Когда я был только твой. Глава Когда был первый секс

1 глава

Утро. Пятница. У меня выходной.

Точнее — законно заслуженный отпуск.

Лежу, отсчитывая последние минуты до звонка будильника, и тупо уставилась в потолок. Рядом тихо сопит сестра. Нервная система наконец-то отдыхает — я дома.

Ну, как дома… В гостинице. Потому что жить мне теперь негде. Квартиру в родном городе я давно продала, а последние лет десять живу в Англии.

Пару дней назад прилетела к своим — отметить сороковой день рождения.

Говорят, такую дату не празднуют. Плохая примета. Все шикают, предостерегают: мол, по Библии, мол, нечисть всякая... В общем — чушь.

Я и не собиралась устраивать пир на весь мир. Просто — посидеть в узком кругу семьи, в каком-нибудь милом ресторанчике с итальянской кухней. Мы в последнее время и так редко видимся.

Конечно, технологии спасают: видеозвонки, чаты, лайки. Но всё это — не живой разговор. Не живые лица. Не настоящие эмоции, которых особенно не хватает, когда ты далеко. Один.

После ужина сестра уговаривает рвануть на дискачь. Так сказать, тряхнуть стариной.

…Мне, чёрт побери, сорок!

В это с трудом верю даже я.

Мои родители — типичный средний рабочий класс советского времени. Всю жизнь вкалывали, чтобы своим троим детям дать хоть какие-то крохи благополучия. Мы никогда не жаловались — имели, в принципе, то же, что и остальные дети нашего поколения. Всё как у всех: школа, универ, стажировка, работа.

Летом — на деревню, к дедушке.

Развивались, как могли. У нас не было деревянных игрушек. Наши игрушки — это всё, что окружало нас: велики, скалки, жучки, паучки, палки в роли сабель и пруд с с головастиками. Возможно, наш старт во взрослую жизнь был скромнее, чем у детей из обеспеченных семей, а может, мы и правда не такие уж умненькие. Так или иначе — великих высот из нас троих никто не достиг.

Может, чуть дальше прыгнули, чем некоторые друзья моего детства — и уже приятно.

Немного позёрствуем, придавая себе веса в обществе, но с лёгкой грустью вспоминаем то простое время, где у всех был один двор и одна песочница. Вместо пластыря — подорожник. Он же — местная валюта.

Такое было время.

Родители нами гордятся — и, наверное, это главное.

Я, как уже говорилось, — сорокалетняя тётка. Не замужем. Детей нет. Были попытки построить свою ячейку общества, но всё заканчивалось банальностью и унизительными расставаниями.

Однажды рванула за очередной любовью — и оказалась в Англии. Там и живу уже около десяти лет. Работаю координатором в креативной редакции одного небольшого журнала. Конечно это не "Вог" и не "Таймс", — но и не конвейер на фабрике, где оседают толпы иммигрантов. В меру уютно, в меру стабильно. Главное — не скучно.

Своей долей судьбы вполне довольна.

В свободное время балуюсь фотографией, но природная лень не даёт двигаться дальше.

Второй ребёнок в нашей семье — моя зажигалка-сестра. Красавица, умница, младше меня на семь лет. Крутой визажист, у неё записи за месяц вперёд. Коллеги ее давно уговаривают открыть свою школу при салоне, но — опять эта лень.

И ещё у нас младший братик. 28 лет. Вечно в делах, суете, движении. Но по сути — тоже... мимо.

Все трое мы свободны, как ветер в поле.

В современном мире одиночество и личная свобода — вещи уже привычные, почти нормальные. Но, сам понимаешь — внутри всё равно свербит. Что-то в жизни ты всё-таки... проебал.

Но думать об этом с утра — точно не лучшая идея.

Сегодня обещает быть долгий день.

И как бы нам ни хотелось просто проваляться в постели и тупо релакснуть, но гостиничный завтрак строго до десяти. А раз уж уплочено — то понуро тащимся с сестрой в пригостиночный ресторан, шаркая тапочками.

Нет, мы, конечно, могли бы купить себе еды позже. Но это же надо одеться. Накраситься. Куда-то там опять тащиться. Нет и ещё раз нет. Я и так со скандалом её подняла, напомнив про обещание меня слушаться — раз уж увязалась со мной жить эти несколько дней, будь добра шагать за мной.

Времени и так мало, а дел — полно!

Еще вариант, могла бы, конечно, оставить её голодной и не дёргать себе нервы, но знаю, чем это обернётся. Она умеет манипулировать. Сгоняет меня в магазин, будет клянчить, капризничать, давить на жалость - "

ну вот я такая".

А я начну сопротивляться, раздуем ссору. Поругаемся.

Вот такие мы — дружные сестрички.

Кофе в гостинице — был дермовый, зато завтрак оказался вполне себе. Мы с сестрой наелись от души, как говорится — дорвались с голодухи. Вечные диеты не дают быть по-настоящему сытыми и довольными, а тут — отпуск. Думаю, у всех так: расслабон, потом обратно на диетку.

Зависли за столом почти на два часа, с удовольствием смакуя и жуя, одновременно созваниваясь с родителями, парикмахерами, швеями и подружками, которых сто лет не видела. Сестра наобещала им золотые горы, и вот — все согласились вечером выгуляться. А почему бы и нет? Конечно, мы не собирались идти в клуб для "кому за", молодо выглядим, несмотря на возраст. Пальцем в нас тыкать никто не будет. Хотя, увы, у нас всё ещё любят — навести социальный рентген.

Пока мы трапезничали, к нам подсели два заморских "прЫнца" — среагировали на наше веселье. Но товарищ Обломыч ждал их у первого же порога. Мы-то знаем, зачем такие принцы в наши страны залетают. Все в сад!

Около полудня, собравшись на "скорую" руку, мы наконец-то выплыли на улицу.

Да, девушки умеют почти быстро собираться — особенно если это сестрички-подружки, которым есть о чём потрындеть.

Погода стояла на удивление тёплая для середины мая. Первым пунктом был новый чудо-парикмахер — тот самый, который творит с волосами нечто волшебное. А мне, после дороги, ох как нужно было привести в порядок свою белоснежно окрашенную гриву. Пока Игорёк колдовал над моей головой маслами и спреями, малая сдалась в руки маникюрщицы. Всё это время мы трещали без умолку — обо всём и ни о чём, заряжая салон позитивом.

Одна из девочек даже не выдержала:

— А как вы вообще живёте раздельно? Вы же как шоколадка Твикс — неразделимы!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

В груди что-то щёлкнуло. Взгрустнулось.

Ну штош… такаво си ля ви.

Дневной водоворот закрутил по полной, выветрив из головы все грустные нотки.

С каким же удовольствием я каталась по городу, вспоминая былое, давно минувшие лета. Устали за день так, что к пяти вечера организм требовал паузы. Мы с сестрой буквально ввалились в милый семейный ресторан, где нас уже ждал официант у забронированного столика в уютном уголке.

Сели, перевели дух, скинули туфли под столом — и почти испытали оргазм. Блаженство. В ногах не было жизни, но это никого не смущало, когда красота требовала жертв. Осталось дождаться остальных. Уткнулись в телефоны, впитывая тишину после прогулки, — ну а как без социальных сетей жить, я уже не знаю. Стандартная разминка перед общением. К счастью, ждать пришлось недолго — родители с братом появились почти сразу.

Семейный ужин пролетел мгновенно: разговоры, смех, теплота. Пару часов — и пора расходиться.

Но почему-то совсем не хотелось уходить.

А хотелось слушать папины любимые анекдоты. Смотреть, как наш младший демонстративно выкладывает на стол комплект ключей от своей новенькой тачки — важный такой, солидный.

А мы с сестрой, под сорокет, взахлёб вспоминали нашу с ней поездку в Диснейленд — как подростки рассказывали, что мы там творили. Как она меня "обманула" и уговорила пойти на одну горку, а я высоты боюсь. Наша мама почти не плачет, но видно как же ей до приятного тяжело. Тяжело от того что годы уходят, или что мы собрались. Не понятно. Но как же хорошо с родными ....

***************************************************************************************

В этот вечер я просто хотел расслабиться.

Отец давно зовёт обратно домой — семейные дела, традиции, обычаи требуют моего присутствия.

Да и, вроде, меня тут больше ничего особенно не держит. Учёбу я закончил.

В этот тёплый майский вечер захотелось просто порадовать мужской взгляд — красивыми женскими телами на танцполе. Планов "кого-то снять" не было. Взял себе выпивку и, не отходя от стойки, лениво оглядывался по сторонам. Вечер только начинался.

Я всегда притягивал взгляды. И женские, и мужские.

Девицы — понятно, тянулись к красавчику. А вот мужики… завидовали.

Красивый, накачанный, с белозубой улыбкой стервец, да ещё, видимо, при бабосах — всегда бесит менее удачливых. Горячие головы, особенно под градусом, иногда пытались сорваться — вылить на меня злость. Иногда всё решалось словами. Объяснял, что не виноват — это мама с папой постарались. Хотя, ладно, не без труда и с моей стороны. А то что они накатили пивасика, отрастили пузико — и думают, теперь можно самоутверждаться? Не моя проблема. Бывало, приходилось напоминать, что я не просто жертва стероидов.

С дамами тоже не всегда выходило красиво. Вешались — от мала до велика.

Любви в барах я не искал. Приходил почти всегда один. Иногда — с кем-то из знакомых. Не сказать, что прям друзья, скорее — товарищи по настроению. Я, в конце концов, приезжий, особо не оброс близкими.

Просто нравилось так отдыхать. Иногда танцевать. Иногда — с пользой для тела. Я не святой.

Но этот вечер был особенный. Последний свободный день. Приятели решили меня проводить шумной толпой: кто с парой, кто — так же, как и я, свободный. Всё было на расслабоне, почти по сценарию.

Я лениво облокотился на стойку. Бармен что-то пытался докричать мне сквозь грохочущую музыку, но я лишь кивнул — всё равно ничего не разобрать.

Уже перевалило за одиннадцать, и гости начали подтягиваться активнее. Музыка гремела, задавая современный ритм и заглушая любые попытки вести разговор. Для тех, кто хотел поболтать или перекурить, снаружи была просторная терраса с мягкими креслами и уютной подсветкой. Место было модным, молодёжным, всегда с толпой. Иногда даже малолетки пробирались внутрь, подделывая документы.

Было весело. Именно то, что мне сегодня нужно.

Нет, я не грустил. Мне не было тяжело покидать этот город, который так полюбился сердцу. Но в глубине души… я всё же тешил надежду.

Надежду на встречу.

С ней. Своей единственной. Своей

tantum

—

(прим.от автора - от латинского "единственная".)

Наверное, она ждёт меня где-то там, в моих родных краях. А я… я уже жду её с нетерпением. Созрел. Созрел для того, чтобы впустить в жизнь что-то настоящее. Как у моих родителей. Они столько лет вместе, шестеро сыновей — а страсть друг к другу не угасла. Забота, нежность, тепло. Я вырос в этом. Я верю в это.

Я жду свою.

Я знаю — она обязательно придёт.

Тем временем я, увлечённый своими мыслями, прозевал момент, как новая пассия моего товарища вдруг решила переключиться на меня. Томно провела наманикюренным пальчиком по моей груди, при этом так интенсивно хлопая нарощенными ресницами. В голове всплыла строчка из старой песни —

«хлопай ресницами и улетай»

. Вот только я был не готов становиться её взлётной полосой. Она что-то пыталась прокричать сквозь музыку, но я уже глазами искал её парня, чтобы побыстрее ее сплавить законному обладателю. Мне совсем не хотелось ни с кем портить отношения в последний свой день.

Пока высматривал его в толпе, взгляд зацепился за новоприбывших.

Небольшая компания девушек — шумные, нарядные, уверенные в себе. Такие точно не одиноки. Такие обычно оставляют своих ревнивых псов дома! Такие просто

отпущены в люди

— на волю, до полуночи.

Особенно мой взгляд задержался на одной блондинке. Среднего роста, фигуристая, с туго обтянутой шелковой юбкой-футляр, которая отчётливо подчёркивала изгибы соблазнительных бёдер. Точёные ножки на каблуках. Я снова перевёл взгляд на её пятую точку. Она стояла ко мне спиной, и я не мог разглядеть лицо, но лавина белых волос почти до талии не оставляла ей шанса затеряться в толпе.

Мужики тут же сделали стойку. Один из ребят даже демонстративно потер ширинку.

А девушки, между тем, будто не замечая всего этого шоу вокруг них, направились прямо в мою сторону. Точнее — к бару, где я всё ещё обосновался.

Блондинка меня заинтриговала. Я ждал, когда она подойдёт ближе, чтобы рассмотреть внимательнее.

Планы на вечер резко начали меняться.

Я не знал, что буду делать если она не свободна от отношений. Но одно знал точно: просто так мимо себя я её не пропущу.

А она, зараза такая, будто меня и не замечает — делает вид, пытается оформить заказ у бармена, перекрикивая музыку.

Я хмыкнул себе под нос, нацепил самую обворожительную улыбку и слегка приобнял её за плечи. Она вздрогнула, перевела на меня взгляд — и в этот момент сердце резко рвануло вниз.

Зелёные глаза, обрамлённые длинными пушистыми ресницами, уставились на меня в упор. Идеально изогнутая бровь приподнялась в немом вопросе.

Громко кричать смысла не было — музыка глушила всё.

Я просто показал ей экран телефона, где заранее набрал:

- я могу тебя угостить?

- да (одними губами она отвечает, потому что перекричать музыку нет никакого шанса.)

Мой взгляд тут же переключился на её пухлые, коралловые губы. Я нервно сглотнул, отчётливо понимая: мой член уже всё решил за меня. В штанах стало тесновато. Окружающие нас друзья начали ухмыляться — уж они-то всё поняли без слов.

Не отпуская красавицу из рук, я прокричал бармену заказ — на своё усмотрение. Передал ей бокал с мартини на тонкой ножке.

Каждой девушке подходит ее личный напиток. Так вот эта муза у меня ассоциируется с терпким, немного солоноватым вкусом и в тоже время сладким, как весь ее стан.

Она приняла бокал, легонько похлопала меня по плечу, развернулась… и пошла к своим, виляя бёдрами.

В этот момент у диджея случилась техническая неполадка — музыка смолкла. И я, слегка охреневший, выкрикнул ей вслед:

— Эй, секси! А хотя бы танец подаришь за коктейль?

Она не обернулась.

Просто подняла руку и показала… средний палец.

2 глава

Я дал этой бестии уйти. Прекрасно зная, что найду её чуть позже. Во мне разыгрался охотничий азарт.

Пусть пока пошепчется с подружками, расслабится — музыка, алкоголь, атмосфера сделают своё дело. Покажет, как она двигается — просто так, для эстетического удовольствия. Хотя это ничего не меняет, я уже все решил.

Я подожду. Вся ночь впереди. И подкачу красиво.

Девушки не любят, когда мужики липнут с порога. Это как ритуальный танец ... не торопиться, не спугнуть.

Но вот незадача — из-за одной прилипалы, которая никак не отставала от меня, я потерял её из виду.

Вот нельзя, барышни, быть настолько назойливыми! Она меня конкретно выбесила своей тупой непроходимостью. Пришлось грубо оттолкнуть — встряхнул, рявкнул, чтобы дошло.

— Дурак!

Тем временем, немного в панике, я начал метаться по залу, выскочил на террасу, но нигде не мог найти их компанию.

С трудом верилось, что они только что пришли, им тут не понравилось и они просто свалили. Но такая мысль всё же начала просачиваться в голову. И почему-то … пугать.

Наконец я нашёл их в фойе, перед огромным зеркалом. Они пытались сделать совместное селфи их вечера. Я привалился плечом к стене и стал за ними наблюдать.

Парадом красавиц руководила ещё одна блондинка — помельче, но слишком похожа, чтобы быть просто подругой. Наверняка, сестра.

Эта малышка не уставала изводить подруг очередными попытками сделать

"идеальный кадр"

. Ей всё время что-то не нравилось — и она с виртуозной лёгкостью ими манипулировала.

Но, несмотря на командные нотки, подруги только смеялись и стоически терпели фотосессию.

Мне было приятно смотреть на девушек. Особенно — на одну.

Я ласкал её взглядом. Без ложной скромности — она была красавица.

Зелёные глаза, в омуте которых я уже успел утонуть. Небольшой нос с лёгкой горбинкой, высокие скулы, лицо в форме милого треугольника с упрямым подбородком. Пухлые губы, которые мне уже хотелось узнать на вкус. Искусный макияж — без кричащей пошлости — лишь подчёркивал её природную красоту. Лавина белых волос потрясающе струилась по стройной фигуре.

Никто из них не пытался строить из себя королеву — хотя каждая ею была.

Стильные. Ухоженные. Знающие себе цену.

Девушки были так увлечены собой, что, казалось, игнорировали всё и всех вокруг.

Я заскучал быть в стороне — и решил присоединиться к их веселью.

— Привет, красавицы. Изнываю от желания с вами познакомиться. Давайте веселиться вместе, а? — я подошёл, сметая возможные протесты своей обезоруживающей улыбкой.

— Ооо, мужчина! Вот, помоги нам. Нам надо фото — на зависть всем! — тут же командирша вручила мне свой телефон.

— Без проблем. Но обещайте одно совместное фото со мной.

— Да-да… хватит уже болтать, начинай снимать!

Я постарался... постарался сделать хорошие снимки, но, честно, кто вообще разберёт, что для женщин считается хорошо?

Поэтому, недолго думая — просто влился в их веселье, в кадр.

Поскольку я был крупнее — да и, скажем прямо, крупнее большинства мужчин — пришлось встать сзади, чтобы не загораживать всех собой.

Я приобнял свою сладкую занозу, демонстрируя ей, насколько серьёзно я настроен. А мой аппарат... тот уже был чертовски серьёзен этой ночью зажечь.

— Хочу тебя, — с хрипотцой прошептал я ей на ухо. Её волосы закрывали лицо, и я не смог уловить её реакции - порозовели ли ее щеки или в глазах отразился огонь. Вдохнул тонкий её аромат — что-то нежное, почти медовое — и зажмурился от щемящей сладости.

— Бывает. Но это пройдёт, — развернув лицо, она подмигнула мне с хитринкой. Ух, бестия!

Конечно, мне и раньше отказывали — воспринимал спокойно. И на шею вешались — тоже держался стоически. Что поделать, если людей тянет к прекрасному. Но эта… эта своим отказом только разжигала огонь.

— Эй, мужчина, хватит распускать руки! Ты обещал веселье — а мы ждём коктейли!

Я хмыкнул. Быстро же её сестра взяла командование на себя. Да уж… коктейли ей подавай — и, желательно, с фейерверком.. Уже не завидую я мужчине этой мелкой командирше. Наверняка дома у неё все по струнке ходят.

— За коктейли придётся расплачиваться, — произнёс я, выдержав драматическую паузу. Девушки тут же нахмурились, прицелившись с ответом, но я продолжил: — …Танцами! Пошли потанцуем. — Я повернулся к своей красавице и предложил отколоться от подруг.

— А ты умеешь? — прищурилась она.

Красивая, и прекрасно об этом знает. Острый язык, взгляд с прицелом, плечи расправлены, будто уже готова ставить условия. Эта не из тех, кто рассыпается от комплиментов. Скорее, проверит — выдержишь ли ты её правила игры. Да, характер. Да, огонь. И ведь нравится же…

— Если вдруг не попаду в ритм — просто буду носить тебя на руках, — улыбнулся я.

— Эй, эй… тормозите там. Танец мы тебе, может, и обещаем — но воровать у нас сегодня никого не дадим. Слишком нам ценны эти минуты вместе, — командирша уверенно остужала мой настрой.

Я купил каждой девушке по напитку, как они пожелали. Попросил диджея поставить что-то романтичное, и, взяв её за руку, повёл в центр зала.

Сердце бухало, как будто у меня намечался первый секс. Наши пальцы первыми переплелись в танце, и я позволил себе легко провести по её ладони.

Заиграла медленная, приятная мелодия — респект диджею. К нам подтянулись другие пары, хотя медляки на дискотеках любят не все. Но мы будто отгородились от остальных. Остались вдвоём. Я немного покрутил её, изображая вальс, а потом притянул к себе.

Ей пришлось слегка выгнуться, чтобы смотреть мне в лицо — и при этом мы почти полностью соприкоснулись гениталиями. Мой член тут же отозвался на контакт, и в голове пронеслось одно:

прямо сейчас… в постель… ко мне ...

Но я не мог.

Вместо этого медленно потянулся к ней, чтобы сорвать поцелуй.

Она мягко, но уверенно отстранилась.

— Давай знакомиться. Кто ты, откуда, почему раньше тебя тут не встречал? — спросил я.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Карина. А не встречал… так дети по лавкам, муж голодный. Некогда мне прыгать по танцполам.

Я реально испугался, что всё это правда. Неосознанно схватил её за руку, вглядываясь в пальцы в поисках кольца. Но, кроме обычных украшений, ничего не нашёл. С облегчением выдохнул — и не удержался: стал целовать её пальчики прямо на виду у всех.

Она не отдёрнулась. Значит, свободна.

— Я Джавед. Очень надеюсь, что это знакомство продолжится — несмотря на то, что там бубнит твоя командирша.

— Интересное имя. Откуда ты? Хорошо говоришь по-русски.

— Это не так важно. Главное, что мы — здесь. И сейчас. - (Я вложил в голос всё: тембр, тепло, мягкую силу. Потому что лично я уже пропал в омуте её изумрудов.)

— Ок, заморский принц. Если всё так секретно — не надо дальше сказок. Давай просто танцевать. (Голос у неё оставался мягким, но я уловил в нём едва заметную черту —

«уже не стоит».

)

По ней сразу было видно — она немного сникла. И я не хотел её ранить этим молчанием. Но, чёрт, я и правда не могу сказать, откуда я. Такой страны просто нет на карте мира. Она даже не представляет, насколько точно попала в цель.

Я — Джавед. Из древнего рода Сальвайрии. Линия магов и чародеев. Я третий сын, и только двое из нас унаследовали силу. Остальные — пустышки, как говорят у нас.

И если я сейчас всё это ей выложу — куда она меня пошлёт? Правильно… даже быстрее, чем если бы я просто, по-жлобски, сказал бы: “поехали ко мне”.

Пару лет назад мой друг, а по совместительству — король, встретил свою единственную. Из другого мира. Из такого же мира. Ну как "встретил"... она сама к нему зашла. Случайно открыв портал между их спальнями. И вот, благодаря их истории любви, нам открылся этот удивительный мир — Земля. Со своими странами, привычками, историями, удивительным образом переплетающимися с нашим королевством - Де Имиана.

Сначала всё это казалось странным. Слишком похожие Миры. Только наш с магией, а их, ну этот - с технологиями. Мы стали его изучать. Но в наших библиотеках не осталось ни одного упоминания о чём-то подобном. Когда-то был страшный пожар, и почти весь архив сгорел. Сохранилось только несколько свёртков, которые успела унести с собой наследная принцесса. Но и в них — ни слова о другом мире. Ни намёка на переселенцев.

Поэтому этот дар — возможность попасть в чужой мир — мы хранили, как сокровище. Никто не шляется туда-сюда просто так. Гармонию не нарушали.

Но… я был не просто кто-то. Я — лучший друг короля. Любимец своей семьи. И мне дали возможность пожить среди людей несколько лет. Учиться. Смотреть. Понять, что у них можно позаимствовать. Может, наткнуться на след. Узнать, что же тогда случилось в правящей семье. Кто напал и убил двух наследных принцев и их сестёр.

Но, увы… всё оказалось напрасно. Ответов мы пока так и не нашли.

Я мягко притянул её к себе, будто стараясь утешить. Взял её правую руку и положил на свою грудь в область сердца и легонько сжимая. И чуть не задохнулся от лавины чувств, что пронеслась по мне.

Моя татуировка мага вспыхнула изнутри, ожила. Я почувствовал, как по каждой тонкой линии этого древнего рисунка разливается горячая, расплавленная золотая лава. Если бы не рубашка с длинным рукавом, это заметили бы все.

Я застыл посреди танцпола, словно поражённый громом. Это… она?! Моя

тантум

?..

Я не мог поверить. Втайне всегда надеялся встретить свою любовь именно среди людей этого мира. Меня подкупала их открытость, свободолюбие, стремление идти за своим умом, а не прятаться за чужой спиной. Здесь женщина могла иметь вес в обществе — и это восхищало.

Но я понимал, насколько ничтожен шанс. Все жёны моих братьев — знатного рода. Каждая проходила отбор на бале невест. Проверка через магическую книгу, родословные, чистота линии… Я был почти уверен, что и моя будет из такой же “системы”.

А тут — она? Я в шоке смотрел на неё. Не мог понять, рад ли я. И почти сразу… испугался. Мне нужен был совет отца. Мудрый. Спокойный. Трезвый.

Я не понимал, как наша прародительница допустила это. Но ошибки быть не могло.

Специальная татуировка на руке жгла огнём и медленно, но верно прокладывала путь к моему сердцу.

Я грубо оттолкнул девушку, надеясь, что так можно прервать наши путы.

— Прости. Я поторопился в своей самодеятельности. Конечно, никто не будет тянуть тебя из семьи.

— Хмм. Серьёзно?..

Королевский маг бежал с поля боя..........

*********************************************************************************************

Уважаемые читатели!

Перед вами продолжение саги о магах и драконах.

Я очень волнуюсь — получится ли передать всё так, как задумано.

Если вам понравилось, поддержите меня, пожалуйста.

Буду с нетерпением ждать ваших комментариев и впечатлений!

3 глава

Вот и настал день моего отъезда. Грустно. Хорошее всегда хочется продолжить, протянуть ещё чуть-чуть. Да и кто вообще торопится на работу? Работа — это такая субстанция: что она есть — плохо, что её нет — тоже плохо.

Моя семья в который раз поскулила о моём возвращении в родные пенаты.. Но что я тут буду делать? Все по новому начинать, поди уже не девочка. А там, в Англии - у меня друзья, работа, привычный ритм жизни. Какая никакая карьера. За столько лет я к стране прикипела, уже прошла все стадии принятия. Мои родные тоже не рвутся что-то менять. Чтобы всё перевернуть, совершить такой не легкий шаг в смене страны - должен быть действительно серьёзный повод. А у кого из нас он есть?

А иметь всё и сразу — невозможно.

Сижу в уютном кафе в самом центре родного города, потихоньку грущу. Представляю, сколько ещё предстоит промучиться транспортами, пока доберусь до дома. Мягкий свет от ламп усиливает мою тоску. По понедельникам тут мало народу — никто не трещит, не мешает мне вариться в своей печальке. Жду опаздывающую сестру. Хорошо, что есть время до рейса. Сегодня ей всё прощается, но вообще я всегда называю ей время чуть раньше — чисто дипломатия, чтобы не испортила своей хронической непунктуальностью последние совместные минуты.

Лениво помешивая ложечкой кофе. В голове — ветер.

И тут мои брови начинают медленно ползти на лоб.

В проходе между столиками появляется крупная фигура…

Он.

Тот самый красавчик с дискотеки.

Вот думаю — занесла же нелёгкая. Не мог выбрать другое кафе? Неужели надо было завалиться именно сюда, как будто так мало хороших мест в центре этого города? Но оно и вправду было популярным ..... недавно открылось, колоритное с хорошим кофе. Мне сестра предложила тут встреться.

Хотела было спрятаться, отвернуться. Ну а вдруг не узнает. Днём, может, и правда не узнает.

Да и что там наше знакомство продлилось — от силы минут тридцать общения. Пообтирались, точнее. Он потом куда-то пропал посреди танца. Я, конечно, специально его не искала, но такой бы всё равно бросался в глаза — он был слишком заметный. Слишком большой. Слишком красивый.

Тогда я сразу почувствовала, как он меня раздевает глазами. Да любая нормальная баба это с первого взгляда считывает. Играть с ним в кошки-мышки не хотелось. Понимала: у такого баб, как у моей сестры визажиста косметики.

А мне нужна эта интрижка на ночь? Нет, перебьюсь. Проверенный секс у меня и в Англии есть. Ничего не обязывающие отношения и мне этого достаточно. А тут еще расстраивайся .......... а если у него там ... не то что обещает внешняя картинка.

А тут… думаю, просто погреюсь в лучах мимолётного интереса. Приятно ведь — когда такой парень, модельной внешности, западает на 40-летнюю тётку.

Нет, я себя не унижаю. Но согласитесь — голова-то должна быть на плечах. Позже, конечно, стало очень обидно. Когда он так резко прекратил наш танец… Будто я ему паспорт показала и сказала: "ты мой последний шанс."

Сестра, как всегда, всё тонко прочувствовала и потащила меня в другой бар, где делают потрясающие коктейли. Где мы и надегустировались — за жизнь, за вечер, и за то, какие мужики всё-таки козлы. Пили, гуляли — и он почти выветрился из головы. Почти… до сего момента.

Очень надеюсь, что он меня не заметит. Хотя… а что такого? Ну заметит. Ну возможно кивнёт. Я всё равно скоро улетаю. Это ему потом париться — вдруг на его пути ещё раз окажется неудобная, взрослая, думающая женщина. Хотя, вряд ли. Таких парней всё устраивает. Они живут спокойно.

На этот прЫнц решил меня и дальше неприятно удивлять — направляясь прямо в мою сторону. Да чтоб его!

— Привет. Нам надо поговорить. Давай отойдём — тут рядом.

— Эээ... как бы вообще не вижу смысла в разговоре. Но если настаиваешь — всё можно сказать и здесь. Только побыстрее, скоро сестра придёт. - как-то грубовато ему ответила, пребывая в легком шоке от его просьбы

— Прошу тебя. Не хочу устраивать сцен. Не послушаешься — я тебя просто на руках перенесу.

— Давай так: ты начинай, а я уже решу, имеет ли смысл продолжать.

— Женщина!! Почему ты такая упрямая?!

— Я не упрямая. Я просто не разговариваю с малознакомыми мужчинами где-то там в каморке.

— А крутить соблазнительной попкой с малознакомыми мужчинами — значит, можешь?! Боже... за что мне такая судьба?!

Зло на него глянув, я всё же решила: проще уже поговорить и закрыть эту тему. Потом с сестрой посмеёмся над ситуацией. Не знаю, что больше меня заставило пойти за ним. То ли устала препираться, то ли его надрыв в голосе, этот затравленный взгляд. Выглядел он не совсем свежо. Может, на дискотеке и правда что-то произошло — и поэтому он пропал? А сейчас... может, ему нужна помощь? В любом случае, говорить тут действительно неудобно. Его появление и без того привлекло к нам лишнее внимание зевак, которые уже греют уши, превращая нашу маленькую драму в вечернее шоу. Я пыталась как-то сама для себя оправдать эту мало приятную сцену.

Схватив чемоданчик, пошла за ним. Мы свернули в какое-то помещение — фойе перед туалетом или подсобка, не знаю. Я в этом кафе впервые, не ориентируюсь. Он резко остановился. И так же резко притянул меня к себе. Немного грубо, вдавил моё тело в своё. Зарылся лицом в мою макушку…

— Я не могу без тебя, моя тантум.

— Простите, ЧТО?! - промычала я куда-то ему в грудную клетку.

— Я тогда оттолкнул тебя… прости. Я не был готов сразу всё осознать. Столько лет ждал тебя.

— Ты что несёшь?! Признания в любви нельзя было сказать там, за столиком? Или тут у нас, прости господи, глаза и уши? Тебе скучно стало по жизни, да?

— Ты не понимаешь сейчас. Но… прости, мне придётся это сделать. По-другому наши судьбы не могут переплестись. Это важно. Для гармонии. Для нас.

— Ясно. Золотая молодёжь скучает. Спасибо и до свидания.

— Я тебя старше. Ни один вирум не может быть моложе своей жены. Это… дисбаланс.

— Я не знаю, что за херню ты сейчас несёшь. Что ты там курнул. Но с меня достаточно. Я ухожу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я попыталась сделать шаг в сторону, вырваться из кольца его рук. Но куда там — я против бодибилдера! Я рядом с ним — просто крохотулечка. Он выше меня на голову, а уж шире... гора мышц. Не, фигура, конечно, зачетная — но не в данной ситуации. Он ещё сильнее прижал меня к себе, легко удерживая одной рукой. Вторая легла мне на затылок, мешая отстранить голову. Его глаза вспыхнули огнём, и я впервые увидела, насколько черны его зрачки. Он медленно наклонился — к поцелую.

А я… как в замедленном кино, будто со стороны наблюдала. Он меня поймал, как удав. Гипнотизировал. Обещал сногсшибательный поцелуй. Если поцелуй окажется говно — тут же врежу коленом между ног, — успела подумать я. Чтобы знал, что не стоит разбрасываться обещаниями.

Его губы едва коснулись моих. Никакой глубины. Просто нежно, почти целомудренно. Так целуют при венчании — в соборе, перед батюшкой и Богом. Но даже от этого кровь в венах пошла быстрее. Вокруг словно что-то завертелось. Как вихрь. Как будто воздух сгустился. Он продолжал этот едва заметный, почти невинный поцелуй, а меня внутри накрывал водоворот. Водоворот страсти.

Решено: яйца его оставлю в покое.

— Ну вот, мы и дома. Я боялся, что в первый раз тебе будет плохо, но ты доверилась мне, моя тантум.

Я медленно выходила из неги и не сразу поняла, что он вообще несёт.

— Так, Дж… чёрт, как тебя там зовут. Прекращай уже нести эту околесицу. Я начинаю за тебя беспокоиться.

— Оглянись. Это не бред.

Он нежно развернул меня вокруг моей оси, не выпуская из кольца рук. Я никогда ранее не падала в обморок. Или жизнь со мной не была настолько резка, или нервы действительно стальные. Но сейчас в моё сознание медленно начала просачиваться мысль… где я, чёрт подери?!

Я понимала всей трезвостью своего ума: за те несколько секунд поцелуя обстановка смениться не могла. И не настолько я невнимательная, чтобы не заметить, где мы находились до этого.

Поэтому, когда до меня окончательно дошло, что я действительно оказалась в другом месте, и всё это

настоящее

, — я просто грохнулась в обморок.

Приходила в себя медленно, давая мозгу два варианта: или я сошла с ума, или это был сон. Если сон — значит, сейчас окажусь в номере и начну всё заново. Если умом тронулась — надеюсь, причина тому есть веская.

С закрытыми глазами начинаю прислушиваться к звукам и ощущениям. Я понимаю, что лежу на чём-то мягком. Скорее всего кровать. В лицо слева дует лёгкий ветерок. Нос улавливает запах моря. Всё вроде бы как в моем номере, только… люди рядом говорят на непонятном мне языке. Совсем непонятном.

Рядом просела кровать, и кто-то приложил ко лбу мокрую тряпочку. От неожиданности я резко открыла глаза. Передо мной — лицо этого красавчика.

Нет. Это явно не может быть мой гостиничный номер.

— Ох, ты пришла в себя! Как же ты меня напугала!

— Где я? Кто ты?

— Вопросы потом. Как ты? Меня отец чуть не прибил — сказал, что нельзя так обращаться со своей тантум. Надо было предупредить. А я… я просто так волновался, как уговорить тебя довериться. А потом радовался, что ты спокойно перенесла перемещение по мирам... Прости меня! Проси что угодно!

— Давай-ка забудем всё это, и я просто снова окажусь хотя бы в том кафе.

— Нет, не могу. Я так давно тебя ждал… Я истосковался. Тебе лучше быть со мной, я сделаю тебя счастливой — голос у него был тихий, почти горький. — И… мне уже пора создать пару.

— Какая, к чёрту, пара?! Отпусти меня! Нет… подожди… дай воды.

Я попыталась его оттолкнуть, резко села — и меня повело. Снова плюхнулась на множество подушек. Ко мне тут же подскочили какие-то новые лица, что-то закудахтали, загалдели. А он… он в испуге схватился за голову, будто разрываясь от боли страха. А потом бросился ко мне, притянул к себе и начал напевать что-то мягкое, успокаивающее. И, странное дело, я и правда немного расслабилась.

Уже спокойнее начала обводить глазами то место, где находилась. Спокойствие конечно, так ..... с большой натяжкой. На грани того, что есть желание истерично засмеяться, а потом поплакать.

Итак, что мы имеем: овальное помещение, очень богато украшенное, всё в светлых тонах. Много позолоты, замысловатые рисунки на стенах, мелкие детали, всё вылизано до блеска. Несколько кресел у тяжёлого дубового стола на резных ножках. По периметру — то тут, то там — лежат книги. Ни намёка на технику. Несколько окон, сейчас зашторенных плотными гардинами с кисточками, не пропускающими дневной свет. Ещё несколько высоких ваз, возможно, династии Мий… если у них, конечно, такие есть. Ну в общем, явно древние. Хрупкие.

На полу — пушистый ковёр. Всё пространство дышит восточными мотивами.

Да и мой красавчик… тёмный, смуглый, высокий. Точно не местный.

Боже… куда я попала?

И главное — как?!

Потом я переключилась на людей, что столпились надо мной. И мне стало ещё хуже. Один из них — солидный, видный мужчина лет под шестьдесят, с тяжёлым взглядом и мачете на поясе. Не дед, но точно не парень. На лице — ни капли эмоций. Такой, знаешь, смотришь и сразу понимаешь: именно он тут решает, кто живёт, кто объясняется, а кто молчит. Рядом — сморщенный старичок с очень умными глазами, и выглядел он, как звездочет с колпаком на голове! А за ними — три женщины. Одеты строго, даже как-то по старинке: длинные черные платья, тугие корсеты, высокие белые воротнички. Ни капельки кожи, ни намёка на беспечность. Словно вырезаны из другой эпохи. Или театральной постановки.

— Ты мне незаметно что-то вколол? — пропищала я, едва выдавливая голос от увиденной картинки. — Как ты вообще меня сюда притащил?

— Нет, милая. Мы перенеслись с тобой по порталу. Я тебе всё объясню. Но Марзум — это наш главный маг — говорит, тебе нужен сон. Отдых. У тебя стресс. Ты окрепнешь — и всё поймёшь. Со временем.

Тут меня прошиб пот.

ВРЕМЯ.

У меня нет времени! Моя сестра, наверное, мечется по кафе, обрывает телефон, пытается найти меня. И как я догадываюсь — мой телефон, где бы я сейчас ни находилась, не работает.

Глаза забегали по комнате — я искала свои вещи. Чемоданчик стоял у кровати.

— Пожалуйста… верни меня обратно. Тут какая-то ошибка. Ну зачем я тебе? У вас своих женщин полно. Не может же быть всё настолько банально и глупо — запал на блондинку?

— Нет… я не могу. Ты — моя судьба. Я потом объясню. Отдыхай. Прошу тебя

4 глава

Я снова сбежал, понимая, что такие побеги не делают меня сильнее. Не решают ничего. Я знал, сколько всего ей сейчас придётся принять, пережить, осмыслить. Я сам с трудом понимал нашу ситуацию .... И сейчас чем дальше отходил от нее, тем сильнее ныло сердце. Тем больше разрывался сам.

Тогда, на дискотеке, я струсил, как юнец. Сразу помчался к отцу, скуля и ища совета.

— Да, — сказал он, изучая мою тату на руке — ты нашёл свою пару, свою судьбу.

— Но она не из нашего мира! Она не проходила отбора. Она… она…

— Никто не вправе спорить с судьбой. Значит, так тебе предначертано. А мы, как семья, примем её. И, наконец, моё сердце будет спокойно за тебя.

— Ты уверен, что это она? Может...

— Твоя татуировка активировалась.Тут не может быть ошибки. Единственное… узор не завершён, — продолжил он, изучая хитросплетенный символы. — Когда судьбы встречаются, знаки должны сложиться до конца. Над сердцем проявляются её инициалы. Но там — пусто. Это древний знак — подтверждение, что связь принята обеими душами. Интересно… а у девушки на руках появилась татуировка? Как у твоей мамы, у твоих золовок - рисунок проступает на коже — как узор, как шрам, как предначертанный след.

— Ты думаешь, что-то с ней не так?

— Думаю, что время покажет.

Неожиданно в кабинет влетели три девицы. Стройные, гибкие, с горящими глазами и волосами цвета воронова крыла. Заговорили все сразу, наперебой, как сороки на базаре.

— А вы видели?! Новая кувшинка в нашем саду расцвела! И сегодня над ней кружила колибри — она пила священную воду!

— Я уверена, это кувшинка Джаведа. У этих волшебных птичек нюх — как у самой судьбы. Просто так они не прилетают.

— Джавед… ты нам ничего не хочешь сказать?

— Почему же сразу моя? У меня есть еще два свободных брата

— Пфф, ты нам зубы то не заговаривай. Они слишком юны для судьбы

Я вздохнул и приготовился к атаке.

Эти древние символы — кувшинки, птицы, вода — были частью еще одной старой традицией. В родовом поместье был пруд, укрытый в глубине сада, где расцветали кувшинки редкой, почти сказочной красоты. Но особенно — те, что появлялись не по времени, внезапно. Говорили, когда такая кувшинка раскрывается — это значит, в чьём-то сердце тоже распускается цветок. Почему колибри прилетали именно в этот момент — никто не знал. Но ошибались они редко.

Я, взрослый мужчина, боялся поднять глаза на своих золовок. Они устроили такой переполох, наверно потому что давно ждали этого. Ждали, когда я, наконец, перестану отшучиваться, прятаться за долг, что еще не завершил свою учебу в другом Мире и сделаю хоть один шаг навстречу своей судьбе.

Ну… или судьба — навстречу ко мне.

Когда я был ещё очень молод, моя природа мага питалась моей всепоглощающей любовью ко всему живому. Мягкость, доверие, открытость — это и было моим источником силы. Я верил. Я светился изнутри. Моя кувшинка постоянно цвела.

Но потом я повзрослел. Пришли уроки судьбы.

Была девушка, юная магичка, которую я когда-то полюбил — чисто, всем сердцем. Я мечтал, что, когда настанет время, она пройдёт обряд и станет моей суженой. Мы могли бы стать сильной парой в нашем роду, которому так не хватало магии.

Род Сальварии начал свое величие еще с первых королей, но сейчас медленно угасал. Из шести сыновей только двое — мой старший брат и я, третий сын — унаследовали магическую силу нашего отца. Остальные четверо… лишены дара. Простые люди. А значит, с каждым поколением сила рода истончалась.

Но та девушка изменила мне. Нарушила договор между нашими семьями на наш брак. И выскочила замуж за мужчину из враждующего клана. Она знала об этих древних дрязгах… и всё равно так поступила.

Она не просто ушла — она растоптала веру. Самую светлую часть меня.

С тех пор я стал жёстче. Строже к себе. Строже к другим.

И будто весь наш мир… замер. Ждал.

Я рос, взрослел, учился. Мир мой с каждым годом становился всё тише, как будто угасал вместе со мной.

Тогда на совете старших решили отправить меня в края далекие — чтобы я пересмотрел себя. Чтобы вернулся полным духа, знаний… и, главное, верой. Верой в людей. В себя. Когда позволю себе чувствовать.

Но я был на распутье — я верил в любовь и ждал свой судьбу. Но в тоже время слишком хорошо знал, как она может сломать.

И там, на дискотеке… когда я увидел Карину, почувствовал — мне не стало весело. Слишком похоже. Слишком быстро. Я испугался, что снова ошибусь. Что снова раскроюсь — и снова меня вычеркнут.

И поэтому… я сбежал.

— Все сложнее, я сбежал от неё, — признался я золовкам.

— Ты СДЕЛАЛ ЧТО?! — хором взвыли они.

— Я испугался! Поймите, она не из наших. Ни обычаев, ни традиций, ни магического рода ... а просто бац и я сплетен с ней.

— Понятно. Наш братец — дурак, — подытожили они в унисон. — Сейчас же возвращаешься туда, где её нашёл, и по всем законам сочетаешься с ней браком, пока в этом мире не настал крах всего живого!

— Джавед… тебе нужна любовь, — тихо сказала одна из них. Та, что всегда говорила важное. Самое нужное. Конечно, каждая магическая семья, каждый сын мага зависит от продолжения рода, от сочетаемости потоков и прочих нюансов, что проверяются по древней книге. Но мало кто на самом деле видел меня. Мало кто понимал, что нужно именно мне. Я когда-то жалел, что не встретил эту мягкую, тихую девушку раньше, до того как она вышла замуж за второго брата. В молодости я часто влюблялся… возможно, мы были бы прекрасной парой. Пока не появилась моя строптивая.

— Возвращайся к ней. Она всё поймёт. Она ждет тебя

Я сразу же вернулся, но было поздно. Девушек нигде не было. Я знал только её имя — ни фамилии, ни номера, ничего. Ходил по улицам, убитый собственной тупостью и трусостью. Когда встречаешь её — ту, настоящую — нужно хватать и не отпускать. А я… я потерял момент. И теперь часами бродил по городу её Мира, изводя себя в надежде снова её увидеть. Слушал своё сердце, будто оно могло вывести меня к ней. И однажды — вывело. Я заметил её в витрине кафе. Даже не помню, как зашёл. Просто знал: хватать, держать, не отпускать. Что и сделал. Не слишком заботясь о том, что она сама по этому поводу думает.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

***********************************************************************************

Когда все вышли из комнаты, я тут же вскочила — проверить свои опасения. Ещё надеялась, что всё это бутафория. Ну знаешь, сейчас найду картонные стены, колонки за шторами, и кто-нибудь крикнет «Розыгрыш!» Но нет. Всё — от мебели до вида из окна — было настоящим. И, судя по пейзажу, точно не тем местом, где я провела последние дни. Я бросилась к своему чемоданчику, проверила — документы на месте. Открыла телефон. Как и ожидалось — связи нет. Из пропущенного только СМС от сестры: «Чуть опаздываю». Наверно я не услышала сигнал полученного сообщения, когда я спорила с этим… Дж… чёрт, как же его зовут?! Ещё раз проверила сигнал. Попробовала подключиться к Wi-Fi, и определить по гуглу своё местоположение. Но умная машинка выдал коротко: «Место не определено». И это все значило ............. что я где-то на неведомых дорожках! У меня началась истеричная паника. Меня опять накрыло, и я упала на ковер. Не знаю, то ли был целебный сон, или обморок, но когда очнулась — уже в более боевом настроении. Так же проснулся голод и насущные проблемы — туалет. Ждала долго хоть кого-то, но выглянуть наружу было страшно. Живот начал болеть. Я начала тихо, а потом уже откровенно всхлипывать — на свою судьбу, на то, что я идиотка, на то, что бабы дуры и кидаются на красавчиков с глазами-магнитами… И вообще, правду говорят — сорок лет лучше не отмечать. Всякое может случиться. Вот в таком сопливом состоянии и застал меня этот самый красавчик.

