Искушение Арканов. 14. Магесса

Глава — Магесса

Лукас открыл глаза — и мир вспыхнул.

Не мрак.

Не сумерки.

Свет. Белый, горячий, как пар от молока, смешанный с медом и болью. Он лежал на гладкой плите, холодной, как поверхность луны, обнажённый, весь в испарине. Грудь тяжело поднималась. Внутри жгло — не страх, не страсть. Ожидание. Пульсирующее, как сердце перед прыжком в бездну.

Перед ним — она.

Магесса.

Она не появилась.

Она — проявилась, как символ, как буква, проступившая на коже мира.

Высокая, гибкая, манящая.

Грудь — красивая и упругая, с тёмными сосками, как точки силы.

Бёдра — широкие, но подтянутые, с намёком на нечеловеческую силу.

Её живот — рельефный, как будто вылеплен вручную.

Серебристая кожа едва мерцала, на ней вспыхивали руны — они двигались при её дыхании.

Её пепельного цвета волосы струились по плечам и спине, сплетённые с тонкими цепями, похожими на змей.

На ней был плащ, сотканный из света. Тот моментально осыпался с неё, когда она подошла ближе. Обнажённая, она источала жар и холод одновременно. Её тело не было человеческим — оно было артефактом. Живым механизмом желания и знания.

— Боишься? — голос обволакивал, как теплое масло. В нём не было угрозы. Но и не было утешения.

Лукас молчал. Его член уже напрягался, как от магического давления, но разум отказывался подчиняться. Он чувствовал, что не просто возбуждён. Он — на грани. Между разрушением и рождением.

— Ты думал, магия — это слова? — Магесса подошла ближе. Её рука — холодная, как лунный свет, — коснулась его шеи. — Нет. Это — тело. Воля. Возбуждение.

Он попытался ответить, но из горла вырвался только стон.

Она склонилась. Коснулась губами его соска. Плотно, жарко, как будто хотела выжечь знак. Он выгнулся. Его кожа вспыхнула алым жаром. Он чувствовал, как возбуждение становится алтарём. Его плоть — предметом ритуала.

— Ты хочешь почувствовать, что значит быть магом? — её глаза вспыхнули синим. — Тогда дай мне себя. Полностью. Не как мужчина. Как проводник.

Она села на него, медленно, грациозно.

Её влажность была тёплой, обволакивающей, плотной.

Он застонал, когда её влагалище приняло его.

Не просто как орган — как жрица впускает духа.

Она двигалась плавно, тяжело, как будто каждое движение вдавливало заклинание в его тело.

Он пытался держать себя, но возбуждение било в виски, в грудь, в бедра.

— Ты думаешь, ты трахаешь меня? — прошептала она, склоняясь к его уху. — Нет, Лукас. Это я создаю тебя.

Он чувствовал, как по его позвоночнику ползут горячие потоки.

Её грудь касалась его губ. Он втянул сосок в рот — она застонала.

И в этот миг он увидел: её глаза раскололись, в них были галактики.

Из её влагалища лилась тёплая жидкость — не кровь, не сперма, а свет.

Она двигалась всё быстрее, но не в ритме страсти.

В ритме ритуала.

Он чувствовал, как его кожа покрывается потуго-синими рунами, как будто магия выжигала в нём новые пути.

— Ты творец, — прошипела она, сжимая его лицо в ладонях. — Не зритель. Не раб. Создатель. Всё, что ты чувствуешь, — уже существует.

Он почувствовал, как нечто в нём раскрывается. Не оргазм — откровение. Он начал видеть сквозь время.

Сквозь себя.

Он вспоминал, кем он был — и понимал, кем он может стать.

Её движения стали яростными, почти жестокими.

Он сжал её бёдра.

Его пальцы впивались в её плоть, оставляя следы.

Она задыхалась, стонала, кусала его плечо.

Кровь капала на его грудь — и превращалась в злато.

— Ты рождён для этого, — шептала она, дрожа в финальном толчке. — Ты маг. Ты плоть. Ты реальность.

Они пришли к кульминации одновременно, но не взорвались — они исчезли. Растворились.

Исчезли в световой вспышке, в дыхании, в магическом огне.