждая меня запрокинуть голову – и снова получаю звонкий шлепок по ягодице. От легкого удушья начинает все плыть перед глазами… Но как это ни странно мне почему-то не страшно – в теле лишь с бешеной скоростью начинает нарастать волна возбуждения.

— А-а-х, — протягиваю я, когда он врывается в меня своей разгоряченной плотью. Он ненадолго замирает, давая мне время привыкнуть, и начинает вколачивать на дикой скорости. Стоны и нехватка кислорода разрывают мою грудь, ещё немного — и я потеряю сознание, но вместе с очередным толчком его шлепок тяжёлой ладонью обжигает моё бедро, и я – лечу с обрыва в объятия своего наслаждения.

— Я буду скучать, - это последнее, что я слышу вместе с его утробным рыком.

41 Глава

Арон

– Давно ждёшь? – спрашиваю у Михаила. Он развалился в кресле напротив шахматного столика в моём домашнем кабинете и нагло крутит в своих пальцах ладью.

– Не трогай! – рычу на него и сам удивляюсь своей реакции.

Он немного шокирован, но тут же возвращает ладью на свое место. Подхожу и передаю ему коробку с сокровищами Кошки.

Михаил бросает взгляд на часы, тоже смотрю на свои – они показывают семь часов вечера.

– Она точно не заметит пропажи?

На его вопрос в голове тут же всплывают картинки с ее трепещущим телом в оргазме и такой сладкий стон, прежде чем она полностью отключилась. По спине пробежала покалывающая рябь.

– Не заметит, думаю, до утра она не проснётся.

Бровь детектива многозначительно поднимается вверх, в глазах озорство и мужское уважение.

– Двух часов тебе хватит?! – бесит его реакция.

– Конечно, – твердо заявляет и открывает коробку, фиксирует положение предметов в коробке на камеру телефона, после извлекает криптокошелёк.

Внимательно рассматривает его.

– Пароль есть? Без них ничего не сделать, одна из лучших моделей.

Протягиваю ему скопированную карточку с seed-фразами и с цифровой комбинацией. Замечаю его удивлённый взгляд.

– По наивности в книге хранит, – отвечаю на его немой вопрос.

– Ну и славненько, – говорит он, забирая карточку. – А не легче было бы просто забрать коробку и не мучиться?

Резонный вопрос, слишком много я себе создаю геморроя из-за нее. Но не хочу, чтобы начала беспокоиться раньше времени… Это – моя страховка.

–Что там с Борматовым? – перевожу тему и усаживаюсь напротив него.

– По-прежнему в реанимации, врачи никаких прогнозов не дают. Авария, судя по всему, подстроенная – под днищем его машины был обнаружен датчик – в определённый момент он полностью «отрубил» управление над машиной…

Закидываю ногу на ногу и откидываюсь назад на спинку кресла, в голове тысяча и один вопрос.

– Есть идеи, кто это может быть?

– Врагов он нажил себе немало, но причин его убирать сейчас не было ни у кого. Он давно уже играет второстепенную роль, а после утраты контроля над своим предприятием стал пенсионером с «золотым парашютом» - и только.

– Месть?

Он пожимает плечами:

– Как-то слишком сложно для мести, но тот, кто это сделал, явно позаботился о том, чтобы случайные люди не пострадали.

В груди что-то засвербело – противное, тягостное предчувствие.

– Выясни всё, что сможешь. А как там СМИ?

– Ооо, для вас это подарок! – он поднимается с кресла, зажимая коробку подмышкой, и нечаянно задевает шахматную доску. Две фигуры съезжают со своих клеток, а третья падает. Он собирается убрать свой бардак, но я на него прикрикиваю, показываю рукой, чтобы отошел и сам расставляю шахматы по местам.

– Новость о вашем разрыве с Миленой ушла на последние полосы, - продолжает Михаил, делая широкий шаг в сторону от игрового столика.

– Если только кто-то не решит объединить эти два события и не попробует меня утопить. – с ухмылкой замечаю я. – Все СМИ ручные… Так что проконтролируй, поступал ли кому-то подобный запрос. И если да, выясни – от кого, возможно, он и окажется охотником за головой Борматова… или моей.

– Отработать СМИ?

– А ты как думаешь? – начинаю терять терпение. – Моё имя нигде и никак не должно фигурировать в связке с фамилией Борматова!

– Понял, всё будет сделано, – быстро соглашается и, не прощаясь, уходит.