— Боже, ну почему ты так убиваешься? Встреча со своей судьбой должна приносить счастье…

— Да что ты заладил — судьба, судьба. Мы сами себе кузнецы! Я очень в туалет хочу. Туда мне можно?!

— Прости. Конечно.

Господи, только бы это оказался нормальный туалет, а не горшок под кроватью. Мысленно я молилась, пока направлялась в сторону уборной, на хоть какие-то блага цивилизации. Моё и без того шаткое состояние могло сорваться по любой мелочи. Но, к счастью, туалет оказался вполне приличным. Не современный, конечно, без кнопочек и чудо-функций, но хотя бы можно было нормально сесть.

Вернувшись в комнату, я села напротив него на кровать и впервые решила спокойно его рассмотреть. Красивый мужчина — тот случай, когда от одного его вида веет харизмой, сексом и чем-то… опасным. Трудно определить возраст, где-то около тридцати или чуть за. Высокий - метра два, накачанный, но в меру — явно знает, что такое тренажёрный зал. Восточные черты, но не ярко выраженные. Чёрные волосы, уложенные в модный беспорядок, лёгкая небритость — и, чёрт возьми, ему это идёт. Обворожительная улыбка, ямочки. И эти глаза… тёмные, глубокие. Такие, в которые женщины вешаются пачками.

Только я вроде как не вешалась. Мы же просто потанцевали!

— Давай начнём с начала. Как тебя зовут? Как я тут оказалась? Почему именно я? И что теперь?

— Да, хорошо. Но сначала я тебя накормлю. За столом всё расскажу.

Мы прошли в смежную комнату, в том же стиле, что и предыдущая, где уже был накрыт стол. К моему облегчению, еда оказалась вполне знакомой. Хоть тут не придётся позориться. Надеюсь, травить меня у них пока нет необходимости.

— Понимаешь… — начал он и чуть замялся. — Мы с тобой… пара. Но это не просто “понравились друг другу” — нас выбрала судьба. У вас, кажется, это называют «вторая половинка»? Так вот — я и есть эта половинка. Твоя. Это не меняется. Мы связаны навсегда.

Он сделал паузу, явно ожидая какой-то моей реакции.

— У нас в стране, в моем мире же всё немного иначе. У нас есть вполне строгая иерархия - люди и маги, и они редко переплетаются. Это, ну… скажем так, сужает круг в поисках.

Я продолжала молча смотреть.

— А в моём случае… всё произошло не по правилам. Всё запутано. Маг соединился с простой девушкой. Я просто тебя встретил. И сразу понял — это ты. Вот просто… судьба.

— А как вы определяете, что этот человек судьба, а не какой то другой? Кто из двоих решает? — спросила я.

— У каждого мужчины в нашем мире есть татуировка. Магическая. Она вроде штрих-кода — только не для сканера, а для судьбы. Она фиксирует важные события: повороты, потери, выборы. И — спутницу. Когда я обнял тебя, моя метка активировалась. Начала чертить узор. Это значит, ты — моя. Такая же метка, только меньше, должна появиться и у тебя.

Он закатал рукав. И вот тут… да, тут я невольно засмотрелась.

На фоне мощного, вылепленного бицепса с кожей цвета мокрого янтаря — узор выглядел чертовски эффектно. Как будто сама кожа хранила древний язык, скрытый под формой. Красиво. Без вопросов — красиво.

— У меня ничего нет, — буркнула я и вытянула руки вперёд. Ни следа. Ни линии. Ни точки.

— Это и есть самое странное… — протянул он. — Второе подтверждение идёт через тела. Ведь ты не можешь обнимать всех подряд, чтобы проверить, на кого активируется метка. Поэтому судьба изначально даёт нам простой, человеческий ключ — притяжение. Желание. Влечение.

Он слегка наклонился вперёд, беря меня за руку и серьёзно смотря в глаза:

— Когда встречаешь свою — ты чувствуешь это сразу. А потом уже татуировка подтверждает.

Он провёл пальцем по внутренней стороне моего запястья — мягко, нежно лаская. Его взгляд скользнул по мне, и я поняла: он говорит не просто о физическом влечении. Он чувствует его. Сейчас! Стало душно ...

— И после этого… ты — моя тантум. Так у нас называют единственную. Это не просто слово — это как клятва. После этого я могу быть только с тобой. Физически. Это магия. Связь. Она не разрывается.

Он замолчал, добавляя:

— То же касается и тебя. Возможно надо пройти ещё священный обряд. Хотя, если честно, он почти ничего не меняет. Только фиксирует связь перед обществом.

— Что ж, удобная штука — судьба, — сказала я, глядя ему прямо в глаза. — Но если отбросить лирику… грубо говоря, у тебя на меня просто встал. Боже, как банально.

Я, конечно, не поверила и половине из того, что он наговорил. Но вот его вожделение — было видно как день.

— Да, — спокойно ответил он. — Есть и такой фактор. Но я же тоже не урод. Кстати, меня зовут Джавед.

— Да, ты не урод, — согласилась я и медленно встала. — Но я не хочу так. Я хочу домой. К себе. К родным. Я отказываюсь идти против себя. Мне такая судьба не нужна.

Он как будто сжался. Весь. Не внешне — внутри. И посмотрел на меня с каким-то обидно-растерянным выражением, будто его впервые в жизни не выбрали. Его то???

— Почему ты не хочешь быть любима? — тихо спросил он. — Я буду хорошим мужем.

— А ты не предположил, что у меня может быть любимый? Или дети? Я взрослая, между прочим.

— Нет, это невозможно. Судьба никогда не разрушает уже существующие семьи. Конечно, странно, что я свою встретил не в своём мире, не среди своих. Но я даже рад. Ты мне сразу понравилась.

— А меня спросить не пробовал?! Я на тебя не запала! У нас тоже люди встречаются, нравятся друг другу, но это не повод похищать!

— Ты этого пока знать не можешь. Ты сопротивляешься. Ты строптивая

— Ты сам сказал: должна быть татуировка. Что ж, у меня её нет — значит, это ошибка! — я вытянула обе руки вперёд, показывая их, как доказательство. — А без нее — я тебе просто не верю

— Возможно, потому что ты не из нашего мира. Но это неважно. Мы проведём обряд. Кстати, наш маг уже готовит священное таинство брака. Завтра на заре мы сочетаемся — и нас уже ничто не разлучит.

— То есть, после обряда нет пути назад?

— Да. У нас нет разводов.

— Ты фанатик?! Уходи! Я не хочу тебя видеть! Я не твоя судьба!!! Вбей это уже в свою голову!

Я вылетела из комнаты, неслась куда глаза глядят, пока не оказалась в каком-то тёмном помещении. Опустилась прямо на пол. Меня снова била дрожь. И снова — как по кругу — меня нашёл "мой суженый". Он ничего не сказал. Просто подошёл, молча взял меня на руки и унёс обратно. Потом тихо вышел и оставил меня одну.

Карина не обратила внимания. Не увидела, как в его глазах снова замкнулась боль — та самая, старая, уже знакомая. Он просто закрылся. Без слов. Без попыток удержать.

5 глава

Мне было горько слышать её слова — что я ей не нужен. Собственно потому, что она… нравилась мне. Хоть я и понимал: это не про меня. Это про то, насколько всё для неё рушится. Не каждый воин выдержал бы такой сдвиг в жизни стоически. Она — просто человек, хрупкая девушка. Испуганная, уставшая, выброшенная из своей реальности. Но инстинктивно моё сердце начало закрываться, защищаясь от боли. Не от обиды и немного от нее тоже, а от бессилия.

Я решил сходить к верховному магу не ради себя — ради неё. Вдруг действительно произошла ошибка? Вдруг она ни при чём? Тогда зачем? Зачем держать, если это не её путь? Если она чужая? Не она моя тантум ...

Лучше я разорву нить судьбы сейчас, чем потом будем калечить друг друга.

— Возможно ли, что я выбрал неверно? Какая вероятность, что это просто мимолетное увлечение? Возможно ли, что не она моя тантум? — спрашивал, а у самого сердце сжималось.

— Я читал ваши звёзды… — маг заговорил тихо, почти шёпотом. Каждое слово вырывалось с паром — температура в комнате заметно упала, а сам Марзум не то замерз, не то впал в транс, с немигающим взглядом. — но небо молчит. Истина раскроется лишь в Книге — когда дыхание стихий сольётся с дыханием предков. Завтра. Во время таинства, когда вы предстанете перед ними на суд судеб, держась за руки, и магия признает вас — или отвергнет. Не раньше.

Я прошёлся между полок, покрутил в руках банку с заспиртованной жабой. Задержался у стола, где старик колдовал над какой-то мутью, и, не выдержав, спросил:

— Объясни по-простому. Мы провели вместе почти весь день. — повторил я, — и всё же… её татуировка так и не проснулась.

Он тут же очнулся от своего транса, выдёргивая у меня из рук очередную “нужную” вещь — пока я её не уронил.

— Не трогай! — вспыхнул он, вырывая у меня из рук какой-то стеклянный артефакт. — Это редкий эликсир духовной проводимости, не хватало, чтобы ты его бахнул об пол!

— Да ладно тебе, я только глянул…

— Ага, знаем мы ваше “глянул”, — пробормотал Марзум, отнимая ещё и кристалл — Я всего лишь маг! Работаю с неживыми материями, но думаю, я все же дам тебе совет, если ты так себе не веришь.

Он фыркнул, что-то себе под нос пробубнил — кажется, в адрес “влюблённых недомужей”, и только потом взглянул на меня уже по-настоящему

— Эту девушку надо не принуждать, а завоёвывать. Она земная. В ней течёт другая природа. Её не обуздать пророчеством. Она не готова перевернуть свою жизнь в угоду нашей. Как бы нам этого ни хотелось. А тебе — особенно.

Я вернулся к ней в смятении, получив от Марзума только расплывчатые объяснения. Но я уже грезил этой девушкой и не готов ее отпускать.

Она же сидела у окна, глядя в пустоту. Ни слёз, ни истерик — просто остекленевший взгляд в никуда.

Весёлая, блин, у меня судьба…

Я подошёл, не раздумывая, смял её в охапку и усадил к себе на колени. Сам от себя не ожидал такого порыва — но мне вдруг стало остро необходимо её успокоить. Просто как ребёнка. Да и мне пора пересмотреть свое поведение, веду себя не меньше чем слюнтяй, все время сбегая. Если у нас такая судьба - то только я несу ответственность за свою тантум.

Сначала она пыталась вырваться, ворочалась, возмущалась. Но когда поняла, что её беспокойное ёрзание приносит… хм… совсем другие результаты — резко затихла.

— Хочу тебя, — снова прохрипел я, почти не сдерживаясь. Руки начали жить своей жизнью — Хочу узнать твоё тело, твой вкус. Посмотреть, как твоя шикарная грудь ложится в мои ладони. Как эта попка, что с самого начала свела меня с ума, выглядит без белья.

Но это — страсть. А я… я ещё хочу быть нужен тебе. Хочу, чтобы ты доверяла мне. Уважала. Чтобы ты знала — я не просто мужчина, который “вдруг появился”. Я — тот, кто останется. Навсегда.

Я вдохнул глубже и прижал её крепче.

— Поэтому завтра, до нашего таинства… мы на время вернёмся в твой мир. Проведём небольшой эксперимент — сам хочу понять, не было ли ошибки. Но я не верю, что ты могла оказаться рядом случайно, именно в момент активации татуировки. Если судьба и правда ошиблась — лучше узнать это сейчас, чем позже.

— А как вы собираетесь проверять? — с сомнением спросила она.

— Маг предложил вернуться туда, где мы впервые встретились. Возможно, из-за моего бегства тогда связь оборвалась. Возможно… я сам тебя оттолкнул.

— Ясно… спасибо, — коротко ответила она.

После этих слов она вдруг доверительно положила голову мне на плечо. Наверное, даже не осознав, что этим движением она словно подтвердила глупости моих сомнений - она моя тантум. Моя! Я чувствовал, как моя татуировка снова оживает. Рисует что-то тонкое, почти щемящее — прямо под кожей. Моё сердце болезненно сжалось от мысли, что я мог усомниться в себе, в своем выборе и потерять. Просто отпустить её тогда.

Я снова зарылся лицом в её роскошные волосы. И неожиданно для себя пробормотал:

— Знаешь, в твоём мире я всегда засматривался на блондинок…

Она фыркнула и пробурчала:

— Вот блин… надо же было мне, дурёхе, перекраситься после стольких лет брюнеткой…

Её сморил сон. Моя девочка устала.

Мы так и сидели, пока не пришли тётушки и не начали верещать — да где это видано, незамужней — и в покоях мужчины!

Конечно, тётушки всё знали. Гвалт подняли для вида. Для порядку. Всем уже было известно: у Джаведа появилась тантум. Будущая жена. Невероятной красоты. Иностранка. Да ещё и блондинка.

На её волосы все взирали как на чудо света — ведь у нас все брюнеты.

Город готовился к главному празднику.

А я… я готовился к главному событию своей жизни.

Не знала — или не хотела знать — только она.

Что она и есть судьба.

Но прежде, чем судьба наделит нас знаками, нам предстояло разделиться на миг, на эту ночь.

— Не отпускай меня с ними! Куда они меня ведут? Я же их не понимаю...

— Всё будет нормально. Они искупают тебя и уложат спать. Ты вымотана, а завтра сложный день. И, между прочим, незамужней девушке не положено сидеть у парня на коленях. В его спальне.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— А как же “мы — судьба”? Всё предрешено?

Я прищурился. Хитрюга. Она что ли .... торгуется?

— Иди. Не заставляй меня идти против тётушек. Завтра я попрошу мага даровать тебе понимание нашего языка. Это будет мой подарок на свадьбу.

— Ого! Как просто! Я над английским корпела годами — и до сих пор путаю Simple с Continuous. А нельзя ли сразу… парочку других? На запас?

— Иди. Я спрошу. Только иди уже. А то я за себя не отвечаю.

***************************************************************************************

Я устала. Определённо вымотана. Поэтому решила: спорить — себе дороже. Особенно с тётками. Показали — подними руки, подняла. Показали — протяни ножку, да пожалуйста. Указали на вещи и предстать в чём мать родила… да запросто. Не обращая внимания на мою наготу, повели в заранее приготовленную купальню с благословениями. Мыли, тёрли, что-то напевали. Их монотонные голоса даже помогали собраться с мыслями.

И вот в этой туманной тишине я ухватилась за соломинку: завтра мы вернёмся обратно. Я не стала снова спорить с Джаведoм о нашем разном понимании слова "судьба". Не хотела вызывать подозрений. Но внутри уже зрел план побега. Как проверну — не знаю. Но расшибусь, но сбегу из всего этого безумия.

С этим решением — и с неожиданным удовольствием — я пошла спать. Завтра я должна быть у себя. Джавед обещал. Нюанс со свадьбой я благополучно опустила до самого момента. Зачем сейчас дёргаться, если появился шанс слинять? Я должна его использовать. А сейчас можно отдохнуть.

С утра снова были тётушки. Они опять тёрли и мыли меня — будто им было мало вчера или я где-то умудрилась испачкаться во сне. Укутав меня в что-то похожее между большим махровым полотенцем и шалью, приступили к волосам - долго расчёсывали прядь за прядью, укладывали в воздушные кудри, вплетали крошечные жемчужины. Вся эта лавина мягко спускалась по спине.

Макияж — слава богу — разрешили сделать самой. Хоть что-то в моих руках. Не моя сестра, конечно, но приличное я соорудить умею.

Пришла очередь нижнего белья из тончайшего шёлка. Аккуратные подвязки пристегнули к прозрачным чулкам. Корсет затянули так, что свело рёбра, и я всерьёз подумала — ну всё, ребра минус.

Очень хотелось спросить — вы там не рано ли начали или это подгон свадебного платья? Но я всё ещё не понимала их язык, так что только вздохнула и сдалась на милость тётушек.

А потом… принесли платье.

Я такие разве что в Instagram видела — и пускала слюни. Белоснежное, воздушное, невероятное. Оно держалось на плечах, открывая спину, а спереди — простой крой “русалки”, облегающий по фигуре, с длинным шлейфом, который, кажется, должен кто-то нести за мной. Всё платье было усыпано жемчугом, вышивка — тончайшая, без единого стежка наперекосяк. Когда они успели сотворить этот шедевр, да ещё и так, чтобы сидело по мне, как влитое — я не знаю.

Стало немного жутко, что происходит ... Как будто и правда готовились заранее… ко мне? А может к похожей на меня? К другой. Тогда выходит .... меня с кем-то спутали?

Мое воображение уже плохо справлялось с реальностью, но одно я прекрасно понимала — что меня наряжают к свадьбе. И, возможно, в другой реальности я бы даже прослезилась от счастья. Это платье, эти жемчужины, духи — всё это не моё. Я не та невеста. И не для этого мужчины. Но я все равно не смогла отказаться от такого шедевра. После нескольких часов колдовства тётушек я была готова. Хотелось посмотреть на себя в зеркало, но их нигде не находила. Осталось только покрыть голову лёгкой фатой — такой же невесомой, как сама эта сказка.

Сказка, в которой я — не та принцесса.

И докажу это хотя бы одним — я сбегу.

Пришёл их маг. Не могу сказать, начала ли я верить во все эти "сим-салабим" и прочие “ахалай-махалай”, но когда этот смешной человечек стал что-то шептать, я — сама не поняв почему — затаила дыхание.

Хотя, если честно, я пофыркала. Такой себе подарок от жениха — мог бы и кольцо подарить. Проку больше. Устыдилась. Это ведь не моя свадьба. Брать такие дары вроде как нельзя.

А поверить, что меня научат языку просто разводя воздух руками... ну, камон. Это же бред.

Тем временем маг уже что-то бормотал, гремел, шуршал, кидался какими-то листочками, пеплом, брызгал жидкостью с запахом хвои и корицы. В какой-то момент он протянул мне рюмочку с мерзкой жижей. Я поморщилась, но выпила — хуже уже точно не будет.

Потом он зачем-то прижал ладони к моей голове. Долго стоял с закрытыми глазами. И тут меня впервые по-настоящему охватила тревога:

а если он сейчас читает мои мысли?..

Он резко отстранился — будто услышал мою панику — и заговорил:

— Всё, я закончил. Теперь вы, принцесса наша, должны меня понимать. Конечно могут возникнуть недопонимания из-за визуализации. Но язык вы знаете не хуже любого местного. А так же входит письменность-чтение.

— Охренеееть... — я стояла с открытым ртом, и сама себя слышала. Я прекрасно понимала, что такого диалекта не знала никогда. Значит… всё .....? Но практичность, как всегда, взяла верх. — А какие ещё языки вы мне добавили?

Маг пожал плечами, будто это был список покупок, а не чудо века.

— Я не совсем понимаю, зачем вам столько, но по просьбе Джаведа добавил: английский, французский, итальянский, немецкий, несколько скандинавских — и немного стран Азии. Возможно, вы займётесь нашей историей. Или... поможете найти точки соприкосновения между мирами.

— Обалдеть…

Я обалдевала от самой себя, от факта знаний языков, от случившегося в моей жизни. Под корку настырно лезла, что все это взаправду.

Дальше всё было, как в тумане. Я нервничала, как настоящая невеста.

На меня надели фату, а сверху — плотную белую накидку, с головы до пят, всё в богатой вышивке. Тётушки хихикали:

- мол, такую красоту показывать всем нельзя — до жениха не доедешь. Украдут.

И да… теперь я их понимала.

И вот, я укутанная с большим усердием иду по коридорам. Иду практически по приборам, т.к. мало что вижу. Меня выводят на улицу. Вокруг крики, поздравления, просьба показать хоть носочек туфельки прекрасной невесты. И тут конфуз! Меня подводят к самой настоящей лошади! К лошади, мать ее!!! Я не то что ездить не умею, я их боюсь! А она стоит такая, голову на изящной шейке взбрыкивает, показывая свой горячий норов. Я цепенею. Начинаю пятиться и натыкаюсь на скалу мышц сзади стоящего. Это оказался мой суженый, будь он неладен.

— Родная, что случилось?..

Шепчу ему причину моего бегства, на что он широко ухмыляется и с легкостью берет на руки, сажает на своего коня впереди себя. Под оглушительные одобрения публики, наша процессия двинулась вперед. Я сидела ни жива ни мертва, боясь свалиться.

Сколько времени мы ехали — не знаю. По сторонам толком не смотрела: меня крепко прижали к широкой груди, а я доверчиво спрятала лицо, прислушиваясь к ударам его сердца.

Но тревога подкрадывалась. Всё громче. Я понимала: что дом мой в другой стороне и до него я, похоже, не доберусь. На жениха даже не глядела — слишком была сосредоточена на собственных мыслях.

И вот — нас остановили. Меня аккуратно сняли с коня. Под громкие одобрительные возгласы и радостное «люлюканье» он снял с меня накидку …

И замер.

Его глаза пробежали по мне, жадно впитывали каждую черту, каждый изгиб. Он будто хотел что-то сказать — но не нашёл слов. Просто стоял и смотрел. Как на чудо, в которое сам до конца ещё не верит.

От его взгляда стало жарко. И неловко.

Я потупила глаза, делая вид, что поправляю подол платья.

Но он… всё смотрел.

А потом, будто очнувшись, протянул мне свою широкую шероховатую ладонь — предлагая проследовать в небольшое строение с единственным залом. Но зато каким!

Это был зал в голубых тонах и со сводами, уходящими высоко вверх. Солнечный свет лился внутрь через прорезь в потолке — мягкий, направленный. Он падал ровно в центр зала, создавая на полу чёткий световой круг. Именно туда нас и подвели.

По краям, небольшими группами, стояли люди. По подсказывающими шепоту Джаведа я узнала, что справа была его семья. Слева — советники, маги, кто-то в длинных одеждах с вышивкой.

Из всех присутствующих я сразу узнала того солидного мужчину, которого при первом, ещё полусонном знакомстве приняла за отца. По ходу, не ошиблась. Он кивнул мне сдержанно, в знак приветствия. Его внимательный взгляд не отрывался от нас, от меня. Рядом с ним женщина в платье цвета лунного золота. Его мать? Возможно. Дальше братья. Такие же, как он. Тот же тёмный взгляд, та же порода. Все как на подбор, "братья-черномор". Чуть в стороне — три девушки. Семья была красивая, породная.

К нам стали подходить люди, желать счастья. Джаведа поздравлять с невероятной удачей судьбы. Его мама протянула ко мне руки и, со слезами на глазах, прошептала:

— Дочка…

Меня это как пригвоздило. А как же моя семья?! Неужели они не достойны радоваться за свою дочь?! Почему здесь — праздник, а там, дома, даже не знают, что со мной?

Какая-то однобокая политика. Я всё отчётливее чувствовала: я здесь не своя. И с каждой минутой становилось только яснее — сбежать. Во что бы то ни стало. Эта мысль, как удар в грудь, только сильнее подтолкнула моё решение.

Я повернулась к своему “жениху” и, не глядя в лицо, прошипела:

— Ты же обещал… До

этого всего

мы вернёмся в мой мир. А выходит… ты мне солгал!

Стою злая. Не знаю, как прервать эту комедию. Может, заорать на весь зал, что тут ошибка, что я — не та? Что они перепутали невесту?

Само бракосочетание я помню плохо. Глаза застилали слёзы. В голове шумело. Горло першило от обиды. Горькой, тяжёлой. Такой… не по-детски настоящей.

Появился маг-коротышка, таща с собой большую древнюю книгу. Долго, нудно шуршал ветхими страницами, ища ведомые только ему слова. Наконец найдя необходимое, стал что-то нараспев бормотать, обсыпая нас при этом чем-то похожим на рис. Или не рис... да какая, к чёрту, разница. Неужели всё это правда со мной происходит, и это не сон?! Для надежности ущипнула себя. Голова пульсировала, как перед мигренью. Я просто застыла. И в какой-то момент подумала — а может все же заорать? Подумаешь что у него там встало ...... за всех замуж теперь выходит, кто не может совладать со своими страстями!

Маг наконец дочитал до кульминации и в голосе прозвучало утверждение: — за соединение двух судеб!!! Естественно, на этой церемонии никто не интересовался - а согласна ли невеста ......

После этих слов на мой мизинчик Джавед надел миниатюрное золотое колечко инструктированное зеленым камнем. Небольшая заминка, все ждут что я тоже самое сделаю жениху. Я поднимаю на него глаза, где застыла боль, и встречаюсь с нежностью мужчины, но через какой-то надрыв. Я едва смогла разогнуть ледяные свои пальцы, чтобы взять второе кольцо. Надела — почти на автомате. И в этот момент увидела, как от его татуировки, от самого запястья, побежала тонкая золотая нить. Она втянулась в кольцо и будто бы растворилась, связывая нас.

На моей руке… не происходило ничего. Никакой искры. Ни знака. Пусто.

Я сама едва не выдохнула:

что за хрень?

Но мой уже муж берет мои холодные руки и целует пальчики.

- Все будет, просто надо верить.

И я опять грохнулась в обморок ...

6 глава

Приходила я в себя тяжело. Шумело в голове. Тошнило. Чем-то пахло, напоминающее нашатырь.

В кольце своих рук меня держал уже законный муж. Ну, как «законный»… Где мы, по какой религии и кто там нас «расписал» — вопрос, мягко говоря, спорный. Так что всё это ещё можно оспорить.

— Ты меня убьёшь своими обмороками! Как ты?

— Было бы лучше, если бы ты сдержал своё слово. - пробухтела я

— Я и сдержу. Это была не основная церемония, — спокойно ответил. — Это официальная помолвка. Мало нашего желания — семья должна дать согласие. И маги тоже. Мы должны были пройти всё по правилам: подношения нашей прародительнице, ритуал, и, конечно, маг заглянул в Священную Книгу… о тебе.

— Так. Это уже интересно. И что сказала книга?

— Она никогда не говорит прямо. Ни имён, ни дат — это не паспортный стол. Только образы и намёки. Но она сказала:

когда соединятся стихии из двух настоящих, в сердце тьмы загорится свет. Самая светлая девушка принесёт перемены. Но спокойствия не будет. Темное и светлое — вечная борьба..

Значит, всё верно - моя светлая, моя белокурая строптивица, — добавил он с видом сытого кота, только что опустошившего блюдце сметаны.

- вооот! Я не белокурая! Я крашеная! Мой настоящий цвет - темный каштан! Через пару недель вы увидите мой настоящий цвет и тогда мир померкнет в моей седине! (оо, боги!!! Что я несу) — А еще эта ваша тату, которой у меня нет. И чувств к тебе не испытываю. Что очередной раз доказывает, что все это большая ошибка.

Он замер. В глазах — не злость. Не обида. Скорее… что-то другое. Усталость.

— Я тебя услышал, — сказал он наконец, выдохнув тяжело. — Каждый раз слышу.

Он отвернулся, будто собирался с духом. Потом снова посмотрел на меня — уже жёстче, но всё так же сдержанно. Слишком сдержанно.

— Я устал с тобой спорить, — резко бросил он, отходя на шаг. Он говорил без злости, но слишком твёрдо. В голосе звучала решимость человека, загнанного в угол. — Если окажется, что судьба ошиблась, тогда, Карина… — он замолчал на секунду, а потом слишком спокойно добавил: — я отпущу… тебя.

Мне как-то даже стало жаль его…

Я ведь столько раз уже думала — всё это не про меня? Может, где-то есть другая — та самая. Это ее платья, церемония, ее Джавед. А я просто случайно оказалась не там и не с тем.

Но он стоял передо мной — уставший, сдержанный, не тот, кем был в самом начале. И вдруг стало больно за него, что всё это несёт на себе. Я почему-то не захотела говорить вслух то, что могло ранить его ещё сильнее.

И, может, именно поэтому я спросила:

— А переноситься мы будем снова через поцелуй?

— Ха-ха… А ты надеялась? — он усмехнулся, уже спокойнее, чуть смягчившись. Он снова держит себя в руках. Казалось резкая смена его тона, это не что иное, как компромисс для нас. Но голос уже звучал ниже, почти бархатно — Нет. Теперь достаточно держаться за руки.

Он подошёл ближе, лаская взглядом. А я даже не сразу поняла, что смотрю на него иначе. Секунда — и внутри будто что-то затлело, но следующие его слова сбили с меня невесомое наваждение и не дали мне разобраться в этом зарождающемся ощущении.

— Тебе нужно переодеться. Тётушки помогут. А ещё… ты очень красивая, моя тантум. — Он притянул меня, медленно, настойчиво. Лоб к лбу. Его дыхание обжигало. — Я хочу тебя, Карина. Очень. Но я подожду.

Я отстранилась. Легко, не дерзко. Хотя... черт знает, что за магия — но потянуло к нему нешуточно.

Он усмехнулся, как будто догадываясь о моих потаенных мыслях, и прошептал мне на ухо:

— Эх, если бы ты знала, как я мечтаю снять с тебя это платье. Но… скоро.

Я вылетела из его рук, как ошпаренная. Щёки пылали — не просто вспыхнули, а горели красным факелом, будто у застигнутой врасплох школьницы. За спиной раздался его смех — мягкий, довольный, и от этого только хуже.

Позорно пятясь, я сбежала в свои покои.

Меня уже ждали тётушки — так тут их все зовут, хотя я до сих пор не знаю, кем они приходятся Джаведу. Родственницы? Служанки? Или… что-то среднее, как это бывает в таких домах?

Они помогли мне снять этот дизайнерский шедевр — свадебное платье, оставив только тонкое кружевное бельё. Дальше я уже сама переоделась в привычное: джинсы, кроссовки, кофта.

Незаметно сунула в карман свой телефон, паспорт и банковскую карту. Остальное пришлось оставить — слишком подозрительно выглядело бы, если я вдруг потащу с собой чемодан. Джавед с магом уже ждали меня, переодетые в привычные мне современные одежды.

Я зависла от мужской энергетики своего "мужа". Эх, и достанется же кому-то такая красота. А вот маг... маг выглядел… ну, не меньше чем бомж Валера со двора — в мешковатом спортивном костюме и с видом, будто только что вышел за пивом.

Он коротко кивнул мне, и мы втрое взялись за руки. В ту же секунду я снова почувствовала, как закружили вихри. Пространство дрогнуло.

Эх… Значит, тогда это всё-таки было не от поцелуя, — с легким сожалением подумалось мне.

Очутились мы в том же самом кафе, откуда всё это безумие и началось. Огляделась — вроде всё по-прежнему. Те же стены, те же столики, мягкий свет, кофейный аромат… Мозг лихорадочно пытался придумать план: как спастись, как сбежать. Просто закричать — бессмысленно. Эти снова утащат меня обратно. Нужно что-то умное. Точное. Рациональное

- Карина, покажи руки и скажи, ты что-то чувствуешь? — вывел из задумчивости меня маг.

Да, чувствую. Что у меня вот-вот выскочит сердце от осознания всей ситуации. Меня снова накрывала волна паники — кажется, эти люди и вправду могут то, о чём я раньше читала только в фэнтези. Магия. Настоящая. Но если я хочу выбраться, надо держаться. Я спокойно подняла обе руки, даже повыше закатала рукава.

Ничего. Ни намёка. Ни вспышки. Ни единого золотого завитка.

— Странно, — пробормотал маг. — Возможно, мы зря вернулись. Может, у тебя, как у "иностранки", вообще не появятся наши знаки…

— Почему тогда у Дарины ....? — начал Джавед

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— А может, нам нужно быть именно в месте первой встречи? — рискнула я предложить и как можно больше растянуть свое пребывание "дома".

— Да… Думаю, в этом есть резон. Стоит попробовать.

— Постойте. Мне надо… — я понизила голос. — В туалет. Я с самого утра на ногах, потом свадьба, потом опять перемещение… Я просто не выдержу. Путь ведь не близкий? Или мы снова будем перемещаться?

— Нет, не обязательно, — отозвался маг. — Можно пройтись пешком. И заодно покажете мне свой мир, раз уж подвернулся такой случай.

— Я на минуточку.

— Да-да, милая. Конечно, — Джавед нежно провел рукой по волосам, поправляя выбившийся локон из прически. — Вечно я не думаю о тебе. Уже второй раз конфуз выходит…

— Не подскажешь, где это? Я здесь в прошлый раз не осматривалась, да и… не до того было.

— За углом, чуть дальше по коридору — две двери. М и Ж. А дальше, думаю, разберёшься.

План родился моментально. Отлучиться в туалет — а там через окно, через чёрный ход, сбежать, спрятаться. В крайнем случае — забаррикадироваться и не выходить, пока не отстанут. Почему-то я мало верила, что Джавед отпустит меня, если даже никакого тату не подтвердится.

Я спокойно дошла до угла, а потом рванула со всей прыти к туалетам. Влетела в женский — и у меня невольно вырвался стон. Комнатка оказалась крошечной. Спрятаться негде. Ни окон, ни шкафов, ни запасных дверей. Стиснув зубы, я пулей метнулась в мужской — и там та же история. Начинала бить мелкая дрожь. Паника накатывала всё ближе. И тут я услышала шаги, приближающиеся к туалету человека. Скоростью света юркнула в кабинку, уселась с ногами прямо на унитаз, затаив дыхание.

Жду.

Посетитель, судя по всему, был самый обычный. Зашёл, справил нужду — и пошёл к выходу. И тут такое началось!

— Где она?!

— Кто?!

Снаружи раздались характерные звуки — резкие удары, сдавленные стоны.

— Повторяю вопрос. Где девушка?! — рявкнул Джавед, от голоса которого я вся сжалась.

— Придурок! Да я просто поссать зашёл! Какая, к чёрту, девушка?! Сам посмотри — тут никого, кроме меня!

— Она не заходила с тобой?

— Слушай, за своей бабой лучше следи! Я один был. Один!

Кто-то их окликнул — мол, видел девушку, спустившуюся по чёрному ходу. Сразу послышался топот ног, удаляющийся от двери. Я выждала пять минут. Потом ещё пять. Люди входили, выходили… Я сидела, затаившись, боясь даже пошевелиться. Ещё через несколько минут рискнула — прокралась к выходу.

Путь был чист.

Я стрелой метнулась в зал кафе, проскользнула мимо витрин, свернула к бутикам, петляя по магазинам, и, не сбавляя темпа, рванула на парковку. В боку жгло, ноги подкашивались, дыхание срывалось на всхлипы. Дальше бежать не могла. Решила спрятаться между машинами.

С трясущимися пальцами включаю телефон. Он тут же оживает, находит сеть.

Первым делом я решила позвонить начальству. Если уже и вляпалась по уши, то хотя бы без увольнения. Проблем на работе не хотелось бы.

Гудки. Один. Второй. Сняли.

— Привет... Как оно? Прости, не кричи на меня, ладно? Выслушай. У меня тут... форс-мажор вышел. Я вылетаю сегодня. Завтра буду. Сразу на работу.

На том конце — пауза.

— И? Что-то я тебя не понимаю. Да, ты сегодня вылетаешь и завтра все идём на работу.

— Подожди… Стоп. Какой сегодня день?

— Понедельник, пятнадцатое.

— Пятнадцатое… мая?

— Как бы да. Карина, ты там вообще не просыхала, что ли? Короче, завтра ждём тебя. Мажоров не принимается.

Я сбитая с толку, сижу туплю еще пару минут. Потом спохватившись проверяю дату на табло своего телефона и все верно. 15 мая. До вылета еще вагон времени. Тот же самый день, то же самое время когда столкнулась с Джавед. День сурка что ли? Тут приходит смс от сестры -

"я на подъезде. Сча поднимусь. Сорян за задержку, лю тебя"

— Нет! Стой на улице! Всё позже объясню. Это важно! Просто стой там, где стоишь! — я наговариваю голосовое, крича в трубку. Голос срывался на визг, пальцы дрожали, и телефон едва не выскользнул из рук.

— Хорошо-хорошо… зачем же так кричать-то

Я, как угорела, ору ей в трубку и тут же срываюсь с места. Сразу при выходе из парковки вижу машину сестры. Несусь, не оглядываясь. Влетаю в салон и с ходу: "все-все, поехали!!!!"

Она срывается с места, едет по прямой. 2-3 минуты тишины и....

— Может объяснишь, куда едем и что это вообще было?

— Едем сразу в аэропорт

— Но у нас ещё есть время. Мы же хотели посидеть… — начала она, но голос дрогнул. — Когда ты к нам ещё приедешь, кто знает... — Она нервно потёрла руль, пряча взгляд. — Блин, ну почему так быстро?.. Я только-только почувствовала, что ты дома.

— Систэр, меня пытались похитить. Я чудом унесла ноги. Успела сцапать только паспорт и телефон.

— Твою же мать... — она резко прибавила скорость, и машина рванула вперёд.

— Кстати, а какой сегодня день?

************************************************************************************************

Я орал. Просто орал — так, как никогда прежде.

Наверное, вспомнил все крепкие словечки на всех языках, что знал. В груди бушевал огонь, в голове стучало одно: как я мог так расслабиться?! После церемонии я был слишком счастлив. Слишком уверен, что всё позади. Всё позади, и она — со мной. Все волшебные руны приняли её. Никаких ошибок нет - она и есть та самая. Все знаки дали добро. Ну и куда она теперь денется, мы же практически женаты.

Я знал, что она не готова. Я знал, что обряд — это слишком рано.

А я уже не мог себе позволить её потерять.

Я не предал — я просто… решил пойти по короткому пути.

Самонадеянный дурак. Я думал, что появление в её мире всё расставит по местам. Что, может, маги разберутся с этой странной проблемой её татуировки. Ну не проснулась — бывает. Загадка, над которой пусть ломают голову старики. Мне она была не важна. А ей — да.

Я тянулся к ней всем своим существом, как бы она ни пыталась меня переубедить. Никогда раньше не испытывал такого. Все мои предыдущие чувства не шли не в какое сравнение. Тут всё сразу: счастье и страх, страсть и нежность, злость и любовь. Всё вместе. Ярко. Сильно. Бьет метко.

Когда она рядом — меня обжигал её взгляд, её смех, даже её раздражение. А когда её не было... меня как будто внутри ел кто-то. Грыз. Рвал.

Как она там, мой бесёнок?

Я не знаю, сколько прошло времени, пока я отвечал этому надоедливому старикашке на его бесконечные расспросы. Марзум вдруг решил, что посещение этого мира — жизненно необходимо, и теперь не умолкал ни на секунду. Вот он меня и отвлёк. Я отвечал. До поры. А потом… меня словно кольнуло. Резко. Глухо. Глубоко.…её давно нет.

Сначала я ещё пытался держаться. Ещё минуты две силился отвечать на этот словесный поток, делая вид, что всё нормально. Но внутри уже всё рушилось. Я сорвался.

Я метался по центру, как раненый зверь. Кидался на прохожих, хватал за руки, спрашивал не видели ли они девушки ......... звал ее по имени. Но она исчезла.

Сколько длилась эта агония — не знаю. Мы с магом обошли весь центр вдоль и поперёк. Я понимал: время упущено. Скорее всего, её уже и след простыл. Магическая связь, обрыв которой мы отследили, указывало именно на это место. Она была здесь. Еще пять минут назад. И теперь — нет.

Мы просто пугали людей. Напоминали сумасшедших. Чересчур привлекали к себе внимание охране здания.

Пришлось уступить Марзуму — вернулись обратно. Он пообещал сделать все возможно, заглянуть в кристалл, найти хотя бы тончайшую нить связи. Она же не могла просто исчезнуть. Я ведь чувствовал её! Видел! Держал в своих руках! Где-то же она должна быть! Не приснилось же мне! Я ее обязательно найду и придушу!!!

Час, второй… потом ещё. Мы перемещались из одного мира в другой, истощая магические силы до предела. Искали везде. Проверяли каждый перекрёсток энергии, каждый слабый отголосок её присутствия. Но… ничего.

Пусто.

Связь, которую мы пытались восстановить, была такой слабой, что, казалось, держалась на одном дыхании. И исчезала при малейшей попытке её ухватить.

Даже татуировка исчезла с моей руки. Как будто и не было ничего. Ни её взгляда, ни её смеха, ни её упрямства. Будто всё это... просто приснилось.

Если бы не кольцо на моём пальце.

Если бы не её чемоданчик, аккуратно стоящий у кровати.

7 глава

Черт, черт, черт!!!

Чертов день, чертово свидание и чертов Джавед с его узами брака!

Вот именно с такой мыслью я сейчас металась по своему новому дому в поисках необходимых мне вещей в этом ворохе бардака.

Два года прошло с момента моей встречи с Джаведoм. С момента моего личного кошмара, из которого я чудом сбежала.

Первое время я дергалась от каждого шороха. Доходило до маниакального избегания общественных мест — особенно кафе. Мусор выносила с газовым баллончиком в руке. Посылки заказывала только на ближайшее почтовое отделение, а не домой. Спала тревожно. Просыпалась по ночам от непонятного шороха — будто кто-то выламывает дверь. Бывало вскрикивала во сне, пугая саму себя.

Но жизнь умеет вытеснять даже самые яркие кошмары. Уже через пару месяцев всё потихоньку стало возвращаться в привычное русло. Не скажу, что в один день проснулась — и прям всё хорошо. Нет, конечно, но понемногу начало утихать. Я снова начала улыбаться, смеяться, строить планы.

Вот только желания полететь к своим родным почему-то так и не появилось. Как будто внутри всё ещё жила осторожность.

А сегодня я поняла: ни черта я не решила своим бегством. Потому что расстояния в тысячи километров — это иллюзия. Это всего лишь жизнь на пороховой бочке. Такая жизнь не принадлежит тебе — она принадлежит целиком и полностью Джаведу!!!

Зато сама жизнь, после возвращения в Англию, резко пошла в гору. Настолько стремительно, будто мне выдали безлимитную карту удачи.

Руководство наконец оценило мои заслуги и перевело меня в один из главных отделов журналистики. Конечно, не последнюю роль сыграл мой совершенный английский. И французский. Подарочек от «мужа».

— Почему же ты раньше не сказала, что знаешь столько языков?! — изумлялся босс, пожимая руку и поздравляя с повышением.

Конечно, я воспользовалась новыми знаниями — хотя и не в полную силу. Внутри меня сидели различные страхи и один из них засветиться на вечеринках, на корпоративных фото в интернете. Успокаивала себя тем, что проживание в другой стране надёжно меня скроет. И, кажется, успокоилась по-настоящему. А с новыми своими возможностями не в уборщики же идти, разыгрывая из себя гордую идиотку. Мол, заберите ваш дар, я забьюсь в угол, как трусливая мышь.

Я налаживала не только карьеру, но и свой быт. С новой зарплатой, после стольких лет съёмных квартир, я наконец оформила кредит и купила дом. Моё личное гнёздышко: милое здание в два этажа и небольшой садик. Только недавно переехала — пока тут пусто. Из мебели только кровать, холодильник и море не распакованных коробок. Нужно сделать ремонт, кое-что перестроить после прежних хозяев. Но я счастлива. У меня — грандиозные планы: дизайнер, архитектор, новая мебель, сад мечты ...и собакаааа.

И, как ни странно, всё стало складываться, как пазл. Работа заиграла новыми красками — живой, творческой, насыщенной. Я отдавала ей всю себя. Пригодились и навыки фотографа, и писательская жилка. Новая должность открыла целую череду горизонтов: знакомства, командировки, важные переговоры. Такой карьерный скачок приятно шёл в унисон с моей внутренней трансформацией. Я расправила крылья. Внешне похорошела, в глазах появился блеск, щёки налились цветом. И не скажешь, что совсем недавно была жертвой похищения.

А мужчины? Конечно, появились, куда без них. Коллеги, знакомые, случайные кавалеры в магазинах и на выставках — с кофе, цветами, попытками флирта. И я, вроде бы, даже позволяла себе кокетство. Иногда. Совсем немного. Ловила взгляды, улыбалась, соглашалась на кино. Приятно, черт побери!

А потом, на одной вечеринке по случаю дня рождения коллеги, мне представили их друга — Андрея. Русский, солидный. Успешный — судя по костюму, сшитому на заказ. Следит за собой, но не красуется. В жизни добился определенной планки. Немного постарше меня. Был женат. Двое детей. Крепкий такой мужичок. Уверенный. Достойный внимания.

Мы как-то сразу разговорились — легко, непринужденно. С ним было интересно и поспорить, и посмеяться. Даже что-то общее из детства всплыло.

Андрей предложил обменяться номерами — и я, не колеблясь, согласилась. А почему нет? Прошло уже достаточно времени. Хватит оглядываться, бояться, ждать. Личную жизнь тоже пора подтягивать.

Он не сыпал комплиментами, не торопил. Просто писал. Иногда утром — «Хорошего дня». Иногда ближе к вечеру — «

сегодня у меня встреча около твоего офиса, ты еще на работе? Может вместе сбежим

?».

Спокойный, воспитанный, внимательный. Без навязчивости, но с присутствием. Как будто был рядом — не дыша в затылок, а просто... рядом.

Я не сразу отвечала. Могла забыть. Могла сделать вид, что забыла.

Он не обижался. Не устраивал разборок. Просто снова писал на следующий день. Любил посылать цветы в офис ....... иногда оставлял милые комментарии на карточке к цветам.

Нам хорошо было. Легко и как-то непринужденно ... Мы как-будто тестировали друг друга — шаг за шагом, без спешки.

Возможно, у меня все закрутилось бы значительно раньше и не только с Андреем. Жила бы своей жизнью — ровно, спокойно, уверенно. Если бы не одно «но». Кольцо!

