Остановка

Городским общественным транспортом Екатерина Викторовна перестала пользоваться еще в прошлом веке. Точнее, на рубеже веков, когда она еще была просто Катькой - отличным товарищем и компаньоном дерзких мальчишеских забав, а её строгий отец — профессор и зав. кафедрой в местном педагогическом Университете, испытывая вину перед дочерью, которой, после развода не уделял должного родительского внимания, в качестве компенсации прежде всего своих моральных страданий в виде угрызения совести, подарил  на совершеннолетие гордость отечественного автопрома — «Ладу-девятку-длинное крыло» в модном графитовом цвете.

Как ей удалось не разбить эту тачку и не покалечиться самой — особенно, после прохождения курсов экстремальной контраварийной езды — одному Богу известно. Звоночек — первый и последний - единственный прозвенел тогда, когда она лихо промчалась по двору, распугивая голубей и прохожих и… чуть было не задавила насмерть маленького полосатенького котёнка, который внезапно выпрыгнул из-за припаркованной машины. Потрясение было настолько велико, что она несколько недель не могла успокоиться. Да и вообще... Поступление в ВУЗ, учеба, знакомство и роман с потрясающим мужчиной… пора, наконец,   становиться взрослой и ответственной за своё будущее девушкой!

У её Ромео — живого воплощения всех самых смелых девичьих грёз, был свой авто и сидя рядом на пассажирском, она впервые почувствовала себя расслабленной, защищённой, окружённой заботой и вниманием. И если к мужскому вниманию она давно уже привыкла, то вот это новое ощущение расслабленности и уверенности, что на кого-то можно положиться, не контролировать всё вокруг и не напрягаться страхами и неприятными волнениями, а просто отдаться эпикурейскому созерцанию, ей жутко понравилось. Она тайком любовалась его сильными и красивыми руками, уверенными, отточенными движениями. Её забавляли эмоциональные комментарии водителя, который, вскоре стал её мужем. Вместе с ростом благосостояния населения выросло и количество этого населения на дорогах. Стоять в очереди за новым автомобилем 10 лет и копить на него 30 уже было не нужно. Потому и ценность данного приобретения сильно упала. По дорогам общего пользования носились толпы отморозков, не жалеющих ни свои авто, ни себя, ни окружающих. Это вам даже не котёнок. Так что «девятка» была срочно, но удачно продана, а Катюша-Катеринка-Екатерина Победовна, как её ласково-шутливо величал супруг, плотно и насовсем переместилась на пассажирское сидение автомобиля мужа. О чём ещё можно мечтать? Красивая пара, красивый авто, красивая жизнь! На зависть окружающим.

Отгремел гормональный взрыв первых лет брака и принц начал казаться слегка бракованным. Часто задерживался на работе. Забывал поздравить с праздниками. Красивые руки оказались не слишком трудолюбивыми дома и на даче, да и ласковыми, похоже, они были не только с Катериной. Она тщательно собирала в корзиночку чёрной памяти все его косяки и траблы. Зачем? Психологи напоминают, что самец всегда был расходным материалом для самочки. Он мог не вернуться с охоты, с войны, похода, завода… Самка должна была быть готовой в любой момент поменять самца — содержать и защищать её и потомство кто-то же должен в этом суровом мире. Современные женоненавистники утверждают, что женщина таким образом готовится уйти. Легко для себя и без сожалений. Так будет проще забыть и не скучать по этому мужчине, стараясь вспоминать только негативные, отталкивающие моменты, а не мучиться тоской и воспоминаниями о том хорошем, что, несомненно, было в их жизни. Вообще, женщине достаточно просто навесить на мужика вину, даже если её нет или она минимальна. Если не получится — можно просто спровоцировать его на грубость.

Екатерине Викторовне даже не нужно было провоцировать. С введением санкций, а ещё раньше — из-за последствий КОВИДного локдауна, бизнес мужа шёл ни шатко, ни валко. Супруг нервничал, переживал. Она не лезла к нему в душу с расспросами, справедливо полагая, что если ему понадобится её совет, он сам его попросит.

А ему её тактичная отстранённость казалась глупым бабским эгоцентризмом и пофигизмом к нему, к делу, которому он отдал четверть века, к их совместному будущему. Он не мог понять этой, как ему казалось, отстранённости, невовлечённости в его жизнь, даже какой-то ехидной радости от его неуспехов, он злился, начинал выяснять отношения, грубить…

Она замыкалась, или пылила в ответ.

Секс, как примиряющий инструмент практически полностью исчез из их жизни.

Она, обиженная его грубостью, не хотела и не могла. А он, обиженный её холодностью и оскорблённый её нехотением, чувствовал себя недомужчиной.

Ему ОТКАЗАЛИ!!!   Собственная жена! Унижение, которое можно понять, но нельзя простить.