Меня разбудил тихий стук в дверь. Дернув головой, я открыл глаза и размытым взглядом смотрю по сторонам. Я всё ещё был в кабинете, в том же кресле. Потянувшись, провёл ладонями по лицу.

Не помню, как уснул…

Посмотрел на часы на своём запястье.

Проспал более двух часов?

– Войдите! – говорю охрипшим голосом. Всё тело ломило, мышцы задеревенели.

– Чёрт! – выругался себе под нос, массируя шею и разминая каменные плечи.

Михаил заходит в кабинет, в руках держит коробку. Он сначала идет ко мне, но его взгляд падает на шахматный столик и, передумав, он, резко изменив траекторию своего движения, подходит к рабочему столу и ставит на него коробку.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Да, блядь, обходи его стороной.

– Деньги с кошелька перевёл, – начал он отчитываться бодрым голосом. – Доллары обменял на качественную куклу, документы решил не трогать. Так мы её быстрее найдём, когда её загребут с поддельными деньгами.

От последней фразы меня передёрнуло и даже укололо… где-то на задворках моей совести. Сжав зубы, я поднялся с кресла и в два шага оказался рядом с ним. Хотелось вырвать его длинный язык.

– Если она решится на побег… – вкрадчиво добавляет он, но в его глазах я не замечаю страха.

Он был спокоен и уверен в себе, его поведение быстро погасило мою вспышку. Расслабив челюсть, я обошёл его и подошёл к коробке.

– Отлично… Надеюсь, Гриша не видел тебя? Этого самаритянина нужно держать подальше от всего этого…

– Нет, он весь день в офисе, решает вопросы с пиарщиками и консультируется с юристами на случай возможных проблем из-за Борматова.

– Вот и отлично… – нервно стучу по крышке коробки.

– Можно вопрос?

Посмотрев на него, кивнул.

– Если вам так неудобен помощник, зачем держите?

– Прикипел я к нему.

Внимательно смотрит на меня, пытается в голову ко мне залезть.

Обломайся…

– Завтра в десять у меня в офисе… – беру коробку и иду к выходу. – Скоро я уеду в командировку, распорядись подготовить пентхаус к моему возвращению и… ещё комнату для гостей.

– Уже?! – услышал за спиной.

Останавливаюсь и поворачиваюсь к нему.

– Не вижу смысла ждать.

Прощаюсь с ним за порогом кабинета и тороплюсь к моей Кошке.

Надеюсь, она не проснулась…

Бесшумно прокрадываюсь в её комнату – тонкая дорожка уличных фонарей разрезает её спальню пополам. В воздухе ещё витает запах нашей страсти, втягиваю его, пытаясь заполнить им легкие. Тихонько закрываю дверь и захожу в гардеробную, где при свете фонарика на телефоне быстро убираю коробку на место и возвращаюсь в спальню. Она спит всё в той же позе, в какой была, когда я уходил.

Её длинные светлые волосы, мягко обрамляя лицо, рассыпались по подушке, словно шёлковые нити… Тонкие черты лица, слегка приоткрытые истерзанные губы и лёгкий румянец на щеках придавали ей ангельский вид. Её неприкрытая грудь медленно поднималась и опускалась в такт дыханию. Рука с длинными изящными пальчиками, небрежно лежащая рядом с лицом, плавно изгибалась. Тонкая талия, переходящая в округлые бёдра, подчёркивала её женственность. Ноги, скрытые под одеялом, казались бесконечными. Я почувствовал исходящее от неё тепло и мягкость – захотелось прикоснуться, ощутить её нежность.

Я осторожно присаживаюсь на край кровати, глядя на её лицо, такое мирное и безмятежное. В этот момент хочется замереть, чтобы не нарушить эту идиллию, но внутри меня кипит вулкан, бьющий по нервам.

С одной стороны, хочу её себе всю без остатка, с другой — меня накрывает ярость на собственную глупость, что всё глубже увязаю в ней и продолжаю держать возле себя, рискуя чем-то более важным и значимым…

Моя рука замирает на полпути, когда ловлю себя на мысли, что она бесконтрольно движется погладить её. Резко вскакиваю и вылетаю из её комнаты, захлопывая за собой дверь.

Хватит!

42 Глава

– Как такое возможно?! – кричу я на своих юристов. Те виновато опускают глаза в свои бумажки и молчат – ждут, пока среди них найдется смельчак, чтобы мне ответить.

Неприятное чувство, что всё начинает выходить из-под моего контроля.