По прилету я сразу его хотела снять и забыть, как страшный сон. Убрать подальше и не вспоминать ни о чем. И не о ком. Но оно мертво сидело на мизинце. Не мешало, не терло, пальцы не опухали. Но снять невозможно. Я крутила, натирала мылом, верещала от бессилия. Разок психанула и пошла в ювелирный салон, чтобы спилить, но остановилась в последний момент. Красивое, аккуратное, придает ручкам некий шарм. Потерять невозможно. Украсть тоже. Оно не приносило мне никаких неудобств, до сегодняшнего дня. Точнее, не оно само, а его смысл.

Сейчас сижу во французском ресторане, по рекомендации моей подруги, жду Андрея. Неосознанно тереблю кольцо на мизинце. Нервничаю. Всё бы ничего, но он задерживается. А я уже начинаю перебирать в голове всякие глупости.

Я при полном параде. Макияж — выверенный до миллиметра, маникюр свежий, волосы уложены в салоне. Платье-футляр подчёркивает фигуру, туфли на каблуке делают походку летящей. Красавица, одним словом. Всё, как надо упаковано. Но сижу, как на иголках

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Причина моего волнения проста — сегодня это наше первое настоящее свидание. Настоящее — потому что после пары месяцев переписки он наконец осмелел, перестал «дуть на воду», начал действовать. Сегодня — ужин. А потом… предложил заехать к нему.

Я, конечно же, согласилась. Ну а что — ходить вокруг да около, как подростки? Я взрослая женщина. Всё понимаю. Но, чёрт… всё равно внутри — лёгкая паника. Волнение.

И его задержка это волнение только подогревает.

— Прости за опоздание. Так неудобно. Но я пробил колесо по пути к тебе. А ты знаешь их расторопность, я и так рекордные сроки уложился. Хотел красиво подъехать, а пришлось машину отдать. — влетел Андрей в зал ресторана.

— Не переживай. Все нормально.

И после этих моих слов началось всё НЕнормально.

Сначала официант перевернул на него стакан воды.

Неприятно, конечно. Но это всего лишь вода и следов не оставляет. Отмахнулись и посмеялись над его сегодняшней везучестью. Ну с кем не бывает?

Потом — перепутали наш заказ с другой парой за соседним столиком..

Готовить заново — долго. Да и всё, что хотели заказать, закончилось. А оставаться уже желание пропало. В голове уже складывалась рецензия на это «чудо-ресторан».

Решили просто прогуляться. Но и тут не пошло — разговор срывался на звонки. Андрея, похоже, сегодня дергали все, кому не лень. По делу и без.

У уличного фургончика взяли по мороженому, заесть стресс сладким. Но не тут-то было. Кто-то меня толкнул — и вся эта радость шлёпнулась на асфальт.

Настроение скатилось в ноль.

— Сейчас, детка… Сейчас мы убежим из этого безумного города. Только закажу это грёбаное такси. Да чтоб их там всех разнесло!

Андрей в очередной раз пытался оформить заказ через мобильное приложение, но система всё никак не могла подобрать водителя. Уже пятнадцать минут «ищем машину» и ни черта. Он процедил сквозь зубы:

— Всё будет, просто надо верить.

Где-то я уже слышала эти слова…

Он старался выглядеть непринуждённо, но по напряжённым скулам было видно — бесится. Наконец такси приехало, даже без большой задержки. Мы почти расслабились… а зря. Таксист умудрился заблудиться, отвёз нас не туда и ещё пытался оспорить. Пришлось голос повышать, чтобы довёз по нужному адресу без дополнительной оплаты.

Дом Андрея оказался классикой: типичное английское строение из красного кирпича, с крылечком и кованой оградкой по бокам. Внутри — минимализм, чисто и дорого. Всё — на месте, всё — как по каталогу. Даже слишком. Ни тебе тапок у двери, ни кружки с недопитым кофе. Такой типичный дом холостяка - ничего лишнего. Ну разве что огромный телек на стене немного разбавлял картинку — явно его гордость.

Интересно, как он переживает, когда к нему его дети приходят?

— Предлагаю забыть этот ужасный день и расслабиться за бокалом вина, — сказал Андрей, открывая шкаф. — Тем более, компания у меня сегодня замечательная.

Мы прошли на кухню. Я устроилась на высокий стул, скользя взглядом по интерьеру, и только подтвердила первое впечатление: ни тебе цветочка, ни милой безделушки. Всё — строго, сдержанно, по делу. Чисто. Даже слишком. Почти на уровне

«я здесь редко бываю»

.

Андрей тем временем занялся вином и начал рассказывать свой день: поехал туда, сделал это, обсудил то, договорился здесь… Типичный день бизнесмена. Я незаметно заскучала — и совершенно некстати вспомнила другой вечер своей жизни, когда другой мужчина меня угостил Мартини. И, между прочим, вино я вообще-то не люблю.

Я так глубоко ушла в воспоминания, что вздрогнула, когда Андрей дотронулся до моей руки — пытаясь что-то сказать. А его, похоже, стукнуло током от прикосновения.

— Ого. Ты прям вся под напряжением, — усмехнулся он. — Тебе точно надо расслабиться. Может, массаж?

— Прости, что ты сказал?

— Детка ты очень напряжена. Понимаю, день такой...Тебе надо выпить и забыться. Вино отличное — я привёз из Бордо пару бутылок.

— Нет, всё в порядке. Спасибо. Может, пойдём в зал? Там вроде удобнее. - я слегка усмехнулась уж слишком явному намеку. Хотя внутри дёрнуло.

"Детка", серьёзно?

Ну да, хотя я конечно понимала на что соглашаюсь, когда еду к нему домой после ужина.

— С удовольствием.

Он галантно протянул руку, чтобы помочь мне спуститься с высокого стула — и нас снова прошиб разряд куда ощутимее, чем в первый раз. Он невольно дёрнулся, отняв руку в ту же секунду. А мне как раз нужно было на что-то опереться.

Пытаясь удержаться на каблуках и не шмякнуться на пол, я вцепилась в край стола. И, конечно… задела бокалы. Вино опрокинулось прямиком на платье. Всё, можно выбрасывать. Жаль… Новенькое было, красивое. Даже не успела достойно выгулять.

— На втором этаже ванна, там халат. Переоденься и приходи. А я тут пока приберусь и музычку нам поставлю для поднятия духа.

Мне показалось, что в его голосе сквозили нотки упрека за сегодняшний вечер?

Я, притихшая, пошла наверх. Уткнулась в зеркало и зависла. Стою, смотрю на себя — на шикарное платье с пятном, на аккуратный макияж, который всё равно уже не спасает. И пытаюсь понять: что вообще происходит?

Я не особо верю во всякие знаки, гороскопы и судьбоносные вечера. Как говорится, мы сами себе кузнецы. Но если вспомнить

всё

... у меня, на минуточку, муж маг. Это если я не ку-ку и не напридумывала себе сказок. Так что, если всё это правда — вывод напрашивается сам: приятного вечера не будет, как бы мы ни старались. А чем больше стараемся — тем серьёзнее разрушения.

И в подтверждение моих мыслей…

гаснет свет

.

Снизу — раздражённый голос Андрея:

— Да чтоб тебя! Провод закоротило! Дом старый, видать, где-то оголено. А после электрического разряда от тебя, видать, у меня и напряжение подскочило.

Снова я слышу упрек и со вздохом безнадеги включаю воду, чтобы вымыть руки после липкого вина. И тут как прорвет воду. Я с визгом вылетела с ванны, бегом вниз.

— Ну что ты орешь?! Трудно выключить воду было?!

Это был край моей терпимости на необоснованные обвинения фатальной невезучести и залепила ему звонкую пощечину.

— Уметь надо себя держать в руках и стойко принимать вызовы судьбы, Андрюша.

В его имя я вложила всю спесь, на которую была способна. Развернулась и пошла на выход, пока от нас двоих этот дом окончательно не обрушился нам на головы.

Черт, черт, черт!!!

Что там говорил Джавед по поводу измен!? Можешь попробовать жить самостоятельно, если жив останешься после попытки сходить налево.

Мечусь по дому, боюсь притронуться к чему-либо, чтобы не разнести уже свой дом на щепки. Злость, безнадежность душит и рвется наружу. Стягиваю, несчастное платье. Хватаю удобные легинсы, свободную рубаху, натягиваю кепку. Безжалостно завязываю шедевр парикмахера в конский хвост и лечу на выход. Надо пройтись, чтобы унять свою бурю эмоций. Открываю дверь и налетаю на гору мышц ......

- Джавед!?

- не смей падать в обморок!

**********************************************

У меня ушло два года, чтобы попытаться разобраться — почему моя суженая тогда исчезла? И, не менее важно — куда?

Когда я вернулся домой, выл, как раненый зверь. Изводил всех вокруг. Поднял на уши лучших магов и мудрецов нашего южного королевства — выдвигали версии, строили догадки, делали поисковые прорывы. Но всё было впустую. Единственное, что удалось выяснить: её никто не похищал. И она жива. От этой правды становилось только хуже. Я бился в агонии от бессилия и потери. Потом пришла злость.

Ах, значит ты меня не хочешь? Да пожалуйста. Прекрасно проживу без заносчивой девчонки.

Но… моя мягкость, эта дурацкая честная уступчивость, не дала уйти далеко. Максимум — зал, пот, рёв железа и бутылка чего покрепче. И всё. Я буквально начал чахнуть на глазах.

Пока мой друг не вытащил меня на разговор под бутылку рома. Мы теперь крайне редко виделись - он муж, отец 2х очаровательных детишек и по совместительству король, единственный кто мог заставить меня слушать.

Бутылка рома. Тишина. И один простой совет:

— Ты должен её найти. Не только потому, что она твоя тантум — и выбора у тебя, как бы, нет. А чтобы понять: а насколько ты ей подходишь?

— Я не понимаю…

— Вот. Даже не пытался. Сразу заявил: «Люби меня. Меня, моих родных, мою страну». А ты сам — её принял?

— И что ты предлагаешь? Забыть, простить? Не ты ли сам недавно…

— Нет. Я ничего не предлагаю. Это тебе решать. Насколько она тебе нужна. Не твоему роду, не магам, не для статуса. Тебе.

— Нужна…

— Тогда соберись. Начни с начала. Займись этим. Кропотливо, спокойно. Разберись, как всё произошло. Тут я тебе не помощник, — он откинулся назад, поставив бутылку, и посмотрел прямо в глаза. — И Дарью не трогай. Я серьёзно, Джавед. Ни намёками, ни расспросами. Она снова в положении, и я не позволю ей волноваться из-за твоей тантум.

Он резко замолчал, будто справлялся с раздражением, но взгляд оставался жёстким.

— Ты маг. Один из лучших. Этот мир знаешь лучше любого из нас. Найди то место, ту ниточку, с которой всё оборвалось. Если она где-то есть — ты её найдёшь. И, к слову, тебе это не повредит. Восстанови себя. Напомни, кто ты есть.

— А если я ей буду не нужен?

— Завоюй. Ты же воин. Думаешь, что обретая счастье, после свадьбы я расслабился, не воевал? Только это другое поле. Тут надо и любовь, и понимание, уважение, компромиссы. Не бывает безоблачного счастья. Ну, ты в курсе моей Дарьи ....

— Я понял тебя. Спасибо.

— Не за что, друг. Эх, знатная будет трепка. Я хотя бы порадуюсь, что не один такой болван.

Я снова вернулся в её Мир. Шаг за шагом искал ответы. Дни складывались в недели, недели — в месяцы. Пока в один момент не осознал: её просто нет. Потому что нет здесь. Все пути к ней — потеряны, поэтому все магические потоки обрывались. Она живёт где-то в другом месте. Ведь за всё это время… уже можно было бы наткнуться друг на друга. Где-то пересечься, случайно столкнуться. А тут — пусто.

Значит, я ищу не там. Всё это время искал в пределах привычного, вокруг точки, где мы расстались. А она… просто ушла дальше. Переехала. Спряталась. Исчезла — по-настоящему. Хотя… если вспомнить. Тогда, в тот день, с ней был чемоданчик, который до сих пор не разу не раскрытый стоял одиноко в углу моей комнаты. Значит, она уже куда-то ехала. Уже была в пути. А я — просто встал на этой дороге.

А теперь найти её предстояло еще сложнее. Без фамилии, без общих знакомых — почти безумие. Миллиарды лиц, тысячи городов, миллионы дорог. И ни одной ниточки. Ни даже её фотографии.

Стоп. Фото!

Тогда, в клубе — мы делали фотографии. Наверняка кто-то из них выставил в интернет!

Я открыл страницу того клуба на фейсбуке. Да, фотографии были даже 2х летней давности. Но не её. Она, видимо, удалила снимки. Хотел найти подруг — но не сильно помнил, как они выглядели. Все мое внимание было сосредоточено на белокурой бестии. На фото нет и той командирши-сестры, я был уверен — они родные.

Тупик.

Листаю ленту клуба дальше, уже без всякой цели.

Вот я с друзьями. Вот один. Вот — красуюсь перед зеркалом… И тут — бац. Фото. Узнаю её сразу. Сестра. Та самая. Командирша.

Пост был выложен всего пару месяцев назад. Значит, снова была в этом клубе. Значит, есть след.

Если аккаунт закрыт — взломаю. Я это умею. Но мне повезло. Всё открыто. Вся информация на ладони.

Попались.

— Джавед?!

— Не смей падать в обморок!

А сам стою едва живой. То ли смять её в охапку, зарыться в эту гриву, вдохнуть — и чтобы боль отпустила. То ли придушить за все эти месяцы ада. Я ещё не решил.....

8 глава

— За мной приехал?

— И это тоже.

— Два года тебе так ничего и не показали?

— О, еще как показали. Даже представить не можешь —

насколько

.

— И что теперь?

— Можно я войду? Или ты всерьёз намерена проводить весь этот разговор на пороге?

— А у меня есть выбор?

— Не уверен.

— Чёрт... Обязательно вести этот разговор, как два идиота?!

Тут меня прорвало. Я и сам не представлял, насколько сильно скучал по своей колючке. Теперь знаю точно, чем она меня зацепила, помимо этой её аппетитной попки. Характером. Тем самым, что не даст пасть духом, не даст расслабиться ни на секунду. Да, эту кобылку ещё долго придётся объезжать. Но как же сладко будет…

А пока — сорвало башню. Я рванул к ней. Прямо тут, в её маленькой прихожей, набросился, как оголодавший.

В моём поцелуе не было страсти. Только боль. Моя боль за два года без неё. Обида — за то, что исчезла. Я терзал её губы, сметая любые протесты и жалобы. Я наказывал. За бессонные ночи. За страх. За тоску. За свои пьянки — чтобы забыться. За отсутствие секса, наконец! Я вжимал её в себя, будто пытался стереть ту пропасть, что между нами. Касался её щёк, как чего-то родного, долгожданного. Нам уже не хватало воздуха от поцелуя, но я не отпускал. Хотел — чтобы поняла. Прочувствовала. Услышала без слов: ты мне нужна.

Я остановился, когда почувствовал солоноватый привкус на губах. Её слёзы. Слёзинка выбила из меня дух. Моя тантум… плакала.

Я прижал ее голову к плечу и дал выплакаться. Она заговорила - сперва сбивчиво, потом всё быстрее. Она говорила, как ей страшно. Как она одинока, ей не к кому обратиться, если не хочет попасть в психушки за сказки о принце из магической страны. Одно это ее приводит в ужас. Потому что это не бывает! Что ей нравится ее жизнь и она говорила и говорила. Потом настал мой черед рассказать о той черноте, когда остался без нее. Конечно это еще не любовь. Но первый шаг мы сделали – она доверилась мне, а я выслушал. Решение пока не было найдено.

— Ты не сняла кольцо.

— Оно не снимается. Как будто ты не знаешь, — фыркнула Карина и демонстративно попыталась меня оттолкнуть. Но легко была возвращена в мои объятия. Сил не было ее выпустить. Так мы и стояли в маленькой прихожей, обнявшись.

Я снова почувствовал, как оживает рисунок на моей руке, как будто по венам её имя, пульсируя, прокладывает путь, обещая стать единственной

Миг тишины .... и тут -

— Ой, не начинай! Ну нету у меня! Можешь даже не проверять.

— Мне это не важно. Поцелуй меня.

У неё широко распахнулись глаза — видно было, как удивление сменяется попыткой снова сбежать. Но снова безрезультатно.

— Поцелуй как посчитаешь нужным. В щёчку, ушко, бровку. Я, конечно, предпочту уста… но ты выбирай сама — по своей шкале, как ко мне относишься.

Секунду раздумывала, насупив бровки. Потом приподнялась на цыпочки и потянулась ко мне со всей осторожностью кролика. Чмокнула мимолетно в щеку. Боже, неужели она так меня боится!? Я безобидный парень, харизма и обаяние зашкаливает, чуть ли не секси-громобой, от внешности моей пищит любая. Ну может не прям любая, но процент высокий. А ее привожу в ужас. Со всей осторожностью беру ее лицо в ладони и показываю, как я ней отношусь. Нежно, благоговейно, боясь разрушить и потерять. Наклоняюсь к ее коралловым губам и очень нежно целую. У нее вырывается легкий вздох удивления и приоткрываются губы, что снесло меня голову и лишило воли этим не воспользоваться. Я успеваю прихватить ее нижнею губку и скользнуть языком во внутрь, пока не закрыла рот. Провожу по небу и слышу тихий стон. Всё, я потерялся. Захватываю ее губы уже смелее. Может наш поцелуй длился не более пары секунд, но ничего слаще не испытывал. Я с огромной силой воли заставил себя прервать это наслаждение, пока не зашло дальше. Я понимал, что рано. Сначала ее доверие, а потом уже все остальное. И так это больше, чем за прошлые разы. Но как же тяжело с ней рядом держать себя в руках. Я догадывался, что она сладкая, но чтобы тааак …. Прижимаю ее податливое тело к себе, руки дрожат, внизу чувствую как в штанах стало тесно. Проводя губами дорожку из поцелуев по шее, шепчу ей на ушко.

— Скажи что-нибудь, пока я тебя тут не взял в этом милом коридорчике.

— Хмммм…

— Мало, — рисую языком узор по краю ушка.

— Нам вроде как нельзя заниматься сексом, — выдыхает она охрипшим от эмоций голосом.

— Нам? Нам ой как можно. Нам как бы уже и требуется, — продолжаю мучить её ушко и ловить на себе наши общие эмоции.

— Но как же ваши там порядки, законы… До свадьбы — ни-ни?

— Мы не настолько отстали от жизни. Конечно, у нас есть секс. Я, когда помоложе был — ох, сколько я набедокурил. Чуть ли не каждый день бегал к магам за специальной микстурой, чтобы не наделать отпрысков, — перехожу на шейку, осыпая её поцелуями.

— Боже… бедные маги. Сколько ты им работы подкинул. А им, кстати, можно… ну, то самое?

— Да, конечно. Ты лучше скажи — во что это ты такая сексуальная одета, что мои фантазии просто зашкаливают?

— Это просто спортивные вещи, ничего особенного. А вот пару минут до твоего прихода… дааа, я была ещё та секси.

И тут меня будто окатили холодной водой.

Я резко отстраняюсь, через зубы втягиваю воздух, пытаясь прийти в себя от осознания:

секси она явно одевалась не для меня!

А зная её отношение ко мне. Зная, что никакие наши законы на неё не распространяются, начиная уже с этого чертового тату. То эти два года она могла ........и сегодня в том числе!

— У вас что-то было?! Отвечай!

Вот жешь ляпнула… не подумав. Теперь стоит весь такой — злющий. Глаза пылают, ноздри трепещут, руки упёрты в стену по обе стороны от моей головы. Нависает, как башня.

— Зато сразу пришёл в чувство, — бурчу я, упрямо глядя ему в грудь. Стараюсь свою оплошность перевести в шутку

— Карина! Это не смешно! Я требую ответа!

— Насколько я помню, ты мне не муж, чтобы что-то требовать! — я уже закипаю. Вспоминаю сегодняшний день — и мне всерьёз хочется наказать его за такую версию пояса верности.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— А мы это сейчас быстро исправим!

— Не смей!

Но уже поздно. Он подхватывает меня на руки и переносит в знакомую комнату.

— Немедленно верни меня обратно!

— А я тебе

не муж

, насколько я помню, чтобы исполнять твои капризы!

— Ах так?! Тогда я сейчас найду этого грёбаного мага — и мы всё исправим!

— Ну, раз мы достигли обоюдного согласия на брак, то можно приступить и к брачной ночи!

Мы оба были злы. Эмоции хлестнули через край. Всё перемешалось — секс, ревность, обида, злость. А остервенелое соблазнение, ещё пару минут назад свернувшее с дороги, ворвалось обратно — и мы набросились друг на друга. Он схватил меня под задницу и усадил на свои бедра, как будто не чувствуя дополнительных 60 кг моего веса. Я покрепче его обняла ногами и стала жарко отвечать на поцелуй. Его руки заскользили по моим ногам, сжали ягодицы, разжигая во мне огонь. Мои леггинсы повторяющие, как вторая кожа, все изгибы стройных ног открывали для него прекрасный путь для манёвров его рук. Я тоже не отставала и дала волю своим рукам, полезла под его рубаху. Когда я впервые дотронулась до его горячей спины, он аж взвыл и стиснул мою талию. Мои руки спускались, его поднимались. И вот с самым большим трепетом ладони накрыли мою грудь. Я тут же выгнулась от нахлынувших эмоций, подаваясь ему навстречу. Он немного сжал мою грудь, как бы пробуя ее упругость и стал большим пальцем теребить сосок. Тот сразу же отозвался на ласку, скукожился в горошинку и дал разряд по всему телу, не пропуская не единый нерв моего тела. Мои пальцы сами собой впились в спину, оставляя царапины от ногтей. Джавед гортанно рыкнул на мою ласку.

— Кхм... Я смотрю, вы уже нашли общий язык.

Мы отпрянули друг от друга, как ужаленные, услышав посторонний голос. А точнее — его отца.

И теперь стояли, как два нашкодивших подростка. Надо отдать должное — уже через секунду Джавед завёл меня за спину, прикрывая от возможной опасности. Даже если это его отец.

— Мы э-э... тут...

— Да я понял-понял. — Отец выглядел по-стариковски строго, хотя на вид не казался таким уж стариком. Наши «пляски» явно его не забавляли. — Когда официальную часть планируем?

— Отец, не сейчас. Потом поговорим.

— То есть, до договорённостей вы не дошли, а решили пока порадовать себя в моем доме?

— Понимаете, это сложно... Неужели в вашей жизни никогда не было таких ситуаций, что принять решение очень сложно? — решила выйти из-за надежной спины и подать свой голос

— Конечно были. Но для тебя что сложно? Наслаждаться жизнью? Идти за руку с любимым? Когда рядом опора и забота. Или одной нравится обдирать коленки, пока карабкаешься наверх? Ответственности боишься?

— Я не одна!

— Ой, только не говори, что ты счастлива с друзьями. Особенно в одинокие вечера.

— Нет, конечно… но... у меня тоже есть семья! Как я им всё это объясню?

— Ты начни сначала с себя. Себе объясни и поверь. А чтобы проще было, то я решил что ты остаешься тут ........ скажем на месяц.

— Месяц?? А как же моя жизнь? Я не могу уйти на месяц в отпуск — меня уволят! У меня счета, у меня…

— Если ты не забыла, время меняет тут свой ход. Пока ты с нами — в твоём мире оно останавливается. Так же и с сыном — когда он живёт в твоём, мы тут замираем. Ах да… и чтобы по справедливости — после окончания твоего пребывания, ты, Джавед, на месяц поедешь к ней.

— Но, отец, я там жил и более.

— Да, но не вместе. Вот и поглядим, как вы друг другу подходите. А то, может, мы ошиблись…

— А чем я займусь тут? Месяц — это не неделя. Тут просто не проспишь до обеда!

— А всем тем же, что и любая женщина. Готовка, уборка. Будешь помогать моей жене по дому.

А дополнительно — учить историю. Спрашивать буду лично!

— Готовка?! Да я для себя не готовлю, а вы…

— А значит, придётся! Или ты думала, мужчина рядом сыт будет одной твоей красотой? И тебе, сын, запрещаю распускать руки. Воздержание ещё никому не повредило. И жить она будет в женской части — под чутким присмотром тётушек.

— ОТЕЦ! Да я и так два года...

Сначала он был готов отца чуть ли не расцеловать за его мудрость — тот взял на себя роль злодея. Потому что если бы он сам предложил Карине остаться на месяц, она бы дулась от обиды, и мы не продвинулись бы ни на шаг. А так — всё идеально продумано. Но последняя реплика стёрла улыбку. Месяц!!! Месяц рядом с самой желанной девушкой — и нельзя прикоснуться?! Вот же боги жестоки.

— Сходи к магу и попроси микстурку

Карина так глянула на Джавед после слов отца, что имей она магические способности, то наверняка прибила бы на месте.

— Не смотри на него так ревностно, — спокойно сказал отец. — Я предложил микстуру, подавляющую желание. Микстура для воина, чтобы голова делом была занята. А изменить он тебе не сможет. И не потому что печать на вас стоит, он никого кроме тебя не видит ....

Сказано это было ровно. Слишком спокойно, для человека, только что прервавшего нас в самом разгаре. И не то чтобы он нас осуждал. А скорее зол на сам факт, что всё это происходит именно сейчас.

Но он точно был зол.

9 глава

Стоим оба молча, пригорюнили. Каждый в своих мыслях. Понятно - мужчина о сексе, женщина опять к плите. И видать такое распределение ролей в любом уголке любого мира. Делаю к нему шаг навстречу, он тут же заключает в свои объятья, усаживает между ног и как ребенка убаюкивает - "все будет у нас хорошо". Непонятно только кому из нас больше предназначались эти слова. Сказывается усталость и предыдущее нервное свидание, и я снова засыпаю в кольце его рук. Успеваю уловить еле заметную мысль - как же спокойно.

Где-то на задворках своего сознания чувствую, как с меня аккуратно снимают рубаху, обувь, леггинсы и укладывают на кровать. Через сон слышу чей то спор и кому куда далеко предлагают прогуляться. Хотела встать и разобраться что за гам-шум, но навалилась такая усталость и пофигизм, что решила пусть мир рушится без меня. Я завтра утром пойму что с развалинами буду делать. А сейчас только спать.

Утро ....

Вокруг было очень тихо — видимо, ещё все спят. Интересно, во сколько тут положено приступать к работе? Вроде как сегодня мой первый день в роли жены.

Сон уходил лениво, давая насладиться сладкой негой. Полусонная, я пытаюсь вспомнить вчерашний вечер, но память закрывала плотная чернота. Дремота отступает и приходит осознание, что лежу на Джаведе сверху в плотном кольце его рук. Да уж, выбраться незаметно точно не получится. А он судя по всему тоже не спал, т.к. нежно ласкает мою спину. От сознания того, что я на нем практически голая, меня сразу взбудоражило.

— Ш-ш-ш, детка. Не крутись. Ещё очень рано. Поспи чуток.

— Что вчера было? Почему я с тобой, когда тебе вроде как запретили?

— Вчера ты уснула. Так сладко спала в моих объятиях, что я не захотел тебя отпускать. И выдержал бой почти со всем дворцом, когда пытались тебя забрать.

— Геееерой… — теперь мне стало понятно, что за громкий шёпот был вчера.

— Ооо, да. Но это стоило того. Детка, я хочу каждый день так просыпаться. И каждый день — засыпать, зная, что ты рядом.

— И что для этого надо? — мурлыкала я от его слов, легко целуя ямочку у него под горлом.

— Надо, чтобы ты вышла за меня замуж. А так — мне тебя не отдают.

— Хм… а нельзя что-то попроще? Я не ....люблю ....варить .....борщи, — с каждым словом я целовала его ключицу. Не знаю, что на меня нашло, но это было так естественно хорошо.

— Я не знаю, что такое борщи, и знать не хочу. Но если ты и дальше продолжишь меня дразнить, добром это не закончится.

— А ты разве микстурки ещё не выпил?

Нет, я не собиралась останавливаться в своей провокационной игре, мне стало интересно на сколько та жижа сдержит Джаведа. Легонько прикусив плечо, я переместилась к шее, прочертила языком дорожку до его ямочки на подбородке. Подняла глаза — и наткнулась на его чёрные, пылающие огнём глаза.

Ой, что на меня нашло?! Наверное, воздержание длиной в два года и красивый мужчина рядом сказались на моей распущенности. По-другому это не объяснить — я ведь раньше на мужиков так не бросалась.

Джавед тем временем резко подмял меня под себя, так сказать наглядно демонстрируя бедрами, что ничего он ещё не пил, и объект его желания, похоже, вот-вот доиграется.

— Нет, детка. Я твой сон оберегал. И, кажется, правильно сделал, что никуда не пошёл…

Он только коснулся моих губ и мы оба услышали громкие голоса снаружи. Пришлось резко прерваться и нырнуть под одеяло, притворяясь спящими. Но даже в этом положении я не отказалась от своего коварного плана — продолжила мучить его лёгкими поцелуями. За что моментально получила шлепок по мягкому месту.

— Мистэр… да мы хотели забрать! — голос снаружи был испуганно взволнованным. — Но он был таким злым! Он не отдавал её нам. Мы никогда не видели его таким! Мы… мы очень боялись ослушаться ваш приказ…Но не звать же охрану на вашего сына! Мы не хотели беспокоить вас по пустяку, даже просили помощи у его братьев, но они только посмеялись и сказали, что "они уже почти женаты" — и прогнали нас!

— А лучше бы вы меня побеспокоили. И это не пустяк! Я так и предполагал. Поэтому с утра сам и пришёл. Сын, вставай. Пора приступать к делам!

— Тихо, отец… не шуми. Ещё очень рано, — пробурчал Джавед, млея от озорства Карины под одеялом и немного упрямо счастлив в этом.

— Вот только не надо мне разыгрывать сцены невинности. Тут сексом пахнет за версту! Раз решили ослушаться — каждый получит своё наказание. Ты, сын, — поедешь на три дня улаживать конфликты на южном берегу. А вы, девушка, — приступаете к своим обязанностям. Женщины тут лучше знают, как наказывать провинившихся.

— Вообще-то я просто уснула, и... — пробую что-то возразить, но сама чувствую: мне начинает надоедать этот вездесущий папаша. Мне поди не 16, чтобы пугаться быть застуканной в кровати с мужчиной. И что еще за пережитки прошлого, спать в женской части и ждать свадьбы?!

— Хочешь спать — ступай в свою комнату, — отрезает он, без малейшего колебания. — Даю вам минуту. Этого хватит, чтобы намиловаться.

— Твой отец всегда такой? Или это я у него на особом счету?

Я злилась. Чертовски злилась. Никто не имеет права разговаривать со мной так! Я ещё докажу этому заносчивому самоуправцу, что с людьми нужно считаться. Или у них тут женщины вообще без прав? Если так — мне такого счастья точно не надо. Пусть везут меня обратно. А вашего сыны…Чёрт. Вот тут загвоздочка. Как-то всё очень быстро переключилось в моей голове. Карина, ты серьёзно? Ты уже готова всё изменить ради объятий этого мужчины? Просто пару часов рядом — и ты уже не знаешь, что делать? Быстро же вы, барышня, сдали позиции. Вот же дууура ..........

— Карин, не злись, мой бесёнок. Понимаешь, он тут как бы… вассал.

— То есть ты с ним согласен?! Знаешь, мне ваши "вассалы" — пыльные слова без содержания, если за ними не стоит нормальное человеческое отношение.

— Нет. Но и ослушаться не могу. Он лорд-наместник Южных Земель. По сути, главный человек на юге, если не считать короля. А ты сейчас — в его доме, в его мире, по его правилам. Он может нас разлучить. А если тебе всё равно — для меня это смерть.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Мне не всё равно. Но и так мне тоже не нравится.

Выбираясь из постели, я пыталась найти свои вещи и невольно дефилировала почти голая — в лифчике и тонких трусиках-стрингах.

— отвернись. У нас всего пару минут на сборы

– нет – отрезал он спокойно, даже не пытаясь оправдаться. Это его «нет» не требовало объяснений причин. Он не собирался идти дальше — но и взгляда не отводил. Но и нарушать данное слово отцу тоже. И тут он открылся с другой стороны — этот мужчина, который умеет быть сильным даже в момент слабости. Никакая даже самая сладкая женщина его не свернёт, если он уже что-то решил. Собранный, сосредоточенный, почти строгий.

Он провёл горячей ладонью по моей попе, чуть сжимая ее — как подтверждение того, что желание никуда не ушло. Но для него принцип и долг — выше соблазна.

Он спокойно сказал:

— Пошли, мой сексуальный бесёнок. Три дня пролетят быстро, сама не заметишь. А я пока и вправду выпью микстуры .....еще одно твое шоу я не вынесу.

Он как в воду глядел. Три дня и правда пролетели. Вот только он не вернулся. Ни через три, ни через четыре. И на пятый день его всё ещё не было. А мне — никто не отвечал, где он и что с ним.

Когда мы вышли, нас сразу развели по разные стороны. О поцелуе на прощание не могло быть и речи — под резким взглядом отца, который молча повёл Джаведа за собой. А мне оставалось только плестись за тётушками.

Те сразу набросились с упрёками:

— Девушка, как вам не стыдно? Где ваши манеры?

Я цыкнула на них грозно и посоветовала не совать нос в чужие дела. Они надулись, но дальше мы продолжили путь в тишине. Надеюсь, это хоть немного научит их обращаться со мной уважительно.

Меня привели в так называемые мои комнаты — намного проще и скромнее, чем у Джаведа. Умыться толком не дали, только бубнили себе под нос, что мы опаздываем, дел полно, а я ещё надумала прихорашиваться.

Меня снова одевали тетушки. С боем отстояла свои трусики и лифчик — остальное разрешила надеть на себя, как им хочется. В прошлые разы было всё слишком бегом, я даже не успела как следует рассмотреть, как здесь одеваются. Только однажды столкнулась с тремя девушками. Видимо, тут женщин прячут от посторонних глаз — укутывают от сих до сих.

Что почти подтвердилось.

На меня надели свободную рубаху до середины бедра, с аккуратной вышивкой по подолу и рукавам. Потом — мягкие, удивительно приятные на ощупь штанишки, похожие на брюки. Поверх — приталенная серая накидка без рукавов, с высокой горловиной-стоечкой. Застёгивалась спереди на три большие пуговицы с гербом — примерно до талии, а дальше свободно струилась до щиколотки. Всё это обернули широким тканым поясом с кисточками.

Волосы я заплела в косу — так удобнее для работы.

Но в придачу мне выдали и невзрачную шапочку, закрывающую всю голову, оставляя открытым только лицо.

Финальным аккордом стали удобные тапочки-балетки.

Если сравнивать во что одевались женщины востока в моем городе, то я еще фривольно выгляжу в приталенном то платье. Но это конечно не платишко от Коко Шанель.

Пока шли по корридорам, я стала разглядывать то месте, где ближайшее время буду жить. Ничего примечательного не было. Обычный длинный коридор без картин. Из украшений в небольших нишах стояли шкатулки с камнями, которые и освещали это пространство.

Через пять минут блуждания мы дошли до обители всех женщин - до кухни. Это было огромное помещение с большим толпищем народу, которые быстро сновали по своим делам. Везде кипела работа - шинковали овощи, что-то терли, что-то разделывали. Было очень жарко из-за открытого огня большой жаровни. Я сразу почувствовала, как под моими одеждами стал собираться пот. Я хотела в сторонке постоять и подождать королеву-мать, но меня сразу определили к миниатюрной девушке миловидной на личико.

Я думала, мы с ней найдём общий язык — девушка казалась кроткой. Но внешность, как выяснилось, обманчива: она сразу начала командовать.

Похоже, мои нерасторопные действия её быстро вывели из себя, и она вскоре принялась прикрикивать. А потом и вовсе, вспылив, отправила меня дальше — кому-то на поруки.

За это утро я прошла рук пять-шесть, не меньше. И под самый конец меня передали полной, мало приятной женщине, которая наконец-то вывела меня из этого кухонного ада.

Я снова рано радовалась.

Меня отправили… убирать комнаты. Зато хоть никто не стоит над ухом и не орёт. А ещё — у меня появилась возможность хоть краем глаза рассмотреть, как тут вообще живут и сделать выводы.

В основном это были небольшие помещения. Судя по всему, мне не доверяли хозяйские комнаты — убранство здесь было весьма скромным. Из утвари: низкая кровать с балдахином, куча подушек, столик, кресла. В отдельной нише — уборная и купальня.

Как потом выяснилось, покои хозяев должны были убирать только их жёны. Никто посторонний туда не допускался. Меня, как ни странно, не пустили даже в покои Джаведа.

Не знаю, сколько времени у меня заняла эта уборка — наручных часов я никогда не носила, а телефон остался дома.

Но когда солнце уже поднялось высоко, меня забрали обратно тётушки и повели кормить.

За стол с семьёй меня не посадили — отвели в отдельно отведенную мне комнату, где уже был накрыт стол. И честно говоря, я даже обрадовалась. Гораздо приятнее есть без десятка испытующих взглядов родственников, каждый из которых будто ставит оценку и конечно же с последующими вопросами - ну как тебе Карина, нравится у нас? А мне не нравится!!

Насытившись, я не знала чем себя занять. Выходить и просить себе работу в этом исчадье ада-кухни, мне точно не хотелось. Я стала разглядывать свою комнату. Такая же типичная, что я и убирала до этого. Только у меня еще были книги. Открыла первую попавшуюся и поняла что они по истории и явно предназначены для меня. В углу обнаружила свой чемоданчик и безмерно ему обрадовалась. Боже, ты же тут два года торчишь! Но выуживание вещей и на сколько они еще годные, решила оставить на свободные часы вечера. Только я снова села с книгой в руках, как пришли мои "милые тетушки".

- на кухне Марина сказала что от тебя только одни проблемы и она не знает чему тебя научить, а мы тоже не имеем для тебя работы. Поэтому мы решили ....

- отправить меня на конюшню (пробурчала я)

- конюшню? Что за бред! У нас для этого есть конюхи. Если в твоей стране женщины работают на конюшне, то мне вас жаль

- в моей стране есть машины. И да, женщины вправе выбирать что им нравится. Даже на конюшне.

- так, девушка. Не перебивайте. Мы посовещались и решили тебе показать дом.

Ну что ж идея у них и вправду замечательная. Я искренне обрадовалась пройтись по дому, к тому же они рассказывали очень интересно. Дом, а точнее дворец был снаружи белого цвета, окруженный огромным парком с экзотическими видами растений, зверюшек, птиц. В парке были фонтаны и небольшие прудики. Парк был обнесен глухой двойной стеной, по периметру контролируемая охраной. Видать не все так безоблачно в их государстве. Дворец был очень древний и не сохранилось летописи, кто и когда начал строить. Сам дворец несколько раз горел и из-за этого перестраивался. А иногда перестраивался по прихоти владельца.

На момент моего появления здесь семейство было ого-го какое: шесть сыновей с жёнами, детьми, няньками, фрейлинами и ещё целая куча народа.

Так я и узнала, что у дворца два этажа и два крыла.

Прислуга живёт на втором. На первом — хозяйские покои. Люди, не относящиеся к семье по крови, живут либо в мужской, либо в женской части. Дети с определённого возраста тоже начинают спать в своих спальнях. Низшее сословие ютится в общих комнатах.

В доме также располагалось несколько залов — тронный, бальные, коктейльные для дам, большая библиотека с прикреплённым к ней кабинетом, приёмные для иностранных гостей…

Всё это соединялось множеством коридоров и переходов, в которых, как оказалось, очень легко заблудиться.

Маги-алхимики, кстати, жили отдельно.

Видимо, были случаи взрывов от их опытов — и строить дворец заново никто уже не хотел.

Моя комната была светлой, совершенно не украшенной. Находилась она на первом этаже — значит, всё-таки ко мне относятся не как к прислуге. Уже радует. Хотя до статуса «будущей жены» эта комната тоже не дотягивала. Я не стала углубляться в эту мысль — просто хотелось занять себя хоть чем-то.

И занятие само нашлось — пейзажа за окном.

Сделав пару шагов, я вдруг наткнулась на острый камешек, который больно впился в ногу.— Вот ты и будешь моими кистями, — пробормотала я. А в роли альбома — одна из стен

Я так увлеклась, ушла в себя с головой, что даже не заметила, как в комнату вошла тихая служанка с подносом. От обилия еды та чуть ли не сгибалась пополам.

Я была голодна, но одной это осилить не смогла бы. Хотела предложить гномику разделить со мной ужин, но вспомнила утреннюю Марину и её “мимимишность” — передумала.

Служанка молча поклонилась и так же тихо удалилась.

На следующее утро всё повторилось.

Разбудили, одели — и потащили на кухню. После того, как я снова успела промотать нервы себе и окружающим, меня в очередной раз выгнали на уборку.

Так продолжалось каждый день — вот уже вторая неделя.

И каждый день я спрашивала про Джаведа. Но эти мымры упрямо молчали. Ни они, ни его отец, ни вообще кто-либо из их семейства интереса ко мне не проявлял. Будто я перестала существовать.

Я забросила чтение. После уборки просто отдавалась рисованию, чтобы не сойти с ума. Каждый вечер еду приносила одна и та же девушка.

Сначала я её побаивалась — думала, настучит тётушкам, что я порчу домашний инвентарь и мажу по стенам.

Но, похоже, либо тётушкам было плевать, либо девушка держала язык за зубами.

Прошло две недели вместо трех дней отсутствия Джавед. Я стала плохо спать, мне снились кошмары что кто-то тянет ко мне свои щупальцы, а суженного пытаются убить. Я снова и снова спрашивала о нем у тетушек. Я затребовала визит к отцу, в чем мне тут же было отказано. И вот в дурном духе я пошла проходить свои круги ада. Это даже уже стало не трудно, а смешно. Я прихожу на кухню, добрая с виду Марина дает какое-то задание, тут же у меня его выдирает и отсылает убирать комнаты. А сегодня у меня было плохое настроение, я не выспалась - и я ей ответила

- дорогуша, ты по-моему забываешься с кем разговариваешь - ответила я

- ой, посмотрите кто у нас подал голос. Да ты тут никому не нужна. Про тебя все забыли. Даже Джавед ускакал куда-то и уже две недели видать не может из-под кого-то выбраться.

- заткнись! Сейчас же извинилась если не перед мной, до хотя бы перед мужчиной, кого ты не имеешь права оскорблять!

- я то как раз имею права! Или ты думаешь он два года тебя дожидался, пока ты где-то у себя пряталась?! Да как бы не так, я уж точно знаю - и она провела своими руками по бедрам давая понять с кем Джавед провел эти два года. И не тонко намекая, что все в курсе наших с ним дел.

- пусть так, но ты тоже не далеко продвинулась.

- а ты думаешь после унитазов сильно ему будешь нужна? Без роду, без племени. ДА ты посмотри на себя ........... кикимора бесцветная.

Я вылетела из кухни под ее злой смех и рванула в свою комнату. Сразу полезла в купальню и мылась, мылась и мылась. Измученная, уставшая, я повалилась спать. Вечером, как всегда пришел мой гном и впервые подала голос.

- не слушайте ее. Вы очень красивая. И добрая. А Марина ........... она бесится, что Джавед не ее выбрал, а вас. И теперь она отыгрывается на вас

- спасибо тебе, милое дитя. Но это правда, кто я здесь ...

- вы невеста Джавед! Вы его тантум! Он когда приедет, ох он им всем устроит.

- но его нет, я очень переживаю.

- он приедет. Вы бы почувствовали беду ....

- скажи, а почему Марина решила что ее должны были выбрать? Ведь все жены братьев из хороших семей.

- Марина тоже. Но ее семья разорилась. А жить как-то надо. Вот она и подалась в услужении. Но каждый балл согласно ее статусу имеет права присутствовать. И каждый раз она липла на него, как пиявка. Да и не было у них ничего. Он же от вас без ума.

- без ума говоришь. А ты можешь сейчас задержаться и поговорить со мной?

- да, думаю смогу. А на кухне скажу что вы капризничали и мне пришлось вас уговаривать.

Мы заговорчески засмеялись. Вроде как я себе сторонницу нашла в этом странном доме, в этом странном мире.

На следующее утро я взбунтовалась и не пошла за тетушками. Я встала пораньше, сама приняла купальню и оделась. Я потребовала заменить мне воды раза два, я все никак не могла смыть запах. Мне казалось, он пропитался в каждую мою клеточку. Еще я хотела посмотреть, что у меня с волосами, ведь блонд требует особого ухода. Но за все время моего пребывания тут, я не нашла не одного зеркала. Неужто не умеют их производить? Джавед рассказывал, что они не нарушают хрупкое мирное сосуществование двух миров и наверно по этой причине, он не притащил не одно из моего мира. Если не считать меня саму.

Тетушки тем временем прибывали от меня в шоке, пытались достучаться до моего благоразумия - девушки высшего общества сами не одеваются!

- и унитазы чужие тоже не моют. Все, разговор окончен. Приходите завтра

Они причитали, они угрожали, они пытались силой меня одолеть, но все безрезультатно. Тогда они убежали к главе семейства.

Вот кулема же я, что сразу с шантажа не зашла ...

10 глава

— Бунтуешь?

Я аж подпрыгнула от неожиданности. Прогуливаясь по дворцовому парку, так глубоко ушла в свои мысли, что не заметила появившегося человека. Устроила себе выходной от тряпок и швабр. В это утро я не только отказалась идти работать — я ещё и вышла одна в сад. Не то чтобы это было строго запрещено… но женщинам в этом мире вообще много чего не полагается. Даже просто пройтись без сопровождения.

— Кофе? — предложил неожиданный визитёр.

Я, конечно, посылала за ним — но меньше всего ожидала увидеть его именно здесь. В саду. Скорее ждала от него нового наказания. А уж сервированный столик и предложение выпить кофе — совсем из разряда «сюр…».

— Спасибо. С молоком.

— Кофе нужно пить только чёрный.

— Вот и пейте, — пожала я плечами. — А я предпочитаю с молоком.

— Чёрный — это настоящий вкус, без искажений. Так пьют все в нашей стране.

— Я не просила лекции. Только чашку.