Дело шло к разводу. Да и опорой ему и крепким тылом семьи Катя уже давно не была. Не чувствовалось ни тепла, ни близости.

Он пытался вырваться из этого магического замкнутого круга, словно очерченного чьей-то злой рукой. Он даже предлагал пойти к семейному психологу, но она была против — доверять свои домашние секреты, а, возможно, и скелеты из своего личного женского шкафа какому-то чужому человеку вовсе не хотелось, да и чем им может помочь психолог — обычно, разведённая баба с прицепом, если она даже свою собственную жизнь устаканить не смогла? Катя предложила супругу сделать паузу, остановиться и прислушаться к себе, пожить отдельно. Он злился, рисуя себе красочные картины её будущих измен. Ему совершенно не нужна была эта остановка.

Мрачно-чёрные тучи на свинцово-сером небе, прямо в настроение, обещали не просто дождь, а настоящий ливень. Катя постаралась энергичнее доковылять на своих красивеньких, но не предназначенных для самостоятельного передвижения, каблучках до остановки общественного транспорта, одиноко маячившей в чистом поле.

Полчаса назад они с мужем в очередной раз поссорились из-за какой-то мелочи,    уступать и делать шаги к примирению первым никто желания не изъявил. Кате ничего не оставалось, как потребовать остановить машину и выскочить в свободную жизнь, громко хлопнув на прощание дверцей авто. Правда, громко не получилось — тяжелая дверь «Мерседеса» закрылась плавно и совершенно безразлично к пассажирским эмоциям.

Свободная жизнь начиналась прямо в поле, посреди которого была проложена асфальтовая дорога, в двухстах метрах от которой возвышались типовые девятиэтажки нового непрестижного района города. За каким … сюда занесло нашу парочку? Стали жертвой рекламы. Искали новый фермерский рынок. Нашли. Но продавцы уже сворачивались, слегка хамили и грубили под конец не слишком удачного торгового дня, ведь покупателей было мало, поскольку цены заоблачны. В общем, ничего толкового выбрать и купить не удалось — просто потеря времени и испорченное настроение.  

Телефон, как назло, очень вовремя сел. Такси не вызвать. Табло на остановке оптимистично предлагало подождать минут 40-45 следующего автобуса. Маршрутки на этом новом маршруте еще не родились. Ни одной живой души вокруг. Апокалипсис местного масштаба.

Катя в одном легком платьишке стояла на остановке, продуваемой всеми ветрами и размышляла о том, что в аду обязательно должен быть специальный котёл с такими же ТТХ для тех, кто проектировал, утверждал и заработал на  строительстве этой уродливой железной конструкции!

Ни от весеннего дождя, ни от осеннего ветра, ни от летней жары, ни от зимнего мороза она не то, что не спасала, но даже и не пыталась защитить!

Начался ливень. Косые струи дождя долетали до её ног. Мокрые насквозь модельные туфельки грозили сказать последнее «Прости и прощай».

Да ещё этот мудак на авто… Пронёсся рядом с остановкой на полной скорости, угодив колёсами в уже приличную лужу. Катю окатил «девятый вал» Ивана Константиновича Айвазовского. Не такой красивый и эпохально-величественный, но вполне себе трагичный последствиями, которые стекали с Катиной прически. Машина с визгом остановилась. Потом медленно и осторожно сдала назад. Из авто вышел высокий, по спортивному одетый мужчина с проседью на висках моложавой стрижки. Он открыл огромный семейный зонт и подошел к даме, которая в настоящий момент выглядела как мокрая курица. На влажном то ли от дождя, то ли от слёз, то ли от лужи, а скорее - всё вместе, лице сверкали молнии гнева, затмевающие небесные всполохи!

- Простите великодушно! В сумерках не заметил, что кто-то стоит на

остановке. В качестве компенсации за свою оплошность я отвезу вас домой,    

пойдёмте скорее в машину, как бы вам не заболеть!

- Я сейчас живу не в городе, - процедила Катя, еле сдерживая гнев, обиду и

слёзы.

- Ничего страшного, обещал — довезу!

- Я мокрая как цуцик, обивку попорчу.

- Еще раз, ничего страшного — обивка кожаная плюс подогрев сидений и

спинки, вы быстро подсохнете, - на последних словах он улыбнулся.

Катя поняла, что спорить глупо, да и себе дороже. Осторожно ступая на цыпочках, брезгливо стараясь не наступить на повылазивших на асфальт дождевых червей, она проследовала в машину. Мужик прикрывал её своим огромным зонтом от дождя и ветра. В салоне было тепло, уютно, играла приятная музычка, пахло чем-то знакомым.

Катя зло скрипнула зубами, но язык решила держать за ними.

Домчались до загородного дома минут за 20 — дороги были пустынны, светофоры на выезде из города весело подмигивали желтым. Как и обещал её благородный спаситель, при включённой на полную мощь печке и подогреве сидений, Катино платье успело просохнуть даже за это короткое время.