Так надо… все в порядке…

- напоминаю себе.

В конференц-зале душно, так хочется стянуть эту удавку-галстук, но держу себя в руках. Я не могу перед своими подчинёнными показать растерянность. Я и так себе позволил сегодня лишнего – вышел из себя и начал орать.

Что-то в последнее время у меня совсем плохо с контролем…

Поднимаюсь со своего кресла и размашистым шагом иду к двери, тут замечаю Гришу, скромно стоящего в стороне.

– За мной! – говорю ему, проходя мимо. – Надеюсь, у тебя есть внятные объяснения, как такое могло случиться! – бросаю ему через плечо и иду в свой кабинет.

Редкие сотрудники, попадающиеся на пути, вжимаются в стены, стараясь не смотреть на меня.

Кажется, весь офис слышал, как я приложил этих болванов…

Врываюсь в свой кабинет, на ходу снимаю галстук и откидываю куда-то в сторону. Подхожу к столику, где стоит вода в бутылочках. Хватаю одну из них, рывком открываю и жадно начинаю пить прямо из горлышка. Допиваю до дна и швыряю бутылку в стену.

Слышу, как Григорий прочищает горло за моей спиной. Опираюсь руками о стол и поворачиваю к нему голову. Смотрю на него – он, как всегда, в идеально отглаженном костюме, с пробором волосинка к волосинке, идеально чистые линзы в очках.

Педант, ху*в!

– Ну?! – поторапливаю его и, отталкиваясь от столешницы, поворачиваюсь к нему, скрещивая руки на груди. – Ещё раз всё подробно…

– Ну… Борматов написал дарственную всего имущества на сына.

– Ты понимаешь, что это бред? – обрываю его. – На недалёкого имбецила! Взял и переписал всё? А почему не на жену?! Она хоть и конченная сука, но пару извилин имеет!

Григорий разводит руками, не хуже меня понимая всю абсурдность ситуации.

– Ладно, дальше!

- Но проблема, что этот Андрей – заядлый картежник.

– Как и его папаша, - уверен, сейчас мое лицо выражает всю брезгливость и отвращение к Борматовскому семейству. – Дальше!

– В общем, долгов у него накопилось – трудно даже представить… а тут он ещё проигрался – вот все его долги и выкупил частный инвестиционный фонд…

- И кто является бенефициаром?!

– У меня нет ответа на ваш вопрос, сам не понимаю… выясняем…

– У меня, блядь, из-под носа кто-то увёл 30% доли, а вы, мать вашу, только выясняете!

Запускаю пятерню в свои волосы, провожу ею до затылка и запрокидываю голову, разминая шею вправо-влево. Вдруг моя грудная клетка начинает подёргиваться от глухого смеха, набирающего обороты – и я не начинаю смеяться во весь голос с запрокинутой головой.

В уголках глаз выступают пару слезинок – смахиваю их костяшками пальцев. На автомате хватаю ещё одну бутылочку с водой и, не торопясь, открываю её. Делая глоток, иду к своему рабочему креслу.

– С другой стороны, – аккуратно начинает Григорий, – кто-то сделал всю грязную работу за вас…- и делает шаг в мою сторону.

Делая ещё один глоток, смотрю на него и откидываюсь на кресло:

– Только что об этом же подумал… Только знаешь, не верю в фею-крёстную, да и я далёко не Золушка, чтобы кто-то за меня наказывал злодеев.

– И всё же… Разве не вы мечтали оставить Борматова без штанов? – он смотрит куда-то в сторону. - Если у жены что-то и осталось, это едва ли позволит им сохранить прежний уровень… - запинается, на что-то внимательно смотрит, затем резко возвращает взгляд на меня и продолжает, - уровень жизни. К тому же, не удивлюсь, если Андрей ещё остался должен кредиторам. А вы и без меня прекрасно знаете, что в таком случае и его мать прижмут.

Он прав – то, что сейчас происходит с ними, это и было моей целью! Разорить и растоптать в пыл!. Но что если…

– Вы документы видели, там точно с дарственной всё в порядке?

– Да, и с последующей передачей имущества этому фонду тоже комар носа не подточит…

– Хорошо, носом землю копайте, но в ближайшее время я должен знать, кто новый владелец доли… Нужно быть готовыми, когда они официально заявят о своих правах на часть текстильного предприятия.

Григорий кивает, и наш зрительный контакт разрывается, я поворачиваю голову в сторону, куда до этого он таращился.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Как по нотам!