Он приподнял бровь, явно не привыкший к таким ответам. А то ещё будет! Готовьтесь — это явно не будет роль девочки на побегушках.

Почему я позволила две недели издеваться надо мной, обращаться как с прислугой? Я и сама не знала. Наверное, просто испугалась. Уезжал единственный человек, кто никогда не обидит. А мне... мне надо было как-то тут жить. Возможно, подействовали слова его отца — одной красотой сыт не будешь. Я правда старалась дать этому миру шанс. Но не так я себе всё представляла.

А по факту — мне наглядно показали, что будет, если я вздумаю отказаться от замужества.

Бежать-то мне некуда в этом мире, а до своего мне не добраться.

Это было не просто наказание.

Это был

наказ

— на будущее..

Я сделала глоток своего напитка и отвернулась к саду, не обращая какое-то время внимания на присутствующего. Свежий воздух ударил в лицо, прохладой заскользил по коже. Я вдохнула полной грудью — глубоко, жадно. Как будто только сейчас вспомнила, как дышать свободой.

Мне вдруг стало ясно, как мне не хватало моей прежней жизни — кипучей, быстрой, наполненной: встречи, командировки, саммиты, переговоры. Новые лица сменяются быстрее, чем время.

Как ритуал современного человека, бешеная гонка с утренним кофе на ходу, с кнопками лифта, что не ждут, с музыкой в ушах и миллионом уведомлений на экране — вдруг показалась почти родиной. Там я умела дышать. Здесь — учусь существовать.

Да, я хотела дать этому миру шанс. Но не в таком формате, и уж точно не в роли прислуги.

Я сидела, сжимая чашку обеими руками, пока в голове крутились мысли. Всё было неправильно. Всё было не моё. Внутри копилась обида, сдавленная, но острая. Она росла, пока не разлилась под кожей тёплым, упрямым протестом. Бунтом.

Довольно. Я больше не хочу принимать на себе эту роль. Боялась ли я еще худших последствий? Возможно ....но уже не так остро. А там будь что будет. Хотя надеюсь, что до порки не дойдет дело.

— Да, а если по-другому до вас не добраться! — мысли проносились в голове со скоростью света, сменяя друг за другом.

— Надо было просто позвать. — как то лениво проговорил мужчина, не отрывая от меня взгляда. Надеюсь, мысли читать он не умеет. А даже если ....... плевать!

— Я звала. Но... , — я вздохнула, освобождая себя и смотря ему прямо в глаза.

— Давай не будем превращать это в каприз, — отрезал он спокойно. — Я рад, что ты здорова. Извини, девушка, но люди бывают заняты. Можно было просто пройти в мои покои. Я не могу бегать на каждый всплеск настроения взбалмошной девчонки — даже если она очень красивая. — добавил он с ленивой усмешкой.

— Вы прекрасно знаете: ........в личные покои никого не пускают. — я чуть запнулась. Его последняя фраза, прозвучала, как комплимент… Спасибо, конечно, но... я же вроде не совсем дура? Или это только мне одной показалось странным?

— Так. Прекращаем этот бесполезный спор. Время идёт, у меня дел много. — отец быстро свернул тему, совершенно игнорируя мои доводы. Да он просто отмахнулся от меня! — Что все же заставило тебя добиваться моего внимания?

— Мне никто не отвечает про Джавед. Прошло больше двух недель — а я ничего не знаю.

— А-а-а... вдруг стало интересно? Он уехал на южный берег. У нас там волнения, пришлось задержаться. Женщине положено своего мужчину ждать, сколько отведено. Ты лучше скажи — как тебе у нас? Книги читала?

— Положено ....? Ждать ....? Вы меня не с кем не перепутали? И нет, моё мнение не изменилось.

— Почему же, интересно узнать? И кстати меня зовут - Ра'исар

— Господин Ра’исар — с акцентом на “господин”, чтобы подчеркнуть дистанцию между нами. — А вы думаете, я буду счастлива драить ваши унитазы? С радостью променяю свою жизнь на труд прислуги?! Знаете, не этим девушку заманивают в клетку. — я нахмурилась. Мне совсем не нравилось в какое русло переходил наш разговор.

— Ха-ха-ха, согласен конечно. Наслышан уже, как тебе тут пришлось две недели. Я сделал наказ своей жене научить тебя вести хозяйство, бух.книги, как присматривать за прислугой. Ведь в скором времени ты должна стать супругой моему сыну и надо знать такие нюансы ....

— Это вы называете нюансами?? — я аж захлебнулась от возмущения.

— А сам был занят более важными делами, чтобы следить за домочадцами. — Ра'исар проигнорировал меня, продолжать вещать свою правду, даже не запнулся на моих слова. — Для этого у меня есть женская половина. Извини, наверно я просчитался в своем наказании. Но мне простительно, я практически ничего не знаю о твоем Мире, хотя мой сын там провел многие годы. Он старался мне по началу рассказать, но я больше сторонник старины. Джавед нашел отклик у своего старшего брата.

— Извинения не принимаются в таком виде. Я хочу точно знать что и как с Джаведом. Вы думаете я поверю что вы были не в курсе обо мне?! Ваши тетушки каждый день вам докладывают.

— Ну хорошо! Я переборщил! — раздражённо бросил он. — Я разозлился, что вы девушка не слушаетесь и поступаете как хотите, в нашем мире женщины так себя не ведут. Что нос свой крутите от моего сына. Да, все с ним нормально! Хватит зло на меня смотреть. Он три дня назад прислал весточку, что мчится обратно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я замерла, вцепившись пальцами в ткань платья, боясь поверить.

— Так я не понимаю вас... — я нахмурилась, не отпуская его взгляда. — Это хорошо или плохо?

Ра'исар усмехнулся, медленно опуская взгляд куда-то в сторону, будто не хотел, чтобы я уловила настоящее выражение его глаз.

— Ну как сказать... — он протянул лениво, почти насмешливо. — Лошадь жалко. Загонит же насмерть...

Он аккуратно взять меня за руку, медленно поднося ее к устам, но в эту же минуту я услышала где-то еще там .... далеко топот конских ног. Секунда, другая осознания и я вижу, как на полном скаку несется на черной громадине мой Джавед. Я тут же забыла разговор с этим странным мужчином, совсем не этично выдернула свою руку и побежала на встречу. Мы стремительно приближались друг другу. Не было никакого страха быть затоптанной боевым конем. За пару секунд Джавед стал резко тормозить и наклонившись в седле, подхватил меня за талию и легко закинул перед собой.

— Моя тантум. — его голос пропел, прохрипел, приласкал меня. Эта короткая фраза сказала больше, чем если бы он ударился в долгий пересказ. — Никогда не прячь от меня свои волосы!!

Он тут же стянул с меня эту глупую шапочку, бросил под копыта коня и приник ко мне в жарком поцелуе. Нам было плевать что рядом его отец, что полагается отдать ему почести, что он запрещал нам .......... все отступило перед первой встречей двух сердец.

— Как же я скучал по тебе .......

— Я тоже .....

— Извини. Я снова тебя подвёл. Я задержался…Там были серьёзные волнения, уехать раньше не получалось. Но почему ты мне не отвечала?! Я думал, ты снова сбежала. Я места себе не находил! Что не так? Я не понимаю…

— В смысле — не отвечала? А ты что-то писал? Я ничего не получала.

Джавед нахмурился. На секунду задумался. Но не стал комментировать. Вместо этого — просто снова обнял. Плотно. Как будто боялся потерять. Зарываясь в мои волосы, тихо прошептал:

— Я люблю твои солнечные волосы. Успокаиваюсь, когда втягиваю их запах. Как будто всё в мире становится тише…

Пауза. Он выдохнул:

— Сейчас мне надо к отцу — отчитаться, как всё прошло. Прости ...Но потом… я жду тебя у себя. Без протестов. Без чужих мнений. Я не желаю слушать ни «нет» от тебя, ни голоса кого-либо ещё.

— Не будет протестов, — прошептала я ему, обещая этим шотом совсем нешуточные бури сегодня ночью. Плевать что устал, я зря что ли тут выживала?

И, впервые за долгое время была уверена в том, что жду от сегодняшнего вечера — страсти, бури, хочу сгореть в руках этого мужчины.

**************************************************************************************************

Я летел, как сумасшедший. Как будто за мной гнались демоны. Эти последние часы, эти последнии расстояния до дворца я выжимал из своего боевого друга все силы. Он не подвел и домчал меня к моей любимой. Уже на подходе к городу, я наконец стал улавливать нашу с ней связь впервый, со дня знакомства. Но тут же нахмурился т.к. почувствовал как она волнуется. Я сорвался с места. С каждым мигом, с каждой секундой приближения я все больше и больше чувствовал ее. Наша связь стала крепнуть. Мы еще не официально женаты, я еще не знал ее как женщину. Но все это не важно. Важно что она нуждается во мне так же сильно, как я в ней. Когда она увидела меня и побежала ко мне, я думал нельзя ощутить большего счастья, чем в тот миг. Нет можно, когда подхватил ее и прижал к груди, осознавая она тут, рядом и с ней все в порядке.

Я задыхался от счастья. Как же долго я ее ждал. Не две недели, не два года, а всю свою жизнь!

— Я жду тебя к себе! Я не желаю слушать не твои протесты и никого более!

— Не будет протестов.

Это просто песня для моих ушей. Очень хотел провести с ней ночь, все ночи на пролет. Но служба требовало моего присутствия у отца. Я сразу же, не переодеваясь с дороги, весь в грязи и пыли направился к нему. Но он заставил меня ждать. Потом был долгий разговор. Потом мы вспомнили былое, и у меня не как проходило впечатление что меня специально задерживают. Настораживало, что-то еле заметное меня заставляло нервничать.

— Зачем ты стараешься меня задержать? Или может что-то хочешь сказать, а не решаешься? Говори, я все приму. — решил спросить в лоб

— Нет, все в порядке. Просто я хотел тебя попросить....... выпить микстурки-война.

— Почему?! Почему ты меня отдаляешь от моей тамтум? Вы же все ждете, когда мы соединимся.

— Понимаешь, наш маг вчера увидел по звездам что эти две недели очень опасные для соединения. Вас наоборот может разорвать бесповоротно.

— Никогда такого не слышал! Что за чушь!?

— А может не чушь! Вы сами не знаете что хотите! А между прочим все еще открыто стоит вопрос — где тату на самой девушке??

— Мне это не важно, но я принимаю твои доводы, отец. Я подожду. Но и пить ничего не буду! Я хочу радовать мою тантум поцелуями. Это же нам можно?

— Ты изменился, тебе пошло на пользу поездка. Все, иди. Не отвлекай меня от государственных дел, у меня и так забот полно.

Я строил такие грандиозные планы на вечер и теперь чуть ли не скулил от несправедливости и от боли в штанах. Я хотел ее с первой минуты нашего знакомства. До скрежета в зубах, до звездочек в глазах. Я грезил ею. И с первой нашей встречи у меня не было уже более двух лет женщины. А когда я сегодня почувствовал нашу магическую с ней связь, все понял и возликовал. Она наконец приняла меня! Но также понимал что снова задержался и не знаю как умолять принять меня. А теперь еще просто как друга. Хотя обещал жаркую ночь. Боже, что за несправедливость?! Но вначале надо ее найти и чтобы она там не воображала и мой отец не говорил, сегодня она будет спать со мной! Хотя бы такую радость я могу нам позволить.

Был уже поздний вечер когда освободился от разговора с отцом. Стал паниковать, не найдя Карину в ее покоях. Спрашивать о ней тоже было бесполезно. Все только разводили руками. Пошел в свои комнаты и обнаружил спящей у себя на постеле. Бааа, да она сама меня ждет не меньше моего. Я быстро принял купальню и нырнул к ней. Я хотел ее до боли в чреслах. Но я дал слово отцу. Что может измениться за две недели?

***********************************************

- скоро уже будет готов этот эликсир?!

- еще надо несколько дней. Подожди

- сколько ждать?! Они скоро уйдут в ее Мир и тогда я ее потерял навечно. Снова.

- ты совсем помешался на этой девушке! Подумай еще раз на что ты идешь!

- Я все обдумал тысячу раз! Ты понимаешь - это она! Я тогда так ошибся, предавая ее ........ но только не в этот раз!

- твое дело, но нам нужен человек, кто решится пойти против Джавед. Просто так увести единственную сложно и опасно. Кто решится на такое безумие?!

- я все уже придумал. Мы подсыпаем снадобье страсти его кузену. Он на днях приезжает. Вот он нам и поможет

11 глава

— Девушка, вы меня соблазняете?

— Нет, что ты, — я сделала невинное лицо, хотя прекрасно понимала, что делаю. — Я только стараюсь правильно держаться в седле.

— Да? — в его голосе скользнула усмешка, такая тёмная, такая обещающая... — Как-то слишком стараешься. Уж очень твои груди... активно участвуют в процессе.

— Что с ними не так? — прикинулась я невинной дурочкой, хотя, конечно, видела, как жадно его взгляд скользит по моей груди.

Он склонился ближе к моему уху, голос стал низким, почти хриплым:

— С ними, черт возьми, всё так. Вот именно в этом и проблема.

Прекрасные, спелые груди так и просятся их испробовать! И, скорее всего, Карина ничего особенного не делает — просто едет, просто держится за седло. Но моё воздержание уже сказывается. Вторую неделю каждое утро мы вместе катаемся на лошадях, и я честно стараюсь учить её правильно сидеть в седле. А сам в это время стараюсь держать себя в руках.

Мой спермотоксикоз уже так бьёт в голову, что от одного только покачивания её тела в такт лошади я едва не рычу от похоти. И пока вплоть до мух все вокруг беспрепятственно трахаются, я, скованный словом, не имею права даже прикоснуться к своей невесте!

Уже на третий день я выгнал её из своей комнаты — потому что просыпаться каждое утро с каменным стояком и не иметь права удовлетворения — это ад. А она, зараза такая, будто специально усугубляла ситуацию.

Один раз я думал, трахну ее руку, когда она прикоснулась к моей коленке. Целовать её я тоже боялся — потому что каждый раз это заходило куда дальше обычного поцелуя. Я сжимал её так, что готов был своим жезлом порвать преграду из одежды.

Братья откровенно ржали надо мной, а я в ответ гонял их на тренировках до полусмерти. Так, что они едва ноги уносили с поля — и вряд ли потом могли продолжить свои жаркие ночи с жёнами.

Но даже это мне особо не помогало.

Я всерьёз начал подумывать обратиться к магу за эликсиром-воина — чтобы хоть чуть-чуть сбить это бешенство.

Хотя... нам оставалось всего пару дней до возвращения в её мир.

А уж там... никто нас больше не остановит!

— О боги, я тебе уже вторую неделю повторяю: не плюхайся так на спину лошади, иначе твои груди скоро начнут тебя по подбородку лупить! — рычал я.

— Я плавно опускаюсь на спинку моей лошадки... вверх-вниз, вверх-вниз... — лукаво пропела Карина. — А вот мне кажется, ты стал носить пошире штаны, чтобы там помещать... ну, всё, что надо.

— Всё! Иди сюда, проказница! Сейчас наглядно покажу, что я там помещаю в штанах!

Я хотел пересадить эту занозу на своё седло, но вместо этого своей резкостью спугнул её лошадь. Та взвилась, закусила удила и рванула стрелой в открытое поле. Всё произошло слишком быстро: я не успел ни схватить повод, ни хоть как-то остановить её. Внутри у меня всё оборвалось.

Лошадь несла Карину с бешеной скоростью, а она толком не умела держаться в седле. Любая кочка могла стать последней.

Помощи ждать было неоткуда — мы слишком далеко ушли от дворца. Я вжимал шпоры в бока своего коня, подгонял его, как мог, но тяжёлому боевому жеребцу было не угнаться за лёгкой длинноногой скаковой лошадью. Только если та выдохнется — только тогда остановится.

И только одно спасало её сейчас: Карина не кричала, не верещала, не загоняла лошадь пуще прежнего, — то ли от страха, то ли от удивительного самообладания. A я хотя бы мог видеть, куда они направлялись, и знал, где её искать.

Не знаю, сколько длилась эта бешеная скачка — мой конь уже хрипел, пена заляпала ему грудь, но он, словно чувствуя всю важность происходящего, нёс меня за моей целью ценой своей жизни.

И вдруг, словно из ниоткуда, впереди показался небольшой отряд. По знамени я сразу понял — к нам приближался мой кузен! Он с первого взгляда оценил опасность и вместе с отрядом ринулся на перехват обезумевшей лошади. В считаные минуты они ловко загнали её в ловушку, и теперь оставалось только перехватить удила и остановить.

Наверное, в сердце животного вдруг взбрыкнула память её далеких предков, которых когда-то ловили и приучали: вместо того чтобы довериться заботливым рукам человека, она решила испытать последний шанс — и удрать. Она встала на дыбы, яростно колотя копытами по воздуху, и сделала последний отчаянный рывок вперёд.

В этот миг моя неопытная наездница не удержалась в седле и свалилась на землю. Я думал, что умер тогда — видел всё как в замедленном кадре.

Успокоить взбесившуюся лошадь сразу не смогли — и она, ослеплённая страхом, грозила растоптать лежащую на земле девушку. В считанные мгновения я подлетел к ней, не помня себя, упал перед ней на колени — единственным щитом между ней и смертью.

Когда наконец отловили лошадь и отвели в сторону от места падения девушки, казалось, сам мир остановил своё дыхание. Я склонился к ней, боясь дотронуться. Она была белее снега, дыхания не слышно, лежала в неестественной, страшной позе. От боли, убивающей меня изнутри, я рванулся к лошади — готов был убить её собственными руками, не думая ни о чём, кроме бессильной ярости, как вдруг услышал стон. Слабый, едва различимый, но стон! Она жива! А значит, всё остальное поправимо. У нас есть два мира — и наша магия, и их технологии!

— Кариночка, солнышко, скажи хоть слово...

— Больно...

— Молчи! Ничего не говори. Сохраняй силы. Мы сейчас вмиг доставим тебя к нашим лекарям!

Дальше была мучительная переправа до дворца. Я орал на каждого, не стесняясь в выражениях, стоит мне только показаться, что моя тантум сжала губы или ещё больше побелела от боли. Все понуро терпели.

Я налетел на своего отца, обвиняя его в тугодумии за то, что он до сих пор не хочет принимать блага современности. Кричал, что если бы он хотя бы раз ко мне прислушался, я мог бы спокойно связаться с дворцом по рации и передать, что случилось. Что он кретин, и что из-за него я рискую всем, что у меня есть. Всем!

Пока я кидался на всех, лекари успели провести осмотр и наконец, к моей почти истерической радости, объявили: серьёзных повреждений нет. Отделалась сильными ушибами и ободранной кожей. Через пару дней всё это выглядело ужасающе — сплошные синяки. Я сам вызвался её лечить, как цепной пёс, не подпуская к ней никого. Смазывал каждый синячок на её теле, кормил из ложечки, поил лекарствами. Носил на руках туда, куда было нужно. Спал рядом урывками, боясь не услышать её дыхания. Вся моя похоть как ветром сдуло, когда я видел, как ей больно. Хотя серьёзных повреждений не было, ушибы оказались тяжёлыми, её первое время тошнило, и даже простое движение причиняло страдания. Я хотел сразу вернуть её в её мир, сделать полную диагностику тела, но наши лекари настояли на покое. Они боялись, что перемещение через миры в таком состоянии только навредит.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

И вот, спустя почти три недели, она почувствовала себя значительно лучше и, выбив у меня в споре разрешение, отправилась самостоятельно в купальню.

— Ну всё, самостоятельная, искупалась — а теперь марш отдыхать. Я тебя лечить буду.

— И зачем я только мылась, если ты сейчас снова намажешь меня этими вонючими мазями?

— Молчи. Мази отличные. В некоторых местах тебя будто волоком по земле протащили.

— Ссадины почти прошли, дай им зажить самостоятельно.

— Нет! Я должен смазать и проверить.

— Ох, нету с тобой сил спорить.

— Вот видишь — сил нет. Лежи и поправляйся.

В который раз начал намазывать ее повреждения. Я всегда начинал с ее рук, переходя к спине, потом к пятой точке и завершал божественными ножками. Основные ушибы пришлись на спину. Но не знаю, что было сегодня иначе — будто впервые я по-настоящему увидел её.

С маниакальной аккуратностью я обработал каждый синяк на её спине, готовясь перейти ниже, когда вдруг осознал, что она лежит передо мной почти голая, едва прикрытая тончайшей тканью с кружевами. Нервно сглотнул, но не остановился.

Мои руки дрожали, пальцы зажили своей жизнью. Я сжал её упругие полушария, позволяя себе немного больше, чем раньше: лёгкий нажим, скольжение пальцев по ложбинке. Потом снова провёл ладонями снизу вверх, скользнул по тонкой талии, не в силах остановить себя.

Меня накрыла волна жара, ладони вспотели, скользя по крутым бёдрам, когда вдруг я услышал её стон.

— Больно?! Прости!

— Хммм...

— Милая, потерпи. Немного осталось.

Я не знал, кого в этот момент больше уговаривал — её или себя. Сейчас я уже ясно понимал: передо мной больше не был больной, которому требовалась забота, а снова была самая желанная женщина в моей жизни.

Я хотел поскорее закончить, но в то же время не хотел торопиться.

У неё ещё оставались ушибы на коленях и икрах, а чтобы добраться до них, нужно было перевернуть её лицом вверх. Я решил сначала справиться с коленками, а там уже спокойнее перейти к икрами и окончательно успокоиться.

Ну что может быть соблазнительного в икрах, что могло бы сломать мою последнюю преграду?

Но я не рассчитал свои силы.

Обильно смазав колени, я взял её ножку в ладони и на мгновение застыл, глядя на чуть разведённые бёдра. С шумным выдохом заставил себя продолжить.

Мои пальцы массировали, гладили, втирали вонючую мазь в самые эротические икры этого мира. Обоих миров. Потом я переместился к её ступням. Каждый пальчик, каждый сантиметр я аккуратно проминал, будто колдовал над ними.

Не сдержался — взял в рот её большой палец, легко покусывая его зубами. Она резко дёрнула ногой и издала сладостный, пронзительный стон.

Меня трясло от желания.

Наигравшись с её пальцем, я осторожно, с особой бережностью, притянул её ближе к себе.

Мои руки заскользили по её ногам, будто заново изучая. Хотя уже целую неделю я видел её почти обнажённой, сегодня всё было иначе — будто глаза открылись. Я медленно провёл ладонями по внутренней стороне её бедра и остановился. Мой член истерично бился в паху, требуя развязки, но я тянул. Я не мог сейчас взять её так, как хотелось, со всей мощью — после её падения я боялся причинить ей боль.

— Я безумно хочу тебя, но тебе рано.

— Я тоже хочу, и мне ни черта не рано!

— Ты только пошла на поправку. Ты не выдержишь моего напора. Нам нельзя...

Я не знаю откуда я брал силы сдержаться, а еще ей говорить. Я говорил, а мои руки жили своей жизнью. Мой палец медленно прошелся по ткани трусиков и дошел до ее лобка. Так же медленно спустился вниз к жаркому источнику наслаждения. Ладонью я прикрыл ее лобок и немного нажал, давая нам обоим насладиться ощущениями.

— С чего бы нам нельзя? Мы тут уже больше месяца и... ох, продолжай. Прошу тебя!

И я послушался ее. Костяшками пальцев я стал водить там по ней, ускоряя темп. Когда мне стало этого мало, нырнул под трусики. Боже, какая она была мокрая! Это сносило крышу. Она готова была меня принять. Я нечеловеческими усилиями сдерживал себя. Ей нужно поправиться, лекарь сказал уже на этой неделе можно переправиться к ней. А там мы сходим на МРТ и когда подтвердится, что у нее нет внутренних повреждений ............ но а пока я сжал свой член в кулак и стал сам себя удовлетворять. А второй рукой доставлять ей удовольствие. Пальцами раздвинул ее складочки и добрался до горошинки. Легонько сжал и стал массировать большим пальцем.

- детка, я сейчас кончу. Детка ...

- что здесь происходит?!?!

**********************************************************************************************

О боже. Так хорошо мне давно не было. Наверное, сказывалось долгое воздержание, но стоило ему дотронуться до моей ноги — и я уже вся горела.

Хотя я себя обманываю и никакое это не обычное воздержание, a давно поняв, что меня к нему тянет не по-детски. Джавед обладал охрененной харизмой, от которой меня накрывало сладкой волной секса.

Конечно, по первости я противилась всему и сама себя уговаривала, что просто залипла на красавчика. Потом внушала себе — что это всё долгое отсутствие секса. У меня и до встречи с ним было всё глухо, а уж после... два года полного голода!

Я понимала, что оставшись с этим мужчиной наедине и попадусь на эту удочку — красавчик. Я и попалась. Меня штырило от его прикосновений, от его взгляда, от его голоса. Наша недоступность друг к другу, нам постоянно вставляли палки в колеса, постоянно запрещали быть вместе - разжигала огонь ещё сильнее. Я текла, как кошка.

Но запрет его отца на две недели воздержания, нас сблизило как пару. Мы проводили вместе много времени: по утрам катались на лошадях, обедали в кругу его семьи, по вечерам читали или просто разговаривали. Ужины мы пропускали, были в его комнате вдвоем. Джавед уговорил меня перенести мою картину со стены на холст, которой украсил свою комнату. В те минуты мы молчали, каждый занимался своим делом, но из-под тишка кидали друг на друга горячие взгляды.

Я начала считать дни до нашего перемещения в мой мир и наяву грезить о жарком сексе. А пока можно было подогревать огонь — прикосновениями, намёками.

И в какой-то момент охотником стала я, а он скрепленный словом, меня избегал.

Но как же жарко он это делал - его страстные срывающие объятия. Поцелуй уже за гранью можно. Его хриплый голос, когда рычал в страсти ....

И тут случилось это падение, которое ещё на неопределённый срок отложило моё возвращение домой. Естественно первые недели после падения мне и самой было не до жарких объятий. Любое его прикосновение причиняло боль. Но вот уже эту неделю я себя чуствовала нормально, но он маниакально не позволял мне делать самой ничего. Хорошо, что в туалет хотя бы отпускал .....И вот сегодня, когда почти все баррикады были сброшены, когда он дарил мне наслаждение, нас так жестоко прервали!

— Детка, я сейчас кончу! Детка...

Я услышала его слова и сама начала биться в конвульсиях наслаждения, вот-вот... как вдруг — громкий окрик:

— Что здесь происходит?!

Мы отпрыгнули друг от друга, как ужаленные. Картина Репина: приплыли.

Мне давно не было так стыдно. Хотелось провалиться сквозь землю или, на худой конец, наконец-то переместиться к себе домой!

Чёрт, я представляю эту сцену — мужик с членом в руках, елозить пальцем у самого сокровенного места девушки. Даже просто голые задницы выглядят не так безобразно — там хотя бы всё ясно. А тут... Это выглядело ужасно развратно.

Посторонний человек, тем более мужчина, тем более его отец видеть не должен.

Мне тогда казалось, что это выглядит чудовищно развратно. И от этого стало ещё более стыдно.

— Я повторяю свой вопрос: что здесь происходит?!

— Отец, ты что ли маленький? У тебя шесть взрослых сыновей, ты сам не видишь?!

— Ты охренел так со мной разговаривать?!

— Это моя спальня!

— Но мой дом! И вы, девушка, — как вам не стыдно! Мы вам доверились, а вы ведёте себя, как последняя... Неужели в вашем мире девушки так себя ведут?!

— Отец! Я прошу тебя подбирать слова! Она — моя! Моя единственная! Мы обручены! По каким-то древним принципам ты всё ещё запрещаешь нам быть вместе! Ты не даёшь согласия на брак! Я терпел. Я уважал тебя. Я ждал. Но всё — все знаки, все сроки уже прошли. Когда я, наконец, получу право сочетаться с ней по закону?!

— Что, за свою долгую жизнь не натрахался?! Секса мало было?! Или сперма в голову ударила, и ты не видишь, что на ней нет нашей семейной татуировки?!

— Вы сами не знаете ответа на этот вопрос! До сегодняшнего дня тебя её татуировка вообще не тревожила. Мне всё это порядком надоело. Мы уходим сейчас же — и ты нас не остановишь.

— Да ради бога! Но если я не дам своего согласия — ты знаешь... обратной дороги тебе нету! Я верховный маг. Я решаю, кому и с кем быть!

— Да, но мы пара! И тебе известны правила! Даже ты не можешь это изменить!

— Если тебе плевать на семью — валяй, иди на все четыре стороны. Но я всё ещё здесь главный! И мне не безразлична судьба нашего рода. А тебе, судя по всему, — начхать!

— Нет! Мне не плевать!!!

Отец долго смотрел на сына. Желваки ходили. Глаза метали искры.

Два грозных воина стояли напротив друг друга — ещё одна искра, и они бы сцепились в поединке.

Но мудрость и выдержка взяли верх, и он наконец выдал свой вердикт:

— Завтра утром вы поженитесь. Завтра вы сочетаетесь законным браком. А пока оба спускаетесь на семейный ужин, где на законном основании мы сообщим о вашем бракосочетание! Но ТЫ, —зло прошептал отец сыну, всматриваясь в него так, что он ему враг ....

— K ней на пушечный выстрел не подходишь до торжества!

— Я рад, что мы договорились.

— Если ты не понял, она недавно была на грани смерти. И, по-моему, я один тут по-настоящему беспокоюсь о её благополучии. Поэтому не будет тебе никакого торжества. Только приближенные, Надеюсь, ты не затрахаешь ее потом.

12 глава

Вечер, за день до свадьбы ...........

***************************************************************

— Брат, я хотел поговорить с тобой перед свадьбой. Совсем тебя не видно в последнее время.

А помнишь, было время — мы, как приклеенные, везде вместе ходили. Сначала на горшок, потом в академию магов, коней одинаковых выбирали, по девушкам вместе бегали. Наша матушка всё переживала, как мы дальше жить будем, если нас разлучить. Эх, вернуть бы те времена... А теперь — смутное время.

— Да, Джехан. Были времена. А теперь у каждого своё бремя. Каждый — на своём месте.

Я какое-то время сидел один на террасе нашего замка, глядя в сторону, где через пару минут начнется закат. Завтра — моя свадьба. И всё, о чём я сейчас мог думать — это она. Карина.

Нет, не о её теле, не о предвкушении ночи. Хотя чего таить - об этом тоже! Я думал о том, как скажу вслух, что она — моя жена. Как возьму её за руку и больше никогда не отпущу. Я знал, что она нервничала. Видел, как сжала губы, услышав про свадьбу. Упрямая, гордая, свободная. Она до конца держится за свою независимость.

Хотела ли она видеть меня мужем? Честно — не знаю. Но знаю одно: она уже со мной. Она вернулась. Она принимает мою заботу, моё прикосновение, мою силу рядом. И это уже больше, чем просто "да" в ответ на вопрос. Что бы она ни говорила, как бы ни сомневалась — я её не отдам. Нам обоим выпал непростой путь, но мы пройдём его. Вместе.

Если Дерек смог — с его бешеным характером и огнем, то уж я точно справлюсь.

Потому что я хочу её. Потому что люблю. И потому что теперь — я её муж. Хоть бы весь мир был против.

В минутной тишине после семейного ужина, где всем сообщили о нашем бракосочетании, ко мне подошёл мой старший брат Джехан. Он был не только братом, но и лучшим другом, и будущим наследником рода.

Он не выбирал свою судьбу — но стопроцентно был на своём месте. В детстве и юности мы были настолько неразлучны, что наша матушка переживала за будущее: за возможные ссоры, стычки, а то и вовсе крах семьи.

Но отец, как всегда, смотрел дальше и однажды сказал, что именно в будущем Джехану больше всего понадобится не советник, а настоящий друг.

— Слушай, а давай завтра на заре прокатимся. Проводим твою свободу. Вспомним былое. Я на своём новом коне тебя в два счёта обгоню. Хочешь пари?

— Ээээ, что-то ты расхрабрился. Да что там твой новый конь против проверенного боевого друга! Пари принимается.

— Только не сверни себе шею перед свадьбой… поди, невеста уже заждалась.

— Я приползу, если понадобится. Но свою свадьбу с моей тантум — я не пропущу!

*************************************************************************

Я наблюдал со стороны за этой парочкой — два брата, не разлей вода.

Джавед — тугодум и чересчур прямолинейный. В нём ни капли дипломатии. Он смотрит на старшего брата, Джехана, слишком напористо, даже с вызовом. Не берёт в расчёт, что тот — будущий вассал Южного региона. Думает, они всё ещё подростки, и Джехан всё простит, как раньше? Вот же дурак.

Зато бабу себе знатную нашёл. Как ему такая досталась?

Откуда вообще вытащил эту блондинку? Она не из столицы, где каждая магичка — бледная, белая мышь. Нет. В ней чувствовался огонь. Даже в нашу первую встречу, когда я оказался её спасителем, я сразу её заметил.

А когда она наконец оправилась после падения, и Джавед, как цепной пёс, допустил её до сегодняшнего семейного ужина — я смог рассмотреть её как следует. Её движения — как мёд. Её взгляд — обещание жарких ночей. Её стан — просто сводит с ума. За ужином я не мог отвести от неё глаз. В голове крутились самые смелые фантазии — что бы я с ней сделал. Даже не удержался: ляпнул комплимент при Джаведе. А он, олух, взбеленился. Видать, баба ему нужна. А вот он — ей? Сильно сомневаюсь. Дворец уже полон слухами: и свадьбу всё откладывают, и к ней его не пускают. Тётушки оберегают её не меньше, чем он сам.

Пусть женятся. В этой сказке ещё будет место для паузы. Или для финала — по моей версии.

Да... будет просто прекрасно, если я смогу насолить этому заносчивому красавчику Джаведу. Давно он у меня в печёнках сидит.

************************************************************************

— Дура, белобрысая мышь! Да что он в ней нашёл?!

— Она его тантум. Сами знаете, это не всегда по воле. Как судьба выбрала, так и пропечаталось...

— Не говори ерунды, если не знаешь! У аристократии ничего не печатается. У нас всё по-другому. Сначала — чтобы мужику приглянулась. Чтобы статусом подходила. Вот я и спрашиваю — чем?! Коротышка, жирная и белёсая. Ни имени, ни рода.

— Она недурна собой. Вы не правы, Марина.

— Вот мы это и исправим. Начнём с её волос. Ты заметила, как они потускнели?

— Ох... что вы надумали делать? Это опасно! Вы же сами знаете, что будет, если откроется вредительство семье.

— Испугалась?! А как жить красиво и есть со стола господ — не страшно, да? Надо бороться!

Вот поможешь мне стать женой Джаведа — и больше не увидишь кухни. Ни разу.

— Но как?

— А мы подкинем ей эти баночки для волос... потом кое-что в еду. И дадим отнести её помощнице. Главное — нас никто не заподозрит. Мы сорвем эту завтрашнюю свадьбу!!

— Совсем вы помешались с этим Джаведoм! Вокруг вас полно мужчин, они ждут только вашего взгляда. Обратите внимание хотя бы на лорда Марка — будете жить припеваючи. Ох, погубите себя...

— Ничего ты, карга, не смыслишь! Нет лучше мужика, чем он! Я его только и хочу!

*******************************************************************************

— Сколько ещё можно ждать этот эликсир?! У меня уже ощущение, что ты нарочно тянешь время!

Он метнул взгляд, холодный, как лёд. Лицо напряглось, губы дрогнули — раздражение на грани взрыва.

— Нет. Но их связь крепнет. Их сила уже действует совместно, и я боюсь ошибиться. — маг чувствовал, как потеют ладони. От него исходил жар, от меня — страх. Мы говорили тихо, но в воздухе уже пахло бедой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Чего тут бояться? Надо просто разорвать эту связь! Кузен, вон, уже глаз положил. Не знаю, сам ли захотел или с чьей-то подсказки, но складывается всё как нельзя удачно. А ты всё тянешь. Если они распишутся — обратного пути не будет.

— Если я ошибусь в расчётах, я убью его. Понимаешь? А девушке я уже каждый день подсыпаю эликсир с едой. Но результата пока нет. Связь только крепнет. Тяга не ослабевает. Аура, татуировка — всё держится.

— Значит, дай ему побольше!, — он усмехнулся. В голосе не было ни капли сомнения. — Он крепкий мужик. Переживёт.

13 глава

Прошло уже две недели с самого паршивого дня в моей жизни. Моего личного кошмара. И если я раньше думала, что хуже уже не будет, что всё это — мой предел, мой персональный ад..... а нет .... оказалась нету придела пиздецу.

В покоях Джаведа, куда его отец вошёл без стука и умудрился выдать своё великое решение:

свадьба завтра

— в тот самый момент, когда я была на пике оргазма, отдаваясь рукам жениха. Меня накрыло возмущение от постоянного присутствия этого мужчины, стоит нам только прикоснуться друг к другу, и он тут как тут, как будто у него радар срабатывает на нас. Его угрозы — то свадьбой, то тем, что изживёт меня — уже порядком вымотали. Но, разумеется, выговориться мне никто не дал. Вместо этого — отправили на семейный ужин.

Почувствовать, так сказать, торжественность момента. Желательно со счастливым лицом.

— Если вы здоровы заниматься непотребщиной, то вполне здоровы и появиться в общем зале, Карина! — зло бросил отец.

Меня снова поставили перед фактом: свадьба. Иногда думаю — может, я просто слишком стара для сказок? Или слишком упряма, чтобы восторгаться чужим выбором. Мир, в который меня втянули, вызывал только одно — навязчивое желание смыться обратно, пока не поздно.

Ни одна минута, проведённая здесь, не казалась волшебной. Даже трехдневная поездка в Диснейленд в Париже дарила больше восторга, чем всё, что я видела здесь — магическая мишура, способности, дворцы и заклинания — проходили мимо. Даже Джавед, с его репутацией сильнейшего мага, никогда не вызывал у меня интереса с этой стороны.

Как мужчина — да.

Как партнёр и потенциальный муж — возможно.

Но что он умеет колдовать — я ни разу не спросила.

Тупик.

Я хотела его в своей жизни, но и тут возникали вопросы. А чем он мог бы заняться в моём мире? Я совершенно не представляла кого-то из нас целыми днями шлындрающими и бездельничающими. Если ещё женщина может вести хозяйство, воспитывать детей — вон их сколько, этих домохозяек, и никого не смущает — то мужчина должен заниматься чем-то серьёзным, содержать семью, самореализовываться. А чем заняться ему? Да и содержать мужика у меня тоже не возникало рвения. Так любые отношения закончатся крахом, и никакая магия не поможет.

Тупик.

Ну почему у меня не может быть нормально, как у всех?! Повстречать парня, влюбиться, жить долго и счастливо — обязательно какие-то "но". То парень урод, то обязательно с изюминкой!

Ужин тянулся мучительно долго.

В зале звучали поздравления, кто-то поднимал бокалы, кто-то шептался, бросая взгляды в нашу сторону.

А у меня внутри — тишина. Не было бабочек, не было трепета, о котором так любят писать в женских романах. Всё казалось чужим. Натянутым. Слишком тяжело мы к этому шли, слишком вымученно — чтобы теперь внезапно стать счастливыми.

Вы тут радуетесь, а мне — не смешно.

Иногда хотелось встать и просто сказать это вслух.

И вот, под эти тяжёлые мысли, меня увели вездесущие тётушки готовить к свадьбе. Как и два года назад. Или прошло уже три? Честно — я запуталась во времени между двумя мирами. Хотя, если подумать, это и не так важно. Эти мымры — или шпионки, не суть — снова прихорашивали меня, как и в тот раз: мыли, тёрли, начищали, будто готовили жертвенную овцу. Я не сопротивлялась. То ли устала от насыщенного дня, то ли от них самих, а может, просто за эти три недели безделья всё в один миг навалилось — но уснула я мгновенно, едва голова коснулась подушки. Сон был тяжёлый, тягучий, будто я не отдыхала, а застряла где-то между. Утром болела голова, и, что бы я ни делала, вспомнить, о чём он был, никак не получалось.

Утром эти прилипалы снова не дали ни минуты полежать, понежиться — подняли, потащили, и снова: мыть, тереть, начищать. Потом наряжали в свадебные одежды. Хотя бы теперь я точно знала, что всё это

для меня

, и больше не мучилась мыслями, что невесту перепутали. Всё по-настоящему. Платье, как мне объяснили, ткали талантливые магички, и именно поэтому оно было готово в срок и сидело идеально, подогнанное по фигуре в какие-то невероятные сроки. В моём случае — за вечер. Вот что значит магия: ну хоть где-то она сгодилась. А ты потом ходи и радуйся.

Сегодняшнее платье — подвенечное — отличалось от того первого два года назад. Оно было по фасону... королевское! Другое слово просто не приходит в голову. То, помнится, называлось «помолвочным», или, если по-нашему — коктейльным.

А это… это было поистине достойно королей. Платье было тяжёлое, богатое, расшитое фамильными украшениями, с неприлично длинным шлейфом, который несли дети. Такое — дорого-баХато, что рядом встать страшно, особенно жалко жениха. И всё же — оно было невероятное. По-настоящему царским. Ткань обволакивала тело, гладкая, прохладная, как шёлковая вода. Корсет плотно облегал грудь, подчёркивая формы, и даже заставляя дышать чуть иначе — глубже, медленнее. Волосы уложили непривычно строго в затянутый бублик с пару выбивающимися прядями. На голову накинули легкую, прозрачную фату, и которое приятно холодили кожу на висках и ключицах.

Да, я действительно сегодня была невестой. Но как же не хватает зеркал в этом мире, чтобы на себя посмотреть со стороны!

По традиции меня должны были отдельно доставить в храм на лошади — медленно, торжественно, как положено невесте. Белый конь, развевающийся шлейф, взгляд в пол. Жених ждёт вдалеке, не оборачиваясь, пока невеста не ступит на священную землю. Но Джавед… мой настырный мужчина… наплевал на все условности. На все правила. Он настоял: проехаться до места бракосочетания вместе, на его коне, во всей этой царственной красоте. И плевать ему, что кто-то шипит, мол, жди, пока невеста торжественно появится. Ему главное — чтобы она была рядом.

Когда он увидел меня, взгляд дрогнул — и мужчина замер. Он не отрывал глаз, будто боялся, что моргнёт — и я исчезну. Подошёл близко, протянул руку, немного ее сжал в своих теплых ладонях и благоговейно поднес к губам — не сказав ни слова. Но по тому, как прижал к себе, как сжал мою талию, как держал, будто охранял от мира, — я знала: он ждал этого дня. Долго. Настоящее счастье — оно не кричит. Оно просто есть. Вот так — крепко, рядом, в полной тишине. И в тот момент я почувствовала - да, мы та самая пара, избранная судьбой. Я та самая нареченная ему и плевать на все логики мира, плевать что тату на мне не проявляется.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

После падения с лошади я стала бояться этих животных, и по своей воле ни за что не села бы поехать одна. Джавед помог сесть в седло и в кольце рук моего невозможного — красивого, сильного, уверенного — жениха я ощущала себя под полной защитой.

— Не отпускай меня, я немного боюсь, — призналась я.

— Ни за что и никогда, — тихо прошептал он, склоняясь ближе. И аккуратно целуя в шею.

Под гул горожан мы добрались не то до храма, не то до церкви — чёрт их разберёт, как они это называют. Но место было то же вычурной красоты: мраморная лестница, переливающиеся колонны, резные своды, в которых отражался свет от магических фонарей. Всё сияло, будто само пространство решило приукраситься к торжеству.

На пороге церкви, Джавед легко подхватил меня, снимая с лошади. Его ладони сжали мою талию крепко, надёжно. Он не отпустил меня сразу. Задержал. Взглянул. Глубоко. В упор. Как-будто в эту секунду давал немую клятву — навсегда вместе. Мы взялись за руки и вместе направились к ожидающим нас гостям. Несмотря на то, что о свадьбе объявили только вчера, людей было много. Толпа заполнила внутренний двор и часть улицы — кто-то в парадных одеждах, кто-то просто из любопытства.

Интересно, а если бы они

действительно

готовились заранее, как полагается — тут бы всё графство съехалось?

Внутри нас уже ожидала семья Джаведа. У древней книги теперь стоял не только тот смешной звёздочёт, но и его отец — Ра'исар. Почему-то меня это напрягло.

— Так надо, — тихо пояснил Джавед, тонко чувствуя мою заминку на входе. — Он глава рода. Он даёт разрешение на наш брак перед священными рунами.

Маг что-то бормотал на своём, одному ему понятном языке, словно разговаривал не с нами, а с самой магией. С каждым словом его голос становился глуше, как будто проваливался вглубь пространства, и в зале ощутимо похолодало. Он бросал щепотки каких-то «специй» в стоящий рядом хрустальный котёл. Тот кипел сам по себе, без огня — и каждый новый ингредиент вызывал в нём реакцию: то вспышку синего пламени, то лёгкий звон, то фиолетовый пар, клубящийся над чашей.

Выглядело это красиво. И немного жутковато.

Потом у мага в руках появилось три бокала, инкрустированных драгоценными камнями — камни светились изнутри, реагируя на приближение жидкости. Он осторожно наполнил их дымящейся субстанцией из котла и протянул каждому из нас: мне, Джаведу и Ра’исару и предлагая выпить "священный" напиток. Только что плевав разным цветом жидкость пить было немного страшновато. Но на вкус он оказался, как приятный легкий морс немного с градусом. Да, расслабиться мне сейчас не помешало бы.

Маг кивнул, явно довольный, и развернулся к собравшимся, с лёгким, почти небрежным взмахом тонкой серебряной палочки произнёс короткое заклинание. В ту же секунду в руках у каждого гостя появился бокалы с дымящейся жидкостью.

Ра’исар вышел вперёд, приложил руку на древнюю книгу и стал негромко произносить какие-то слова. Мне — то ли этих знаний не вложили, то ли просто не полагалось знать... как женщине. Но в ту же секунду магические символы на страницах вспыхнули золотом от его речи.

— Я Ра’исар, из рода Сальвайрии, говорю от имени рода. От имени крови...

Он не успел договорить.

