Маша. Ночь начинается вечером. Брачный ночь секс

Маша и Даня: ночь начинается вечером

Даниил, высокий и подтянутый сегодня был гладко выбрит. Усталой походкой он вернулся домой из офиса, вымотанный до предела. Суета, бесконечные звонки и гомон коллег высасывали из него силы. Он бросил сумку в угол крохотной студии, где всё пропиталось духом Маши — запахом травяных чаёв, мёда, аромасвечей, и чего-то восточного, а так же её дикой, необузданной энергией. Скинув пиджак и расстегнув рубашку, он направился в ванную, чтобы смыть усталость дня.

Открыв дверь, он изумлённо замер. Под длинным изливом лежала Маша, её загорелая кожа блестела, а волоски на коже мокро распластались под струёй воды. Её пухлые ножки, покрытые густой тёмной порослью, были согнуты в коленях и задраны вверх так, что колени почти касались груди, открывая вид на её мохнатую щёлку. Чёрные, курчавые волосы на лобке, влажные и слипшиеся, обрамляли полные, тёмно-алые губы, в которые била тёплая струя воды. Маша, чуть прищурив глаза, одной рукой сжимала свои мягкие, груди, вишнёвые соски торчали, напряжённые от её ласк. Другой рукой она нежно раздвигала свои половые губы, направляя поток воды прямо на клитор, играя с ним, то усиливая напор, то ослабляя, то открывая раздвинутые губки, то сжимая их на клиторе. Её мокрые и тёмные завитки волос вились от лобка к пупку темной дорожкой, а под мышками курчавились пышные пряди, блестящие от влаги. Её тело — округлые ягодицы с тонкими волосками у поясницы, пухлые ляжки, покрытые тёмной порослью лежали в воде и выглядело как воплощение дикой природы.

Маша, заметив Даню, слегка смутилась, но он, улыбнувшись, сказал:

— Твоё тело, твоё дело, Маш. И вообще, честно говоря, я всегда хотел на это посмотреть.

Её смущение сменилось озорной улыбкой. Она продолжила, раздвигая пальцами свои губы шире, позволяя воде ласкать клитор, её дыхание становилось прерывистым, а стоны — громче. Даня, чувствуя, как его усталость сменяется возбуждением, сбросил одежду. Его подтянутое тело, с рельефной грудью и тёмными волосами на ногах и паху, уже пылало. Маша, глядя на него, кивнула:

— Покажи, как ты это делаешь, Даня.

Он взял свой член, уже почти полностью стоящий, тёмно-алый, с толстой жилкой, пульсирующей под кожей.

—Хм, ну смотри. Для начала вот так...

Он сжал его большим и указательным пальцами у головки, оттягивая крайнюю плоть, открывая блестящую, влажную залупу.

—Можно ещё так...

Его пальцы скользили по уздечке, едва касаясь, вызывая лёгкое, но острое удовольствие.

— Так не кончишь, — пояснил он, его голос был хриплым, — но ощущения... как будто ток по коже.

Маша, не отрывая глаз, продолжала играть со струёй воды, её пальцы теребили клитор. Даня, видя её реакцию, сжал член в кулак — теперь уже твёрдый, как телеграфный столб, — и начал ритмично надрачивать, глядя на её мохнатую щёлку, на её груди, сжимаемые её же рукой. Маша, задыхаясь, прошептала:

— Кончи на меня, Даня.

Он, ускоряя движения, почувствовал, как оргазм накатывает волной. Его сперма, густая и белая, брызнула на её тело — на мягкие груди, на тёмную дорожку волос до пупка, на её лохматый лобок. Маша, застонав, усилила ласки, вода била в её клитор, а её пальцы двигались быстрее.

Даня, тяжело дыша, сел на пол перед ванной, его рука легла на её грудь, сжимая её, чувствуя твёрдость соска под пальцами, и катая его подушечками. Маша, продолжая теребить себя и направлять струю воды, довела себя до оргазма — её тело выгнулось, ноги задрожали, а стоны перешли в крик. Она обмякла, улыбаясь, её глаза блестели.

Усталые, сегодня они легли пораньше.

Этой же ночью Маша проснулась от жажды. Босая, с тёмными завитками на ступнях, она прошлёпала к кухне, попила воды, а затем зашла в туалет, где журчание её струи разнеслось в тишине. Вернувшись в спальню, она заметила, что у Дани, спящего на спине, случилась эрекция. Его толстый член, тёмный и напряжённый, торчал, слегка покачиваясь во сне. Маша знала, что такое бывает по ночам, но увидеть это вживую было слишком соблазнительно. Ей захотелось поэкспериментировать, не разбудив его.

Она склонилась над ним, её длинные распущенные волосы коснулась его бёдра. Осторожно, чтобы не потревожить сон, она взяла его член в руку, чувствуя его тепло и твёрдость. Вспоминая его показ в ванной, она начала ласкать его так же — большим и указательным пальцами, мягко скользя по уздечке, открывая головку. Затем она подключила рот: её язык, тёплый и влажный, коснулся уздечки, обвёл её, затем скользнул к дырочке уретры, дразня её кончиком. Она обсасывала головку, как чупа-чупс, медленно, смакуя, её губы плотно обхватывали его, а рука продолжала надрачивать основание. Ей нравилось, что Даня спит — не нужно было торопиться или следить за его реакцией. Это было её маленькое приключение, её игра с его телом, и она наслаждалась каждым мгновением.

Ласки были долгими, неспешными. Даня во сне слегка постанывал, его бёдра едва заметно дёрнулись. Когда он начал кончать, Маша удивилась округлив глаза и стараясь плотно сжимать толстый член губами — спермы было гораздо больше, чем обычно. Густая, белая, мутная жидкость заполнила её рот, и она старательно глотала и глотала, но часть переполнила ее и вытекла, стекая по уголкам её губ на его живот и тёмные волосы на лобке. Маша, не теряясь, слизывала всё, и всасывая собирала губами каждую каплю с его кожи, её язык скользил по его животу, пока не осталось ни следа. Довольно урча она опустилась на подушку, и сжав Данино бедро между своих ног она уснула.

Утром, за завтраком, Маша, наливая чай, небрежно спросила:

— Даня, что тебе снилось ночью?

Он, улыбнувшись, потянулся через стол, чмокнул ее губы, и глядя в блестящие глаза сказал:

— Эх, Маш, ты даже ночью не выходишь у меня из головы...

Она рассмеялась, её щёки порозовели, а в голове промелькнула мысль, что их маленькие игры — это замечательная часть их дикой, необузданной любви.