– пролетает первая мысль, когда замечаю на низком столике, красиво упакованную коробочку из ювелирного дома, славящегося своими эксклюзивными обручальными кольцами.

— Вас можно поздравить?

— Готовься – на днях вылетаем в Японию.

— В Японию? Зачем?

Вместо ответа киваю головой на кольцо, Григорий переводит на него взгляд, потом возвращает его на меня:

— Свадьба? В Японии?

На моем лице расползается улыбка.

Все хорошо, все под контролем.

43 Глава

Алина

Накрываюсь с головой пледом, чтобы не увидел, через свое «всевидящее око» мои слезы. Уверенна, кожей чувствую, что он прямо сейчас смотрит на меня через камеры.

Пару дней назад мне в мессенджер пришло странное сообщение, похожее на обычный спам. В нем было фото допотопного кнопочного телефона, как с рекламной брошюрки и внизу подпись:

«Твой старый друг: надежный, как прежде»

Сначала я отмахнулась от этого сообщения, но в тот момент, когда я хотела его удалить, меня озарило. Я даже подпрыгнула на месте, мне захотелось вскочить и побежать со всех ног в библиотеку, где в укромном месте я спрятала «кнопочный динозавр», который нашла у себя под подушкой в больнице. Но я быстро подавила внезапное желание — он был рядом, развалился на диване напротив домашнего кинотеатра.

— Что там? — спросил он, заметив мою реакцию.

В одной из книг я как-то читала: «Лучше недосказанная правда, чем искусная ложь». Вовремя всплывшая в голове неприметная фраза помогла мне быстро сориентироваться, и с улыбкой на лице я показала странное сообщение:

— Я не знала, что такие телефоны еще продаются!

Он прочитал содержимое, улыбнулся и, положив свою большую ладонь мне на колено, сказал:

— Иди ко мне...

Мне не пришлось дважды повторять. Отшвырнув телефон, я бросилась ему на шею, уткнулась носом в его щёку, покрытую лёгкой щетиной. Мой пульс зашкаливал, а лицо пылало. Он наверняка принял это за моё возбуждение, а я была преисполнена благодарности за удачный момент, который помог скрыть мою панику.

— Какая ты горячая... — низким голосом прошептал он мне на ухо и одним ловким движением перевернул меня на спину, нависнув сверху на прямых руках и раздвинув мои бёдра своим коленом.

В его тёмных глазах прыгали искорки озорства, а я, затаив дыхание, погружалась в бездну этих темных манящих омутов. Руки сами потянулись к его лицу, мои пальчики невесомыми касаниями очерчивали его черты, будто я неосознанно хотела запомнить каждую линию, каждую морщинку. Весь мир остановился и сузился до точки, где были только мы вдвоём.

Он медленно опустился ниже, и я почувствовала, как по моей щеке пробежал ветерок его шепота. Этот момент был наполнен нежностью и страстью, которые, переплетаясь, создавали нечто новое, незнакомое, но такое желанное, в чем я сама себе боялась признаться.

Его дыхание стало тяжёлым, и я ощутила, как его тело напряглось. Его губы коснулись моей шеи, оставляя за собой след из мурашек. Одна рука скользнула по моей груди, заставляя меня вздрогнуть. И я не смогла сдержать стона, когда его пальцы впились в моё бедро, а губы – нашли мои.

Обхватив его крепкие бедра ногами, а руками его шею, я постаралась прижаться к нему как можно крепче, вжаться, врасти в него каждой клеточкой.

Тем вечером я почувствовала что-то наподобие любви… да… Ведь мы в первый и последний раз тогда не трахались, а по-настоящему занимались любовью…

А потом… видимо, я заснула.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Проснувшись, я встряхнула головой и откинула плед в сторону.

Сколько я так пролежала?

За окном уже совсем стемнело.

Возьми себя в руки!

— приказала я себе и, поднявшись с дивана, пошла в ванную.

Вернувшись в комнату, я посмотрела на часы. Была уже полночь.

Тихо выскользнув из своей комнаты, я прокралась на первый этаж в библиотеку. Казалось, весь дом погрузился в глубокий сон, но это было обманчивое впечатление. Я точно знаю, что как минимум пять охранников не спят, охраняя этот дом, «мою клетку».

Благополучно добравшись до библиотеки, я на ощупь дошла до нужного стеллажа и, отодвинув пару книг, достала телефон. Зажав кнопку, я присела прямо на пол и, откинувшись на книжные полки, стала ждать, когда он включится.