Я краем глаза увидела, как Джавед, будто в замедленном кадре, покачнулся — и рухнул, как подкошенный. Не я! Которая, по ходу, от каждой встречи валилась в обморок. А мой сильный, мужественный жених.

Я не горела желанием бросаться в этот брак — но точно не хотела избавиться от него

такой

ценой!

— Джавед... Джавед! Не пугай меня. Проснись, пожалуйста... — молилась я, опускаясь рядом с ним на колени, стараясь легонько постукивать его по щекам.

Всё разом пришло в движение — маг, его отец, семья, гости. Все закричали, заголосили, как будто паника могла чем-то помочь. Гости ринулись из зала, вместо того чтобы подойти и помочь человеку.

А я сидела рядом со своим уже не женихом, но ещё не мужем.

— Милый, умоляю... проснись. Я всё сделаю для тебя. Всё, что угодно. Если это такая шутка — я тебя потом лично прибью! — молила я, дрожащими руками поглаживая его побледневшее лицо.

И вдруг — за моей спиной вспыхнула золотым светом книга. Как будто мне сейчас мало проблем — ещё и священный манускрипт решил сгореть!

Маг с отцом, которые до этого пытались успокоить гостей, застыли на месте и уставились в одну точку. На книгу.

— Карина... вы что-то произнесли? Какое-то заклинание? — спросил тихо маг.

— Какое, к чёрту, заклинание?! Как будто вы не знаете, что я в этом ни хрена не смыслю! Лучше помогите поднять Джаведа с холодного пола!

— Почему книга сейчас скрепляет... судьбы? — маг осторожно заглянул в священный манускрипт, не обращая на меня внимания.

— Карина... покажите ваши руки.

Я быстро кинула взгляд на себя — и на коже, как изнутри, начинал проявляться узор. Та самая татуировка, которую так все ждали. Знак, что я — истинная пара. Что я принадлежу ему.

— Джавед, смотри! Смотри, я твоя! Проснись же, посмотри на меня! — умоляла я, удерживая его голову у себя на коленях, не в силах больше сдерживать слёзы.

Но рядом раздался тихий, чужой, до дрожи хриплый голос:

— Нет, Карина... вы не его. Вы — моя. Вы ..... предназначены ......мне.

И Ра’исар медленно оголяет свою руку. На его коже начинал светиться тот же знак, который убегал под его одежды к ключице.

Я замерла. Внутри словно что-то хрустнуло. Я даже не сразу поняла смысл слов — должно быть мозг отказывался принять.

Он... что?! Что он сейчас сказал?!

— Нет... — вырвалось у меня шёпотом. Я замерла, всё ещё прижимая Джаведа к себе, точно он мог защитить меня даже сейчас. — Что за бред?.. — Медленно рассмотрела свою руку, так же медленно перевела взгляд на Ра'исара. На знак. На его руку. — Вы с ума сошли? Это... это ошибка. Это какая-то... магическая ошибка! Этого не может быть. Не может быть!

К горлу подступала тошнота. Руки дрожали. Я всё ещё держала Джаведа перед собой, но теперь… теперь над нами нависал его отец.

Я не раздумывая, резко рванула свадебный камзол Джаведа. Ткань треснула под руками. На его груди — там, где всегда была наша татуировка — теперь было чисто. Пусто.

Как будто её никогда не существовало.

И вот мой личный ад перекинулся на присутствующих. Мир начал рушиться не только внутри меня, но и вокруг. И тут всё покатилось.

Зал будто взорвался. Кто-то вскрикнул, кто-то отшатнулся, женщины крестились — кто в панике, кто от театральности момента. Кто-то даже упал в обморок. Я всё ещё сидела на полу, прижимая к себе Джаведа, в самом эпицентре этого круговорота — как в воронке, не в силах даже пошевелиться.

— Ведьма! — уже вторым голосом повторили с другого конца.

— Подменила! Навела! Это колдовство, не иначе!

— Сын .......... муж? Как же это? — прошептала мать Джаведа, которая была белее моего свадебного платья, ведь по сути сейчас с ней прилюдно — развелись!

— отец? Это же невозможно — в шоке шептали его дети.

Ра’исар молчал. Он вообще не смотрел на них — смотрел только на меня. Словно я действительно теперь принадлежу ему, и весь шум вокруг больше не имеет значения.

— Я не выбирал её, — повторил он, чуть громче, так, чтобы услышали все. — Судьба так распорядилась. Мы связаны рунами. Это не обойти.

Я медленно повернулась в его сторону. Меня трясло. От ужаса, от унижения, от злости.

Судьба?!

Я только сейчас почти поверила в то, что у меня есть будущее с его сыном — с Джаведом. А теперь этот... этот мужчина, его отец — объявляет, что я

его

. И весь зал — свидетели.

— Да пошел ты!

Ра’исар не ответил. Не вспыхнул. Не возмутился. Он просто смотрел на меня.

И в этом взгляде больше не было ни тени отцовской строгости. Ни морали, ни осуждения. Только спокойная, хищная сила. Так смотрит мужчина, который наконец получил право. Или забрал его. Он не требовал. Он знал. И то, как его глаза скользнули по моему лицу, по губам, по волосам, по ключицам — это уже не про судьбу. Это было желание. Открытое. Густое. Слишком явное. И страшное.

— Марзум, готовь книгу. Мы женимся, — произнёс он спокойно, но в голосе звенела сталь.

— НЕТ! — сорвалось у меня с губ.

— Да, моя красавица. — Он сделал шаг вперёд. — Я не буду плясать вокруг тебя в ожидании, как мой сын. Сегодня же…

мы

… женимся.

Его голос стал ниже. Глубже. Он не кричал — давил. Этот мужчина не предлагал. Он устанавливал реальность.

— Я сказала: НЕТ! — вскинулась я, пряча дрожь за яростью. — Пока я не буду уверена, что с Джаведом всё в порядке, никакой свадьбы! Да и вообще ничего! Я не разменная монета, не приз или не чей-то проклятый долг перед рунами. Мне плевать, что у меня на руке. Я сама решаю.

Он прищурился. Ему было интересно, как долго я продержусь. Он не привык к отказам. А я… я впервые видела, как в мужчине власть и вожделение сливаются в одно и не отпускают.

— Отец, послушай её, — произнёс Джехан. Его голос дрогнул, но он не отступил. — Это всё зашло слишком далеко. Твой сын, спаси его… он умирает.

Ра’исар даже не обернулся. Его взгляд всё ещё был прикован ко мне.

— Спасти? — он едва усмехнулся. — Я ни при чём. Это откат. Его отбросила судьба. Он оказался слаб. Но я бы мог .....если Карина решит. — секундная пауза. — Всё зависит от неё.

Я медленно поднялась с пола, прижимая ту самую руку с тату к груди, стараясь дышать ровно, хоть внутри всё дрожало.

— Значит, так всё и будет? — выдохнула я, не узнавая собственный голос. — Шантаж? Ты хочешь, чтобы я согласилась — под угрозой? Через страх?

Ра’исар сделал шаг ко мне. Не резкий. Не угрожающий. Просто — шаг ближе. Он поднял руку и почти невесомо провёл пальцем по линии моей щеки.

— Я хочу, чтобы ты поняла, как устроен этот мир. Здесь не спрашивают, чего мы хотим. Здесь действует кто сильнее нас.

— Я не сдвинусь с места, — сказала я, глядя ему прямо в глаза. — Ни к какой чаше, ни к какому ритуалу. Пока Джавед не придёт в себя — свадьбы не будет.

Ра’исар сделал шаг ближе. Его голос оставался ровным, но в нём чувствовалась сила, которая не привыкла к отказу:

— Законный союз скрепляется не словами и не чашей. А ночью, ты станешь моей, Карина, только когда я коснусь тебя. И только тогда брак станет неоспоримым. Так было всегда. — уже тихо, почти ласково, он прошептал мне на ухо. — И я не стану тянуть, как мой послушный сын.

— Только попробуй, — прошипела я зло.

— Я буду пробовать тебя каждую ночь, моя красавица. Будем считать — ты дала свое слово. — отозвался он с едва заметной усмешкой. А затем, уже другим тоном, резко и коротко: — Отнести Джаведа в его покои. Обеспечить лучшими лекарями. Никого к нему не пускать, не беспокоить!

Я смотрела, как его уносят, и чувствовала, как внутри всё обрушивается.

— Он поправится? — тихо спросила я, даже не зная, к кому обращаюсь

— Он поправится, но не для тебя.

Двумя днями позже в главном зале дворца было созвано семейное собрание. Никаких лишних гостей. Только семья. Только те, кого это касалось.

А касалось — всех.

Ра’исар стоял у центра круглого стола, не нуждаясь в трибуне. Его голос был ровным, как всегда, но в нём чувствовалась финальность. Так говорит не мужчина — так говорит глава рода.

— Первое. Истинная пара определена. Это Карина. Все видели проявление рун. Все присутствовали. Спорить с судьбой невозможно. Судьба Карины выбрала меня в роли мужа, мы теперь знаем почему у нее не проявлялась до этого тату.

— Второе. Мой предыдущий брак аннулирован. Союз был заключён по решению моих родителей, на выгодных условиях семей, но без истинного совпадения, а только по благодати магий. Перед рунами — всё это стирается.

— Третье. Наследник. — на секунду он замолчал, и только это дало понять, как весомо следующее: — Джехан — с этого дня твой статус временно приостановлен.

Все взгляды устремились на старшего сына.

— Время покажет, родит ли Карина сына. Если родит — будет ли его сила превосходить твою или хотя бы вровень. Если да — он станет прямым наследником.

— И последнее. — Ра’исар посмотрел на Карину — долго, тяжело. — Джавед остаётся под присмотром. Откат, спровоцированный разрывом связи, требует времени. Он выживет. Но ему остаётся только одно — принять новую судьбу.

Шепот пополз по залу, как сырой туман. Из шести сыновей только Джехан остался в подвешенном состоянии — статус временно приостановлен, пока я не рожу. Остальные пятеро — исключены из линии наследия. Кто-то принял это спокойно, кто-то нервно сглотнул, один громко выдохнул, другой просто уставился в точку, будто хотел исчезнуть. Сложнее всего, конечно, было первой жене Ра’исара - ее просто вычеркнули из списка, как ненужную. Но она не закатывала сцен, не плакала — просто молча сняла кольцо, то самое, что носят жёны главы рода, положила его на стол и тихо сказала:

— Благодарю.

Лёгкий поклон — как знак завершения главы, и она пошла к выходу. Спокойно. Гордо. Так, как умеют только те, кого невозможно унизить.

Было ли легко мне? Ни черта. Я сидела в центре внимания — наверно, даже большем, чем у самого Ра’исара. Шептались почти не скрываясь: это она, та, что пришла из другого мира. Та, что забрала и сына, и мужа. Та, ради которой всё перевернулось, перекроились жизни и судьбы.

И я поняла — всё, я внутри. Я уже не прохожая. Я — эпицентр шторма.

Первые дни я чувствовала себя чем-то вроде Джаведа, только с тем отличием, что я была в сознании. Мой пофигизм, моя отстранённость — всё это вылилось в постельный режим. Меня не трогали, и я не трогала никого. Единственной стабильностью рядом оставалась мой гном. Тихая, аккуратная, вежливая до невозможности. Её ко мне приставили еще с первых дней моего прибывания как служанку, но по факту она стала кем-то вроде подруги. Единственный человек в этом дворце, кто не шарахался от меня. Просто делала своё дело. Чай подаст, волосы расчешет, взглядом поддержит. Без слов, без нажима.

Но только по ночам, когда всё вокруг замирало, оставляя моего гнома вместо меня, если кому вдруг вздумается меня наведать, я прокрадывались по жутким внутренним проходам замка в покои Джаведа. Не чтобы вылечить. Не чтобы трогать. Просто... чтобы знать, что он жив. Что дышит. Что не исчез. Это было похоже на тайный ритуал. Запрещённый, но единственно возможный.

Прошло две недели. Две. Недели. С тех пор, как всё вывернулось наизнанку. Я уже почти привыкла к новым стенам своих новых покоев жены, к тишине, к тому, что всё, что я знала в своей прошлой жизни — закончилось навсегда. И вот сегодня, когда, казалось, день будет обычным, мой гном, не постучав, заскользила в комнату.

Подошла ко мне, как всегда — спокойно, без суеты. Наклонилась к самому уху и шёпотом выдохнула:

— Он пришёл в себя.

14 глава

Прошло больше месяца с того дня, когда меня вычеркнули из собственной судьбы. В буквальном смысле. Как из родословной — по чернильной линии ножом. Я выжил. Я встаю утром, ем, говорю, даже улыбаюсь. Иногда. Но кто-нибудь объяснит мне, как заново дышать, если твоё сердце принадлежит женщине, которую ты больше не имеешь права называть своей?

Когда я пришёл в себя, ко мне приходили почти все. Родня, лекари, слуги, даже старый астромаг заглянул — со своим вечным ленивым выражением лица. Все. Кроме неё. Той, чьего присутствия я ждал больше, чем воздуха. Я задавал вопросы. Я выл, как зверь, не стесняясь боли. Но все отводили глаза и молча выбегали из моих покоев. Пока в один день мне не сказали. Не всё. Только суть. Только то, что теперь — принимать как есть.

Боже, как же это больно. Несносно. Будто в грудь пустили пулю, вогнали клинок, или собака сорвала с живого куска плоть. Моя душа кричала, что это — не про нас. Что здесь — ошибка. Но все знаки указывали на то, что ошибка... это я.

Я загибаюсь. Не выдерживаю. Дыра в груди с каждым днём только шире. Но знаешь, что страшнее? Я ведь узнал, что такое любовь. Я держал её в своих объятиях. Я целовал её. Я знал, как она смотрит, как стонет, как улыбается вполголоса. Я был женихом. Я нашёл свою единственную. Я был её. А теперь должен быть сильнее. Не ради себя. Ради неё.

И сегодня впервые мы должны встретиться на семейном ужине, куда пригласили всех.

Я пришёл первым. Сел, как и положено, чуть левее отца. Ни с кем не говорил. Молчал. Дышал медленно, чтобы не слышно. Как будто от лишнего вдоха всё внутри могло вырваться наружу.

Она вошла чуть позже. Спокойная. Очень тихая. Шла между людьми, будто их не замечала. И не смотрела на меня. Но я знал: видит. Точно так же, как я — видел её.

Глаза не пересекались. Ни разу. Но каждое её движение отзывалось во мне болью — будто кожа сдирается с запозданием. Она села напротив меня, теперь рядом с отцом по праву законной невесты, чуть по диагонали от меня. Достаточно близко, чтобы я слышал, как она поставила бокал. Как задела вилку. Как втянула воздух.

Мы оба молчали. И никто — никто — не посмел нарушить это молчание. Даже отец.

И только один раз, когда она поправила прядь у лица — её рука дрогнула. А я опустил взгляд. Потому что если бы поймал её глаза — я бы встал. И ушёл. Или... остался. И всё разрушил.

Народу собралось много — почти полный состав рода. Все были рассажены строго по регламенту, по рангу, по крови. Обычно такие ужины и без того напоминали военный парад, а сегодня к нам ещё присоединился кузен со своими людьми, добавив гвалта, смеха, суеты. Они были громкими, уверенными, в отличии от меня.

Они не замечали, что прямо здесь, за этим красивым столом, назревает трагедия. Моя личная трагедия. Я старался не смотреть на поникшую девушку через стол. Старался. Но в груди всё гудело, словно резонировало с каждым её выдохом. Я боялся сорваться. Боялся, что не выдержу. Что встану, подойду, притяну к себе, зацелую, заставлю вспомнить — нас. Себя. Всё.

И вот — её голос. Тихий, ровный, слишком сдержанный.

— Извините, я себя неважно чувствую. Усталость. Я ещё не совсем оправилась. С вашего позволения… — она повернулась к отцу, — …я хотела бы удалиться.

Ра’исар едва заметно кивнул, глядя на неё сдержанно, почти снисходительно:

— Да, конечно. Поправляйтесь. Но не забудьте, о чём мы говорили. Так что, конечно, набирайтесь сил.

— Да, вы правы, — ответила она почти шёпотом, и поднялась.

Я смотрел на свою тарелку, но чувствовал, как она проходит мимо. Как запах её волос задерживается на мгновение. Как гул зала внезапно становится невыносимо далёким. И я — остаюсь сидеть.

Я не помню, как вернулся к себе.

Не помню, кто открыл дверь, что сказали слуги, и были ли они вообще. Помню только, как вылетел из камзола, стянул ворот, и пальцы дрожали — не от слабости, от ярости. От того, что некуда больше деть это. На столе — бутылка. Старая, редкая. Когда-то я хотел открыть её по особому поводу. Сегодня — повод особенный. Я потерял не только женщину. Я потерял себя.

Я пил. Пил много. Без пауз, без мыслей. Горло жгло, но мне нужно было сильнее — чтобы прожечь всё внутри. Чтобы тишина в голове не кричала её голосом. Чтобы не слышать, как она говорит: «С вашего позволения… », и уходит. Не ко мне. А от меня.

Я выл. В голос. Как животное. Я ударил кулаком по столу — и трещина пошла по дереву, как по мне. Я швырнул кубок в стену, он разлетелся, и я даже не вздрогнул. Но к ней я не пошёл. Потому что я мужчина. Потому что я любил. А когда любишь — не мешаешь выбрать свободу. Даже если она — с другим. Даже если этот другой — твой отец.

Утро было адом. Голова гудела, как кузнечный молот. Вкус крови и помоев во рту и шум в ушах. Даже свет от окна бесил. Никого не впустил. Ни лекаря, ни слугу. Только воду — и обратно в темноту.

На следующий день я всё-таки пришёл к ужину. Сел тихо. Ни с кем не говорил. На Карину не смотрел. И всё равно чувствовал каждую секунду её молчания. Воздух между нами звенел — как струна, которую никто не тронет.

Я не ел.

Три последующих дня я себя истязал. Похмелье, ужин и снова вино. Я пил молча, пока ночь не стерла всё. Потом уснул прямо на полу. В одежде. Обняв пустую бутылку.

Я не слышал, как она вошла. Наверное, я спал. Когда я открыл глаза, она уже сидела рядом со мной, аккуратно убирая волосы с моего лба. Неуверенная. Тихая.

— Джавед... — её голос дрожал. — Ты совсем не выходишь. Я... я беспокоилась. Я хотела...

— Уходи, — перебил я.

Она замерла.

— Нам надо поговорить ....

— О чем, Карина? Ты видела меня на ужине, задавай все вопросы там.

— Джавед...

— Нет. Не надо. Не пытайся склеить то, что сам этот мир разбил. Ты теперь не моя, я это принимаю. И я не хочу твоей жалости. Я не нуждаюсь в утешении. Иди. И больше не возвращайся.

— Я не жалею... — её голос сломался. — Я всё ещё...

— Не говори. Лучше молчи. Иначе я сорвусь. А я дал себе слово — не срываться. Ты теперь его. Так иди к нему. Он наверняка скучает. Проваливай, я сказал!!!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я резко поднялся, схватил её за руку и вытолкнул за дверь. Без церемоний. Без нежности. Просто вытолкнул — как чужую. А потом, не глядя, захлопнул дверь перед самым её лицом.

Я тут же рухнул на пол у двери, сжав голову в ладонях, глуша всё, что слышал. Но всё равно слышал — как не раздалось ни единого шага в сторону, как шорохом прошуршало её платье о дерево. Как она сползла вниз, по ту сторону двери. Точно так же, как я — по этой.

Мы сидели по разные стороны одной стены. В одинаковой тишине. В одинаковой боли.

Молодец, Джавед. Гони дальше. Пока не сотрёшь в себе всё, что любил.

Утро не принесло ни облегчения, ни ясности. Только боль в голове, сушняк во рту и привкус собственной злости. Я проснулся, как будто меня избили — изнутри.

Когда вошёл слуга и пригласил на ужин, я выругался в подушку. Потом встал. Привёл себя в порядок. Натянул маску, как кольчугу. Ужин повторил вчерашнее — та же еда, те же люди, тот же стол.

Только теперь я смотрел на неё прямо. Не отводил взгляда. Она села напротив, как вчера, как и все предыдущие дни. И снова не ела. И снова не сказала ни слова.

Но я чувствовал её глазами каждое своё движение — ложку, кубок, взгляд в пустоту.

— Почему вы до сих пор не поженились? — спросил я. Не её. Его. Отца.

Он даже не посмотрел на меня.

— Потому что

нам

было важно твоё присутствие. В здравии.

И тогда я встал. Молча. Даже не обернулся. Не для гордости. Просто, чтобы выжить ещё один день.

Хуже всего — то, что я снова ждал, что она придёт.

Прошёл примерно час с ужина, а я всё ещё сидел в темноте. Ждал ее. Надеялся. Дурак. Нельзя. Не потому что она чужая невеста. А потому что она теперь чужая тантум.

А это уже не про обиды. Не про ревность. Это — табу. Это печать, которую не стереть ни словами, ни желанием. Неприкосновенная. Не по этикету. Не по логике. По самой сути магии. Даже думать о ней теперь — грех. Но в моём хмельном мозгу всплыло совсем не то.

Вспомнилось утро перед нашей свадьбой. То единственное утро, когда всё было ещё возможно.

Раннее утро. Даже птицы ещё не начали петь. Потихоньку выползаю из кровати, собираюсь не торопясь. Настроение захлёбывается в моём личном счастье. Сегодня я женюсь. Сегодня она будет моей.

Подхожу к конюшням, а там уже зевающий Джехан стоит, держа под узды своего коня. По сторонам от него собрались зеваки и секунданты пари.

— Ну что, брат, готов? Предлагаю заезд в два этапа. Побеждает тот, кто первый вернётся!

— Принимается!

С нами решили помериться силами ещё пара смельчаков, да и просто любители быстрых скачек подтянулись. Вскакиваем на спины лошадей, обмениваемся рукопожатием со всеми участниками — и рванули вперёд!

Мы дали себе насладиться — мощью животных, ветром, вкусом адреналина, впуская его себе в кровь. На старте мы с братом были первыми и, конечно, вырвались. Имея прекрасных скакунов, мы легко оторвались от основной группы. Кто-то ещё маячил на хвосте, но долго не продержится. Потом надо будет посмотреть, что за лошадка у того, кто держится так близко. Может, покрою её — получу хорошее потомство. Лошади — моя страсть.

— Слушай меня внимательно, — вдруг резко сказал Джехан, когда мы вырвались далеко. — У нас мало времени! Нас пока не видят со спины, я могу тебе сказать. Тебе надо готовиться к чему-то очень плохому. Я не знаю, что происходит, но за время твоего отсутствия твою Карину ни к кому не допускали. Из неё делали прислугу. Измывались по черному. А нам всем запрещали вмешиваться.

— Что ты такое говоришь?! — охренел я, едва не осадив коня.

— Я не знаю причин, мои руки связаны. Любого, кто лез в это дело пресекали на месте.

И только теперь, в темноте, в одиночестве, в этой давящей тишине, до меня дошёл настоящий смысл слов брата. Меня держали в стороне. Специально. Чтобы не встал на её защиту. Чтобы .......

Я вскочил с кресла, не соображая. Босиком, пьяный, как был — в расстёгнутой рубахе — выскочил в коридор.

Охрана попыталась меня остановить.

— Отойдите, — выдохнул я. — Или я вас всех спалю.

— Пропустите его, — раздался спокойный голос отца из-за двери.

Несясь сюда в пылу эмоций, теперь я боялся переступить порог и увидеть её там. В домашней одежде. Или, что хуже, в его постели. Всё внутри кричало: не надо. Но я упрямо толкнул дверь — в комнате только он. Один. Спокойный, собранный, как обычный.

— объясни. Почему? Ты .... — я сжал кулаки, переступая порог.

— Да, ты прав. Я знал с самого начала, — спокойно ответил хозяин комнаты. Отец сидел за своим рабочим столом, будто ничего не случилось, словно знал, что я приду.

— Ты хочешь знать правду? Хорошо. Ты её заслуживаешь — даже если она отвратительна. Я сопротивлялся. Старался сделать всё, чтобы девушка возненавидела тебя и наш мир.

Мне самому было тяжело скрывать твои письма. Я унизил её положение, когда должен был оберегать как самое дорогое. Не потому, что я ненавижу. А потому что я знал, к чему всё идёт. Хотел спасти тебя. Уберечь. Но ты, упрямый идиот, держался за неё зубами.

Но думаешь, мне сейчас легко? Думаешь, я рад? Это не победа. Это — жребий. Жестокий, как всё, что диктует руна. Я не виню тебя.

Но судьбу не обмануть. Книга отбросила тебя, как только я коснулся страниц.

Я сжал челюсть до скрежета. В груди что-то будто оборвалось, а внутри тишина такая, что кажется, слышен каждый удар собственного сердца.

— Значит, так, — выдохнул я. Сказать больше было нечего. — Значит, всё не просто случилось. Всё было предрешено.

Я медленно повернулся к двери, стараясь удержаться на пошатнувшейся под ногами земле.

— Кстати, — сказал он вдруг, как будто между делом. — Именно Карина попросила, чтобы ты присутствовал на нашей свадьбе.

Я не обернулся. Даже не вздрогнул. Только кулаки сжал крепче, до белых костяшек. Потому что если рухну сейчас — не поднимусь.

15 глава

Я ходила по своей спальне из угла в угол. В голове постоянно звенела какая-то мысль, ухватить которую не как не удавалось. Она, как назойливый мотив песни, зудела в голове и не давала мне расслабиться. Во всей ситуации что-то было не так. Мой гном спокойно наблюдала за моими стенаниями со стороны своего спального места. Теперь она постоянно жила со мной - как "охранная собака" на случай если Ра'исару надумает заглянуть в гости.

Боялась ли я, что девушка меня предаст? Нет. Во-первых хуже уже нет. Я была обещана по каким-то тупым законам другому. А во-вторых видя, как живут тут слуги из низких слоев, я сильно сомневалась ей туда обратно охото. А со мной она в тишине, накормлена и чистенькая. Девушка хотя бы глаза от пола оторвала.

Я снова остановилась у окна, уставившись в тёмный сад, ища там ответы.

— Я больше так не могу, — выдохнула я, заламывая руки.

Та не проронила не слова, даже не шелохнулась.

— Он же меня избегает. Прячется, как ребёнок. А мне что теперь? Ждать у моря погоды? Ждать, пока всё решат за меня, как всегда?

— Я слышала на кухне, что сегодня к нему пойдет Марина. — тихо выдохнула она и отвернулась.

— Марина говоришь? Когда ты это ты слышала? В котором часу? — резко обернулась я к своей подруге.

— Еще сильно горел огонь в главном камине.

А это значило, что слуги ещё не расходились — значит, тогда вечер был в самом разгаре. Сейчас только наступила ночь, и, скорее всего, Марина только собиралась к нему. Она не дура — не пойдёт же к мужчине, пахнущая котлетами и потом. Ей нужно время, чтобы помыться, напудриться и намекнуть, что она тут не случайно.

— Дай халат.

— Какой?

Я стянула с себя всё лишнее. Оставила только кожу и сердце. И накинула этот простой, тонкий халат — чуть ниже бедра, чуть запахнутый.

— Ну ты сам напросился, — прошептала я и толкнула дверь.

С факелом в руке я углубилась в стены. Тайный ход был хорошо знаком мне по прошлым моим ночным визитам в покои Джаведа, когда тот еще лежал беспамятства. Сырость. Камень. Плесень. Мрак. Только потрескивание факела и моё собственное дыхание. Сердце колотилось так, будто знало, что там, за стеной, всё не так просто.

Я почти дошла. Осталось два поворота, и вот уже — тонкая щель света в каменной кладке, ведущая в его покои. Но я остановилась. Потому что услышала. Не шаги. Не дыхание.

А драку.

— Я тебе говорил, Карина — моя!! — голос отца гремел, как гроза.

— Да забирай! Я при чём?! — язык у Джаведа еле ворочался. Он был пьян. Он был разбит.

Что-то грохнуло. Стекло? Стул? Оба?

— Не при чём, говоришь?! — снова взревел Ра’исар, и что-то с силой врезалось в стену.

Секунда — и женский визг.

— Марина?! — и в голосе отца впервые послышался ступор. — Ты?! Почему ты... напялила... белый... парик?!

— Я думала, ему теперь блондинки по душе! — взвизгнула девушка.

Я стояла, вжавшись в камень, с сильно прикушенной губой, стараясь не выдать своего присутствия. И молилась, чтобы сейчас какая-нибудь крыса не вздумала пробежать мимо.

— Где Карина? Отвечай! — зло кричал Ра'исар.

— Понятия не имею. Поищи в своей спальне. — огрызнулся Джавед.

— Мы еще не женаты и ты прекрасно знаешь, ее там быть не может. Но ....

Я не стала дослушивать их спор и как можно тише развернулась в обратный путь. Тихо. Аккуратно. И понеслась по сырому проходу прочь, стараясь не материться вслух.

Почему новоиспеченный жених заявился к Джаведу в такое время? Зачем? Просто поболтать по-мужски? Не верю.

Он пришёл искать меня. А нашел Марину в белом парике.

Меня мало волновало, что эта недалёкая решила сыграть в переодевание. Но сам Ра’исар… Случайно ли он там оказался? Или знал, куда я иду? Или знал, где я должна была быть?

Я успела вернуться буквально за пару минут до прихода самого Ра'исар.

— Ты где была? — с порога заявил ночной гость, совершенно не заботясь о знаках приличия, как постучать в дверь.

— В смысле? Ночью? — а сама с ужасом представляла, как любая деталь может выдать меня. Такая как паутина в волосах, перепачканное лицо или руки от факела. Даже наличие самого факела — уже подозрительно.

Но меня спас мой "маскарад", не предназначенный для его глаз.

Он замер в проёме. Не сдержал дыхание — вдохнул глубже, чем стоило. Его взгляд — скользящий — прошёлся от босых ступней вверх, по ногам, по приоткрытому бедру, по халату, который держался на слове и тонкой завязке. На ключице остановился, словно хотел оставить там метку, а потом задержался на моей груди без корсета — высокой, вздымающейся от бега и страха.

Мужчина опалил таким голодным взглядом. Таким, от которого по спине бежит ледяной ток, а сердце сжимается. Он шагнул ближе, и я поняла — он пришел не поговорить.

Он сделал шаг — медленный, почти ленивый. Но в каждом движении было столько мужской уверенности. Власти. Силы.

— Интересный наряд, — произнёс он, хрипловато, но без усмешки. Его голос прозвучал почти ласково, даже обращаясь с приказом к моему гному. — Вышла вон отсюда.

— Не смей, — прошептала девушка, прекрасно представляя, чем может завершиться поворот таких мужских эмоций. Но я не дёрнулась. Не отвернулась. Не сжала полы халата. Потому что знала: если сейчас проявлю слабость — он победил.

Он не смотрел на лицо. Он смотрел на шею, на грудь, на плечо, на изгиб под халатом — и в этом взгляде был только голод. Властный, хищный, честный. И ещё — злой. Не на меня. На себя, что до сих пор ждал.

— Ты уверена, что не хочешь, чтобы я оставался в этой комнате? — Его голос стал ниже, почти интимен, как шелест пальцев по коже. — Или ты надеялась, что это буду не я?

— Мы не женаты. Ты не посмеешь, — прошептала я.

— Все, Карина. Я месяц наблюдал, как ты разыгрываешь свой спектакль под названием — "я не готова". Довольно! Этой ночью ты станешь моей. — Он остановился в шаге от меня. Тепло его тела — будто удар. Не коснулся. Ещё не коснулся.

Он поднял руку — медленно. Он провёл пальцами вдоль ключицы, вдоль шва халата, вдоль тела… и остановился у узла пояса. А затем, медленно, с той самой пугающей уверенностью мужчины, которому не отказывают, — его вторая рука поднялась к моей щеке. Пальцы легли на скулу, большой палец скользнул к подбородку, чуть надавив — и приподнял лицо, чтобы я смотрела ему в глаза.

Я не дёрнулась. Не шагнула назад. Но его прикосновение обожгло кожу — горячо.

Он, с той же пугающей уверенностью, потянул за завязку — и ткань послушно поддалась. Под халатом — ничего. Только кожа. Только я. Его карие глаза чуть сузились, будто от боли. Ра’исар выдохнул коротко, будто сам не ожидал увидеть это. В его взгляде плескалось что-то дикое. Я стояла. Голая.

— Боги, — выдохнул он наконец, — ты издеваешься.

Он затаился на секунду — не от растерянности, от насыщенности момента. Его взгляд впился в моё обнажённое тело. Ра’исар сделал шаг вперёд и без предупреждения провёл ладонью по моей груди, чуть сжав её. Он изучал меня пальцами, оставляя ожоги на коже. Я не шевельнулась. Не могла. Его рука легла на мою талию — уверенно, твёрдо. Он притянул меня ближе — настолько, чтобы я почувствовала, как он возбужден.

Он не торопился. Наслаждался властью, медленным подчинением, тем, как я стою перед ним — уже не как его пленница, а как женщина, которую он возьмёт.

Моя кожа горит от каждого его прикосновения. И когда я чуть дёрнулась на рефлексе — он наклонился к самому уху:

— Не дрожи, Карина. Не от страха. Не передо мной.

— У меня месячные. Второй день. Ты уверен… что настолько хочешь замараться? — спокойно заявила я, делая ставку. А сама тряслась — голодному мужику, может, и плевать на нюансы женской физиологии. А ещё мне было реально больно от его касаний. Как будто слишком близко к коже проводят раскаленными щипцами.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Ра’исар застыл. Его пальцы всё ещё лежали на моей талии, но тело напряглось, как струна. Он смотрел на меня, будто впервые.

— Что? — голос стал другим. Более холодным. Рваным.

Я не отвела взгляда. Он ждал, что я начну оправдываться. Но я просто стояла. Он выпрямился. Его рука медленно скользнула с моей кожи, как будто прикасался к раскалённому металлу.

— Боги, Карина… — процедил он, как сквозь зубы.

Он отступил на шаг. Потом ещё один. В его взгляде бушевала злость и желание, которое теперь стало ядом. Он развернулся резко и направился к двери. Молча он вышел, только ударив дверь так, что посыпалась штукатурка.

Как только захлопнулась за ним дверь, я бросилась в умывальную. Горячая вода жгла опаленную кожу, но я терла себя щёткой, словно могла стереть прикосновения. Этот жар, этот взгляд, эту власть, от которой внутри всё сжалось в комок. Я злилась. На себя. На него. На руны. На всё, что превратило мою жизнь в затянувшийся кошмар.

Потом — одежда. Любая. Хоть что-то, что прикроет это тело и даст мнимую защиту.

На следующий день мне было откровенно плохо — словно тело не выдержало ночного напряжения и разшевелилась я только к ужину. Всё как всегда, уже по запланированному сценарию: люди, шум, нескончаемые блюда. Я ковырялась в еде через силу — мутило. А вот у Джаведа, похоже, аппетит появился. Он ел спокойно, без эмоций, не проронив ни слова. Ни взглядом, ни кивком, будто я — пустое место. Воздух. Обивка стула.

Он встал первым. Как всегда. Не обернулся. Как всегда. Ушёл в тишине.

Я осталась за столом: красивая, неподвижная и совершенно ненужная. Он ушёл. А я сидела. Потому что за мной наблюдали. Потому что Ра’исар сидел напротив, лениво вращая бокал, но взглядом — держал. Ну давай, скажи ещё, что не следишь. Скажи, что просто случайно каждый глоток вина сопровождаешь взглядом мне в шею, вспоминая что уже видел.

Я посидела ещё немного. Есть не могла. Пропустила два тоста, один сплетенный анекдот от кузена и фразу «а где наш Джавед?». Всё как обычно. Сидеть больше не могла. Просто встала, склонив голову в лёгком кивке, и пошла. Не торопясь. Потому что за спиной жгло взглядом.

В своих покоях я заперла дверь на ключ. И, стоя в темноте, наконец, выдохнула. Сегодня я легла спать пораньше, хорошо зная что меня придут проверить.

Все следующие дни я вела себя безупречно с позиции "больной". Чтобы никто, не дай боги, не заподозрил в моём взгляде ту самую мысль, которую я три дня вынашивала, как преступление. Все эти дни я устанавливала, в какой именно части дома у Ра'исара за мной слежка. И после ряда экспериментов сделала вывод - только в покои Джаведа мне ходу нет.

Поэтому — план.

Моя гномка оказалась настоящим кладом. Стоило мне шепнуть ей про чёрный парик и простенькое платье — и вот уже всё было готово, как по волшебству. И правда - страна то чудес и волшебства, будь оно неладно.

— Ты ведь не дашь себя поймать, — прошептала она, помогая мне натянуть рукава.

Потом — потайной проход. Мой любимый, пахнущий каменной сыростью и пыльным заговорами. Тот самый, по которому я когда-то кралась, чтобы увидеть, как дышит человек, которого у меня отняли. Я снова кралась. Дальше — знакомый поворот, старая гобеленовая стенка, за которой, если прислониться, можно было не только слышать, но и почти чувствовать: дышит или не дышит. Живой он или нет.

Я подождала. Долго. Пока сама тишина не показалась мне подозрительной. И только потом — легко, как тень, как призрак, как чужая женщина — я вошла в его покои.

Джаведа не было видно нигде. Только разбросанные вещи по полу и горы пустых бутылок. Запах стоял чудовищный. Чтобы чем-то себя занять в ожидании хозяина этого свинарника. Ну или на случай, если вдруг заглянет охрана или кто похуже — например, его отец, не привлекая к себе внимания, я стала прибираться как служанка. Спасибо Ра'исару, практика была хорошая. Мне пришлось ждать долго, я почти привела в сносный вид помещение, наконец — дверь распахнулась, и внутрь, заметно пошатываясь, ввалился Джавед.

— Пошла вон! — рявкнул он. — Не надо тут ничего трогать. Не надо меня трогать! Дайте подохнуть спокойно! — и швырнул в мою сторону пустой бутылкой.

Как же мне хотелось

врезать

ему этой же бутылкой обратно! Или хотя бы отвесить леща, чтобы встряхнуть, выбить из него эту тоску. Господи, разнылся из-за девушки. Ну потерял — и что? У тебя их ещё сотня будет! Хотя... Нет. Не будет.

Потому что, родной мой, я — твоя единственная. И неповторимая. И сейчас мне нужно было это как-то доказать. Любой ценой.

— Я плохо говорю, что ли?! ВОН!

Меня спас стук в дверь. Я тут же юркнула за ширму, сердце застучало где-то под горлом. Кто ещё притащился в такой час?

— Кто?

— Джавед, вы просили подготовить вам купальню. Вы разрешите войти? — услышала я знакомый Маринин голос. Ах же ты .......все не сдаешься, даже в таком плачевном состоянии мужчины, вцепилась в него, как клещ.

— Справишься с купальней? Завтра я должен быть обычным для... неё, — проговорил он, устало.

Я только тихонько екнула в знак согласия. Боялась выдать голос — вдруг узнает? Скорее всего затуманенный винными парами взгляд не узнал меня, а вот голос .......

Джавед совершенно не стесняясь чужой девушки, а я ведь для него была сейчас не Карина, он тут же разделся до гола и направился в свою купальню. Я еле сглотнула от вида этой шикарной фигура, не сколько не потерявшей своей формы за время его изливания.

— Долго ждать? — крикнул он. — Потри мне спину.

Так. Начинается самая страшная часть моего эксперимента.

Раньше, стоило нам с Джаведoм просто прикоснуться, как Ра’исар тут как тут. Вопрос: он действительно чувствует меня, как свою пару? Или это всё же банальная слежка? Мне нужно знать. Что именно даёт ему эту связь — руны или камеры?

И вторая часть — сами прикосновения. Я не сильна во всей этой их магической мишуре, но прекрасно помню свой вечер в Англии, когда не могла дотронуться ни до одного мужчины. И всё потому, что я принадлежала Джаведу.

Теперь — нет. Но и Ра'исар оставил ожоги — как от раскалённого металла. Теперь мне нужно знать: кто моя пара?

Я молча подошла, всё ещё прячась за маской безымянной служанки. Он сидел в большой ванне почти по грудь в воде, отвернувшись. Его плечи — мощные, упрямые, знакомые до дрожи — подрагивали едва заметно от холода или, может, от усталости.

— Ну? — бросил он, не оборачиваясь. — Я весь день гнил в этой вонючей комнате. Потри мне, наконец, спину.

Я набрала воду, тихо, стараясь дышать через нос, чтобы не выдать себя даже вздохом. И прикоснулась. Аккуратно. Пальцами — почти не касаясь того места, где совсем недавно было татушка.

Он вздрогнул. Едва. Но не отстранился.

— Не стесняйся, я не хрустальный, — хрипло бросил он.

Я провела рукой от шеи вниз. Он затаил дыхание. Слишком сильно, как для человека, которому якобы всё равно.

— Ты новенькая? — спросил вдруг.

— Угу — выдохнула я, садясь на край, как самая покладистая из служанок.

Я щедро намылила губку, и, не давая себе ни секунды на раздумья, и стала водить по его телу, прикладывая уже больше усилий.

Он вздрогнул.

— Вот так, — пробормотал, будто себе, не открывая глаз. — Вот это хорошо.

Я двинулась ниже. Вдоль спины, вдоль позвоночника, к груди — чувствуя, как под рукой оживает кожа. Жаркая. Реагирующая. Его дыхание участилось, грудная клетка ходила ходуном. Он откинулся на край купели, тяжело выдыхая, полностью отдавшись моим рукам. Мышцы под моими пальцами дёрнулись. Моя же голова тем временем работала и вела счет времени. До чьего-то вмешательства. До катастрофы, когда ворвется к нам мой жених.

— Ниже, — прохрипел он, перехватывая мою руку и направляя под воду. — Ниже, красавица. Не стесняйся… я тебя не испорчу. Но, раз уж я снова холостой — мне нужна развязка.

Я аж чуть не раскрыла себя от возмущения! Ах ты кобель!

Мне нужны были выводы. Ответы. Подтверждение. А пока я в голове складывала эту фантасмагорию в хоть какую-то логику, а Джавед откровенно мне в этом мешал. Он отбросил мочалку, прижал мою ладонь к себе — и вместе с моей рукой обхватил свой стоящий в боевой готовности член. Он выдохнул, зажмурился от удовольствия.

— Ох, да... — выдохнул с таким наслаждением, будто и правда спасся от смерти. — Я уже и забыл, как это — отдаться заботливым ручкам служанки...

Разрядка пришла не сразу. Пришлось — ну, скажем так — поработать. Но теперь я знала не только мощь его члена, но и точно: никакого радара, чуйки или метки у Ра’исара нет. Он смотрел. Он видел. И если не бросился к нам с мечом — значит, не почувствовал

меня

. А значит сейчас я — просто чернявая служанка.

Миссия выполнена. Почти.

— Я обещал тебя не тронуть. Не пугайся так, — прошептал он, заметив, как я застыла. — Но поцелуй… поцелуй я обязан тебе подарить.

И прежде чем я успела выдохнуть, его губы накрыли мои — жадно, крепко. Его руки обхватили меня крепко. Не сразу. Не резко. А потом с нарастающей жадностью стали шарить по телу, полезли под юбку, ища источник моего наслаждения.

— Иди… — его голос вдруг охрип, он смотрел куда-то в стену, будто сражался сам с собой. — Иди, пока я не нарушил данное тебе слово. Мне надо идти на этот чёртов ужин. Пройти свой ад.

Я юркнула в тень. Бежала обратно по потайному ходу — чуть не свернула себе лодыжку на повороте, но спаслась. Целая. Даже гордая. Вывод номер два — прикосновения больше не жгут. Значит, он всё ещё мой.

На ужине я сидела молча. Жгла его взглядом, будто могла прожечь дыру в груди. Давила. До тех пор, пока он сам не сорвался:

— Что? — коротко бросил через стол.

— Нам надо поговорить

— Мне это не надо. Я жив здоров, как видишь.

Ах ты же сволочь, я же видела твое - жив. Без слез не взглянешь. Это тут ты концерт устраиваешь, а у себя в комнате на людей бросаешься. Я улыбнулась. Медленно. Сладко. В самую точку его мужского эго.

— Просто интересно, — проговорила, лениво обводя пальцем край бокала. — С каких пор у тебя такой отменный аппетит?

Ра’исар поднёс кубок к губам, неторопливо отпил, а потом, будто невзначай вклинился в разговор, заметил:

— У мужчины аппетит просыпается от разного рода… работы. — Он повернулся ко мне. Взгляд — ленивый, но цепкий. — Хотя, признаю, у Джаведа — особый вкус. Он любит, когда работа нежная… но действенная.

— Превосходно! Просто отлично! — Карина резко вскочила из-за стола, швырнула столовые приборы и, не дожидаясь разрешения, развернулась на каблуках и вышла. Она вдруг вспомнила, что Джавед уже несколько дней нормально питается. Судя по всему Марина до него добралась первой.

Два мужчины остались за столом.

Один — Джавед — смотрел ей вслед с полным непониманием. И по-моему впервые очнулся.

Другой — Ра’исар — медленно, очень медленно улыбнулся. Он добился своего. Зерно сомнения было брошено. И между этими двумя снова пролегла трещина.

16 глава

После ужина я возвращалась к себе злющая, как тысяча чертей. Шла быстро, не замечая ни лиц, ни встречных слуг — только шум в ушах и горячий ком ярости в горле.

Джавед! Он, оказывается, уже прекрасно ест. Улыбается. Расправил плечи. Жив, здоров. Ну конечно, с чего бы грустить, когда вокруг столько... "ухода"? Купальня, служанки, мыльные руки и прочее облегчение. Раз мужчина снова холостой — почему бы не развлечься?

Я стиснула зубы. Да чтобы ты подавился во время отменного аппетита.

В голове бурлило. Ревность, обида, злость. И ещё горечь. Такая, что глотать тяжело. Он же даже не понял, что тогда была я. Он просто отдался рукам очередной служанки.

Я влетела в свои покои и швырнула через всю комнату свои туфельки. Гном едва успела отпрыгнуть. Но она ничего не сказала. Лишь подошла тихонько, принесла бокал с вином. Да я или сопьюсь, или рехнусь с этим миром!

