названия мне всегда не удавались. 17

Глава 21.

Сначала отношения с Акихико бурлили от разнообразных эмоций, среди которых преобладали стыд, страсть и злость. я все никак не мог привыкнуть к тому, как по-хозяйски ведет себя «мой парень». словно я был ценным призом, трофеем, добытым в войне. если задуматься, то, что происходило под крышей нашего нового жилища, кроме как боевыми действиями и назвать было сложно. Акихико вел себя, как свинья, наглая, бесцеремонная, которой абсолютно фиолетовы чувства другого человека. самым убийственным ответом на все мои жалкие возмущения было: «Ты-мой» или «Я так решил», или «Разве тебе не нравится? », и за каждый я готов был его убить. но его нежность сбивала меня с толку и сводила с ума прямо в его постель. Акихико, скотина, был просто непрошибаем. я жутко не высыпался, но был бесконечно, совершенно, абсолютно счастлив. Акихико часто улыбался, мечтательно, ни к кому, в сущности, не обращаясь, и это подкупало больше всего. из нашего абсурдно огромного балкона он сделал студию и проводил в ней немыслимое количество времени. часто я ловил себя на мысли, что ревную его к кисти, холсту, даже к мыслям. однако смотреть, что же он там ваяет, у меня не возникало ни малейшего желания. мне было страшно от того, что я могу там увидеть. мое обучение подходило к концу. все более остро вставал вопрос о трудоустройстве, и недавно меня пригласили принять участие в  одной исследовательской работе в Саппоро. Акихико я пока ничего не говорил, надеясь, что смогу что-нибудь найти в столице. мы живем вместе уже почти год, а я до сих пор не сказал ему, что люблю. он никогда не спрашивал меня о чувствах к себе, а я трусливо избегал подобных разговоров. время шло, а место в Токио так и не находилось. стремительно приближались выпускные экзамены. я страшно переживал, без конца срывал злость на Акихико за то, что он настойчиво спрашивал, что со мной происходит. мне казалось, что подходит конец нашим отношениям. я так его любил и именно поэтому он был последним, кто узнал бы об этом. каждый день я давал себе слово, что поговорю с ним, как настоящий мужчина, и признаюсь, но как только я открывал рот, моя решимость таяла, а Акихико, видя, что меня терзают персональные демоны, прикладывал все усилия, чтобы отвлечь от плохих мыслей. правда, способ он каждый раз выбирал весьма специфический, но оттого не менее действенный. мне казалось, что в каждый свой взгляд, объятие или поцелуй я вкладывал столько любви, что только дурак не догадался бы. теперь я понимаю, что был неправ. неважно, насколько сильны твои чувства: если ты не можешь высказать их кому-то, они бессмысленны.

Мы решили, что мне следует принять приглашение на работу в другом городе. я уеду первым, а Акихико присоединится ко мне, как только уладит все свои вопросы в подготовке очередной выставки. и вот, после того, как я получил диплом, и вплотную приближался срок, когда я должен буду уехать, Акихико получил телеграмму, в которой его извещали, что единственный член его семьи, сестра, разбилась. они не были особенно близки, но мне все же не хотелось оставлять его одного. Акихико ни в какой ситуации не показывал, что ему больно, однако я-то видел, как белели его губы или хмурились брови, когда он думал, что его никто не видит, или опускались плечи. в такие моменты мне хотелось обнять его крепко-крепко, поддержать и утешить, показать, что он не одинок и я всегда буду рядом. но мне всегда было неловко и стыдно, я боялся выразить свои чувства. жалкий трус. ничтожество, недостойное быть рядом с Акихико. моей вечной проблемой было то, что я проигрывал в голове возможные варианты развития событий, выбирал самый тупиковый и принимал решения за нас обоих.

Акихико не позволил мне остаться, сказал, что будет в полном порядке и не нужно волноваться. сказал в весьма категоричной форме. меня это слегка задело. на вокзале мы попрощались как-то сухо и комкано, ничего не было ясно. я всерьез переживал, приедет ли он ко мне и сможем ли мы вообще быть вместе. однако его лицо, такое печальное и умоляющее, не давало покоя. в Саппоро работа связала меня по рукам и ногам, не было времени даже толком разобрать вещи. Акихико звонил редко, оправдывался занятостью. через два дня должна состояться его выставка.

-Как ты, Акихико?

-Да все нормально. работы много. как ты устроился? как новая квартира?

-Все путем. дом тебе понравится. с балкона открывается такой чудесный вид на городской парк и можно любоваться закатами. ты знаешь, я…я…

-Что?-он волнуется?

-Эээ, я…-ну давай, скажи же!-Я надеюсь, твоя выставка пройдет с большим успехом! у тебя действительно талант.

-Не ври, Исака, ты не видел ни одной моей картины…-в его голосе слышалась усталость.-Мне пора.

-Дда. прости. пока!

-Пока.

Вот засада! я-задница. такой тактичный, тьфу! Акихико тоже хорош! его тон показался мне сухим и бесчувственным. уязвленная гордость побудила меня углубиться в исследование и забыть придурка Акихико. он не звонил двое суток, до самой выставки. вечером того дня раздался звонок.

-Да.

Молчание, а потом сдавленное:

-Исака? знаешь, сегодня ночью сгорело здание, где должна была состояться моя выставка…

-Какой кошмар! но ты в порядке? не расстраивайся! организуешь ее в другой студии. у тебя все получится! я в тебя верю!

-Исака, ничего не выйдет. все картины…они сгорели!..

От ужаса я не мог слова сказать.

-Акихико, мне так жаль…ты столько сил положил…давай, я приеду, помогу тебе…

-Не надо. у тебя работа. еще не хватало, чтобы и ты был безработным! я справлюсь сам.

-Как знаешь. прости, мне звонят по паралелльной линии.

-Пока, Исака…

Я со злостью опустил трубку на рычаг. все я соврал, никакого звонка не было. придурок Акихико! гордец! почему он так холоден в последнее время? неужели?.. неужели он…меня разлюбил? что?.. в чем причина?.. я не изменял ему, мы не ссорились…я терялся в догадках. позвонить и спросить мне в голову не пришло. сесть в поезд, приехать в Токио и вытрясти все ответы из Акихико, тем более. в ту ночь я не спал. к утру голова раскалывалась от неприятных раздумий, а в глаза будто песка насыпали. я решил не форсировать события. если Акихико хочет побыть один, разобраться в себе, мне ли ему мешать?

Сегодня я понимаю, что все те мелочи, на которые я предпочитал закрывать глаза, вырыли могилу нашим отношениям. может, я был слишком молод, в конце концов между мной и Акихико была ощутимая разница в возрасте. может быть, виновата моя осторожность и скрытность или то, что Акихико дал мне возможность понять свои чувства, вместо того чтобы выбить из меня правду. правду, в которой я боялся признаться даже самому себе.

Что я жить не могу без Акихико.

Мы больше не созванивались. во мне кипело чувство гордости, и я готов был придушить Акихико за его тупость. еще меня бесило, что против доводов рассудка все мои мысли возвращались к нему, как будто он был гигантской черной дырой, а мне недоставало воли бороться с чудовищной силой ее притяжения. прошел месяц. Акихико не приехал. это был его ответ. он разлюбил меня. перед глазами до сих пор стоит сцена прощания на вокзале: его грустное лицо и короткий взмах руки, поднятой в прощальном жесте. после расставания я истолковал его как то, что мой возлюбленный еще тогда знал, что не вернется. а если так, разозлился я, он недостоин моих мучений.

Как я и говорил, обманывать себя у меня всегда получалось очень хорошо.