В ту ночь я с нетерпением и одновременно с нарастающим беспокойством ждала, когда Арон уснёт крепким сном. Дождавшись, я поспешила сюда, чтобы так же, как и сейчас, оживить забытого «динозавра» и прочитать сообщение:

«Он скоро уедет. Будет шанс сбежать. Общение только по этому телефону!»

Две недели после аварии отца пролетели как в сладком сне.

Он старался пораньше возвращаться домой или вообще работать из дома, и закрадывалось ложное впечатление, что между нами зарождается что-то действительно важное и настоящее.

Но если ещё в ту ночь у меня в голове скакали бестолковые розовые пони с мыслью, что, может, мне всё это и не нужно, и я нашла своего человека, свой дом, то прошлой ночью, когда он уже не вернулся, и мне пришло новое сообщение:

«Он женится. Тебя должны перевезти в лесной домик. Подготовься!» — и мой призрачный островок надежды затонул…

Старенький телефон ожил, вернув меня в реальное время. Мигнул своим маленьким экраном. Чуть позже телефон едва слышно пиликнул:

«Завтра тебя увезут. С тобой будут постоянно находиться один охранник и одна помощница. Пару дней тебе на адаптацию. Дальнейшие инструкции найдёшь в конверте в моторной лодке».

Последующие дни до часа X прошли мимо меня, словно я была, и в то же время меня не было.

*

Всё происходило ровно так, как и было ранее написано в сообщениях. Помню, как меня посадили во внедорожник, и долго везли, казалось, на край света. Охранник, он же водитель, пытался что-то спросить, разговорить меня, но я сделала вид, что сплю, чтобы не выдать себя с потрохами.

Когда мы приехали, нас встретила незнакомая женщина, которая провела меня по дому, рассказывая, что и где находится. Казалось, её голос проходил белым шумом сквозь меня, а всё вокруг сливалось в одно серое пятно. Оказавшись, наконец, в своей комнате, я попросила, чтобы меня не беспокоили, закрылась на замок и, прямо в одежде, легла на кровать, не заметив, как провалилась в забытьё. На следующий день, обеспокоенная помощница и охранник стали долбиться ко мне в дверь.

— С вами всё хорошо?! — кричала женщина за дверью.

— Если не откроете, буду вынужден выбить дверь! — терпеливо вторил ей охранник.

Кое-как собравшись, я им всё же открыла. Они внимательно смотрели на меня, женщина даже попыталась приложить свою ладонь к моему лбу, но я отмахнулась и сказала первое, что мне показалось самым убедительным в этой ситуации:

— Воздух… Не привыкла я к такому насыщенному кислороду.

— Ах, ну конечно, — запричитала женщина. — Вы городские, всякой гадостью дышите, а от свежего воздуха на ногах не держитесь.

Её вполне убедило моё объяснение, и она побежала открывать окна, чтобы проветрить мою комнату, а вот охранник странно посмотрел на меня исподлобья и, хмурый, вышел, не проронив больше ни слова.

Вот чёрт!

Его взгляд быстро привел мои мозги в рабочий режим. Я поняла, что по своей слабости и глупости могу просрать единственный шанс на побег.

И что тогда?

Жить как тень в глуши в роли подстилки, в надежде, что однажды «господин» не забудет про меня, и я не сдохну с голоду или чего ещё похуже…

Хотя и побег уже не вызывает прежней надежды, точнее, у меня вообще нет уверенности ни в чем

, — думала я, пока смывала в душе следы своей меланхолии.

А с другой стороны, мне ровным счётом всё равно, что ждёт меня дальше за очередным поворотом моей проклятой судьбы.

Я сломалась…

С самого рождения меня пытались уничтожить, сломить. В какой-то момент я даже поверила, что это невозможно.

Я — кремень!

Но оказалось, что всему есть предел.

Постоянство побеждает силу…

Усмехнувшись своим мыслям, я всё же вышла прогуляться. Был уже второй день моего пребывания здесь… Надо было действовать. А так как уже время шло к вечеру, и я не знала окрестностей, то согласилась на предложение охранника составить мне компанию.

Я шла впереди, он – позади, стараясь лишний раз не отсвечивать.

— А здесь, что вообще связи нет? — задала я волнующий меня вопрос, когда поняла, что «кнопочный динозавр» и навороченный смартфон оказались бесполезными вдали от цивилизации.

— Только спутниковая…

— Мне кажется, или водой пахнет? – обернувшись, спросила его.