— Я больше так не могу, — выдохнула я, позволяя моей служанке распустить шнуровку платья, наконец давая несчастным ребрам распрямится, а мне вздохнуть полной грудью. — Надо действовать. Но не сердцем. А головой. Осталось всего несколько дней до завершения якобы моих месячных.

— Может вам снова упасть с лошади, чтобы Джавед испугался и пришел к вам?

— Это ничего не даст, а только приблизит Ра'исара, который начнёт меня выхаживать. К тому же — это, правда, чертовски больно. — под размеренные движения расчёски по моим волосам я расслабилась, наслаждаясь ощущениями. Руки гнома действовали мягко, ритмично, почти интимно, плавно скользили вниз по длине волос — мысли успокоились, и я отдалась размышлениям. —

Я жопой чувствую, что всё подстроено. Вопрос — зачем? Неужели Ра'исар пошёл против сына только потому, что так сильно возжелал меня?

— Скажи, ты хоть раз видела кого-то у дверей Джаведа? Шпиона? Хоть одного? — резко повернулась я к гному.

Гном покачала головой.

— Нет. Но это ничего не значит.

— Вот именно, — я встала и начала мерить комнату шагами. — У Ра’исара есть его тетушки, но они слишком заметны и шумны. Значит, у него другие методы. Что-то должно быть. Заклинания? Чары слежки? Порталы? Привязка? Стоило мне прикоснуться к Джаведу, он тут как тут. Словно чувствует. Только уже доказано, он не чувствует — он видит.

Я резко остановилась. Стала с интересом разглядывать свою комнату, осматривать стены, трогать ткань на шторах. Все как обычно, но внутри меня уже гудело от напряжения.

— Это должен быть артефакт. Вряд ли он притащил сюда камеру из моего мира — для неё нужен ток, провода, техника. А здесь ничего такого нет. Но какой-то канал существует. Только с этим я смогу доказать, что всё — ложь. И тогда... Джавед, этот мир, его руны катятся к чёрту. Я вернусь обратно к своей привычной жизни. А сам он — пусть катится к своей Марине!

Гном подняла на меня глаза:

— Вы хотите уйти? Хотите меня оставить? — тихо спросила девушка.

— Милая, — прижала к себе дрожащее тело небольшого человечка. — Я могу тебя забрать с собой. Но мой мир ничем не лучше этого. Может даже злее.

Я старалась не думать, что будет потом. Сейчас — главное докопаться до правды. Каждая минута на вес золота. Снова переоделась в свой маскарад, натянула скромное платье служанки, спрятала волосы под черный парик, для пущей конспирации приукрасила свое лицо макияжем — и потайными ходами направилась к покоям Ра’исара.

Сегодня я решила просто послушать. Заходить одной — глупо. Как объясню своё появление? А если он расценит это, как зеленый свет к действиям? А если заподозрит? Нет. Лучше просто послушать, мали ли что полезное узнаю. И притаившись за стеной, я обратилась в слух. Было ещё не так поздно — вряд ли он уже спит. Но за стеной стояла подозрительная тишина. Как будто там никого и нет. Но я хорошо видела через щель в стене, как плясали тени в его комнате. Руки чесались войти. Прямо зудели. Я еле сдержалась не воспользоваться ситуацией.

Развернулась и быстрее пошла обратно, пока не передумала. Прокручивая в голове варианты, как завтра зайти к нему

официально

, чтобы не выглядеть подозрительно. И, видно, так увлеклась мыслями, что свернула не туда.

Под ногами скрипнула доска. Знакомо.

Я замерла. Подняла факел повыше. Узнала стену. Гобелен. Почти незаметная щель. Покои Джаведа.

— Черт! — тихо проворчала я. Вот же правду говорят — пара и меня тянет к нему!

Но в его комнате было как раз не тихо и я с интересом прислушалась.

— Марина, уходи я сказал. — услышала я уставший голос Джаведа. — Я сто раз уже повторял, ты зря каждый день штурмуешь мои покои. Ты зря приходишь, я никогда не изменю своего решения

— Но Джавед, почему? Ведь нам может быть хорошо вместе! — капризно гнусавила прилипала.

Я услышала, как заскрипел стул — он, должно быть, резко поднялся. И тут же — стук бокала по столу.

— Потому что я не хочу "хорошо", Марина! — сорвался он. — Не с тобой. Не с кем-то другим. Я... — он запнулся, и в голосе что-то дрогнуло, — я вообще ничего больше не хочу. Уйди, пожалуйста. Не мучай ни себя, ни меня.

Наступила пауза. Видимо, она стояла, надеясь на чудо.

— Уходи, — уже тише повторил он. — Пока я не обозлился и не сделал что-то, о чём пожалею

— Я не хуже нее! Я знатного рода ........хочешь я перекрашусь в белый, раз тебе это так нравится

Повисла долгая, тяжелая пауза. А потом он рассмеялся. Глухо. С надрывом.

— Белый… — повторил он. — Думаешь, дело в цвете волос? Или в титуле? Да мне плевать, Марина! Плевать, кто ты и что у тебя за род.

Я услышала, как снова скрипнул стул под тяжестью мужского тела.

— Но хочешь правду? Просто она уникальна ..... Она не просила. Не требовала. Не пыталась нравиться. Она просто... была. А теперь ты вышла, пока я не поджарил твой зад магией. И остальным передай, чтобы не смели заходить в мои покои!

Через пару секунд я услышала, как хлопнула дверь, явно Марина убежала. Надолго ли? Или до следующего раза?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Какое-то время я просто стояла в тишине, одна в сыром каменном коридоре, и глупо улыбалась в темноту. Он никого не хочет! И вообще у него не с кем не было, только со мной. Только меня. Только ту, которая

просто была

.

И, чёрт побери, это чертовски приятно.

Пока я глупо лыбилась в темноту, придаваясь сладким мыслям, с той стороны гобелена зазвучали шаги. Потом — лёгкий скрип двери, плеск воды. Джавед… полез мыться. Ну конечно. Его ежедневный ритуал — как будто он по-прежнему живёт по распорядку, держит себя в тонусе, будто в его жизни ничего не рухнуло. Чистая рубашка, свежие волосы, гладко выбрит — каждый вечер. И всё ради чего? Ради меня.

Чтобы я, проходя мимо, подумала, что он в порядке. Что он держится. Что он уже забыл.

А я смотрела в темноту и знала: это ложь. И, может быть, именно за эту ложь я люблю его ещё больше. За ложь, в которой он хотел уберечь меня от чувства вины. За ложь, которая не разрушала меня, а защищала. Но эта же ложь требовала от меня решимости. Действий.

— Сука... — донеслось с той стороны, за тяжелым гобеленом. За этим последовал характерный глухой звук — будто что-то тяжёлое упало на камень. Я напряглась. Похоже, Джавед выронил кубок и теперь, пьяный, пытается вылезти из воды, чтобы его поднять.

Всё это — звук, голос, тон — стало моим сигналом. Я рванулась вперёд, стараясь двигаться вдоль стены, не издавая ни звука. Каждой клеткой помня: эту комнату, возможно, просматривают. И до тех пор, пока я не выясню как — нельзя давать Ра’исару даже тени подозрения, что чернявая служанка появляется не от двери… а из стены.

Я подскочила к Джаведу как раз в тот миг, когда он едва не свалился на скользком полу. Тяжёлое мужское тело рухнуло на меня, придавливая всем весом. Я охнула, но устояла.

— Я же сказал — никого! — рыкнул он, возмущённый, хоть и еле стоял на ногах.

Я проигнорировала его слова. Подхватила, повела, удерживая, как могла. Игнорируя тот факт, что в моих руках — обнажённое, тяжёлое, горячее тело. А от струящейся по нему воды моя одежда быстро намокла и облепила меня так, что всё — буквально всё — стало видно. Особенно в самых стратегических местах.

— Снова ты… — проворчал он, уже в купальне, старательно отводя взгляд. — Тоже хочешь поджарить свой зад за неповиновение хозяину?

Я молча помогла ему опуститься в воду, где он тяжело осел и раскинул руки по бортикам.

— Налей вина… и уходи.

Я налила. Но уходить не собиралась.

По крайней мере — не сейчас. По крайней мере — хоть чуть-чуть я тоже могу себе позволить. Хотя бы поцелуи, по которым я соскучилась.

Он откинулся, как обычно. Закрыл глаза. Дышал ровно, делая вид, что меня рядом не существует. Но я видела, как чуть подрагивает веки. Как пальцы на бортике сжались сильнее, чем нужно. Он знал, что я всё ещё здесь.

Я взяла кубок, медленно наполнила его и протянула ему, а сама села на край купальни. Ноги поджала, простое платье служанки быстро намокло, как вторая кожа — облепило меня до прозрачности. Он открыл глаза, посмотрел вбок, мельком — и резко отвернулся.

— Уходи, — голос его стал глуше, грубее. — Пока я всё ещё в себе.

Я не ответила. Просто взяла мочалку, щедро намылила и с холодной решимостью опустила на его руку. Он дёрнулся — резко, но не убрался. Не оттолкнул. Только плечи напряглись, как струна, а подбородок сжался.

Я терла тщательно. Медленно. По-настоящему, как хорошая служанка. За одной рукой — пошла вторая. За второй — его спина. Он сидел с закрытыми глазами, но я видела, как по шее прошёлся лёгкий дрожащий отклик. Как грудная клетка вздымалась всё глубже. Я чувствовала его дыхание. Когда я оказалась за спиной, движения стали медленнее. Мягче. Влажнее. Я будто вырисовывала его заново — по лопаткам, по рёбрам, по линии живота.

Он не проронил ни слова. Но тело говорило за него. Я опустилась ниже. Медленно. Спокойно. Мочалка коснулась бедра. Затем внутренней стороны. Но была перехвачена крепкой его рукой в миллиметре от моей цели.

— Карина, — выдохнул он глухо, не оборачиваясь. Голос будто срывался.

— Ш-ш-ш… — я склонилась к нему, и без лишних предупреждений впилась в его губы. Жадно. По-настоящему. Без нежности.

Он ответил сразу — не думая, не выбирая. Его рот встретил мой с такой жаждой, будто он умирал всё это время. Мы не целовались — мы дрались, языками, зубами, дыханием. Мы будто вырывали друг друга из боли, из отчаяния, из этой грязной, перекрученной судьбы. Всё, что сдерживали — прорвало.

Он сжал мою талию до боли, будто хотел убедиться, что я настоящая. Что я здесь. А я вцепилась в его волосы, будто боялась, что если отпущу — он снова уйдёт. Или я. Поцелуй был не про нежность. Он был про то, как больно не быть вместе. Про злость, про ревность, про всё, что мы не сказали. Про всё, что нам уже не разрешено.

— Я не нуждаюсь в твоих услугах, — выдохнул он и резко оттолкнул меня.

Я хотела что-то сказать, оправдаться, укусить, ударить — неважно. Но вдруг в его руках вспыхнули искры. Как от молний. Мужчина и впрямь собрался меня подстрелить, как из дробовика. Не испытывая судьбу, я сиганула в проём и унесла ноги, как умела.

Ужин на следующий день я пропустила. Просто испугалась. А вдруг он скажет Ра’исару: "держи свою бабу подальше"? Или, хуже — пожаловался, что тот плохо справляется с супружеским долгом, раз невеста всё ещё ходит за добавкой к его сыну.

Я так извела себя этими мыслями, что по-настоящему затрясло, когда в мои покои пришло приглашение. Ра’исар вызывал. Лично. К нему в покои.

— Карина .........., — спокойно поприветствовал меня жених. — Вина? Не бойся, не отравлено.

Я аккуратно взяла хрустальный бокал в руки, а в голове отметила информацию — надо быть поосторожнее с напитками из его рук. Кто знает, что он туда плеснул — эликсир правды, зелье послушания или местную версию виагры?

— Карина, я не злодей. — он говорил мягко, почти заботливо. — Я понимаю, тебе сложно. Ты из другого мира, другой культуры. Всё это — руны, магия, дворцы — как удар судьбы по лбу. А тут ещё и я. Понимаю… особенно если учесть, что ещё недавно ты была невестой моего сына. И, возможно, мысль выйти замуж за более взрослого мужчину тебе… неприятна.

Он сделал паузу. Я почти физически ощутила, как он ждёт от меня комплимента — что, мол, вы сударь вовсе не так стары, как кажетесь, и вообще отлично выглядите. Но я упрямо молчала, давая ему шанс выговориться.

Ра’исар зло поджал губы и продолжил…

— Но я больше не намерен ждать. Никаких отсрочек. Единственное... ты сама выберешь дату. Срок — две недели. Не больше.

Я продолжала молчать. Спокойно вертела в пальцах фужер, ловя в хрустале блики ближайшей свечи. Удивительно, как огонь иногда отражается в стекле — будто мелькает жизнь, которую вот-вот у тебя заберут.

Две недели. Это не два дня, как я боялась. Значит, есть еще какое-то время. Немного, но все же уже больше чем два дня. Что-то можно разузнать. Проверить догадки. Подкинуть гному пару поручений. Да даже просто — сбежать. Почему нет. Интересно, в этом чокнутом мире вообще бывают сбежавшие невесты? Особенно истинные? Или это автоматически смертный приговор? Как вообще тут живут женщины - свободные и независимые?

— Сказать я должна сегодня? Или мне...

позволено

подумать? — я нарочно выделила слово, чуть склонив голову, будто заранее его подготавливая, как сильно пожалеет, что навязывает себе на шею строптивую. Готовься, дорогой мой жених, клевать я буду тебя каждый день, что мне позволено все!

Ра’исар усмехнулся, тонко, почти с восхищением:

— А ты рассчитываешь думать бесконечно? — он прищурился. — Нет, Карина. Крайний срок — завтра. На ужине я объявлю всем дату нашей свадьбы.

И вот тут меня качнуло.

Значит, он скажет это при всех. В том числе — при нём. При Джаведе....

Мои пальцы мёртвой хваткой сжали фужер. Мы молчали, каждый ушел в свои размышления. Ра’исар повернулся ко мне спиной, чтобы снова налить себе выпить. Неужели он нервничал и поэтому осушил свой бокал за пару глотков?

Свет от ближайшей свечи преломился в гранях бокала, и внезапно.. я увидела себя. Но не в самом стекле — нет. Я увидела отражение, будто бы на противоположной стене. Ровное. Нечеловечески чёткое. Слишком чёткое, чтобы быть случайной игрой света. Я чуть наклонила фужер. Отражение исчезло. Наклонила снова — появилось. Оно было не в бокале. Оно шло сквозь него.

Я перевела взгляд на стену, на которой была обычная картина с пейзажем. Безликий, ничего не выражающий. Но все я поняла: там — зеркало. Маскированное. Невооружённым глазом не заметить, но хрусталь выдал его с головой.

Спасибо нашей физичке со школы, которая муштровала нас жутко по курсу. Именно она вбила в голову, что угол падения равен углу отражения, и что луч света никогда не врёт. Тогда это казалось ненужной ерундой, которая никогда в жизни не пригодится — а теперь вот, в чужом мире, в чужом платье, с бокалом в руке, я на полном серьёзе ловила оптические аномалии. Смешно? Ни капли.

А зеркала в этом мире — под запретом.

И тут же родился простой по своей ясности вывод: вот через что он следил. Вот откуда он знал. Вот откуда всегда был в курсе, когда я там.

— Последний день назначенного тобой срока, — спокойно бросила я и, не оборачиваясь, вышла из его покоев.

За спиной раздался тихий, почти одобрительный смешок:

— Да, красавица... С тобой скучной семейной жизни точно не будет. — и уже тише, почти на выдохе, будто самому себе добавил. — Я подожду. Но знай — в эту ночь наконец ты будешь моей.

17 глава

Когда я вернулась в свои покои, сердце колотилось, как у загнанного зайца. Во-первых — от моего открытия. Во-вторых — потому что Джавед, по какой-то причине, не сообщил своему отцу о моем ночном визите. Это было странно. Подозрительно и тоже требовало осознания. И всё же… в голове уже выстраивалась цепочка: не просто догадка, не просто ощущение — теперь у меня было доказательство. Маскированное зеркало. Тот самый артефакт наблюдения, через который Ра’исар узнавал обо всём, что происходило в спальне Джаведа. И, возможно, не только в ней.

Можно было бы отмахнуться. Ну, подглядывал мужик за молодыми, восжелая невесту сына — как в каком-нибудь старом немецком кино. Тошно, но не смертельно.

Если бы не одно но.

В этом мире иметь зеркала считалось серьезным преступлением, приравнивалось к измене короля и каралось смертью. Так что тот факт, что Ра’исар держит у себя как минимум два зеркальных артефакта и использует их, чтобы следить за собственным сыном… звучит уже не как извращение, а как заговор.

Проверить картины по всему замку — было бы логично. Но как? Я не могу открыто ходить по дворцу с фужером и свечой. Это привлекло бы внимание. Он не глуп, понял бы и точно заподозрил.

Я помнила: в покоях Джаведа висели две картины. Одну писала я. Знала каждый мазок, каждую тень. Если в ней всё осталось как было — значит, вторая и есть артефакт. С учётом её положения, обзор ограничен: спальня... и частично купальня. Извращуга, точно был в курсе визита лже служанки в покои Джаведа и как тот в пьяном угаре шептал невпопад слова, которые предназначались совсем другой.

Но вот что непонятно: он просто развлекался или ждал чего-то? Ждал меня ....?

У себя я опустилась в кресло и лениво скользнула взглядом по стенам. Ни изображений, ни странных рам, ни симметричных панелей, за которыми мог бы прятаться наблюдатель. Это немного успокаивало. По крайней мере, пока я переодевалась, шлялась по потайным ходам и вела себя, мягко говоря, подозрительно — меня точно никто не видел. Подглядывали только за Джаведом. Значит, Ра’исар следил именно за ним. Вопрос - зачем?

Но сейчас — важнее другое.

Я должна попасть в покои Джаведа, чтобы убедиться — артефакт действительно прячется в одной из картин, а не в каком-то другом предмете. Но сделать это нужно легально. Под каким-то простым, не вызывающим подозрений предлогом. Уборка? Замена белья? Учитывая мой «престижный» опыт служанки, роль подменной работницы вполне могла сойти.

Я достала тот самый рабочий наряд — поношенное платье без вышивки, туго затянутый передник. Волосы спрятала под парик и чепец, снова нанесла макияж. Чтобы не вызывать подозрений, я отправилась в общий зал прислуги, где хранили бельё, свечи и всякую утварь. Простая операция «взять постельное и делать вид, что несёшь по назначению». Никто не должен был меня останавливать. Но я всё равно сделала лицо пострадавшей Золушки.

— Новенькая? — остановил меня мужчина с красным лицом и засаленным передником. Судя по ключам на поясе, он заведовал всем этим царством тряпок.

— На замену в северном крыле, — коротко ответила я, опуская глаза. — Мастер Серан отправил.

Он пробурчал что-то, не проверяя, и махнул рукой. Прокатило.

Я схватила аккуратно сложенное бельё, добавила сверху пару полотенец и свечу, и, не задерживаясь, направилась в нужную сторону. Всё шло по плану. Никто не окликнул. Никто не усомнился. Наверное, так же просто пробираются шпионки и воры — с прямой спиной и видом, что им сюда срочно и по делу.

Когда я добралась до нужной двери, сердце уже билось в горле.

Я стояла у покоев Джаведа.

Рука уже тянулась к ручке, когда из-за угла вынырнула Марина. Неунывающая. Вездесущая. Неубиваемая, как таракан в подвале.

— Куда это ты? — подозрительно прищурилась она, окидывая меня взглядом с головы до пят. — Я тебя раньше не видела.

— А я и не стремилась, — пробормотала я сквозь зубы, низко опуская голову и пряча взгляд. Проклятье. Вот не хватало мне ещё этой приставучей!

— Ты из новых? Не слышала приказ никого к нему не пускать?! — её голос стал визгливее, как у дурно обученного попугая. — Особенно таких, кто первый день в замке, а уже лезет везде!

— Я пришла заменить, — всё так же тихо, монотонно, без эмоций. Только бы не узнала. Только бы не слишком пригляделась.

— А ну стой! Где ты взяла это бельё? Господам не подают такое грубое белье, ты очумела что ли???

— Я не спрашивала. Что дали — то и несу...

— А надо быть сообразительнее. Разбирать, проверять. Или ты совсем безмозглая? — Марина с выражением высшей важности вскинула подбородок. — Я лично мистеру Джаведу доложу, что ты к нему в покои напрашивалась.

— Никуда я не напрашивалась. Мне только надо ...., — буркнула я и сделала шаг к двери.

— Ты куда собралась? Ты не слыхала что ли что я сказала?! Да я тут не последний человек, ясно тебе?

— Поздравляю. Но мне надо выполнить свою работу ....

— Уйди с дороги, я сама это сделаю. Я сказала — убирайся, пока я не пожаловалась на тебя кому следует и тебя не вышвырнули отсюда!

Дверь резко распахнулась. На пороге стоял — взлохмаченный, с помятым лицом и тяжелым взглядом Джавед, как будто его только что выдернули из ада. Хотя, скорее всего, из похмельного ада.

— Боги, ну сколько можно орать под дверью?! — рявкнул он. — Что здесь за балаган?!

Он кинул взгляд на Марину:

— Ты. Исчезни. С глаз долой. Сейчас же, если не хочешь проблем ...

Марина задохнулась от обиды, поджала театрально губки и побежала прочь.

Он перевёл взгляд на меня — оценивающе. Взгляд скользнул по белью в руках. Молча. А потом — не говоря ни слова, схватил за запястье, втянул внутрь. Пахло кислым вином, плохо проветриваемым помещением и и чем-то ещё резким, неприятным.

— Делай свое дело и тоже проваливай.

Я и вправду начала менять постель, но сначала нужно было расчистить путь: бутылки, одежда не первой свежести — всё это пришлось снимать с кровати и куда-то девать. На пол скидывать не хотелось. Я собрала все его вещи в единый куль из простыни, чтобы потом отнести в стирку. И всё же главной причиной моего визита была не уборка. Я ходила по комнате, делая вид, что занята делом, но глазами выискивала то, ради чего сюда пришла. Первое, что я отметила — моей картины на месте не было. Убрана. Стер из своей жизни.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Осталась только вторая, та, что всегда висела неподалёку — её рама всё так же тускло поблёскивала. Больше рам, картин или странных поверхностей я не заметила. Если зеркало спрятано не в этой картине — значит, артефакт маскировки куда хитрее, чем я предполагала.

Джавед всё это время молча наблюдал за мной из кресла, с бокалом в руке. Лицо расслабленное, даже немного задумчивое.

— Не понимаю, в чём дело… но ты притягиваешь взор, — пробормотал он, не отрывая взгляда.

Фыркнув на его высказывание, тихонько ликуя — ну конечно притягиваю, наша связь не куда не делась.

Минимально приведя комнату в сносный вид, я обвела помещение взглядом в поисках хрустального фужера. Но, как назло, последний уцелевший был именно в руках Джаведа. Чёрт. Об этом я не подумала. Придётся импровизировать.

Я подошла к шторам — хотела было задернуть плотнее, чтобы получить нужную темноту, как вдруг за спиной раздалось резкое:

— Не смей открывать.

Да я и не собиралась. Наоборот — мне как раз нужен был полумрак, и щели в шторах давали нужный слабый фон для свечи. Отлично. Я пошла за свечой, которую захватила с собой, зажгла ее и с этим направилась к Джаведу. Я уже поняла, что он не узнал меня в моем маскараде ни сейчас, не ранее. Возможно потому что было в комнате достаточно темно, а может зрения закрывала пьяная пелина. Но определенно не понимал, что перед ним Карина. Это хорошо. Значит, и тот, кто может смотреть сквозь зеркало, тоже не поймёт, кто сейчас стоит перед ним.

Я подошла к нему уверенно. Ни намёка на колебание. И не спрашивая, села прямо на колени. Легко, уверенно, будто мне это позволено.

Он дернулся, сделал машинально глоток вина. Вскинул брови в немом вопросе, но ...не скинул. Только сжал фужер чуть сильнее. Просто молчал, ошеломлённый. Я почувствовала, как напряглось его тело, как его рука, секунду назад лежавшая на ручке кресла, теперь медленно — будто с внутренним запретом — поднялась и легла мне на талию.

Я устроилась поудобнее. Его бедро подо мной было крепким, горячим. Сквозь ткань я чувствовала каждое движение его тела. Сердце билось где-то совсем рядом, в грудной клетке, под моей спиной.

— Ты… — выдохнул он, но не закончил.

Я протянула руку, не сводя с него взгляда, и аккуратно накрыла его пальцы на ножке бокала.

— Мне нужен он, — выдохнула я, едва касаясь стекла.

Джавед озадаченный взгляд перевел на фужер и без вопросов медленно, не сводя взгляда с моего лица, протянул его. Я аккуратно поставила на ближайший столик, даже не взглянув. Сейчас важнее было то, как его пальцы легли мне на талию и уже крепче сжали меня. Я чувствовала, как в нём борется всё: остатки контроля, вина, проклятые руны и то, что должно было давно умереть — желание. Его ладони скользнули вверх, по спине, изучающе. Потом — решительнее. Он притянул меня ближе, вжимая в себя. Другая рука легла на бедро — горячая, сильная. Провела по ткани, чуть сжав. Джавед тянул меня к себе властно, крепко. Движение было грубым, почти дерзким. Его губы оказались у моего виска, дыхание обожгло кожу.

— Кто ты, чёрт возьми? — прошептал он.

Он не узнавал. Но тело его уже знало.

Я не ответила. Просто подалась вперёд, ближе. Тело прильнуло к нему всем весом — живым, горячим, женским. Он зарычал. Настоящим, низким, животным звуком. Его руки зажали меня крепче, губы нашли мою шею — не нежно, а резко, дерзко. Он жаждал. Сгорал. Но всё ещё сдерживал себя на грани.

— Ты играешь с огнём, девочка, — сказал он. Но руки его уже гладили. Уже запоминали. Уже предавали.

Медленно. Словно в замедленной съёмке, он приблизил мое лицо к нему. Его лоб едва коснулся моего. Он дышал часто, тяжело. Его губы скользнули по моей щеке, к виску, чуть ниже. Я чувствовала, как в нём борются две стихии — позволить или остановиться. Я тоже дрожала. Но не от страха. От близости. От предвкушения. Я уже не дышала — я ждала.

Его поцелуй сорвался с губ резко — будто больше не мог сдерживать. Он целовал глубоко, требовательно, жадно. Не как мужчина — как тот, кто умирал без этого. Его пальцы сплелись на моей талии, проскользнули по спине, чуть сильнее притянули к себе. Я отозвалась телом, отдаваясь в этот поцелуй, как в бездну.

Он легко приподнял меня и усадил на себя в позе наездницы, лицом к нему. Его губы снова накрыли мои — один, второй, третий поцелуй. Стали переходить всё ниже, к ложбинке между грудей. Горячее. Острее. Я выгнулась навстречу, сама не веря, как быстро схожу с ума от него. Но вдруг — всё остановилось. Он резко выдохнул. Вцепился пальцами в ручки кресла. И замер.

— Ты уводишь меня, — хрипло прошептал он, не открывая глаз. — Как она. Так же. Но больше в ту бездну я не пойду.

Я почувствовала, как его руки дрогнули, как его тело напряглось, но он заставил себя отстраниться, сгоняя меня с его колен.

— Уходи, — выдохнул он. — Пока не поздно. Пока я ещё могу себя остановить.

— Хорошо, — тихо ответила я, направляясь к столику. — Но в начале… я тебе кое-что покажу.

Он не повернулся. Его дыхание всё ещё было рваным, тело будто сковано внутренней борьбой. Но я не дала ему времени на сомнения. Взяла оставленный на столике фужер, свечу и снова села на его колени, вызвав тем самым рваный вздох мужчины.

— Смотри, — прошептала я, поближе к нему наклоняясь.

Пламя свечи отражалось в стекле, отбилось от граней хрусталя — и… на мгновение, на короткое и жуткое мгновение, мы оба увидели это. Не пейзаж. Не просто краску. А отражение. Чёткое, точное, слишком правильное. Я чуть наклонила фужер — и отражение исчезло. Вернула его под тем же углом — снова появилось. Лицо. Моё. Его. Всё, что находилось в этой комнате.

— Что это?.. — голос Джаведа стал другим. Я видела, как он напряглось его тело.

— Джавед, — выдохнула я почти в ему губы, позволив голосу соскользнуть чуть ниже обычного. — Нам нужно поговорить. Но не здесь.

Я скользнула пальцами по его руке, будто заигрываю, будто прошу совсем о другом. Я соблазняла на публику, но в тоже время по настоящему. Видать этого упрямого мужчину я возьму только штурмом.

— Уведи меня туда, где нас никто не найдёт. Где мы останемся наедине... И соедини наконец наш брак. Или будет слишком поздно. — Я прижалась к нему вплотную, немного елозя на его бедрах и позволяя его взгляду упасть в мое декольте.

Он не ответил. Но я видела, как в его взгляде что-то изменилось. Он уже не был тем потерянным мужчиной, который гнал меня. Он снова был собой.

А в этот момент в покои Джаведа на всех парах несся Марзум. Он уже далеко не молод, преодолевать такое расстояние быстро не мог .....

— Джавед, Джавед ......мальчик мой. Только не делай этого. Откат обратно на твою истинную тебя погубит. — шептал маг слова, как заклинания.

18 глава

— Уведи меня туда, где нас никто не найдет........... соедини наконец наш брак. Или будет поздно, — шептала она, выгибаясь у меня в руках.

Я замер, просто сидел, удерживая её, и не дышал. Голова раскалывалась. Внутри уже был не только жар от разрыва — меня накрыла паника. Я не понимал, где заканчивается шепот моих фантазий — и начинается реальность. Каждое её движение отвлекало, сбивало с мысли, с рассудка. Бёдра скользили по моим, будто проверяя, сколько ещё я выдержу. Я пытался сложить в голове два плюс два. Я силился понять, что происходит в моем аду. Но в уравнении было слишком много эмоций и слишком мало логики. Инстинкт вёл вместо разума. Здравость спотыкалась о детали — голос, запах.

Кто она? Почему меня так накрыло от нее?

От растерянности я послушался и уже в следующую секунду подхватил ее под бёдра, шагнув с ней в созданный портал. Я перенес нас туда, где нас никто не увидит. Туда, где смогу, наконец, разобраться, кто она на самом деле.

Мы очутились ......... в конюшне!

— А тут, по-твоему, чистота на уровне операционной?! — ошарашенно выдала это чудо природы с таким выражением, будто я только что уложил её в грязную лужу.

Я спустил служанку из объятий, отступил назад, вглядываясь в лицо. Передо мной стояло что-то бесформенное, с лицом цвета серы и все в ней говорило: «меня можно не замечать». Но когда она гордо вскинула свою голову и в упор посмотрела в мои глаза, меня качнуло. Я шагнул назад и вцепился в ограду стойла.

— ...Карина?

И силился признать в этой чумазой, растрёпанной девице свою бывшую невесту. Сколько я пил? Неужели в какой то промежуток отката, отключилось сознание, и за это время мою гордую красавицу так унизили, перевели до служанки, в самый низ, пока я валялся в беспамятстве, утопая в собственной слабости черти знает сколько дней. В мое отсутствие. Моё бездействие. Мой позор.

— Карина ......., — тихо молвил я, признавая в девушке Карину и с трудом удерживаясь на ногах от шока. — Но как? Почему? Разве я был ......господи прости, не уберег.

— Почему мы тут? По-твоему, тут безопасно? — она окинула конюшню критическим взглядом, затем усмехнулась, будто ничего не произошло. — И... достаточно ли чисто, чтобы дарить ласки служаночке?

Упрямая, дерзкая, несгибаемая — это точно была она. Я сжал зубы, понимая: пока она не получит свои ответы — о своих могу даже не заикаться. Вместо препирательств, подошёл к массивному, черному жеребцу, стоявшему в глубине стойла. Для остальных — это просто великолепный конь. Сильный. Грозный. Безупречный. Но только со мной — нечто больше. Он даже не повернул головы. Только медленно расправил крылья, широкие, чёрные, как тень.

— Это пегас, — сказал я. — Мой.

— Ну и?

Я спокойно вздохнул, понимая: Карина далека от всех магических премудростей моего мира. И уж точно не могла знать, что рядом с этим животным — самое надёжное укрытие из всех возможных.

— Он впускает в стойло только меня. И только я могу подойти к нему ближе, чем на сто шагов. Остальные... — я сделал паузу, глядя ей в глаза, — отбрасывает силой, как от стены. Ни один шпион, ни маг не сможет пересечь этот барьер. Здесь не подслушать. Не проскользнуть. Даже воздух ведёт себя иначе.

Она перевела взгляд на пегаса — теперь с осторожностью.

— То есть... ты спрятал меня в стойле, потому что это самая охраняемая точка?

— Да. Потому что пока он рядом — тебе ничего не угрожает. Даже я.

Карина с осторожностью посмотрела в сторону лошади — как будто примеряла на глаз, насколько они могут друг другу доверять. Она не пыталась сократить расстояние, не сделала ни одного лишнего движения в его сторону, стараясь доверить животному секреты и свои страхи после падения. Вместо этого она подошла к ведру с водой и стала умываться.

Я наблюдал молча со стороны, с затаённым интересом, как с её кожи смываются пыль, усталость и грязь, как возвращаются знакомые черты.

Моя Карина.

Та, которую я не смог вытравить.

Та, за которую грыз себя до боли.

— А волосы… — выдохнул я, не отводя взгляда от черной косы. — Ты перекрасила волосы?

Белоснежная грива — раньше она была моим личным фетишем. Именно в эти волосы я закапывался лицом, вдыхал их нежный, едва уловимый аромат. Мир в те моменты переставал существовать. Отступали тревоги, забывались страхи. И мог пройти любые преграды, лишь бы знать - потом у меня будет мое солнышко рядом.

Как же мне не хватало этого покоя в моём пьяном угаре. Я изводил себя мыслями, что теперь к моему чуду прикасается кто-то другой. Мой отец.

— Пить надо меньше, — бросила она сухо. И, не глядя на меня, стянула с головы парик — и белая грива рассыпалась по плечам, заструилась по спине.Та самая. Как вода. Как шёлк. Как память, которую я месяцами пытался вытравить из себя. Я физически ощутил, как внутри дрогнул каждый нерв. Будто что-то давно онемевшее вдруг ожило. Я пожирал её взглядом. Не в силах оторваться. Как и раньше.

Только раньше она была моей, а теперь — нет.

— Так и будем стоять молча? Или, может, подаришь обещанные ласки служаночке? — усмехнулась она, наклонив голову.

Я еле сглотнул, стараясь не смотреть на нее.

— Карина, я не имею права к тебе прикоснуться. Ты хорошо это знаешь. Для меня это...

— Странно. А я помню другое — ещё пару минут назад, — отрезала она и двинулась в мою сторону.

Я шумно втянул воздух сквозь сжатые зубы. Слишком хорошо помнил, как пару минут назад ласкал это тело. Как терзал ее уста. Как она жарко отзывалась, как будто и не было всего этого. Но вместе с телом всплыла и сцена, от которой по спине пошёл холод. Свеча. Фужер. И девчонка, устроившись у меня на коленях — и демонстрирующая то, что в этом мире карается смертью.

— Стоп. — я напрягся, внутри сжался тугой узел ....страха. — Что ты мне показала в спальне? Как это вообще возможно? Это было… настоящее? Какое-то проявление физических тел из вашей реальности у нас?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Почти. — бросила с явным разочарованием, что поцелуй сорвался.— Точнее, у вас это можно красиво замаскировать магией. Только законы физики в любом измерении работают одинаково.

— Я не так глубоко погрузился в учёбу в вашем мире. Объясни. — проговорил я, стараясь проглотить холодный ком адреналина.

— Сначала я требую поцелуй, — спокойно сказала она. — Я рисковала. И считаю, что заслужила хотя бы маленькую оплату.

— Карина! Нам нельзя… Он... — как же меня ломало сейчас сгрести ее в объятия. Я чувствовал, как предательски дрожат пальцы — сдерживал их из последних сил. Стоило мне сделать шаг — и я бы утонул в ней.

— Ох, вот же ж ты упрямый, — вздохнула она. И медленно отвернулась, делая шаг прочь от меня. Но каждый её шаг сопровождался словом — каплей, ожогом, воспоминанием.

— Сегодня ты так жарко зажал меня в кресле.

Шаг.

— Ещё пару дней назад — в купальне...

Шаг.

— А как у меня ныли груди от твоих прикосновений. Кстати, твоя развязка от моих ручек .....тебе принесла облегчение? Хорошо спалось?

Мой пьяный мозг вспыхивал картинками. Образами, прикосновениями этой наглой девчонки. Голосом, изгибом спины, кожей под пальцами. Страстью с услужливой служанкой, которая .... за всем этим всплывало главное — невозможность. Потому что я думал — она больше не моя. Я думал, её отдали другому.

— Карина!… Я не понимаю, — выдохнул я, резко догнав её и развернув лицом к себе. — Я бухой, я последние недели нажирался, мой мозг просто не справляется со всей информацией, что ты меня сейчас вываливаешь!

Она не сопротивлялась. Только смотрела. В упор. Без страха.

— То есть дело не в том, что ты не хочешь. Ты ограничен магически?

— Да. Никто не может прикоснуться к чужой женщине, к чужой тантум. Можно желать, грезить. Даже любить......, — проговорил сквозь зубы свою боль. — Но прикоснуться нет. И на девушке бы откат отразился через боль.

Я замер .... я произносил каждое слово, каждый аргумент .......а он не ложился. Я гнал от себя мысли происходящего, ведь с Кариной не действует не одно наше правило.

— Скажи, если я бы .......если просто предположить такое, если я все еще оставалась твоей парой, твоей тантум ...... могла бы я прикасаться к другим мужчинам? Так прикасаться? Особенно доставляя удовольствие рукой.

— НЕТ! — резко выплюнул я слово, а самого как ножом полоснуло. Я испугался своей реакции .......слишком напоминало ....Это не была просто ревность. Это было что-то глубже. Жёстче. Как будто внутри меня, на том уровне, где пульсирует сама магия связи, что-то встало на дыбы, взвыло, вспыхнуло. Как первородный инстинкт. Та самая магия, та связь что уже давно должна была привести к нам разъяренного Ра'исара, если бы он действительно был ... — Карина, ты хочешь сказать... что ты ...все еще моя?

Она молчала. Несколько томительных секунд. Только смотрела. А потом тихо, почти шёпотом сказала:

— А его прикосновения оставляют на мне ожоги.

Я не выдержал. Животно взвыл. Это вырвалось само, откуда-то из глубины, где уже не я — только инстинкт. Только магия связи, восставшая от боли. Всё смешалось разом.

Она моя.

Я шагнул вперёд, резко. Схватил. Вцепился пальцами в её плечи и притянул к себе — жёстко, почти болезненно. И я накинулся на нее с поцелуем — не сдержанно, не осторожно. Как будто возвращал свои права. Как будто только теперь — по-настоящему — снова дышал.

— Моя ....., — выл я где-то между поцелуями. — Никто… никто не имеет права прикасаться к тебе, — выдохнул я. — Ты — моя. Моя тантум.

— Джавед ........ подожди. — проговорила девушка, стараясь выровнять свое дыхание и отстраниться от меня. Я так обезумел от нее, от близости, что с трудом сдерживался. Я ощущал её рядом — и меня начало ломать. Меня трясло. Как в жару. Как в холод. Как в ломке. Все сразу вместе.

— Ра'исар следит именно за тобой через зеркала. Так он понимал, когда нас надо остановить. По части магии, по части татуировки — это тебе придётся выяснить самому. Но одно скажу точно: всё подстроено. Зачем — не знаю. Но мы оба стали частью какой-то игры. — продолжила девушка.

— Я разберусь. Обязательно, но он мой отец — я не могу заявиться к королю и сдать предателя. А пока... — срываюсь я, как голодный. Осознание, что она моя - ни из сна, ни наваждение. Не ошибка при заключении союза, сметает любые преграды и я понимаю, если сейчас к ней прижмусь — уже не отпущу. — Иди ко мне. Если я тебя сейчас не трахну, я сдохну ...

— Ну наконец то! А то думала тебя придется брать силой.

Карина тянется ко мне. Секунда ...и я ловлю ее за затылок, рывком притягивая к себе.

Какие нахуй разговоры, когда она тут. Моя, черт возьми!

Я ее целую. Голодно, жадно. Даже больно. Словно не целую, я клеймлю.

Девушка отвечает не с меньшей страстью и меня от этого уносит. Лишает каких либо мыслей, кроме одной - сделать ее своей! Хочу ее так, что звезд в глазах больше, чем у Мансура в его идиотском телескопе.

Я продолжаю терзать ее рот поцелуями, врываясь языком внутрь. Туда где влажно, жарко .... и я теряю контроль.

Руки жадно шарят по телу девушки, вжимая ее в себя. Впиваюсь пальцами в ее талию, придерживаю, чтобы не было не единого шанса отстраниться. Скольжу ладонью по позвоночнику вниз, сжимаю охуенную попку и вою от кайфа.

— Хочу тебя, пиздец! — рычу ей в шею, оставляя ряд поцелуев до ушка.

Карина вздрагивает. Молча смотрит мне в глаза и кивает.

Возвращаю медленно ладони на талию девушки, крепче вжымаю в себя. Стону глухо, потому что она вплотную прижимается к паху. А там давно пожар. А там ноет так, что физическая боль. В яйцах стрельнуло так, что я едва не застонал, Будто их сжали в кулак и держат до последнего.

Хочу её. Не абстрактно. Физически. До боли.

Целую ее в губы, ушко, в скулу и снова срываюсь в засос с мягкими, податливыми устами .......я не могу надышаться ее. В перерывами, между рваными вздохами обоих, Карина смотрит на меня снизу вверх и у меня в голове крутятся совершенно не детские образы, как она берет в рот.

— Карина, я с ума схожу по тебе .... и уже давно. Но я не хочу наш первый опыт ...... делать в конюшне. — шепчу ей на ушко, аккуратно покусывая его. А сам трусь стояком о ее бедро. Блядь, я даже так могу кончить.

Но, похоже, мне и правда не оставили никакого шанса решать. Вместо ответа она кладёт ладонь мне на пах — прямо туда, где всё уже горит. Касается еле-еле. Теряет по ткани вверх-вниз. Медленно. Издевательски.

— Блядь, Карина... дотронься до него, — вырывается сквозь зубы.

А сам уже тяну её юбку вверх, ладонями, жадно, резко. Мне надо её. Почувствовать. Сейчас. Живую. Тёплую. Свою.

Моя сладкая тянет за завязки на штанах, выпуская член на свободу и тут же прижимает свою ладошку к нему .......

— Ебать ......., сука, я же сейчас ....... родная, чуть постарайся ручкой. — у самого разъеб полный, я рычу ей в шею и зажимая ее руку, начинаем вместе драить мой стояк.

Горячая, липкая сперма херачит ей в руку через какие-то пару минут. Сегодня из меня хреновый любовник. Стресс последних недель, долгое воздержание… и она — самая желанная — в кольце моих рук. И я кончил раньше, чем даже в свой первый раз, будучи юнцом.

— Прости, родная… — выдыхаю в её губы. — Но я не согласен любить тебя в таких условиях. — Снова целую её — медленно, с тоской. Мечтая уже о следующем разе. Мечтая о других губах.

— Через пару дней моя свадьба. Ты уверен, что готов… рискнуть?

Договорить я ей не дал. Резко развернул спиной, зажал за талию, вогнал член до упора. Без прелюдий. Без вопросов. Просто взял. Как должен был давно.

Нет, дорогой отец. Я не дам тебе ни шанса, ни времени, ни права. Она теперь моя.

Да, низко. Да, по-звериному — как самку. Но если ты не оставил мне другого пути…Если ты предал сына. Если ты предал свою семью. Если ты возжелал чужую тантум.

Ты предал короля — и теперь мне придётся решить, кем быть: сыном или палачом.

19 глава

Ну что ж.

Официально подтверждено: маги-качки, оказывается, тоже могут кончить за пару минут. Пара толчков — и всё, "древняя магия" закончилась. Особенно если перед этим пили, страдали и не трахались года так два.

Але, Джавед — я же помогла тебе пару раз в купальне, и сейчас ты, извини, спустил первый пар. А то, что я там у тебя нащупала, явно должно работать без перебоев. Но пока...

— Только не говори мне, что я чудесным образом сразу залечу от тебя. А ты тем временем решил на мне помереть, — завозмущалась я нашему первому соитию и почувствовала как Джавед обмяк, тяжело дыша мне в затылок.

Глубоко. Низко. С тем особым хрипом, после которого обычно идёт —

"это было чудесно, детка"

и откатываются в другую сторону кровати. Хотя не хрена тут не чудесно! Внутри все пульсирует, словно организм говорит:

"а где, извините, финал?"

— Раздвинь ножки пошире, мы только начали. Первый раунд был для папочки... а теперь — только для меня, — хмыкнул мне Джавед в затылок.

И я послушно исполнила его просьбу. Да, примитивно. Да, на уровне инстинкта. Развела ноги, упираясь попой ему в пах — и приготовилась отдаться не просто экспрессу "вставил–вынул", а полноценному шоу. Не подведи ....

Джавед удивил. Опустился на колени позади меня и его ладони заскользили по моим ногам через ткань моего маскарадного платья. Он потянул подол — не торопясь, поглаживая кожу от колена вверх — медленно, с напором, и сопровождая еле ощутимыми поцелуями. Когда добрался до бедра, у меня внутри всё пульсировало с удвоенной силой. Тёплая, тяжёлая, уверенная рука сжала мою попу, чуть ее натягивая вверх и переметнулась по хозяйски к внутренней стороне бедра, дойдя до места, где ещё минуту назад пульсировал он сам. Он резко подтянул меня ближе к себе. Кончиками пальцев прошёлся по лепесткам, перебирая их, как струны и растирая по ним смазку. Сначала едва подул, а потом провёл языком — уже ощутимо, с нажимом, мимолетно касаясь клитора.

