Уравнение желания. Сексуальные желания и фантазии

Он преподавал теорию вероятностей. Она — жила в ней.

На каждой его лекции она садилась в третьем ряду, на краю среднего прохода. Тетрадь в кожаном переплёте, волосы собраны — но небрежно, так, чтобы одна прядь постоянно падала на щёку. Блузку она в тот день расстёгивала на пуговицу больше, чем следует, и каждый раз, когда она наклонялась, открывался мягкий изгиб её груди. Юбка — чуть выше колена, а ноги — чуть раздвинуты, как будто случайно, как будто не для него.

Он делал вид, что не замечает. А потом — строил свои доказательства чуть медленнее, чуть тише, как будто только для неё.

— Вероятность несовпадения двух случайных величин стремится к нулю, — произнёс он однажды, глядя ей прямо в глаза.

Она закрыла тетрадь. Не потому что всё поняла, а потому что наконец-то настал момент.

Когда она вошла в его кабинет, их взгляды пересеклись, как оси координат в точке абсолютной ясности. Он не сделал ни шага навстречу — лишь медленно встал, будто признавая значимость момента.

Она подошла к его столу, не торопясь, с тем грациозным спокойствием, которое бывает у женщины, уверенной в своих формулах. Села прямо на край, слегка приподняв юбку — не нарочно, но достаточно, чтобы тонкий намёк стал частью их общего уравнения. Её колени едва разошлись, как раскрываются скобки перед решением чего-то сложного, почти интимного.

В кабинете стало тихо, как бывает тихо перед откровением.

Всё было выверено, словно по золотому сечению: дыхание, движение, расстояние между их телами. Их ритм стал почти математическим — как идеальная функция, идущая по заданному графику, где каждая точка была точкой касания, точкой предельной близости.

Когда всё достигло апогея — как пик параболы, как максимум функции — наступила тишина. В этом покое было завершение формулы, ответ, который не нуждался в доказательстве.

Он отошёл, словно возвращаясь к началу координат — плавно и точно, не нарушая гармонии момента. Она вновь села на край стола, надела трусики и застегнула блузку — аккуратно, как будто приводила формулу к каноническому виду. Медленно поправила складки одежды, словно сворачивала лист с решением сложного уравнения.

Её взгляд был полон тихой победы — ведь каждое движение этой интимной формулы принадлежали только ей.

Она вышла из кабинета с уверенностью в каждом шаге — как доказанная теорема, завершённая и непоколебимая. Этот триумф был её собственным: умением быть и сильной, и чувственной, оставаясь при этом загадкой, которую нельзя было просто свести к цифрам.

За дверью осталась тишина, в которой ещё долго звучало эхо их идеального слияния — как след от линии, оставленной точным карандашом на бесконечной плоскости.