Он шумно втянул ноздрями воздух и с нескрываемым удовольствием громко выдохнул:

— Дааа… Замечательное здесь место, и речка имеется.

— А может, и лодочка имеется? — подстраиваясь под его интонацию, подводила его к нужной теме.

— Имеется, — сразу же насторожился он.

Прыснув от смеха в кулак, я ему подмигнула.

— Не бойся, не уплыву…

— Да я и не боюсь, — обиженно заметил он. — Чтобы уплыть, надо сначала лодочку из сарайчика достать.

Мои шестерёнки стали активно крутиться в голове, пытаясь вспомнить, какие строения мне попадались на глаза.

Кое-как выждав время, ближе к рассвету, я решилась выбраться из дома и короткими перебежками, постоянно прислушиваясь и оглядываясь по сторонам, добралась до сарая, больше похожего на амбар. Может, мне так повезло, или кто-то позаботился обо мне и не запер дверь на замок, но я легко проникла внутрь и сразу же увидела моторную лодку на специальной платформе.

Всё остальное заняло пару минут. Я быстро взобралась на лодку и вскоре нашла конверт среднего размера, прикреплённый скотчем к обратной стороне сиденья.

Всё слишком просто…

Отмахнувшись от этой мысли, я спрятала конверт в пижамные штаны и поспешила обратно.

Сидя на кровати и прижав ноги к груди, я тряслась от холода и адреналина. Моя вылазка прошла более чем успешно, настолько успешно, что я уже сомневалась в реальности происходящего. Липкий страх, что со мной снова играют, царапал где-то под ложечкой и не давал мне вскрыть конверт. Казалось, стоит мне его открыть, как зазвучат фанфары, посыплется конфетти, и откуда-то выскочит весёлый дядька-конферансье, весело крича:

— Поздравляю, вы выиграли в крысиных бегах!

Опустив голову на колени, я начала глубоко дышать, загоняя свои страхи на самые задворки сознания. Последний выдох — и, схватив лежащий рядом конверт, я быстро его вскрыла и достала содержимое. В нём было два листа: на одном — подробный план, как и куда идти, на другом — сообщение:

«Каждую ночь тебя будет ждать машина в конечной точке на карте. Обязательно возьми свою коробку с деньгами и документами. До встречи!»

По спине пробежал мороз.

Откуда он знает про коробку?

Эпилог

По лесной тропинке, сквозь кустарники пробиралась женщина с младенцем на руках. В ее босые ноги, сбитые в кровь, впивались мелкие камни и сучки.

Вдруг тишину ночного леса разорвал выстрел. Женщина замерла на месте. Ее сердце на мгновение остановилось, а затем забилось с удвоенной силой.

Капли холодного пота катились по вискам, руки дрожали.

Ее взгляд метнулся в сторону, откуда раздался выстрел.

Всхлип младенца вывел ее из оцепенения.

Крепче прижав ребенка к себе и стиснув зубы, она снова начала пробираться сквозь лесную чащу.

Она знала, что их конец близок…

***

Ворвавшись в сумрачный лес, я бежала, не оглядываясь, прижимая коробку к груди.

Вокруг меня все дышало холодным дыханием ночи, а тени танцевали, подмигивая, как будто насмехаясь надо мной.

Я убегала от мрака прошлого в неизвестное будущее, освещенное пока лишь тусклыми полосками фар неизвестного мне автомобиля.

Тогда я еще не знала, что причудливым образом повторяю судьбу матери, которая почти двадцать лет назад, точно так же, как я сейчас, бежала по ночному лесу, спасая нас обеих – себя и меня…

Продолжение следует...

От Ланы Верес

Дорогие мои, вот вы и прочитали последнюю страницу романа. Но история Алины и Арона не заканчивается! Самое интересное, волнующее ждет вас во второй книге –

"Путь к тебе".

Если вы думаете, что Алина, пустившись в бега, по классике жанра, носит под сердцем дитя и отчаянно нуждается в спасении, а Арон вот-вот ворвется на белом коне, –

то

продолжение вас удивит

…

"Путь к тебе" точно придется по вкусу тем,

кто жаждет чего-то свежего и необычного

!

Обещаю – калейдоскоп сюрпризов и по-настоящему жаркий финал… Ну, ладно, хватит… Всё, молчу-молчу – не буду раскрывать все карты!

До встречи на страницах

"Путь к тебе".

С любовью, ваша Л.В.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Конец