— Кариночка, сладкая ....., — скулил мужчина, награждая лаской открую ему картину сзади. — Какая же ты сладкая и мокрая. — и не торопясь ввел палец внутрь. У меня сорвался тихий стон, рваный, вместе с телом, которое подалось ему навстречу.

Джавед рывком поднялся на ноги нависая надо мной и впился хрипло поцелуем в шею, можно подумать метил меня. Засос обеспечен.

Мгновение .........Джавед прислоняет горячую головку к моему входу. Еще мгновение .......и Джавед аккуратно делает первый выпад. Еще последнее мгновение .....и Джавед врывается в меня — резко, твёрдым, горячим членом. Заполняет сразу, без паузы, так, что перехватывает дыхание.

Он не дает ни мгновения привыкнуть к нему, а сразу входит мощно, глубоко, как будто вбивает в меня правду:

теперь ты моя.

Джавед входит каждый раз глубже и с каждым новым толчком — плотнее. Я улетала куда-то прочь, растворяясь в нём. На нём. Я ощущала, как вибрирует точка внутри, как с каждым его движением что-то тянется, давит, отзывается под лоном. Он начал срываться практически сразу. Всё в нём стало жёстким — дыхание, хватка, движения. Он трахает меня, как маг, которому вернули тантум. Это не про любовь. Это про право. Это акт восстановления власти. И я слышу его — в хрипах, в сдавленных стонах, в том, как жёстко пальцы впиваются в мои бёдра

Ну что ж, вердикт пересмотрен.

Официально подтверждено: маги-качки из древнего мира, оказывается, знают толк в достойном исполнении в качественном обслуживании. Они не только вламываются в твою жизнь, как ураган, но и насаживают так, что мои стоны о «помощи» давно должны были перепугать округу, если бы не защитное поле пегаса. Похоже, мне всё-таки повезло. Отличный комплект: большой, красивый мужчина и трахает как надо. Значит проведенные дни в этом чужом мне мире стоили того, чтобы получить достойный приз.

И в этом всём — ни взгляда, ни слова. Только движение, только давление. Всё по-мужски: сзади, жестко, жарко. Но когда я выла от удовольствия — мне, признаться, стало как-то плевать на недостающую романтику.

Я выгибалась под ним, уже не в силах сдерживать стоны, благодатно отвечая ему навстречу. Всё внутри сжималось, пульсировало, отдавало в живот и ноги. Я кончила — резко и внезапно. Но он не остановился, не дал отдышаться. Продолжал — ритмично, глубоко. Держал меня крепко, не позволяя насладится моими ощущениями и еще резче продолжил драить, будто помогая пройти эту волну до конца нам двоим.

Я застонала ещё громче. Меня трясло. Ещё один оргазм накатил — сильнее рвя внутри. Всё слиплось — боль, кайф, напряжение, его тяжесть. Его плотность. С полным ощущением наполненности. Казалось, я не выдержу — но Джавед вколачивался не переставая.

Он уже тяжело дышал, почти рычал мне в затылок, вжимаясь всё сильнее. Его бёдра били в мои с бешеным ритмом, руки стискивали талию так, будто душили.

И вдруг я почувствовала, как меня трясёт, как я сжимаюсь на нём, как волна за волной проходят оргазмы. Его стоны срывались, глухие, затянутые.

— Вот так, — выдохнул сквозь зубы, почти не осознавая. — Вот так, малышка, держи меня... сожми меня там.

И в следующий миг он вздрогнул всем телом и с силой вдавился внутрь. Последний толчок — и он замер, тяжело сжимая меня, захлебнувшись в собственном стоне. Он кончал в меня — до упора, до дрожи. Горячее семя влетало порциями, и каждая ощущалась как ожог по чувствительному телу. Больно. Сладко. Кайф.

Джавед наклонился ко мне, прижимая меня к своей широкой груди, прошептал в плечо:

— Моя... теперь ты только моя.

И только тогда — после всего — чуть ослабил хватку и просто обнял меня крепче. Его широкая грудь тяжело вздымалась, дыша шумно, будто пробежал целую жизнь. Джавед шептал слова, значение которых я даже не силилась сейчас понять. Возможно они были просто шепотом влюбленного мужчины, а может он говорил какое-то заклинание.

Я едва держалась на ногах — тело подрагивало, получая откат от мощного секса с искустным любовником. Он обнимал меня, все еще находясь во мне, делая последние рывки и догоняя ощущения. Мы застыли вместе, не в силах пошевелиться — всё ещё сплетённые плотью, горячие, дрожащие. А потом он медленно опустился на колени, увлекая меня за собой, и мы вместе сползли на пол — как два обессиленных зверя после схватки. Я упала спиной к его груди, подхваченная им на руки. Джавед усадил на себя, не давая отдалиться ни на сантиметр.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Карина... ты должна...

(вдох)

— …быть осторожна... слышишь?..

(ещё вдох)

— Малышка... ты не ....

Он говорил тихо, почти не дыша, будто каждое слово отрывал от себя. Его губы касались моей шеи, дыхание жгло кожу. Мимолетные поцелуи оставляли микро мурашки на коже. Но он вдруг замолчал. Не договорил. И в ту же секунду я почувствовала, как его хватка ослабла. Он стал... легче. Он не шевелился. Не выдыхал. Не сжал меня в последний раз — как делал последние секунды назад.

— Джавед, ты ..........Джавед? — заорала я, резко, в полный голос. —

ДЖАААВЕД!!!

Он полу сидел на спине, полусогнувшись, с закрытыми глазами и каким-то неестественным выражением лица. Слишком бледный. Слишком тихий. Даже грудь почти не поднималась.

— Джавед… — выдохнула я, уже не крича. — Ты слышишь меня? — Я тронула его за плечо. Ни звука. Ни рефлекса мускул.

Что-то не так. Нет. Что-то совсем не так.

Я развернулась к нему лицом, аккуратно поправила голову. Нащупала пульс на шее. Был. Слабый, но был. Дрожал под пальцами.

— Ну серьёзно?! — голос взвился. — Ты сначала заявляешься в мою жизнь, как буря. Потом трахаешь так, что у меня ноги не держат, а теперь — вот так? Вернись, мать твою, я тебе не разрешала вырубаться.

Я сидела над ним, прислонившись лбом к его груди. Дышала часто, мелко, будто сама только что отключалась. В голове шумело, слезы лились бессознательно из глаз — не от боли, а от страха. Паника накрывала сознание, от нее тошнило. Но я старалась не упасть рядом. Надо было думать. Хоть как-то.

И только потом, начали пробиваться мысли. Обрывки. Магия. Что я вообще знаю об их магии? Я пыталась понять и вспомнить хоть что-то из всего того, что слышала. Всё, что могло бы объяснить, почему вырубился взрослый, сильный мужчина. Что

это

— нормально. Или наоборот — ни хрена не нормально.

Тантум? Вряд ли. На нём татуировка не вспыхнула, а моя осталась, как была.

Магическая отдача? Или он выгорел? Или мы с ним ошиблись и он словил откат за связь не со своей??..Что он там шептал? Что мне нужно быть осторожной?..

С кем? С чем? С ним?

Я смотрела на него — сильного, горячего, с бешеным сердцем. И ничего не могла сделать, только сидела над ним, пытаясь понять, что делать. Пульс был, но он не приходил в себя, как бы я не хлестала по щекам или не применяла скудные познания с искусственным дыханием.

Как вдруг снаружи послышались голоса. Мужские. Кто-то шел в нашу сторону.

Пегас завёлся, отреагировав на посторонних. Его поле ударило по мне — резко, как щелчок током.

— Эй… спокойно. — Я обернулась. — Стой.

Он не слушал. Бил копытами. Дёрнулся вбок, резко встал на дыбы. Поле снова хлестнуло — сильнее. Я сжалась, прикрыла Джаведа собой.

Копыта ударили в землю в шаге от нас. Слишком близко. Он сорвался.

— Стой, блядь! — Я рявкнула на скотинку. — Не тронь!

От моего крика пегас взбесился ещё сильнее. Он начал молотить ногами по полу, бестолково, яростно, рискуя раздавить нас обоих. Разнёс часть стойла ударом задних ног, вырвался наружу и теперь носился по конюшне, цокая с такой силой, что дрожали стены. Каждый раз возвращался ближе. Снова и снова, как будто намеренно угрожал.

Я тряслась, как осиновый лист. Страх накрыл с головой — за Джаведа, за его бессознательное тело, за себя. Его конь обезумел. Я хотела закричать, позвать кого-то — но не смогла. Ни звука. Горло сжалось. Меня парализовало. Только смотрела, как он снова несётся прямо на нас, заставляя меня замереть над мужчиной. Но копыта в последний момент ушли вбок. Мимо. В полуметре. Я замерла.

Снова круг. Снова копыта по полу. Снова вспышка поля — и снова почти касание, но не прикосновение. Он не нападал. Он выталкивал. Меня. Он как-будто прогонял меня прочь. От Джаведа.

И от остальных — потому что крики снаружи приближались, но никто не заходил. Никто не мог пройти через поле пегаса.

— Ты ..... настаиваешь ..... мне уйти?? — с трудом проговорила я свою догадку, не отводя взгляда от пегаса. Он громко заржал, резко вставая на дыбы. — Допустим, я не сошла с ума. Хотя давно пора — раз разговариваю с лошадью. Но ты не навредишь Джаведу... правда? — и тот только фыркнул мне в ответ, будто отвечая насмешливо. Или снисходительно.

Я посидела рядом ещё минуту. Мне было трудно даже пошевелиться. Будто я предаю. Но и оставаться — нельзя. Меня или забьют копытами, или найдет тут Ра'исар в объятьях другого. И тут я четко осознала ......конь пытается защитить нас обоих. Держит поле. Тянет время и не допускает посторонних.

Надела парик прямо там, быстро, наспех, еле подпихав свои волосы. Пегас фыркнул, чертовски схоже имитируя понимания всей ситуации.

— Береги его, — тихо прошептала я. Сердце стучало у меня в ушах. Но я понимала, если я сейчас не уйду — всё испорчу.

Еще секунду я впитывала облик Джаведа и понеслась к замку что были силы. По грязи, по камням, спотыкаясь. Парик съехал, поправила на бегу. Сердце грохотало. Пульс в ушах. На пути вынырнули конюхи. Кто-то успел схватил меня за руку.

— Пегас?! — с тревогой спросил.

Я только кивнула. Одним резким движением выдернула руку и побежала дальше — к себе. Прочь. Пока никто не узнал. А если все же конюхи узнали? Запомнили? Если хоть кто-то из них догадается... Всё. Конец. Мне. Джаведу. Всему.

Я свернула в сторону, не добегая до главного входа. Мелькнула в полутень — к старой арке между складом и кухней. Промчалась вдоль стены, заправским прыжком пересекла узкий проход, шмыгнула в черный лаз, который знала почти наизусть. Парик ещё держится?

Секретный ход. Давний. Пыльный. Пахнущий сыростью.

Там я позволила себе лишь пару вдохов. Длинных. Шумных. Слава богу, я не носила корсета и хотя бы могла отдышаться. Потом — снова бегом. Узкий коридор, поворот, лестница, чуть не навернулась на повороте, опёрлась на стену. Дальше на ощупь, без факела было не легко преодолевать расстояние.

Я почти добралась. Осталось всего ничего — пара шагов и дальше по пролету — в комнату.

И тут я замерла, услышав голоса из моих покоев.

— Где твоя госпожа? — рычал Ра’исар.

— Я не знаю, я с утра была на кухне. Когда вернулась — её не было… — голос моего гнома дрожал.

— Проверить, где шлялась эта замарашка, — хрипло бросил Ра’исар. — Не дай бог ты соврёшь!

— Я правда не знаю… Скорее всего, она гуляет. Вы же знаете, она любит парк… — взвизгнула девушка, наверняка от насилия гостя.

Я прижалась к стене, как тень. Дышать стало больно — слишком громко. Ещё чуть-чуть — и я попалась бы прямо им на глаза, придя на пару минут раньше. С трудом дождалась и лишь когда шаги окончательно ушли вниз по коридору, она вышла из укрытия и метнулась к двери своих покоев.

Вошла. Захлопнула. Защёлкнула замок.

— Госпожа! Где вы были?! Тут такое началось… — служанка подскочила, бледная.

— Срочно разожги огонь и приготовь купальню! — отрезала я, сбрасывая с себя платье служанки.

— Что первое?

— Ванну! — срывались резкие команды. У меня все трясло изнутри.

Мне нужно было смыть всё. Запах конюшни. Страха. Джаведа. Его тела, его семени, его слов. Я была вся в нём — и не могла себе этого позволить.

— Пока я в ванне — сожги платье. До пепла. И расскажи, что тут стряслось. Но сначала — купальня.

— Но как же так?.. Где я ещё такое найду?..

— Делай, что говорю! — резко обрываю я ее протесты. — Если его найдут, нам обеим не жить. И парик тоже. Всё в печь. Быстро.

Служанка метнулась прочь, выполняя поручения. Я же шагнула в ванну, даже не дожидаясь, пока наберётся полностью. Вода была почти холодной, но мне было всё равно. Я мало что сейчас чувствовала, так сильно меня колотил адреналин. А мне нужно было стереть с себя всё. До кожи. До костей. До запаха, который мог меня выдать.

Служанка вернулась — с одеждой и дрожащими руками. В её взгляде отразилось всё: и мой вид, и во что я вляпалась. Опять. Вопрос: а кому я вообще сейчас должна объясняться? Ра’исару? Джаведу? Это даже не измена. Но ощущения были мерзкие. Вроде как я невеста его отца. А теперь я вся в семени его сына.

— Госпожа… что-то случилось в замке. Я точно не знаю что, но всех проверяют. Особенно служанок. Ходят с магами, задают вопросы. Требуют доказательство, где я была последний час.

Я смотрела в воду, молча. Потом коротко бросила:

— Значит так. Жди, пока платье догорит. До угля. И установи свечи. По периметру. Не должно остаться ни малейшего запаха, что мы тут что-то сожгли.

— Поняла…

— И благовония мне принеси. Самые резкие. Чтобы пробивали всё.

Служанка кивнула и снова выскочила из комнаты. А я продолжала тереть кожу. Шею. Бёдра. Запястья. Между ног. Мне казалось, он всё ещё внутри. Даже когда его не было. Его сперма до сих пор сочится из меня.

Я успела вымыться — с мылом, с маслами, с мочалкой, похлеще того, как меня натирали тетушки перед свадьбой. Потом снова — без мыла, просто водой, чтобы смыть даже запах благовоний.

Платье и парик сгорели быстро — ткань и волос вспыхнули, как сухая трава. Служанка осталась наблюдать, пока всё не рассыпалось в чёрную пыль. Я подождала, пока угли остынут, собрала пепел в металлическую чашу и высыпала в окно. Поднялся лёгкий ветер — и всё унесло.

— Где вы такого насмотрелись? — ахнула служанка, глядя на мои действия.

— В фильмах, — коротко бросила я, делая немыслимые манипуляции с пеплом. Чёрт знает этих магов… вдруг способны восстановить даже это. Лучше, как говорится, перебздеть ... чем потом.

Когда всё было убрано, я приняла вторую ванну. Уже без спешки. Намазалась маслами, вытерлась, снова вымылась. К тому моменту, как догорал огонь, я сидела на полу, завернувшись в шелковый халат, сушила волосы. Тело перестало дрожать. Почти.

И тогда без предварительного стука

Как обычно. Обычно, когда хочет меня застать в расплох

Входит Ра’исар.

20 глава

В дверь никто не постучал. Конечно. Зачем же себя так утруждать?

Без предупреждения, без права на личное пространство — он влетел, как привык делать. Когда надо было застать меня врасплох.

Ра’исар преодолел широким шагом комнату, не оглядываясь, как будто это его покои. Словно я тут просто вещь, на которую можно посмотреть в любое время.

— Где ты была? — прогремел за моей спиной его голос.

— Гуляла... — пробормотала я, и еле удержалась:

“а почему футболка сухая”, мать твою...

— А почему тогда ....

Я не сдержалась — нервы шалили, и смешок вырвался сам. Короткий, дёрганый, почти как икота. Почти с истерикой. Это был абсурд какой-то — натуральная сцена из фильма. Только в этот раз отыграли её на мне.

— Я что-то смешное сказал? — сквозь зубы процедил Ра'исар, замирая на полпути.

— Вам не понять, не обращайте внимания, — отмахнулась я от мужчины, продолжая сидеть к нему спиной и расчесывая волосы.

— И все же потрудись объяснить! — злился мужчина на мое явное пренебрежение к его присутствию.

— Это сюжет из гоблинской озвучки ...., — я сделала паузу, позволяя ему самому решить бессмысленность моих объяснений. Но он продолжал упрямо ждать. — к фильму "Властелин колец". Это видеть надо, так не расскажешь.

— Ясно. Опять твои штучки из чужого мне мира, — фыркнул он, заходя вглубь комнаты. — Ты опять одна гуляла, зная, что это запрещено? Почему ты постоянно ослушаешься? Неужели так сложно быть нормальной? Хотя бы соблюдать какой-то минимальный уровень послушания? Такта? Ума, в конце концов!

Я все продолжала сидеть у камина, восседая на подушках, как породистая собачонка. Осталось только еще потявкать в ответ. Что я, собственно, и сделала:

— Потому что, во-первых, не хочу. А во-вторых, моя служанка постоянно занята.

Он скрипнул зубами и резко развернулся на каблуках, проходил туда-сюда, как зверь в клетке.

— Я тебе выделил штат дам. Целый штат! — он остановился и ткнул в мою сторону пальцем. — И даже тётушек приставил, чтобы приглядывали. Опытные, воспитанные. Но ты и от них отказалась! Со служанкой, значит, есть о чём говорить, а с образованной дамой — нет?! Прям любопытно уже, что там за такие разговоры, что дамы вам скучны, а служанка — самое то.

— Потому что ваши дамы ни о чём другом не говорят, — я все сидела к нему спиной, у огня. Не поворачивалась. Мне было страшно ему показать, что практически не одета. В прошлый раз мне стоило титанических сил выдержать его прикосновения. — Всё сводится к тряпкам и сплетням. Кто в каком корсете упал в обморок, какая у молодого конюха аппетитная задница. И как правильно вышивать гербы, чтобы не дай бог не перепутать фамилии. Скукота.

— А что ещё женщине надо? — усмехнулся он, даже не понимая, насколько это звучит убого. — Рожать, сплетничать, быть при муже. Разве для чего-то ещё вы нужны?

Он вдруг замолчал.

— Я с тобой говорю или с твоей спиной? — сказал он тихо. Слишком тихо. — Подойди ко мне.

Я не шевельнулась.

— Карина. — голос стал жестче. — Подойди ко мне.

Я медленно поднялась, так же медленно подошла к нему. Халат — как обычно — на грани сползания. Каждая встреча с ним — и я почему-то полуголая. Удобно, да? Я только молилась, чтобы следы от поцелуев Джаведа еще не проявились.

Ра’исар замолчал. Смотрел. Впился глазами в мою шею, в грудь, в ноги. Пожирал взглядом. Словно прикидывал, сколько ещё у него есть времени до “официального права”. Молчал. Но я чувствовала его желание кожей. Я боялась опустить глаза — вдруг увижу то, что стыдливой девушке видеть “не положено”. Дожили. Ещё недавно — почти свёкор. Теперь — жених. А у него, прости небеса, стоит на меня.

— И снова рожать? — тем не менее спокойно проговорила я, смотря ему в глаза. — Спасибо. Это не для меня. Я не инкубатор.

Он поднял глаза. Медленно. Его челюсть дёрнулась, губы сжались в тонкую линию.

— Если вы, сударыня, не забыли, — процедил он, — меньше чем через неделю у нас свадьба. Я тебя исправлю. Сделаю послушной. Сделаю моей.

— Ра’исар, я вам не подхожу. Это же очевидно! Вам не жена нужна, а что-то, что молчит и лежит. Это не ко мне.

Ра’исар прищурился. Что-то в его лице дёрнулось. Улыбка расползлась по губам, но приятного в ней было мало. Скорее оскал. Хищный. Злой.

— А Джавед, значит, подходит? Несмотря на то, что он из другого мира? Из моего мира.

— Да он скорее уже из моего мира, чем отсюда, — я не отводила взгляд. — И я почти уверена, тот фильм он тоже видел.

Он сделал шаг вперёд. Медленно. Почти лениво. Рука поднялась, коснулась края халата, провела вдоль, оттягивая ткань вбок. Открылось плечо, линия груди, часть живота.

— Нет, дорогая, — голос стал ниже, опаснее. — Как бы ты ни старалась, ты будешь моей женой.

Пауза. Он улыбнулся уголком губ.

— Мне плевать, как мы будем находить общий язык... Я буду тебя просто трахать. И уж поверь, постараюсь, чтобы ты лежала не молча.

Ра'исар больно схватил меня за руку и резко дернул на себя. Его лицо было близко, слишком близко. Из глаз плескалась не похоть — жажда. Прямая, грубая, неприкрытая. Желваки на скулах ходили ходуном, грозя получить вывих челюсти.

— Соизволь... сообщить, — выдохнул он хрипло, — где ты была?

— Я же сказала, гуляла.

— Почему днем принимаешь ванну? — спросил тихо, почти без интонации.

— Это тоже нельзя? — я всё ещё старалась не моргать. У меня внутри всё сжалось. Противно было до тошноты. — Испачкалась, когда упала. Когда тянулась за цветком в пруду, — я сочиняла на ходу историю.

— Покажи перепачканное платье, — сквозь зубы выдал он, вжимаясь ближе.

— Может еще собак пустите по следу, где я писала?!

— Карина! — его голос взлетел, и пальцы на моей руке сжались сильнее. — Ты переходишь все границы!

— Это вы переходите, — я выдернула резко руку из его хватки. — И между прочим, я не давала разрешения переходить на «ты».

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Мы скоро будем женаты! — в его голосе уже плескалась не злость, а не прикрытая похоть, завуалированная правом. — Совсем скоро я буду лежать у тебя между ног. И поверь, "выкать" я тогда не собираюсь.

— Вот когда будем — там и поглядим. А пока... — наверное, впервые я по-настоящему поняла, какое будущее меня ждёт. И этого хватило, чтобы почувствовать, насколько мерзко это звучит.

Он не дал договорить. Резко схватил за лицо, поднёс ближе. Его пальцы упирались в скулы, дыхание било прямо в губы. Жаркое. Жёсткое.

— Не старайся быть хуже, чем ты есть, — прошипел он. — Ты будешь моей .... каждую ночь, каждый вздох ты будешь петь подо мной мое имя. Я заставлю тебя его забыть.

— Никогда, — я вонзила ногти в ладони, сдерживая единственную правду, которую он не должен услышать:

что я уже принадлежу другому

.

Он усмехнулся по своему поняв. Грязно, по-хищному.

— Забудешь. Как он тебя. Уже забыл... Ты знала, что сегодня он с кем-то кувыркался?

Я вздрогнула. Внутри всё сжалось, но лицо осталось мраморным.

— Вы врёте, — отрезала холодно. Голос был твёрдым, взгляд — прямым.

Я прекрасно знала, с кем он "кувыркался". Проблема была не в этом. Проблема — не выдать, что это была я.

— Да, моя невеста, — усмехнулся он с издёвкой. — Видать откат уже прошел и он снова ударился во все тяжкие. Только вот…

— Только вот что? — сорвалось у меня быстрее, чем хотелось. Я постаралась держаться, но внутри всё обожгло. Неужели догадался? Вот почему так странно себя ведёт. Если так хочет меня, почему останавливается? Ведь я вижу похоть ........ что ему мешает меня сейчас взять?

И в подтверждении моих слов, Ра’исар медленно поднял руку и отодвинул халат с моего плеча. Движение было почти нежным, если бы не было таким пугающим. Он провёл пальцами по открытому участку кожи, и ткань соскользнула ещё ниже. Материя упала, зацепившись за грудь, и застопорилась на её пике — тонкая, светлая, почти прозрачная, она обрисовала сосок. Он не тронул дальше. Смотрел. Впивался глазами.

— Нам нужно найти эту девку. Узнать, что произошло между ними. Потому что его конь чуть не разнёс стойло. Чуть не убил его. — прохрипел мужчина, отводя взор и пряча руки в карманы.

Я застыла.

— Как… это… убил? — голос с трудом прошёл сквозь горло.

Ра’исар отступил на шаг и пожал плечами, будто обсуждает нечто бытовое.

— Нашли его без сознания в стойле. Пегас взбесился. Крушил загон, бросался на людей. Джавед едва дышал. И, между прочим, всё ещё не пришёл в себя.

Вот тут меня по-настоящему повело. Потому что я знала, где он был. Что мужчину там оставила. Неужели все же пегас как-то причастен ......не верю.

— Скажи, где всё это время была твоя служанка? — голос стал холодным, как нож.

Я сглотнула, но не опустила глаз.

— Она выполняла мои поручения. Нет... она никак не могла быть с Джаведом. Это невозможно.

Он смотрел внимательно. Слишком внимательно. Словно ждал, что я моргну, дрогну, опущу взгляд. Я даже полы халата не смела свести вместе, боясь тем самым его внимание сбить с себя. Пусть смотрит. Пусть кипит. Пока его взгляд там — он не думает. Не складывает. Не догадывается.

— Проверим, — коротко бросил он.

Ра’исар ушёл. Без объяснений — просто вышел. А я осталась одна. И только теперь позволила себе вдохнуть по-настоящему.

Он не догадался? Ни признака. Ни тени подозрения. Он не понял, что с Джаведом была я. Не считал, не почувствовал. А ведь Джавед взвыл только от одного намёка, когда я допустила, что у меня может быть кто-то другой. Ра’исар же — нет. Пусто.

Значит, метка на мне — не его.

Значит, я действительно тантум Джаведа. Ещё раз подтверждено. Очередная точка, и уже не отвертишься.

Но это был не конец.

Я вспомнила про свою служанку, своего гнома. Если он серьёзно возьмётся за неё... Она не выдержит. Она сильная, но не настолько. Не под пыткой. Не под магическим давлением. Если её прижмут — всё расскажет. Всё до последнего слова. И винить ее за это не могла.

Дверь снова резко распахнулась, с хлопком о косяк. Служанка буквально влетела в комнату, спотыкаясь о порог. Сегодня моя комната, это какой-то проходной двор.

— Госпожа! Я такое узнала! — глаза горели паникой, голос срывался от торопливости.

Я вскочила, схватив её за плечи, крутила в разные стороны, как куклу.

— Милая... скажи, тебя не тронули? Ни боли? Ни магии?

— Нет! Нет, всё хорошо! — замотала головой. — Но послушайте! Это важно! Очень! Конь Джаведа… его боевой пегас… он ударил. Почти убил!

Я отшатнулась, как будто это меня ударили.

— Но... Джавед же жив? Умоляю, скажи, что он жив...

Служанка опустила глаза. Дыхание у неё сбилось.

— Говорят .....Его дни сочтены, госпожа... Слишком серьёзная травма. Он… не очнулся. И теперь… его коня хотят казнить. Сегодня. Все уже собрались на конюшне.

— Нет! — вырвалось у меня. — Они не посмеют!

— Его старший брат в отчаянии. Отец рвёт и мечет, ищет "ту самую" служанку. — она бросила на меня короткий взгляд, почти не поднимая глаз. — Я же говорила: всех проверяют.

Я уже не слушала. Метнулась к комоду, выдернула первое, что попалось — простое платье, накинула на себя прямо поверх белья, какие там корсеты и другие женские премудрости. Руки трясутся, наспех затянула мокрые волосы шпилькой. Не до красоты сейчас, главное успеть.

— Госпожа! — испуганно позвала служанка. Голос у неё дрогнул. — Может… не надо? Поберегите себя. Хотя бы в этот раз.

— Я не дам им убить его коня. Ни сегодня. Ни никогда. Я не дам им совершить двойное зло!

Я схватила накидку, не застёгивая, и выбежала. На бегу затягивала пояс и запихивая ноги в балетки. Выбежала в коридор, не уже оглядываясь. Не пряталась.

Повернула налево — узкий пролет между библиотекой и зимним залом. Туда обычно ходят только по утрам, в это время пусто. Проскочила мимо галереи, где хранились древние артефакты. Даже не посмотрела, но мельком заметила: охрана на месте. Значит, паника в замке всё ещё контролируемая.

Спустилась по каменной лестнице, перескочив через две ступеньки, как раньше мы неслись по лестницам на обед в школьную столовку, не разбирая дороги. Внутри всё сжималось. Я уже видела поворот к южному двору — выход к служебному сектору. А за ним — дорога к конюшне. Остался только свернуть направо — и будет открытый двор. Всё. Почти там.

Я выбежала на двор — и сразу увидела их и его — пегаса Джаведа. Его вели под уздцы. Он шёл медленно, понуро, с опущенной головой. Копыта глухо отбивали шаги, как последние свои минуты. Взгляд — потухший. Он не сопротивлялся.

Только грива слегка колыхалась от сдерживаемой энергии. Поле всё ещё дышало. Оно было натянуто, но не активно — как тлеющий уголёк, которого никто не раздувает. Пегас не защищался. Он не мог. Хозяин — без сознания. Связь не работала.

Окружали его трое. Один держал за поводья, другой читал заклинание вслух. А третий был Ра’исар. Он стоял перед конем ....

Я остановилась на секунду — дыхание рвало горло от бега.

— Стойте!!!

Все обернулись. Кто-то шагнул вперёд, кто-то поднял руку — то ли остановить, то ли оттолкнуть. Но я уже летела между ними, вперёд, к животному. Он же стоял понуро, с опущенной головой, уши прижаты. Даже не сопротивлялся. Просто ждал. Как будто знал, что не имеет права защищаться, потому что ..... потерял хозяина??

Но в какой-то момент он дёрнул ухом. Потом приподнял голову. Едва-едва. Его взгляд нашёл меня. Я не знаю — узнал ли он, понял ли что-то, но в нём мелькнуло: живое. Не ярость. Не страх. Он как-будто прощался.

— Не троньте коня!!! — закричала я. — Умоляю!

— Карина, не подходи. Пегас, причинивший своему хозяину увечья ... должен быть .... убит

— Джавед, сам решит что ему делать с конем! — Говорить было трудно, голос садился и почти его теряя — Вы не имеете права! Это не ваша месть, не ваше решение, не ваш выбор! Он не просто животное, он же часть его.

— Дура! — сорвался он. — Джавед... он почти мёртв! Ты понимаешь это?! Он даже не шевелится! Он... он не очнётся, Карина! Ты такая глупая... Он больше ничего не сможет. Ни говорить. Ни ходить. Ни жить! И это все совершил — ОН!

И в этот же момент Ра’исар замахнулся кнутом, стараясь исполнить приговор и метить точно в коня. Я рванула в последнюю секунду между ним и ударом, почти сбив с ног одного из магов. Руки раздвинула в стороны, грудью вперёд. Встала. Плотно защищая животное.

Я действовала на инстинктах. Как защитила бы дитя. Как закрыла бы собой щенка от несущей машины. Я совсем не думала, что могу пострадать сама.

Замах, удар кнута, что способное сокрушить магическое существо ........ толпа только ахнула.

Еще секунду назад успела увидеть — ужас в глазах палача: он не хотел этого. И в этот же миг — Джавед. Он вынырнул как из пустоты, резким рывком, как будто просто встал из воздуха. Кнут сорвался, врезаясь в него. Глухой хлёст, будто по мокрому дереву. Джавед даже не дёрнулся.

Он стоял. Голый торс, свежие бинты. Ещё бледный, но живой. И смотрел прямо мне в глаза, закрывая собой. Дышал тяжело, с трудом, но держался.

— Успел ..., — тихо сказал он.

21 глава

Я не помню момента, когда отключился. Еще секунду назад я млел от самого улетного секса в моей жизни. Мгновение назад я сжимал в своих объятьях самую желанную женщину и как в следующую секунду сердце будто вначале перестало стучать, потом — существовать. Ни боли, ни света, ни мрака. Я просто стал свободным. Невесомым. Ощущение тотальной радости. Как в детстве. Нет страха завтрашнего дня, даже если сильно напроказничал. Потому что мир прощает, словно ещё не научился быть жестоким.

Я шёл босиком по тёплой траве, и солнце было — не жарким, не холодным. Ветер мягко трепал рубаху, шурша в бескрайнем поле. Я не знал, куда и зачем иду, сколько по времени. Я просто шёл вперёд — туда, где ещё не знал, или уже не знал горя от зависти людей. От предательства отца. От боли потери. Где не было меня взрослого. Не было титулов, не было ожиданий, которые на меня навесили. Только чистая свобода.

И где не было Карины.

Имя всплыло — как вспышка. Как боль. Как крик, который прорывался через плотную завесу.

—

Нет!

Я осознал — она в опасности. И этого оказалось достаточно, чтобы меня откинуло обратно.

Возвращение было жестоким.

Словно меня выдернули из края небытия и впечатали обратно в тело. Грубо всадили сердце, где ему положено биться и чувствовать. Мир очередной раз жестоко полоснул по груди. Я не видел, а просто знал, где она. Где кнут — на излёте. Мгновение — и я уже рядом. Её хрупкая фигура передо мной. Его рука — на взмахе. И я — между ними. Резкий хлёст — магия с размаху полоснула по оголенной спине. Мышцы свело. Я чуть не рухнул — ноги налились тяжестью, как свинцом.

А напротив — её глаза. Расширенные, полные ужаса. Огромные.

Я выстоял только благодаря её глазам. Потому что она смотрела на меня так, как не смотрел никто.

И эти глаза держали меня на ногах, когда я должен был стоять — между жизнью и смертью, ради неё.

Такой удар должен был убить. Пегас бы не пережил. А хрупкая, храбрая девушка из другого мира — тем более. Но я держался. Потому что во мне текла сила мага и редкий союз, скрепленный с той самой тантум. От той, с кем я был теперь связан навсегда — телом, духом, магией. И он все понял.

Ра’исар осознавал, что она отдалась мне. И наша связь завершила ритуал. И в этом бешеном, пульсирующем отчаянии он замахнулся снова. При ней. При всём дворце. Потому что не мог позволить мне остаться в живых.

И тут зазвенело.

Воздух дрогнул. Конь вскинул голову, раскинул крылья и ударил копытом. Волна света разошлась по кругу — плотная, как щит. Щит развернулся сам. Мой зверь узнал меня и принял бой.

Щит был прочный. Пока что. Но я знал: это ненадолго. Мой отец был маг высшего уровня. И если не сейчас, то позже — он доберётся. До неё. Я не смогу защитить её, если она останется.

Я смотрел на свою Карину. Она всё ещё не понимала, что произошло. Её губы дрожали, глаза метались по моему корпусу, как-будто не верили.

— Подойди, — прошептал я. — Быстро.

Она не двинулась. Я поймал её за руку и притянул к себе — крепко, бережно.

— Ты уедешь. Сейчас же. — Мой голос был тихим, но в нём не было сомнений. — Он не тронет меня. Пока ты исчезаешь.

— Джавед…

— Быстро, Карина. Не оборачивайся.

Она не двигалась. Смотрела на меня широко раскрытыми глазами, не понимая, почему я говорю это таким голосом. Почему не смотрю на неё. Почему крепко держу в объятиях, практически душу. Почему всё во мне стало... холодным.

Я не мог поднять глаза. Не имел права. Потому что если увижу её — дрогну. А мне нельзя.

Я не знал, останусь ли жив. Не знал, выдержу ли следующий удар. Но знал одно: если он коснётся её — я разнесу этот мир. И пусть после меня не останется ничего.

— Ты уедешь, слышишь? Я не шучу, Карина. Не спорь.

Я почувствовал, как она дёрнулась — то ли от злости, то ли от упрямства. Но я уже подтолкнул её к пегасу.

— Только так я могу тебя спасти. А если ты останешься — мне придётся убивать всех. Всех до единого.

Я говорил это ровно. Почти спокойно. И только пальцы дрожали в ее руках. Я нежно их целовал, лаская каждый пальчик поцелуем, выдавая, как трудно мне даётся это решение.

— Нет, — вырвалось у неё. — Нет! Я никуда не поеду!

Она выдернула руку, отступила на шаг. Не испуганная — разъярённая. Сбивчивое дыхание, покрасневшие глаза.

— Ты не смеешь. Ты не имеешь права выгонять меня, как ребёнка! Мы только что…

Я отвёл взгляд.

Она замолчала. Увидела. Почувствовала. То, что я не говорил вслух. Я не выгоняю. Я прощаюсь.

— Джавед…

— Я эгоистично вырвал тебя из твоей жизни. Не имел на это права. К сожалению, слишком поздно понял, что счастье не в том, чтобы удерживать. Я возвращаю тебя туда, где ты можешь быть свободна. Где ты будешь счастлива.

— Я не поеду, — прошептала она. — Я останусь с тобой. До конца.

— Заберись в седло, мое солнышко. Сейчас. Пока щит держится.

Я стиснул челюсти, взял её за плечи и в последний раз крепко прижал к себе.

— Тебе надо добраться до короля. Он поможет тебе вернуться домой.

Я поднял её в седло, почувствовал, как её руки вцепились в мои плечи, как губы дрожат, сдерживая крик. Подал знак и пегас встрепенулся, рванул с места, расправляя мощные крылья.

Она обернулась — в последний миг, прямо в полёте.

— Я тебя не прощаю! — крикнула в небо.

Я смотрел, как её уносит в небо. И в груди не вспыхнуло облегчение — лишь тянущая, тёплая, до тошноты пустота. Как будто что-то вырвали вместе с воздухом. Я боялся. Не смерти — её я уже принял. Я боялся, что больше не увижу её, не услышу, не почувствую. Боялся, как боятся даже самые сильные, когда теряют нечто единственное.

Щит пегаса дрогнул, потускнел и погас, будто кто-то зажал горящее пламя ладонью. Я поднял защиту пока Карина удалялась. Я не позволю ему да нее добраться раньше времени. Но Ра’исара не дрогнул ей в след, отгородил нас барьером. Ни один голос не прорвался сквозь заслон. Мы остались вдвоём в закрытом купале. Как и должно было быть. Никто не должен был вмешаться, хотя за пределами уже творился хаус. Кто убегал с паникой подальше от предстоящего апокалипсиса. А кто, такие как мой старший брат пытались прорваться и остановить нас.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Почему ........отец?

Мы стояли напротив — двое, разделённые кровью, ложью и женщиной, которую он хотел забрать, но не смог сломить. Лицо у него было спокойным, даже равнодушным.

— Ты стал слишком смел, — сказал он наконец. — Для того, кто с рождения не должен был выжить. Но тебя пожалела твоя мать, хотя и видела смертельную метку.

Я медленно втянул воздух. Без слов. Я никогда не знал, что она была на мне. Но теперь особенно я надеялся услышать ответы до финального удара. Хотел знать — за что он пытался меня убить. И зачем обманом забрал мою тантум.

— С тобой родился перекос, — продолжил он, будто прочитал мои безмолвные вопросы. — Ты вытягиваешь магическую силу из всего. Своей мощью выжег братьев, осушил женщин в нашем роду. Твои заловки не могут родить — ты забираешь всё на себя.

— Почему ты не сказал? — перебил я. — Почему скрывал?? Я бы просто ушел .....

— А потому что по злому року судьбы ты стал щитом наследного принца. Его лучшим другом, без которого он не мог прожить и дня, — он скривился в усмешке. — А дракону плевать, откуда ты черпаешь свою магию. Ему она не опасна. Он — дракон. Высшая сила.

Отец на миг замолчал, затем усмехнулся уже по-другому — почти с удовольствием.

— Интересно, что скажет наш достопочтенный король, когда узнает, кто на самом деле убил его братьев, — его голос стал тише, холоднее, почти со вкусом. — Ты. Тот самый ребёнок, что открывал зеркала, бродил по мирам и не понимал, что делает. Ты вошёл в покои королевских детей, разрушил их защиту, и оставил после себя смерть четверых детей.

Он сделал едва заметную паузу, и закончил:

— Я всё это... замёл. Я спас тебя. Снова.

Я молчал. Не потому что не верил. Потому что поверил сразу.

— Почему не дал уйти нам с Кариной? Почему требовал нашего присутствия?

— Потому что ты — мой сын, — выдохнул он. — Единственный, кто до ужаса похож на меня. Те же глупые поступки. То же слепое повиновение отцу. И я тогда струсил. Подчинился. Отказался от неё. И вот мне дали второй шанс. Ту же женщину. Такая же светлая. Такая же невозможная. Второй раз… второй раз её забирают у меня!

— Второй раз?.. — я вскинул взгляд непонимающе. Эмоции отца слишком прыгали от меня к нему.

Он шагнул ближе, сжал кулак или прошипел сквозь зубы.

— Я потерял ее. И нет — моя истинная пара была не твоя мать. А моя первая любовь, которая как две капли схожа с Кариной, но которую убрал мой отец. Потому что простая девушка не достойна нашей семьи!

Он смотрел на меня с жестокостью. Плечи прямые, голос ровный. В его взгляде больше не было безумия. Только усталость и... пустота. А я тупо не знал, как реагировать. Карина… реинкарнация его возлюбленной? Или просто прихоть судьбы, сыгравшая с нами в слишком жестокое совпадение?

— А теперь ты стоишь передо мной. С той же силой. С той же уверенностью, что имеешь право забрать её у меня. И я не позволю это повторить. А раз подвернулся такой шанс, я должен завершить то, что не сделал при твоём рождении.

Я смотрел на него и вдруг понял: он действительно хотел избавиться от меня. Как от бракованного щенка. И не тогда, когда я забрал Карину. А ещё тогда — когда я только издал свой первый крик. Ведь детей с меткой не называют. Не держат на руках. Они не живут долго.

— Значит, всё это — ради великой цели? Чтобы мир избавился от такого злодея, как я?

— Что же ты такой тупой? Вся сила ушла в серую массу магии? Ты так и не понял? — вспылил отец, — Тёмное и светлое — вечная борьба. Я знал, что хлебну горя с тобой и ты будешь опасен!

Я поднял глаза.

— Ты про пророчество? Но там же говорилось же о девушке.

Он кивнул и снова зачитал строки:

— "

Когда соединятся стихии из двух настоящих, свет в мой мир снова вернётся... Самая светлая девушка появится в моём мире — и спокойствия не жди. Тёмное и светлое — вечная борьба.

" Я слышал эти слова от Мансура, когда ты ещё и говорить не умел. И когда увидел её — понял. Она разрушит всё. Как и было сказано. — он усмехнулся. — А ты подумал, что это о волосах.

— А выходит — наш и её мир соединились. И когда она появилась… я — тьма? А ты?.. — я посмотрел прямо, не мигая. — Ты — свет?

Он усмехнулся. Холодно, почти с жалостью.

— Я — порядок, Джавед. Я — основа, которую ты рушишь. Я не дам тебе ни её, ни право быть выше меня. Даже если тебе это уже дано при рождении. Выживший маг с меткой - это черный маг!

Я промолчал, но делаю шаг вперед и магия начинает скапливаться в воздухе. Пальцы налились жаром. Вены вздулись — от гнева, от силы. Впервые в жизни я знал, что мне есть за что бороться. Я не уступлю!

Я взглянул на него спокойно. Без ярости. Без вызова.

Просто сказал:

— Скорее всего, она уже носит моё дитя.

22 глава

Я не знаю, кто первым решил, что мощь под задницей — это кайф. Наверное, тот же идиот, который впервые сел на дикого мустанга и решил, что контролирует ситуацию. И нет, я не про машину сейчас. В моём случае — один сумасшедший пегас с крыльями, который мчится вперёд, не видя ни земли, ни горизонта, ни даже веры в собственное будущее. И я не могу назвать это иначе, как "я сейчас отключусь".

— Куда мы хотя бы направляемся?! — спросила я через слёзы, которые текли от страха.

Я ревела, как проклятая, уткнувшись в шею животному, которое ни черта не понимало в женских трагедиях, но, похоже, было не умнее меня — такой же влюблённый дурак.

Я не знала, куда он меня несёт. Этот чёртов пегас скакал так, будто ему крылья подожгли. Мне стало так хреново, что я уже не спрашивала, куда мы летим. Я просто молилась, чтобы это когда-нибудь закончилось. Желательно — не смертью. Под нами мелькали горы, леса, туман… пока я не начала терять сознание.

Я пришла в себя от холода. От мерзкой, пробирающей до костей, сырости, от которой сводило пальцы на ногах. И от того, что я лежала. Просто лежала на каком-то камне. Судя по боли в спине, я там возлежала давно. И походу я не свалилась с безумной высоты, а меня аккуратно положили. Да еще чем-то укрыли.

Первое, что я увидела, — это пара черных сапог. Второе — меч.

Третье — человека в чёрном плаще, который на фоне общей моей ситуации, выглядел наоборот, подозрительно уверенно.

Я, кажется, ещё не умерла. Но всё к этому шло.

Мужчина стоял в нескольких шагах и не сводил с меня своих чёрных глаз. В другой ситуации я бы по достоинству оценила его мужскую привлекательность: лицо с правильными чертами, волевой подбородок, горящий взгляд, мощная фигура. И руки, в которых чувствовалась сила. Такие не ломают — держат крепко, чтобы ты даже не подумала вырываться. Такой красивый чёрт… но сейчас он больше напоминал бандита с большой дороги.

— Вы кто? И где мой конь? — я напряглась. Было бы неплохо выяснить, не лишил ли меня этот тип единственного способа добраться до короля.

— Пасётся рядом, — спокойно ответил мужчина, не делая ни шага навстречу.

— Я спросила, кто ты? — повторила я, с усилием поднимаясь на ноги.

А ещё мне очень хотелось уточнить, какого чёрта пегас не выставил защиту. Не шипел, не заслонил меня, а позволил этому чужаку подойти вплотную. Наверное, всё дело в том, что его хозяин — Джавед.

Мне стало не по себе.

Очень не по себе.

— Вижу, ты пытаешься понять, почему твой пегас не включил защиту? Всё просто. Это мой конь, — произнёс он спокойно, почти лениво.

— А вот тут ты сильно ошибаешься. Это моя лошадка, — парировала я, не моргнув.