Девушка вышла из машины, решительно шагнула в сторону калитки и… подскользнулась на мокрой от дождя траве. Сохранить гордый вид и не шлёпнуться задницей в крапиву, Екатерине Викторовне удалось ценой неимоверных эквилибристических усилий, но потом она охнула и захромала.

Мужчина выскочил из авто, не слушая её сопротивленческое мычание, подхватил Катю на руки и понёс в дом.

- Куда? - растерянно окинул взглядом большой холл с камином.

На кожаном диване в живописном беспорядке валялись планшет, зарядки для телефонов, ноутбука и сам ноут. Мужчина шагнул к круглому белому обеденному столу и водрузил Катю прямо на скатерть.    

- Где болит? - он осторожно снял туфельку с Катиной ножки и принялся её ощупывать. Пока только ножку. Катя неожиданно поймала себя на мысли, что ей очень понравилось, что мужик бросился ей на помощь, отнёс её на руках в дом и сейчас его сильные, но нежные руки ласково поглаживают её кожу… Господи, как же давно её не носили на руках! Как давно она не испытывала этого волшебного перекатывания ватных шаров в животе…

Э-э-эй! Девочка, куда это тебя понесло?

Хорошо, что самозваный доктор вроде бы не заметил её состояния, похоже, был занят своими думами.

- Ничего страшного! Это даже не подвывих, скорее, просто небольшое растяжение связок голеностопа. Пару-тройку дней покоя. Сейчас наложу повязку, у меня в машине аптечка. А обезболивающая мазь есть?

- Да. Вон в том шкафчике, там и мазь и бинт, никуда ходить не нужно.

И снова его заботливые руки прикасались к её телу, и снова её сознание потихоньку уплывало в нирвану. На этот раз он что-то почувствовал или заметил. Он внимательно посмотрел в её глаза. Притянул к себе уверенно, по-хозяйски и … поцеловал прямо в губы. Скорее, это был и не поцелуй вовсе, а просто нежное касание её губ. Она не ответила… Но и не оттолкнула. Он прикоснулся еще раз, и еще. Сухими губами. И вдруг впился в неё влажно, страстно, властно. Катя застонала, типа, сопротивляясь. Но сопротивляться уже не хотелось.

Как в замедленной съемке сознание покадрово фиксирует сменяющие друг друга картинки. Вон он подхватывает её под колени и рывком придвигает к себе, одновременно опрокидывая её на спину. Она скользит вместе со скатертью по гладкой поверхности лакированного стола. Хрустальная ваза, стоявшая посередине, падает на бок, катится, катится... и, наконец, с грохотом летит на пол, но не разбивается. А так приятно было бы избавиться, да ещё по такому интересному случаю, от нелюбимого подарка свекрови из совкового прошлого! Его руки уже под платьем, на резинке кружевных трусиков. Она приподнимает бедра, помогая ему освободить себя от белья. Его голова ныряет куда-то вниз, между её ног, под подол платья. Она чувствует его губы, язык и даже покусывание. Его пальцы внутри себя. Как пианист-виртуоз, он нажимает какие-то клавиши, заставляющие её тело изгибаться в неимоверной неге… Она не может и не хочет сдерживать стоны, переходящие в крик. Наконец, он переворачивает её на живот и берёт сзади. Мощно, жёстко, но не грубо. Как она всегда и мечтала, но глупая женская гордость не позволяла попросить у мужа.

А потом она перестаёт  понимать, что происходит с её телом. Просто нарастающая пульсация внизу живота, закончившаяся взрывом.

Нет. Не закончившаяся. Это ещё продолжается. Чуть слабее, поначалу, а потом не просто взрыв, а старт и полёт в космос…

Хорошо, что он не остановился.

Утром она просыпается от какого-то странного звука и тревоги, связанной с ним. В ванной комнате бодро льётся вода, но при этом еще и жужжит какой-то механизм. Она энергично подрывается с постели как есть — в чём мать родила, распахивает дверь душевой — вчерашний мужик, обернутый ниже талии в её любимое полотенце, нагло бреется электробритвой мужа!!!

Она захлебывается словами от негодования и возмущения. Он улыбается, хватает и притягивает её к себе, прижимая так сильно, что хрустят косточки.

Закрывает её рот своим поцелуем. Полотенце развязывается и падает, между ними — только что-то упругое, тёплое и мгновенно затвердевшее. Его.

И такие же вставшие Её. Кончик его носа, смешно щекочущий её ушко и завиток волос над ним. Хриплый от волнения голос.

- Кать, не нагнетай! Я и есть твой муж. Топай в постельку — лодыжке нужен покой, а я сейчас добреюсь и кофе принесу. Хотя, нет. Добреюсь и кофе - потом!