— Нет, красавица. Эта «птичка» — моя. И мне, знаешь ли, очень интересно, как она оказалась у тебя.

— Не твоё дело. Мне пора. До свидания, — я начала удаляться от этого типа в сторону лошади, пока тот не присвоил его себе.

— Ещё как моя. Я подарил этого жеребца другу, когда ему было от силы год. Он родился в моих конюшнях.

Я резко развернулась в его сторону, уже сделав пару шагов к пегасу. Остановилась.

— Что ты сказал?

Если этот мужчина не брешет и решил не просто украсть у меня ценное животное, то значит, всё это — не случайность. Не странная встреча в лесу.

— Ты кто такой?

— Дерек, — коротко ответил он, не отводя взгляда.

Он словно ждал, когда я пойму.

Я не поняла. Только стало хуже.

— И?.. — выдавила я раздраженно. Терпеть не могу эти недомолвки. Полу фразы-вопросы.

— Мне все ясно, — грубо рассмеялся во весь голос мужчина.

— Что такого смешного я сказала? И что тебе ясно?

— Только человек из другого мира может не знать, кто такой Дерек. Зато мне теперь ясно, кто ты. — спокойно усмехнулся мужчина, куда-то собравшись.

— Отойди от моего коня, — забеспокоилась я пуще прежнего. И еще больше от сознания того, что походу мужчине и вправду больше известно про меня.

— Поверь, для того чтобы добраться до места, мне конь не нужен.

Дерек отошел на почтительную сторону от меня и уже оттуда прокричал:

— Я король этого государства. — но не смотря на расстояние, он говорил спокойно, но не снисходительно. — И по совместительству немного так ......дракон. Да, такой вот бонус.

Я молчала. У меня внутри будто кто-то дернул рубильник.

— А ты судя по всему, и есть та самая тантум Джаведа, которую он отправил на своем коне ко мне.

— Дракон .......друг Джаведа? Еще скажи, что ждешь меня, — скептически фыркнула я, разглядывая этого сомнительного на вид мужчину. Ничего королевского я в нём не увидела. Ну если только… спесь.

— Совершенно верно — король, друг Джаведа, и дракон — я в курсе, кто его тантум. Я чувствую твою силу, твой запах, твою связь с ним. Я не просто так в лесу. Меня сюда отправил Джавед. Я знаю, кого встречаю, знал маршрут, знал, кого везёт пегас, и не просто догадался — я ждал тебя.

Наверное, скептицизм на моём лице заставил мужчину перейти к действиям. У меня не осталось сил выяснять, где правда, а где красивые слова.

Мы добрались до замка каждый на своём транспорте. Я — на пегасе, он... когда я увидела его "транспорт", мой мир покачнулся. Когда Дерек начал меняться, я едва устояла на ногах, наблюдая, как крупный мужчина прямо на моих глазах превращается в дракона. Без всяких спецэффектов. Просто — хруст костей, кожа, вещи рвутся, крылья, чешуя... И всё. Дерек — дракон. Мой мир никогда больше не будет прежним.

Пегас с трудом поспевал за огромным драконом, который маячил впереди — огненной точкой, растворяющейся в небе.

Замок вырос из тумана резко — необыкновенно белый, высокий, с башнями, как в сказках. Нас встретили без церемоний в каком-то внутреннем дворике. Коня тут же определили в конюшню — уставшего, промокшего, с дрожащими боками. Дерек не дал мне ни минуты перевести дух. Просто вёл по бесконечным коридорам — таких же, как в замке Ра'исара.

Мы свернули в очередной поворот, и в узком тупике ждала красивая беременная женщина около самой обычной, деревянной двери. Она смотрела на меня самыми добрыми глазами, и в этих глазах было что-то такое, отчего хотелось перестать бояться.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я не двинулась.

— Я не пойду без Джаведа, — упрямо заявила я, как сразу догадалась что за той дверью.

Дерек слегка отвернулся, не смотря мне в глаза.

— Боюсь… ты его больше никогда не увидишь.

— Почему?!

— Он отправил тебя спасаться. А сам — нет.

И прежде чем я успела что-либо сказать или вообще осознать происходящее, он подошёл, взял меня за локоть и буквально вытолкнул вперёд. Дверь захлопнулась за моей спиной с таким хлопком, что я вздрогнула.

А потом наступила тишина. Совершенно другая. И другой мир. Мой мир.

Хлоп — и я стою в кафе. В том самом, с которого всё началось.

Секунда, вторая, третья — я стояла, остолбенев. Потом начала резко оглядываться, ища ту самую дверь, через которую только что прошла. Паника нарастала. Я судорожно вертела головой, надеясь найти хоть что-то, что укажет на проход назад. Но нет — я стояла посреди самого обычного кафе.

Меня выкинуло. Руки задрожали. В груди жгло. Ноги вдруг стали ватными. Я вцепилась в спинку ближайшего стула, чтобы не сесть прямо на пол.

Грохот города, как по щелчку, ворвался в мою голову. Шум, свет, запахи еды и бензина — всё сразу. Слишком ярко. Слишком по-настоящему. Хотелось просто постоять. Просто пережить. Я не помню, как оказалась на улице. Просто вдруг поняла — стою посреди тратуара. Мимо кто-то прошёл. Засмеялся. Я сделала шаг. Потом второй. И только тогда поняла — я вернулась.

Я сделала пару шагов и только через пару шагов поняла, что на меня слишком уж пристально смотрят прохожие. Осмотрела себя и со стоном выдохнула: спасибо, что не голая. На мне было лёгкое, расписное платье-накидка в пол — стилистикой века этак три назад. Но и на том спасибо. Что успела тогда схватить из сундука — в том и разгуливала теперь посреди современного города XXI века.

Времени на раскисание не было. Чтобы не поддаться панике, я, как хорошая рабочая собака, переключилась в режим «задача». Эмоции — в сторону. Мне срочно нужно было переодеться.

Денег с собой нет. Телефона и своих документов — тоже. Ведь я все оставила у себя дома в Англии. К счастью, я была в родном городе, и сестра работала неподалёку. Туда я и направилась.

Сказать, что она была ошарашена меня увидеть — ничего не сказать. Сначала она с минуту стояла, открывая и закрывая рот, потом диким воплем кинулась мне на шею.

— ААААААААААААА, вот так сюрприз!!! Да как же?! Почему не предупредила?! Я бы пару деньков взяла за свой счёт, да... — и дальше пошло тысяча слов в секунду, воплей, радости, восторга — в общем, вставить хотя бы одно слово было невозможно.

— Всё расскажу потом. Может, дашь ключи от своей квартиры? И... денег на такси.

— Да-да, конечно! Слушай, мне поработать надо, но я постараюсь быстро вырваться и сразу к... тебе.

Наконец она посмотрела на мой наряд. Затихла. Оценивающе оглядела меня с ног до головы — и как-то не спешила отдавать ключи.

— Систэр, всё нормально. Но мне очень-очень нужны твои ключи. Помоги, плИИИз.

Я догадывалась, что своим появлением в платье из театрального фонда ввела сестру в лёгкий транс подозрительности и она закончит свою работу в самый максимальный срок. Так и вышло. Не прошло и часа, как она приехала следом. А я за это время успела только принять душ, сделать кофе и отпить пару глотков.

Моя сестра застала меня в самом разобранном состоянии, когда я уже всерьёз собиралась реветь в голос на несправедливость судьбы.

— Я так и знала, что правильно сделала, взяла больше выпить, чем закусить, — глубокомысленно выдала она с порога.

С разговорами с ней было непросто. Ну как объяснить здравомыслящему человеку, что я только что выпрыгнула на неё из какой-то сказки о Хоттабыче? Врать не хотелось, фантазировать — тоже. То ли с горя, то ли от шока, но в тот вечер мы напились в дрызг. Как именно и что я ей рассказывала — смутно помню. Сестра чему-то поверила, что-то додумала сама и вызвалась помочь. Наверное, мы с ней просто одинаково безбашенные. Или одинаково дуры.

План родился быстро:

на следующий день она первым рейсом вылетела в Лондон за моими документами. К счастью, я помнила все пароли от банковских карт и спокойно купила билеты на своё имя. В Лондоне она должна была встретиться с моей подругой, у которой на всякий случай всегда хранился дубликат ключей. Под предлогом, что сестра решила сделать мне сюрприз, — выпросить эти ключи. А там уже — забрать документы, собрать всё необходимое, включая гаджеты, и вернуться назад.

Но возвращаться она должна была по моим документам. Потому что по закону я должна была как-то официально "выехать" из страны, прежде чем снова в неё въехать. Иначе на границе у кого-то мог возникнуть очень живой вопрос: как это — въехала, не выезжая? К счастью, мы с сестрой были очень похожи, хоть я и старшая. И этот незаконный финт в итоге удалось провернуть.

Нервничали, естественно, обе. Мысли лезли в голову самые разные, и всё чаще — не самые приятные. Сейчас я больше всего переживала за безопасность сестры. Всё-таки это было, мягко говоря, не совсем законно.

Как же мне в эти минуты не хватало Джаведа. Не пафоса, не страстей — а просто его. Его уверенности, его взгляда, его присутствия рядом. Я, конечно, не истеричка по натуре, но в те дни переживала жутко. Его объятия — его кольцо силы — помогли бы пережить эти вечера и ночи, пока мы с сестрой всё это прокручивали. Сил подумать, как я буду жить дальше просто не было. Вскользь брошенная Дереком фраза о моей безопасности выбивала почву из под ног. Но узнать большее я не смогла. И наверно никогда ничего не узнаю.

Наконец пришло сообщение от сестры, что она уже сидит в самолете и держит обратный путь.

Нам оставалась только обменяться в аэропорту документами и мне полететь домой......

— Знаешь, сестра, ближе и дороже тебя у меня никого нет. Ради тебя я на многое готова. Не знаю, во что ты влезла, и в эти сказки для дошкольников я не особо поверила… Но очень надеюсь, что ты выбрала правильного мужчину, о котором рассказывала. Потому что ты сама знаешь — ни один мужик не стоит того, чтобы ради него ломать свою жизнь.

— Ой, не начинай всё это бла-бла… Просто спасибо тебе.

— Мне-то за что? Тебе теперь всё это дальше разгребать…

— За то, что пошла на такой риск. И всё такое.

— Дааа, на обратном пути трясло меня знатно. Думала — вот сейчас снимут с рейса. Нет, вот сейчас подойдут. А когда границу проходила — так вообще потом обливалась вся. Знаешь, что спасло? Страх полётов. Всё же их я боюсь больше!

Надеюсь, мы не зря провернули этот подлог с документами. Я желаю тебе только счастья. Береги себя, слышишь? Обязательно напиши, как прилетишь. Да и вообще — держи в курсе, как у тебя дела.

Вот такими словами мы с ней обменялись в аэропорту, когда она провожала меня на рейс. Не в последний раз обнялись, не в последний раз намотали сопли на кулак. Она ещё раз покурила, мы ещё раз взяли по стаканчику кофе. Ещё раз сбегали в туалет — сверили макияж, чтобы не было заметных отличий. И только потом пошла на стойку регистрации.

Досмотр личного багажа прошла быстро и без приключений. По проходам аэропорта шла, словно по коридору в никуда — мой рейс уже объявляли в громкоговоритель. Сердце гремело где-то в области ушей. Несмотря на мою внутреннюю дрожь, дядя пограничник спокойно пропустил, не задав ни единого дополнительного вопроса.

Коридор. Трап. Самолёт. Я сижу одна. В окне отражается моё лицо. И только теперь — приходит всё. Всё, что я прожила. Всё, что я держала внутри. Я уткнулась в свою новую подушку для полётов, чтобы немного пореветь. Вышло само собой. Сказались часы, дни, недели напряжения. Организм просто решил: хватит. Теперь можно.

**********************************************************************************

Где-то совсем в параллельной реальности звучали чужие голоса.

— Ты не пойдёшь к своему другу на помощь?

— Нет. Это не касается нас. Не дело государственной важности.

— Знаешь, я где-то видела эту девушку.

— Вряд ли. Она не местная, — отозвался мужчина без особого интереса. Сейчас он был занят куда более приятным делом — незаметно для жены распустить банты на её лифе и выпустить в ладони налитую, чувствительную грудь. Он знал, как сильно она реагирует на прикосновения именно сейчас, на последних сроках.

Дарина почти не подпускала меня к себе. Говорила, что после моих ласк ей только хуже — заводится, а потом ходит весь день злая, неудовлетворённая. А Дерек истосковался. По этому телу, по её ласкам, по её стонам, по жарким ночам, которые сейчас казались слишком далёкими.

— Я точно её видела. Не могла спутать, — продолжала Дарина, устроившись в кольце его рук.

Дерек довольно заскулил, когда «операция» удалась: его пальцы ласкали плотные округлости, ловили чувствительные горошины сосков, скользили по шёлковой коже. Он успел оголить ее плечико, которое он целовал с почти болезненной нежностью. Он был готов кончить прямо сейчас — от этой простой близости, от этой своей беременной женщины.

— Дерек, ты меня вообще слушаешь? — она чуть приподнялась, сдвинулась, сдавив его уже напряжённый пах, и вызвала из его груди глухой звериный рык.

— Нет... но ты продолжай — и я для тебя всё сделаю, — хрипло выдохнул он, с трудом сдерживая себя.

— Отлично! Тогда шагом марш на помощь к Джаведу, — она оторвала мои голодные руки от ее сисек, чем вызвала недовольство, аж звякнули стоящие на столике чашки.

— Ты издеваешься?!

— Выбирай, — обернулась она. — Или рукой себе поможешь, или вернёшься быстрее.

— Надеюсь, в своём рвении помочь, Дерек хотя бы не забудет оставить в живых Джаведа, — спокойно проговорила она вслед улетающему мужу.

23 глава

Ситуация была на грани.

Я стоял в магическом круге, удерживая границу, которая с каждой секундой трещала под давлением огромной силы из вне. Магия во мне клокотала, словно кипящая вода — ярость, страх, отказ сдаться, но за пределами круга уже сгущались большие силы отца. Ра’исар был не один. Те, кого я знал по именам. Старшие рода. Совет. Даже Марзум. Все они — теперь на стороне отца. И каждый был готов стереть меня в порошок.

Я не сразу понял, зачем их так много. Неужели, чтобы отобрать у меня женщину? Одну Карину? Столько магов, столько старейшин — ради неё? Или отец так слаб, что боится не справится в одиночку? Это выглядело... нелепо.

Все началось, как семейная драма. Как моя личная трагедия, ссоры отца и сына из-за женщины. Слишком личное, слишком унизительное, чтобы выносить наружу. Но всё выглядело слишком организованно. Будто давно готовились, чтобы что ..... ?

— Ты же .... сказал, что скрыл улики моей причастности к гибели королевских детей. Тогда сейчас зачем они все тут? — я смотрел ему в глаза, надеясь услышать ложь. Но он молчал. И это молчание стало для меня ответом.

Меня резко накрыло — его слова, его действия, всё, что происходило вокруг меня. «С мёртвой меткой долго не живут», «ты тащишь чужую силу», «детей короля ты убил». Меня хотели убрать давно. Через откат с тантум. Даже коня решили истребить. Дело не только в Карине, она просто удачно подвернулась .....

— Ты хочешь меня убить, — прошептал я. Не как вопрос. Как то, что наконец перестал отрицать.

— Да, — спокойно подтвердил он. — Ты больше не сын. Ты помеха.

Я уже не слышал, что он говорил дальше. Магия поднялась во мне сама, без заклинаний — сырая, тёмная волна чёрного мага. Я впервые применил темные силы, не имея права упасть. Если я паду, он пойдёт дальше. Он доберётся до неё. До Карины. Я убью любого, лишь бы спасти её.

Я отражал удары, был сильнее каждого из них в разы. Но их было слишком много. Много на одного. Я начал пропускать — в спину, в грудь, по касательной. Но каждый раз поднимался, снова и снова, на одном упрямстве, на страхе потерять её.

Уже плохо понимая и чувствуя происходящее. Я сразу отключил любые сожаления, не слушал своих мыслей. Не думал о тех, кто уже не встал после моих ударов и на сколько они были мне важны. А я всё ещё стоял, глотая вкус крови во рту.

И вдруг всё вокруг затихло. Воздух над полем загудел, дрожа невидимым напряжением, и я понял — что-то идёт. Что-то сильное.

Небо вздрогнуло от рева.

Только дракон может входить так — за долю секунды взорвать пространство силой, чтобы весь мир почувствовал: сейчас он приземлится. И всё изменится.

В небе прорвалось пламя. Волна древней силы пронеслась над равниной, и даже те, кто держал на мне заклятия, отшатнулись.

Джавед улыбнулся уголком губ. Горько. Усталo.

— Дерек, — произнёс он. Не как имя. Как факт.

И в этот момент всё действительно пошло иначе.

После его появления никто уже не сопротивлялся. Потому что испугались — потому что не имело смысла. Слишком древняя сила. Слишком однозначная позиция. Это тебе не икоту вызвать или ожог 5 степени - это мгновенная смерть. Останется только пыль воспоминаний.

Король не остался на поле. Он сразу приказал готовить возвращение.

— Разбирательство будет во дворце, — бросил он, глядя поверх голов. — Я сам решу, что делать с чёрным магом.

Ра’исар молча подчинился. Только чуть склонил голову. Но Джавед видел: он не сдался. Ни на миг. Что он задумал?

Дворцовый зал хранил напряжение. Советники, свидетели, маги, глашатаи — все выстроились по рангу. На троне — Дерек. Спокоен, как шторм после урагана. Слева — Дарина. Тихая, собранная. Его невидимая глыба.

Слушалось дело о чёрном маге — преступлении, которое здесь не прощают. Чёрная магия считалась злом, и даже намёк на её использование автоматически делал тебя преступником. Знать, что ты ей владеешь — уже основание для заточение на века.

Последнее слово взял сам Дерек.

— Я не считаю Джаведа из рода Сальвайрии опасным для нашего королевства. Он много лет мой друг, и за эти годы ничего дурного не произошло. Напротив — именно он спас мою жену в день пожара. Он — великий маг, огромной силы. Да, темной ...но контролируемой.

— К сожалению, ваше величество, вы ошибаетесь. Именно он проник в царские покои и убил ваших братьев, — холодно заявил Ра’исар.

По залу прокатилась волна напряжения и перешептывания. Люди вздрогнули, кто-то переступил с ноги на ногу, несколько взглядов метнулись в сторону Джаведа. Воздух в помещении как будто стал тяжелее.

— Да, мой господин, — тихо проговорил Джавед, склоняя голову. — Я был ребёнком и не контролировал свою силу. Своё зло... Я узнал свою причастность только сегодня.

В этот момент мне всё стало ясно. Ра’исар подчинился потому, что знал: если не он убьёт сына, это сделает суд. Он просто сдал меня. Путь открыт. Джавед напрягся. Почувствовал, как магия снова вздёрнулась в воздухе — тонко, тревожно, почти болезненно, как дрожь перед криком.

В зале повисла напряжённая тишина. Ра’исар даже не шевельнулся. Все ждали реакции короля.

— Я был в той комнате, — нарушил молчание Дерек, делясь теми воспоминаниями, о которых никто более не знал, — и мой старший брат боролся до последних сил… со взрослым магом. Там нигде не было ребёнка. Ты ошибаешься, друг, в своей причастности.

И тут Дарина повернулась к Ра’исару. Смотрела долго, не мигая.

— Я вспомнила, — сказала она. — Я поняла, где видела эту девушку. Тантум Джаведа. Карину.

Она была в ваших зеркалах. Не иллюзией. Не образом. Она была вашим воспоминанием Ра’исар.

Мысль резко загудела в висках — тонко, противно, как натянутая до предела нить заклятия. А потом — рвануло. Будто в голову кто-то кинул камень. И в сознании щёлкнуло. Карина, показывающая мне фокус через бокал.

— В комнате твоего отца стоит зеркало. Зеркала же запрещены. Через них за тобой следят.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я не знал, как на это ответить тогда. Но теперь… теперь ответ был передо мной.

— Отец, — хрипло начал Джавед, — почему у тебя в комнате... зеркало?

— В твоей комнате тоже, это же не... — Ра’исар не договорил. Оборвался, осознав, что сказал лишнее.

— И как давно у тебя зеркало? — спокойно, почти буднично уточнил Дерек.

Ра’исар молчал. Он не придумал ложь. Он так долго, годами шел к своей цели, был так уверен в успехе, что просто не придумал как себя защитить в случае провала. Он не верил в такой абсурд. Он не считал себя злодеем. Он знал, что делает правильно. Он — порядок. Он — сила. Он хотел лишь власти и впервые в жизни — женщину, не по расчёту.

И всё было бы! Всё было — если бы не он.

Его паршивый сын! Он вначале встал между ним и властью, а потом и желанной женщиной. Он зло, он черный маг, а не Ра’исар!

— Да! Это я был! — выкрикнул Ра’исар. — Я замышлял это давно. Я хотел свергнуть гнилое правление драконов. Маги — не ваша прислуга! Мы — не тени при дворе! Мы — сила! А ты ...

Он ткнул пальцем в сына.

— Ты не достоин той силы, что в тебе! Да будь у меня хотя бы часть это силы, да я бы давно их уничтожил .... — голос дрогнул, но не от раскаяния — от фанатичной веры. — А ты бесхребетный! Слабак! Ты их прислуга, а не маг! Я ведь любил тебя. Единственного. Ты был надеждой рода. Но я тебя прощу, если ты скажешь мне — где она?? Мне нужна только она, я рожу новых сыновей. Правильных.

И уже тише, почти не слышно что шепчет этот обезумевший мужчина, который еще минуту назад казался воином.

— Ты хорош только, чтобы тебя использовать. И да, я использовал Джаведа. Открывал мне пути. Зеркала, миры... Но не стал орудием. Он стал моим личным предателем. А потом — я .........хотел только припугнуть, но ....

— Припугнуть? — переспросил кто-то с заднего ряда.

Потому что все поняли — речь идёт о той самой ночи. О убитых братьев короля.

Вот теперь в зале стало по-настоящему страшно.

24 глава

— Поздравляю, вы беременны! — с таким воодушевлением сообщила мне новость врач-гинеколог, как будто я выиграла миллион. Еще не хватало только музыкального сопровождения — трам-пам-пам.

И, видя мой скептицизм и полнейшее равнодушие, молодой врач хмуро добавила:

— Встаём на учёт или записать на аборт?

— На учёт, конечно, — наконец проговорила я, пребывая в полном ахуе.

Дожили. На старость лет лялькой обзавелась. А ведь хотела купить собаку, чтоб не так грустно жилось. Уже с заводчиком договорилась. Зато теперь меня веселуха накроет. Одна с младенцем, в 40 лет, без мужа и дом в кредит.

— Но вы же хорошо понимаете риски беременности в вашем возрасте?

— Какие надо сдать анализы… в таких случаях? — тихо проговорила я, поглаживая ещё плоский живот и понимая, что это наверно единственные риски которые я реально боюсь.

— У вас восьмая неделя беременности....

— Самое начало седьмой. Я знаю точный день зачатия, — перебила я врача.

— Самое раннее и безопасное время, — продолжила врач, тонко поджав губы от возмущения. — Чтобы узнать, здоров ли ребёнок — это сдать НИПТ уже с девятой недели. Я вам сразу выпишу номерок. А пока вот направления на обязательные анализы.

И дальше пошёл такой список врачей и обследований, что я всерьёз усомнилась, успею ли вообще их всех пройти в срок.

Шок накрывал не сразу. Сначала — тишина в голове, как будто мне отключили звук. Потом — тупой, вязкий страх. Страх за себя, нет ..... уже за нас двоих. Еще даже не УЗИ, только бумажка с результатом, а я уже держусь за неё. Уже мысленно глажу живот и молюсь, чтобы малютка был здоров.

Интересно, в моём случае — в случае отца-мага — каким богам вообще положено молиться?

Ну Джавед, ну засранец .......... всего один раз потрахались и нате, получите.

Усмехнулась сквозь подступившую слезу. И сразу — в сторону. Нельзя. Хватит.

Он не пришёл. Что проще принять — что погиб? Или что выбрал не меня?

Не думать. Не плакать. Полтора месяца и так в слезах. Теперь только позитив. Ведь где-то под рёбрами там кто-то уже есть. Совсем маленький. Совсем мой. И от этого по спине прошла дрожь — не от страха уже, от чего-то нежного, почти щемящего.

Я сидела на краешке кушетки, скомкав в кулаке бумажку с результатами. Даже не читала её — просто уставилась в одну точку. Пальцы сами легли на живот, по-дурацки, поверх свитера. Рано. Но вдруг — не слишком. Вдруг он уже слышит? Уже чувствует, что я рядом. Понятно рядом, он же во мне .. дуреха.

Я всегда думала, что в такой момент женщина плачет. Или смеётся. А я просто сидела и дышала. Или не дышала.

— О вас есть кому позаботиться? Муж, семья ....., — и видя мой ступор, доктор продолжила. — У нас есть обширная программа в помощь ...

— Можно я пока пойду? Это же явно никуда не денется. А мне надо… очухаться, — снова перебиваю врача, так как совершенно не готовая сейчас нагружать свою и без того пошатнувшуюся психику лишними деталями.

Уже на улице меня выдернул из транса звонок с работы. Я ведь всего на пару часов отпросилась — просто выяснить, почему по утрам мне так хреново.

— Я не приду сегодня, — сказала я, и в ответ сразу посыпались упрёки, угрозы, нравоучения о дисциплине. — Я плохо себя чувствую. Я немного беременная.

Отключаю звонок, на автомате пихаю телефон в карман и, не глядя по сторонам, пошла домой. Шла медленно, как будто несла в себе хрустальную чашу династии Мин и боялась оступиться. Дома заварила себе какой-то лёгкий чай, потому что не знала, что теперь

можно

. Хотя хотело жахнуть чего покрепче, из того что ближайший год, да скорее два, нельзя даже нюхать.

Пока закипал чайник, ввела в инет.страницу своего телефона:

«Питание на ранних сроках беременности. С

ледом:

«Можно ли кофе на 8 неделе», «Чем опасны токсины в косметике», «Нормально ли не чувствовать материнской любви сразу».

Села на мягкую кушетку в саду, укуталась пледом. Тут было тихо. Пахло свежестью и чуть-чуть землёй после полива. Зажмурившись от спокойствия, я уже почти настроилась читать, даже пальцем провела по экрану — как вдруг зазвонил телефон. Снова.

Сестра.

Ну конечно. Она всегда чувствует, когда

не вовремя

.

— Привет, сис. У меня перерыв сейчас. Что расскажешь интересного?

— Ты сидишь? Ну в любом случае сядь ..... я беременна.

И вместо вопля с другого конца своего телефона, я услышала позади себя что-то слишком большое упало.

На земле лежал кусок моего садового забора. Рядом — Джавед. Он не сразу поднял голову. Просто сидел, опираясь ладонями о траву, будто мир под ним качнулся. И только потом — медленно, как в замедленной съёмке — взглянул на меня.

— Ты… не шутишь? — его голос дрогнул так, как будто это

его

трясло токсикозом.

И прежде чем я успела что-то ответить, из двери моего дома вышли уже знакомые мне лица и по саду пронеслось весёлое:

— Дети, не трогайте чужие растения! Это не съедобный цветок! Малыш, не обижай кота.

Та самая красивая девушка появилась первой — в наряде, балансирующем где-то между современным миром и роскошью средневековой сказки, с младенцем на одной руке и двумя карапузами, кружащими вокруг неё, как спутники. Дерек вышел следом, чинно, с пледом и огромной корзиной для пикника.

— Ну что, — улыбнулся он, оглядывая Джаведа, меня и поваленный забор. — Похоже, мы вовремя? А ты что разлегся — ноги не держат? То ли еще будет ....... для меня самое страшное роды.

— Милая, прости за котика, — продолжила щебетать красавица сто слов в минуту. — Я Дарина, жена этого грубияна, что не дал нам в прошлый раз даже пару слов перекинуться.

— Кот не мой. — отмахнулась я от незначительного инцидента уже улепётывающего животного со всех ног с моей лужайки. — Что вы тут все делаете? — выдохнула я, всё ещё не веря — ни в них, ни в то, что он передо мной живой.

— Мне вас положено поженить, — спокойно ответил Дерек, будто речь шла о каком-нибудь скучном дипломатическом приёме. — Джаведу, как чёрному магу, нельзя жить в нашем государстве.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Но с нами можно торговать, — весело добавила Дарина, чем вызвала тяжёлый вздох своего мужчины. Дерек уже приготовился держать бой со своей малышкой и её грандиозными планами по внедрению вещей из этого мира.

Ну ничего. Каждый утверждённый мною товар она потом честно отработает. С энтузиазмом. И с огоньком.

— Ты долго там собрался лежать? Мы есть хотим. Или уже передумал?

— Ни за что! — уверенно ответил мой маг и ленивой, наглой походкой направился в мою сторону, по пути мимоходом стягивая с себя одежду.

— Джа… ты вообще уверен в том, что творишь? — я ошарашенно смотрела на эту воплощённую мужественность: сила, гора мышц, харизма с запахом греха. Уму непостижимо, как у меня вообще хватило воли сопротивляться ему так долго!? Наверно это гормоны беременной женщины шалят, но я не могу отвести от него глаз. И чуть ли не облизываюсь.

— Карина, ты выйдешь за меня замуж? — в полураздетом виде опускается передо мной на одно колено. Бережно берёт меня за руку. Пальцы чуть подрагивают. Смотрит прямо в глаза — так пристально, что, кажется, на секунду забывает дышать, ожидая моего ответа.

Я, как дура, начинаю хлюпать носом от этой ванильной сцены, доводя жениха до сердечного приступа. Знает же, чертяка, я могу и отказать.

Но вот она — моя свобода. Стоит на колене и дрожит, когда берёт меня за руку.

— Любимая, скажи хоть что-нибудь, — хмурится Джавед. — Это, конечно, мало что изменит… но вдруг ты меня удивишь.

— Да, чёрт с тобой! — выдыхаю наконец и сдаюсь. И не потому что хотела поломаться. А просто страшно сказать “да”. Я слишком долго жила по схеме «сама-сама». Хотя ..... вопрос - "

где ты шлялся, дорогой, больше месяца

" почти срывался с языка.

И не раздумывая запрыгиваю на него, обхватив ногами его талию. Джавед ловит меня под попу, крепко, как будто боится отпустить хоть на миг и издаёт хриплый выдох на грани боли и счастья. И в ту же секунду на его груди начинает проступать татуировка — живая, будто ползущая по коже. Теперь я понимаю, зачем он снял рубашку. Хотел, чтобы ничто не скрыло проявление тату, которую с него когда-то содрали.

Я провожу пальцем по его узору, и в ладони тут же кольнуло. Опускаю взгляд на свою руку — на коже, чуть выше запястья, проступает точно такой же знак.

— Наконец… — выдыхает Джавед, целуя место рисунка. — Моя. Моя любимая.

— Объявляю вас мужем и женой, — раздалось со стороны.

— Дерек! Ну нельзя же так! — всплеснула руками Дарина. — Каждая девушка мечтает о красивой свадьбе, фате, море гостей…

— А по-моему, им сейчас вообще похер, — усмехнулся король, глядя на целующуюся парочку, и крепче прижал к себе своё счастье.

*********************************************************************************

Я подхватил Карину на лету — одной рукой под попку, второй прижал к себе, чувствуя, как она вжимается, как скользит по мне коленями, цепляется ногами за талию. Как только услышал заветное - "да", набросился с поцелуем — губы горячие, жадные, пальцы под ее свиторок, дыхание сбитое. Как зашли в дом, смутно помню, только хлопок двери, что отрезал нас от остального мира. Хрен с ним — с забором, с королём, с их законами. Я держал её крепко. Свою девчонку. Свою женщину.

Аккуратно отпускаю ее ноги на пол, ладони ещё держу на бедрах, но сам уже пытаюсь хоть как-то восстановить дыхание. Всё внутри горело, тянуло к ней, хотелось вжиматься дальше, сильнее — но я остановился.

— В чём дело? — Карина подняла на меня глаза. — Перегорел?

Я выдохнул, стиснув зубы.

— Пиздец, перегорел… — и, чтобы ни у кого не было сомнений, упёрся в неё пахом, демонстрируя, насколько "перегорел". — От тебя разносит. Нехило.

Я провёл рукой по её животу — медленно, почти благоговейно.

— Детка, ты беременна. Я боюсь навредить.

— Ты это серьёзно? — Карина уставилась на меня. — Ты ведь хочешь меня. И сейчас отступаешь?

Я усмехнулся.

— Я тебя хочу с тех пор, как впервые увидел. Всегда. Не проходит. Становится только хуже. Но походу мне придется пить микстуру ближайший год, чтобы не изнасиловать матрас.

— Отлично, — её пальцы начали чертить линии по тату, оставляя ожоги и испытывая мою прочность. — Наши желания, наконец-то, совпали.

Вот только я уже задыхался от одного её прикосновения.

— Но есть кое-что сильнее желания, — выдохнул я. — Я безумно тебя люблю, Карина. Моя жена. Моя тантум.

Я приложил ладонь к её животу.

— Ты и наш малыш для меня важнее моего удовлетворения. Даже меня самого.

— То есть... ещё шесть месяцев ожидания? — приподняла бровь Карина, и в голосе уже звучала угроза. — Я смотрю у тебя входит в привычку длительное воздержание.

Она начала расстёгивать пуговицы на своей одежде, медленно, намеренно, обнажая грудь, живот — своё тело, моё безумие.

— Я беременна, а не больна. И мне положено получать гормон радости ...

Наклонился к ней — сначала губами к плечу. Потом к шее. К ключице. Всё медленно, будто пробовал на вкус своё собственное спасение.

— Значит, поехали… — прошептал я ей в кожу. — Любой дискомфорт, сразу говори!

Она только выдохнула — коротко, резко.

И в следующую секунду я уже стянул с неё кофту, скользнул ладонью по боку и накрыл поцелуем живот. Наш.

Сдерживать себя было пыткой, но в этот раз я не собирался торопиться. Я знал, с кем я. Знал, ради кого держу себя в руках. И знал, что эту ночь я запомню.

Навсегда.

25 глава - эпилог

Прошло четыре года.

Мы живём в моём мире. Джавед "переехал" — хотя это больше похоже на политическое изгнание. Черным магам вход в их родные земли закрыт. Так что да, мой муж — изгнанник. Самый любящий и самый принципиальный изгнанник в истории магии.

Вот уже который день я была не в настроении. А сегодня еще и погода добавляла — хмурая, сырая. Английская. Я варила кофе и просматривала в телефоне рабочие моменты, когда дверь со стороны сада слегка приоткрылась, и в проёме показалась голова моей подруги.

— А вот и я! — объявила Дарина, тяжело проходя в дом. — Как давно мы не виделись! Господи, спина отваливается… надеюсь у тебя то массажное кресло еще имеется?

— И правда — давно. — отметила я сильно округлившийся живот Дарины — Чувствуй себя как дома. Опять?

— Угу. Четвёртый. Дерек снова "промахнулся" в страсти. Ну ей-богу, после этого ребёнка я перееду жить к вам, чтобы Джавед иссушил во мне способность к зачатию!

— А ты спираль поставь, — посоветовала я, как женщина с опытом.

— Ставила! А он чуть ли не выпрыгнул из постели и как закричит: «

У тебя там что-то, колется?!

»

Мы смеялись аж до коликов, грозя Дарине родить раньше срока. Дерек и правда... страстный. И не очень дружит с медициной. А еще всего, что касается этого мира.

— А ты чего такая кислая? — спросила она, устроившись на кресле с подушкой под поясницей.

— Джавед не выполняет обещание. — бросила я, не поднимая глаз от кружки.

— Поссорились?

— Несколько дней назад. Ходим по углам, почти не разговариваем.

— Так серьезно? Почему хоть поругались?

— Говорил: если первенцем будет дочка — подарит мотоцикл. Как у него. Ну я и родила, как заказывал. Знаешь, хуже всего — не отсутствие мотоцикла. Просто бесит, что решает за меня, что мне можно, а что нет.

— Я так понимаю, мириться ......ты ему не даешь? — Дарина прищурилась, пряча усмешку.

— Ага. Не даю. Хочет покой и безопасность? Пусть решает с кем он спит - с женой или музейным экспонатом.

— Когда он давал тебе это обещание, ты знала .... ?

— Что у драконов и магов первенцы всегда сыновья? Нет! Что для их мира вообще-то нонсенс. Я заподозрила что-то неладное, когда просто каждый выпадал в осадок от первенца дочки. Тогда он и признался ....

— Джавед знатно тебе навешал лапши.— хмыкнула она, качая головой — Но просчитался.

— Вот-вот! Он уже тогда обманул. Я даже ДНК сделала, чтоб он не сомневался, чья дочь. У них же там одержимость сыновьями и наследием...

— Слушай, зря ты так. Этим ты его знатно задела.

Я поджала губы от воспоминания какой Джавед был злой, когда я довольная дура подсунула ему эту бумажку с результатом.

— Думаешь, ему нужны были какие-то подтверждения? У него же тату — всё подтвердила. А как он на неё смотрит… Для него она — целый мир. Я даже слов таких не знаю, чтобы передать, как он её любит.

— Да знаю я все .... — вздохнула я и вылила в раковину бестолковый кофе. — Но мотоцикла нет. Уже три года жду, между прочим.

— И ещё столько же будешь ждать! — с порога сказал голос, от которого у меня всегда трепет.

Я обернулась.

Джавед стоял в проёме двери — в деловом костюме, после тяжёлого трудового дня, заваленный бесчисленными пакетами с едой. Высокий. Собранный. Глаза — хищные. Плечи — как броня. И весь этот сдержанный гнев, эта внутренняя сила - не на показ, он такой по природе. Красивый и желанный. Ну вот как он, чёрт возьми, умудряется быть таким?

— Это опасно. Я не собираюсь рисковать жизнью своей жены. — отрезал очередной раз свое решение.

— Но ты обещал, — протянула я. — Сам ездишь, даже в гонках участвуешь!

Он подошёл. Вздохнул и, не споря, наклонился, коснувшись губами моего виска.

— Обещаниям свойственно меняться... когда на кону любовь.

Секунда тишины.

— Я, пожалуй, схожу за попкорном, — хмыкнула Дарина из кресла. — Начинается мой любимый сериал. Эх, упрямица… любимая, но упрямица.

**********************************************

Пикник был затеей Карины.

Сад, еда, плед — всё просто по домашнему. И, как ни странно, работало. Я сидел в полутени, слушал, как Карина обсуждает с Дариной что-то женское, и наблюдал за дочерью, что гоняла по двору с воздушным змеем.

Я отдыхал .... душой, телом, сердцем.

Пока не дёрнулось пространство. Портал. Мгновенный скачок магии — не сильный, но явный. Я уже знал, кто там.

Через проём шагнул Дерек. За ним — трое детей.

— Неожиданно, — хмыкнула Дарина. — Сказал, что поедет в горы… ну конечно, один день не выдержал.

Дерек вошёл — и в саду стало плотнее. Пространство как-будто чуть сжимается. Когда два альфы в одном месте — оба тянут на себя центр.

Как говорит Карина — «от таких сразу текут». Я не спорю. Она — моё личное подтверждение.

Они пришли — и с ними, как обычно, хаос. Дети Дерека и Дарины — это отдельный вид катастрофы. Гремучая смесь, что неудивительно, если взглянуть на их родителей. Но их первенец Эрик был немного другим. Девять лет, а уже держится с таким видом, будто на нём половина королевства. Уверенный. Чуть заносчивый. Ответственность с детства выжигает след.

Моя дочь его обожала — вцепится, как липучка, и не отходит. А Эрик... терпеливо всё выдерживал.

Их дружба всегда меня умиляла. Даже если это выглядело как маленький штурмовой отряд и его командир.

— Папааа! — закричала она, подбегая ко мне. — Скажи Эрику, чтоб взял меня в жены!

— Я не могу его заставить, зайка, — усмехнулся Джавед, вытянувшись на траве.

— Не плачь, красавица, — галантно произнёс Эрик, как его учил папа-король. И поцеловал её в щёчку.

Кто-то засмеялся, кто-то начал хлопать.

Лёгкий момент — смешной, трогательный.

И тут, на их запястьях, там, где вечно ссадины, проступили знаки. Золотистая вязь. Вьющаяся спираль. Тату истинной пары.

Мы все замерли в шоке. Смех оборвался. Я сел. Потом встал. Потом... даже не подумал, просто сорвался:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— НЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!!! ДЕРЕК, Я УБЬЮ ТЕБЯ!!!

— Я тут при чем? Я что ли ...

— Пошёл вон из моего дома! Чтобы больше твоей ноги с… с ЭТИМ… здесь не было!

— Ты аккуратнее в словах, — Дерек прищурился. — Совсем забыл, на вольных хлебах с кем разговариваешь?

— Моя малютка… да ей всего три года! Какая, к чёрту, пара?!

— Самая лучшая, — скалился довольный Дерек, уже явно прикидывая бонусы от такого родства.

— Тебе пиздец… — рванулся вперёд тёмный маг, и в его руках уже трещали молнии.

— Ты поднимешь руку на свата?! — всё ещё смеялся Дерек, прячась за Карину. — Ох ты ж…не шутишь. — скривился, потирая плечо, куда уже влетела первая.

— Сука .........Я не отдам свою дочь!!!

— Тихо… любимый. Дом нам так спалишь, — Карина повисла у него на руках, удерживая разъярённого мага, и с трудом вытолкала его за дверь.

Я не находил себе места. Рассекал кухню, как зверь в клетке, не зная, куда деть себя, руки, мысли.

— Карина! Она же совсем крошка! Какая, к чёрту, пара?! — я резко остановился, схватил супругу за запястья и притянул к себе, уткнувшись лицом в изгиб шеи. — Ты понимаешь, что теперь всю свою молодость она будет жить с мыслью, что у неё нет выбора? Что она уже кому-то принадлежит?

Внутри всё сжималось так, будто меня ломало. Я задыхался. Чувствовал, как магия распирает, переполняет, готовая рвануть в любую секунду.

И тогда просто сорвался. Прямо у двери, с той же яростью, что жгла изнутри, я налетел на неё с дикой, срывающей крышу страстью. Я врезался в её губы. Не дал ей ни слова, ни шанса оттолкнуть. Вложил туда всю панику, злость и напряжение, что вырывались наружу. Терзал ее уста до онемения, до микро ранок. Мне было мало только сосаться. Мне нужно было тело. Кожа. Тепло.

Карина.

Со всей злости рванул на ней блузку, освобождая её аппетитные груди. Кофта, ажурный лифчик не устояли против моего натиска. Втянул сосок глубоко себе в рот. А вторую грудь мял, гоняя горошеньку между пальцами.

— Да, Джавед, так ты и сказал: «Вот он я. Люби, и смирись». — стонала Карина, заводя меня еще больше. — Охх, продолжай ........ да, черт ....хорошо то как.

Выгибалась в моих руках моя личная заноза, моя жизнь и срывая с меня последние тормоза.

— То был я, — выдохнул я, вжимаясь в неё и уже теряя голову от своей женщины. — А тут какой-то молокосос?!

— Я как-то тоже не была готова стать свекровью так рано… — прошипела она сквозь зубы и уже скользнула проворными пальчиками под ремень. — Но если ты сейчас не продолжишь исполнять супружеский долг

Я аж зашипел — от отката эмоций к моему хозяйству. Блядь, никакая магия не перекрывает инстинкт. Я хотел крушить, ломать, разнести к хуям весь этот день — а теперь хотел одного. Чтобы её пальцы не останавливались. Моя женщина знала, куда бить. Если в моем таком состоянии она доберется до яиц, боюсь я вообще забуду что у меня есть дочь.

Я задрал юбку моей возлюбленной до талии. Пальцы впились в её бедро, скользнули выше — по кружевному чулку, переместились к трусикам. По той самой границе, за которой она уже мокрая. Моя.

— Обхвати меня ножками, сладкая. — и насадил ее одним резким движением, вгоняя член сразу до упора. Как она любит ...... как я ее люблю.

И Джавед стал с такой мощью в неё вколачиваться, будто с каждым толчком вырывал из себя дни воздержания. Вымещал отцовскую боль, ярость, страх. Страх, что однажды его девочка уйдёт. Что он ничего не сможет с этим поделать.

— Карина! Карина! ............Карина!!! - срывался с губ хрип, будто её имя было молитвой.

А она только сильнее выгибалась, стонала с каждой новой волной, вцепившись ногтями в спину.

Кайфовала. Слетала с катушек.

Таяла от дикости любви, потому что знала, что я порву мир, но ей дам всё.

Она кричала в губы, дрожала подо мной — сладкая, трепещущая, без остатка моя.

А я долбил. Снова. И снова.

Без жалости. Без тормозов.

Пока тело её не сжалось судорогой оргазма, а голос не сорвался в глухой всхлип.

И только прошептал ей в шею, изливая свое семя в ее лоно:

— Никому тебя не отдам. Ни за что, — выдохнул я, захлёбываясь в своём единственном “навсегда”.

Карина затихла в моих руках — разгорячённая, вся в поцелуях, с растрёпанными волосами и заплаканной кожей от слишком сильных эмоций. Дышала тяжело, уткнувшись в мое плечо. Я прижимал её к себе так, будто защищал от всей Вселенной.

— Мы запечатаем дочери память, — прошептал тихо своё решение. — Пусть растёт обычным ребёнком. Смеётся, бегает, дерётся за игрушки. Я всё сделаю, чтобы она жила свободно, чтобы жила своей жизнью, не судьбой. А когда придёт время...

Карина только слабо кивнула, не в силах сказать ни слова. Всё было сказано — в его теле, в его взгляде, в этой тишине после бури.

Так решил отец.

Так решил муж.

*******************************************************************

Вот и всё. Конец.

Спасибо, что были рядом. Что прожили это вместе.

????????

Пусть где-то дальше будут новые герои, новые чувства. Но эта пара... эта пара всегда будет особенной.

Если вы не читали историю про Дерека и вам не совсем ясно, откуда началась эта история — первая книга, с которой всё началось, находится здесь:

????

Конец